Внеорбитные

Между совпадением и судьбой тонкая грань. © Мумия

Пылающее солнце, сквозь плотно затянутые шторы, всё же потревожило крепкий, спокойный сон рыжули. Она поворочалась в кровати: с одного бока на другой; натянув одеяло до носа, подмяв его под себя. Отчего-то девушку раздражали назойливые лучики, которые щекотали нос настолько, что хотелось чихнуть. В кровати было непривычно холодно. Дрожь пронзала от мизинчика на ногах до кончика носа. Эльчин воодушевленно цеплялась за остатки сладкого сна, не размыкая, трепещущих под потоком света, век. Громко вздохнув, она рывком поднялась на кровати и с сожалением посмотрела на входные двери комнаты. Послышался грохот посуды и незамысловатое, но очень приятное пение. Нежный, несмелый женский голос пробудил в актрисе милую улыбку во всё лицо и приятный холодок метнулся в душе. Девушка потянулась, взъершив солнечные волосы, и беззвучно поднялась с кровати, с наслаждением ступая босыми ногами по прохладному полу. Медленно скользя по половицам и оглядываясь, Эльчин замерла напротив стеллажа с грамотами, её настигли воспоминания: это первая квартира, в которой она жила с Юном, как только они вместе переехали из Измира в Стамбул. Это было много лет назад, они даже не были парой – так друзья со школы, которые ясно разделили территорию – первый этаж полностью его, второй - принадлежит ей. Какая волнующая история ждала пару дальше, какая сказка, полная любви и обожания и насколько больно сейчас жить в страхе. Пелена застилала глаза. Эльчин быстро отряхнулась от настырных туманных мыслей и проскочила в ванную комнату, находившуюся слева от нее. Ледяной кафель морозно обжог ступни и девушка, судорожно сняв с себя широкую футболку-пижаму, заслонилась в душевой кабине и шумно выдохнула, как только томительно теплые капли коснулись кожи. Руки скользнули по волосам, заглаживая, спустились по пульсирующей шее, где всё ещё остались фиолетовые ссадины, и Эльчин невольно сглотнула комок в горле. - Как мне тебя простить? Что мне сделать на этот раз? – вой отчаяния сорвался с пухлых губ и сознание заполнили картинки той злосчастной ночи. Девушка, как будто заново ощущала крепкие руки на своем теле, которые неизбежно причиняли ей боль - нестерпимую, острую, пронзающую до костей. В ушах зазвенело от одного воспоминания о крике помощи, на который так никто и не отозвался. В горле невольно захрипело. Девушка дрожащими, тонкими пальцами отключила поток воды и замерла в резко опустевшем, холодном пространстве кабинки. Оставшиеся капли стекали с тела и волос, звонко разбиваясь о кафельный пол. Эльчин вслепую раздвинула дверки, напрягаясь от режущего слух скрежета и неуверенно, осторожно ступила на махровый коврик. Она быстро спряталась в теплый халат и собрала волосы в пучок. Невесомо задела шею и замерла, как статуя перед слегка запотевшим зеркалом. Грусть мелькнула на дне золотых глаз. Невозможно больше думать об этом, нельзя же себя настолько изводить. Что-то щелкнуло на уровне подсознания, и Эльчин расплылась в широкой улыбке. Она снова заколотила себя в надуманные обязательства, которые по кругу возвращались к одному и тому же человеку, от чего на душе восходило солнышко. Этим утром она и не подозревала, что необходимые изменения прильнут к ней со встречным ветром, а выбор сделает сама судьба… Эльчин, поглаживая распушенные после душа волосы, перекачиваясь с ноги на ногу, вошла на кухню и сразу же крепко-крепко обняла маму со спины. Вдохнув родной лавандовый запах, девушка незаметно смахнула невесомо застывшую на ресницах слезу и коснулась губами необыкновенно нежных волос женщины. - Доброе утро, мамочка, — пропела Эльчин и оперившись локтями на стеллаж возле плиты, забегала глазами по, хлопочущей над завтраком, русой. Они молчали, несмотря на то, что нормально виделись уже очень давно. Сладкие улыбки сверкали на их лицах. Ощущение умиротворения и домашнего тепла охватило настолько, что слова были излишни. Они тосковали друг по другу и сейчас не сдерживаясь, изучали каждое изменение: