Господин Самоуничтожение

      От Малкавиана несёт похотью, запахом чужой крови и удивительно сильной жаждой, которую неспособно утолить даже вампирское витэ.       (И эта жажда контролирует и терзает его)       Красные, даже бордовые волосы, тонкая девичья фигурка, пронзительно - голубые глаза и макияж, достойный лишь дешёвой проститутки — он стремится походить на падшую женщину и не стесняется спать с кем попало.       (И эта похоть контролирует и терзает его)       Он — Мистер Саморазрушение, наделённый вечной жизнью, которую с таким усердием тратит.       И полностью противоположный ему Сородич, которого он называет «любимым» лишь подчеркивает это — и удивительно, что Каэсид терпит такое поведение.       (И это обезоруживает Малкавиана, контролируя его)       Голубой и красный, черный и белый — они оба играют «в живых», притворяясь, что их отношения похожи на классическую любовь, описанную в книгах.       (И это чувство контролирует и терзает их)       Редкая совместная охота, редкий секс, общая заброшенная квартира на краю города, которое они практически не посещают, нарочито — фальшивое показывание своих чувств на виду под предлогом «любви» — увы, описать иначе это нельзя.       (И эта еженочная обязательная программа для создания видимости, что им не плевать на свою вечную жизнь контролирует и терзает их)       Они — повелители и рабы своей сверхъестественной природы, Господа Самоуничтожения, наделённые вечной жизнью, которую бездарно тратят.       Яркий неоновый свет, случайные любовники, случайные встречи, время которых невозможно определить, редкие секунды удовольствия и желание растерзать в клочья того, кто сейчас покидает небольшой тесный номер гостиной — Малкавиана заслуженно считают бесполезной шлюхой даже представители своего клана и он не пытается с этим бороться.       (И это презрение и ненависть терзают и контролируют его)       Серо - отмеренная по часам, с вечным распорядком того, чему он должен посвящать своё время жизнь, книги и вечно горящий монитор ноутбука с открытой страницей Ворда, методично - тоскливая ночная работа в стальном каркасе здания — все на благо клана, который все ещё не выделяет его на фоне остальных новообращённых — Каэсид мечтает об определенной репутации, но не в состоянии забыть развращенного Малкавиана.       (И эта невозможность забыть каинита терзает и контролирует его)       Пистолет в руках с криво накрашенными ногтями, вкус металла на языке, надпись своей же кровью на грязноватых обоях «11»*, холод спускового курка, выстрел — Малкавиан, полубезумная шлюха, наконец избавила мир от себя. Ему надоело, надоело быть вечным позором, который презирает даже тот, кого он звал любимым.       (Теперь ничто не в силах контролировать и терзать его)       Каэсид, до которого через так и не устоявшиеся узы доходит ощущение смерти каинита иступленно хохочет, не в силах остановиться, держась за сердце. Все окончилось — просто и дёшево, как в телевизионной драме, которую крутят на семейном канале по вечерам.       (Безумие окончилось и ничто не в силах контролировать и терзать его)       Он — свободный от бесполезной и нелепой пародии на любовь, которую играл с погибшим.       Господин Самоспасение.       Конец всех его снов.       Шепчущий «Свобода».