будь то внешность или потёмки души. Грудь женщины пронзило вызывающей болью, она немного прогнулась в спине и перевела выжидающий, гипнотизирующий взгляд карих глаз на дочь. Светлячки в глазах настороженно затрепетали крыльями. Материнское сердце чувствует боль дочери вдвойне и от этого, госпожа стала глубоко вдыхать — нарастающая буря внутри не давала нормально дышать. Газ под конфоркой вспыхнул - огонь погас. Тяжело оперившись на столешницу рядом с плитой, женщина заставила дочь отпрянуть на несколько шагов под напористым взглядом. Ранее сияющая улыбка не сходила с лица, невпопад дрожали губы. Казалось, она услышала, как поселившийся в её душе одинокий свист сквозняка усилился. Мама видела её насквозь. Шоколадные глаза смотрели с опаской и нежностью, как будто оценивая и излечивая, покрывшиеся хрупкой корочкой, раны на сердце.Как этот взгляд схож с омутом чёрных глаз Барыша. На мгновенье Эльчин ощутила приятный чуть горьковатый аромат на пересохших губах и коснулась изгиба немного влажными холодными пальцами. Одернув руку, как от разряда электрического тока, Эльчин обессиленно опустилась на табурет, спрятав глаза в пол. Тяжёлое дыхание, сменилось размеренным, и лёд в глазах напротив растаял. Госпожа поняла всё без слов. - Странный сумбур получается..., - призадумалась женщина, присаживаясь рядом, - Я вижу в тебе противостояние. Если сейчас протяну руку к твоему сердцу, обожгусь, справа же повеет холодом. В глазах волнительные переливы – тоска и режущая боль вперемешку с теплом, надеждой и в то же время неуверенностью. Страх. Откуда он, моя белочка? Руки госпожи дрожали, перебирая пальцами вафельное полотенце, но она неотрывно смотрела в медовые глаза. После слов мамы Эльчин невольно передернула плечами и резко подняла голову. Нежный родной взгляд, будто читал её душу, как открытую книгу, неспокойно переворачивая каждую страницу истории – последние вдоволь пропитаны горечью предательства. Вдох-выдох. Затаив дыхание, златовласка подвинулась ближе к матери и накрыла своей холодной ладонью дрожащие, немного шершавые руки, оставив лёгкий поцелуй. - Моя мамочка, родная, понимающая всё без слов, - Эльчин порывисто заключила женщину в объятиях и сжала. Послышалось придавленное «Ах». Казалось, подойдя ближе можно было запылать всепоглощающим огнём – отчаяние девушки было слепым. Она несколько дней приглушала его в себе, нашла опору и утешение в Барыше, который безусловно стал частичкой её души, но… На самом деле она не справилась, не смогла забыть и просто обновится, поддавшись ветру перемен, будто второму и последнему шансу в своей жизни. Маленькая девочка Эльчо, которая заливалась слезами, спрятавшись в самой дальней коморке души, вдруг дала о себе знать и слёзы градом полились из волнующих, золотых глаз. Аромат мамы напомнил о детстве, о тех испытаниях, которые пришлось пережить в семье; о минутах счастья, о первом сладком, хрупком чувстве, которое жило и расцветало в ней с каждым годом всё сильнее и сильнее. Нерешительную улыбку затмила гримаса отвращения. «Не простит» - Я сгорая, боюсь оступится, чтобы не упасть в манящий прохладой водопад. Безмерно любящая жизнь Эльчин, добровольно позволяет родному человеку себя сжигать, опустошать. Но страшно то, что тот самый важный и любимый моей душе человек не пытается остановиться, а получает от этого удовольствие, - тяжелый выдох, - Потом появился ветер. Знаешь, мама, чего я начала боятся? Что в один миг этого сумасшедшего чувства не станет, не станет этого тепла, которое успокаивает и убаюкивает мои душевные раны. Этот ветер такой легкий, нежный, хрупкий, что кажется слишком большим для опустошенного недоверием сердца, - грустно улыбнувшись, Эльчин глубоко вдохнула и отпустила маму из мертвой хватки. Кажется то, что жгло её сознание, понемногу утихло. - А может сердце ради того и избавилось от лишнего, чтобы впустить туда что-то новое? – госпожа лукаво улыбнулась, поправив прядку на лице дочери. Жгучие волосы забавно вились от оставшейся влаги. Казалось, она давно уже изучила каждый волосок своей частички, но сегодня её дочь была особенной, и стало как-то неприятно и даже стыдно, что когда-то она позволила себе хоть немного отдалиться от жизни Эльчин, - Ничего не бойся, дорогая. Все события в нашей жизни неспроста: что-то для души, что-то для опыта. Осторожность – это правильно и надежно, но пока в омут с головой не нырнешь – будешь жить в неведении, а это, поверь моему опыту, куда больнее и опаснее даже самой горькой правды. Масло на сковородке начало постреливать. / Для Барыша это утро было отнюдь несолнечным. Всё казалось ему настолько блеклым и от этого успокаивающим, что он даже не подумал открыть темные занавески. Лениво встав и убрав за собой постель, он без особого энтузиазма поставил готовить кофе и безразлично оценил пустовавший холодильник. Почему-то именно сегодня стены, когда-то родного дома, угнетали его.Раздражала каждая неубранная пылинка, каждый скрип половиц и необъяснимый холод, исходящий от его спальни. Этой ночью он спал на диване в гостиной – потрепанная мебель, о которой не беспокоились около года – казалась ему более привлекательной, чем заполненная «чужим» запахом комната. Она была здесь позапрошлой ночью. Отвращение, словно кипяток пронзило вены Барыша. Руки налились теплом, и пальцы невольно сжались в кулаки. Попивая ароматный кофе за стойкой, Ардуч то и дело поглядывал в сторону запертых наглухо дверей, но мысль о том, чтобы пойти туда и «пострадать» даже не коснулась его. «Разве что проветрить» - мимолётом подумал парень. Мирно лежавший рядом телефон взбудоражил сознание протяжным воем динамиков. Брюнет слегка напрягся, вытягивая смутное лицо, и нехотя потянулся к мобильнику. - Слушаю. - Привет, братишка, - задорно поздоровался Салих, - Я сейчас на площадке. Йош весь в работе, просил передать, что твои сегодняшние съемки с Эльчин переносят на завтрашний вечер. Так, как её сегодня не будет, должны будете отработать в две смены. То есть, двое суток. - Что-то случилось? – Барыш заметил за собой странную настороженность и, кажется, раньше эта заинтересованность не была настолько пугающей. - Да нет, Боже упаси, она же вчера рассказывала, что сегодня начнутся съемки рекламы для «Elidor». По правде говоря, Йош почему-то очень зол, не знаю. Он странно напряжен сегодня. Даже не хотел звонить тебе сам. - Не глупи, братишка, что может быть? Мы отсняли все сцены тридцать седьмой серии на одном дыхании, - на душе, как отлегло, а на лице появилась сладкая улыбка. - Не знаю, партнёр. Ладно, посмотрим. Я позвоню позже, Онур зовёт. Я ещё хотел насчёт страстей на площадке поговорить. Заинтересовали меня сплетни персонала, прямо сказать на взводе я. - Хуже подростков, сынок, - звонко засмеялся Барыш. Эта ситуация начинала веселить и от чего то присутствовала гордость – они сыграли так, как никто и не ожидал. «Сыграли ли?» Пожар эмоций тлел под приятным шлейфом волнения. На мгновение перед его глазами появилась согревающая улыбка Эльчин и сердце учащенно забилось, избавляясь от надуманной безразличности. Он отчетливо понимал, что эти сияющие глазки, шелковистые волны огненных волос и исходящая от улыбки искренность – всего лишь мираж, нарисованный сознанием, но ему не хотелось прогонять его. Он наслаждался этим светом среди полнейшего мрака. Всё снова стало нужным и родным, и не замечал он больше следов прошлой жизни или «чужого» запаха. «Отпустил» Малиновое варенье на столе дурманило его голову своим кисло-сладким вкусом и всепоглощающим ароматом чувств. Через мгновение он весело прикусил губу и спрятал телефон в карман. Кажется, забыл, что только что сделал. «Надеюсь, ты встретила утро с улыбкой. Удачи на съемках. Не пропадай» \ С наслаждением перекусив вкусным завтраком от мамы и выпив с ней чашечку фруктового чая за приятными разговорами, Эльчин быстренько собралась на работу. Айше уже несколько раз звонила, беспокоясь всё ли в порядке, ибо они с Муратом (парень Айше) уже около двадцати минут ждут у её подъезда. Бегло извинившись, Эльчо убедила их, что уже у двери и отключилась. Собрав пушистые после душа волосы в высокий хвост, она накинула на себя куртку и, повертевшись около зеркала, выбежала, на ходу прощаясь с мамой. - Береги себя, доченька, - в след выкрикнула женщина, наблюдая из-за двери за спешившей дочерью. Сердце бешено колотилось в груди, предчувствуя неладное. Глаза невольно заблестели, переливаясь под яркими лучиками солнца. Помахав издалека маме, Эльчин на минуту замедлила шаг. На телефон пришло сообщение, и девушка с опаской огляделась по сторонам. Заметив за деревьями знакомый автомобиль, рыжуля поспешила скинуть с волос на глаза любимые солнечные очки, мимолётом читая СМС-ку. Улыбка расцвела на её лице. От кого: «Лев-партнёр» «Надеюсь, ты встретила утро с улыбкой. Удачи на съемках. Не пропадай» Ожидающая её машина несколько раз взревела и девушка, отложив телефон, поспешила к друзьям, всё ещё улыбаясь. Почему-то она сразу забыла о парне, который будоражил её сознание одним только взглядом. Она отчетливо понимала, что сейчас Юнус сходит с ума от ревности к телефону, которому она только что улыбнулась, а точнее к тому, что она там увидела; понимала, что он сейчас заведёт машину и будет караулить их до самого места съёмок, а потом также наблюдать издалека, боясь даже подойти. Понимает и радуется, потому что её это больше не трогает. Ни одна из многочисленных струн в её душе даже мельком не издала и звука. Почему-то она гордилась собой и ощутила вдруг необычайную легкость. «Смогла. Избавилась» Она мысленно поблагодарила маму и выдохнула, улыбнувшись солнышку. Тепло согрело её душу. «Сердце открыто для новых людей» Кому: «Лев-партнёр» «Прекрасное начало дня, спасибо. Куда же я денусь то. Тебе тоже хорошего дня» / Работа одолевала в ней абсолютно все чувства. Прерывисто дыша, она снова и снова становилась перед камерой. Каждый кадр открывал в ней какую-то новую грань и это вдохновляло. Быть лучше, меняться, не бояться встречного ветра, ветра перемен. Новый день, разговор с мамой, невидимая, но так тепло ощущаемая поддержка Барыша вселила в это маленькое, хрупкое солнышко новую надежду и Эльчин просто не простит себе, если позволит этому огоньку так просто померкнуть. Заливистый смех, неутолимые шутки работников, необычайно веселая атмосфера и радость, подобно детской, будто окрыляла девушку. Она порхала по съёмочной площадке точно как яркий огненный мотылек и этот воодушевленный настрой послужил хорошо проделанной работе. Они поработали на «ура», а самое главное получили удовольствие. Весенний солнечный день, хоть и немного холодный, но пролетел быстро, оставив по себе лишь сладкие приятные воспоминания. Новый день, новые чувства – это определенно новая жизнь, что нагрянула внезапно, но стала для Эльчин жизненно необходимой, дабы девушка, упаси Господи, не поддалась отчаянью и не захлебнулась в потоке чувств, в большинстве неприятных и ненужных такому светлому человеку, как Эльчом. - Ты сегодня на высоте, Машаллах. Я, когда на тебя смотрела, сидя возле режиссера, хотелось вершить великие дела, - восторженно лепетала Айше, смеясь. Девушка кружилась над подругой, смывая косметику. Эльчин время от времени подсмеивалась, пряча глаза в непослушные кудри. Аромат кондиционера для волос и крема для лица вскружили голову. Помнится, Айше закупила полный набор косметики «Ягодная Бомба» на прошлой неделе, - А последний дубль, - томно вздохнула девушка, проскулив от удовлетворения, - Какая яркая, сладкая улыбка. Съем тебя, Эльчом. - Весна идёт, подруга, - засмеялась Сангу, вертясь на кресле. Деликатные ножки болтались, как у ребенка, а голова пустовала, прислушиваясь к внутренней трепетности и теплоте. Айше отскочила от Сангу, как от искрящего огня и непринужденно взвалилась на белый диван, заливаясь звонким смехом. Ну и что, что забыла смыть косметику с половины лица – ничто так не украшает, как нечаянное счастье. От кого: «Лев-партнер» «Ты всё-таки куда-то подевалась. Непривычно не видеть тебя столько времени. О чём это я…. Прошел ведь только день. Что-то мне подсказывает, что этот день у тебя прошёл отлично. Думаю об этом и даже не могу злиться на тебя, что ты не вспомнила обо мне ни разу. Очень рад, если тебе спокойно, и ты улыбаешься. Улыбаешься, ведь?» Эльчин многообещающе хмыкнула, начеркала палочкой по сенсору что-то, и, затаив дыхание, приложила телефон к губам, бегая глазами. Щеки залились румянцем - это только больше украсило её фарфоровую кожу. От кого: «Эльчом ханым» «Угадаете, в чём вы ошиблись, Барыш бей?» - По-моему самое время признать, что эта рыжая чертовка тот ещё огонь. Сгорю, интересно? – обольстительно улыбнулся Ардуч, прикусив губу. Ещё одна ложка обожаемого им малинного варенья, словно наркотик так и манила съёсть её, а Барыш неподвижно развалившись на диване, как-то по-особому глупо улыбался телефону, и от этой улыбки сводило скулы. Кому: «Эльчом ханым» «Пытаетесь втянуть меня в игру? Не боитесь, что съем вас, Эльчин ханым?» Также неожиданно, как написал коллеге и тем самым впустил в свою жизнь новые чувства, словно тающую лавину, он неожиданно легко ударил себя по щекам и затормошил головой, - Не глупи, сынок. Приди в себя. «Не боитесь, что съем вас, Эльчин ханым?» От кого: «Лев-партнёр» «Пытаетесь втянуть меня в игру?» «Точно улыбаешься сейчас» «Сладко-сладко» «Я тоже» - Ой, мамочка, - глубоко выдохнула Эльчин, обессилено, но счастливо падая на кровать, - Кажется этот омут слишком горячий. Обожгусь опять или сгорю, наконец, интересно? – кокетливо пролепетала Сангу, мечтательно закрыв глаза. Комната в полноценном мраке, поначалу казавшаяся холодной и одинокой, окутала теплом нежное тело. Гудящие от переутомления ноги стали ватными, веки налились свинцом, но сердце настолько бешено стучало, что сон в этот момент чувствует себя явно лишним. Кому: «Лев-партнер» «По-моему, мы давно уже в игре, как вы считаете?» «Полегче, партнер, у меня телефон горит» Кому: «Эльчом ханым» «Игра длиною в жизнь…Заманчиво. Начнём тогда?» «Эльчо, будет гореть не только телефон, кажется» - Совсем обнаглел, ты посмотри, - улыбка растянулась ещё шире, и, даже под молодой луной и неуверенным холодным светом, можно было увидеть, как светятся две манящие медовые бусинки. От кого: «Эльчом ханым» «О какой игре сейчас говорим, Барыш бей?» - Ах, Эльчо, ах, провоцируешь ведь. От кого: «Лев-партнёр» «Каждый будет догадываться о своём, Эльчин ханым» - Мерзавец. «Я в своих догадках уверен. Ваш ход» От кого: «Эльчом ханым» «По-моему, не будьте так уверены. Рискованно» - Сгорим тогда, - пожал плечами Барыш, даже не пытаясь утихомирить чёртиков в своём сознании. Кому: «Эльчом ханым» «Завтра посмотрим, в чём наш главный риск, госпожа» - Сгорим, говоришь? Кому: «Лев-партнёр» «Неспокойной ночи, противный» Легкий смешок, кажется, идентично, прозвучал в двух квартирах, что находились в совершенно разных районах Стамбула. Эльчин победно улыбнулась и, поставив телефон на беззвучный режим, сладко завернулась в теплое одеяло. Сон одолел неспокойное биение сердца почти в мгновение и омут непозволительных вдень мыслей, ворвался в сознание яркой картинкой чего-то сильно-сильно желанного, идеального. Барыш обнял подушку и поудобней устроившись на диване, закрыл глаза. Несмотря на то, что одеяло давно уже выскользнуло из-под него и осталось собирать остатки пыли на полу, парень отчетливо ощущал тепло, настигнувшее его душу и от этого жар на теле. / - Эльчин, доченька, просыпайся. Госпожа присела на краешек кровати и оставила легкий поцелуй на пышных волосах сладко сопящей дочери. Невнятное мычание в подушку развеселило женщину. Сквозь звонкий смех она ещё несколько раз позвала капризную дочку. Ноль реакции. Наверное, каждый из нас, когда не хотел просыпаться, делал вид, будто крепко-крепко спит, а родители жалели нас и не отправляли на занятия, устраивая незапланированный выходной. Даже будучи взрослой и успешной женщиной, иногда находясь рядом с родителями, хочется позволить себе маленькие шалости. Женщина беззвучно нагнулась к уху дочери и, улыбаясь, подула, защекотав; ласково провела ладонью по щеке, скользнула пальцами к шее и, не удержавшись, ахнула. Желто-зеленые отметины на безупречной коже её дочери напугали – сердце пропустило удар. - Мама, что ты делаешь? – взбудоражено подскочила Эльчин, натягивая одеяло. Обеспокоенные глаза забегали, губы затряслись, а зубы до скрежета сжались. Сейчас придётся врать самому близкому человеку, а за это она себя уже ненавидит. Странное чувство закралось в её сердце – тяжесть, непреодолимый груз, будто она добровольно по уши влезла в болото. - Эльчин, кто это сделал? Кто посмел поднять на тебя руку? Есть ещё? Покажи мне немедленно! Надо срочно обратиться в полицию! – мамы есть мамы. Чем больше болит душа и гложет неосведомленность, тем выше тембр голоса, тем реже пробивает сердце. Казалось, ещё минута тягучего молчания и женщина потеряет себя. Весь мир закружился перед глазами в томящем, замедленном вальсе. Веки норовили сомкнуться, но страх оставить дочку с этой болью один на один отталкивал неоднозначные ощущения на задний план. Есть Эльчин и она нуждается в защите. - Мама, поверь мне, всё прошло. Пожалуйста, не будем ворошить прошлого. Я не хочу лгать тебе, не вынуждай! – голос невольно сорвался на крик и в конечном итоге из горла вырвался истошный хрип. Эльчин пыталась откашляться, но неприятная горечь застыла в легких, не давая сполна насладится кислородом, - Пожалуйста, мы можем сейчас обидеть друг друга, будет больно и, кажется, больнее чем эти жалкие ссадины, - одними губами проговорила Эльчин и встала, пряча лицо от застывшей на одном месте матери. Шелковистый халат скользнул по плечам, и Сангу уверенно затянула пояс, почти болезненно. Изгибы пальцев запылали. - Синем? – неожиданно вскрикнула Эльчин, запирая двери комнаты. Девушка встревожено замерла, опираясь на дверь, и закрыла шею руками.Гостья остановилась на половине лестницы, сомневаясь, стоит ли вообще подниматься дальше или лучше убежать «с поля боя» незамеченной. Девушку тревожило мельком услышанное, и было неловко находиться здесь, но, кажется, разговор не терпел отлагательств. В другом случае, она бы не пришла к подруге с утра пораньше, зная, как важен сон перед съемками, тем более, впереди практически две сутки работы без остановки. - Я прошу прощения, Эльчо. Я не могу солгать тебе, будто ничего не услышала, ничего не знала ранее…, - неуверенно начала Озтюрк, медленно, осторожно поднимаясь; обескураживая подругу своим чрезмерно сожалеющим взглядом. Больше всего Эльчин ненавидела, когда её жалеют. Ведь так сложно совладать своими чувствами и переживаниями, когда ты видишь щенячьи глаза напротив, - Если я смогу тебе чем-то помочь, я всегда готова. В любой час ты можешь позвонить или приехать ко мне. Помнишь, как в первых сериях? Мы команда – наша сила друг в друге, - Синем дружелюбно улыбнулась, и мило пожав плечами, послала Эле воздушный поцелуй. Сангу поджала губы в вынужденной, но легкой и успокаивающей улыбке. Девушки приветливо обнялись и быстро спустились на кухню, обмениваясь будними фразами. Синем неловко замялась, когда подруга начала расспрашивать о причине столь раннего визита. Брюнетка без слов покосилась на дверь, кинув указывающий взгляд куда-то вверх. Да уж, в этом доме слишком тонкие стены для серьезных разговоров. Эльчин непонимающе нахмурилась, но без лишних слов накинула на себя парку и предложила продолжить в маленьком кафе, на первом этаже дома. - Рассказывай, - нетерпеливо начала девушка, стоило им только дойти до дальнего столика, в глуби кафе. Стамбул обычно не многолюдный по утрам, но для полной уверенности, что их не услышат и не побеспокоят, Синем выбрала именно этот столик. От того, что туда почти не доходили нежные лучи солнышка, уголок казался слишком мрачным и холодным. Одинокая ромашка стояла посредине столика в вазочке с многочисленными изъянами. Эльчин неуместно завертела её в хрупких пальцах, изучая каждую царапину; мысленно проводя параллели. «Опять. Напомнили» - Если я буду мямлить и увиливать этим мы ситуации не поможем, - уверенно заявила Озтюрк, постукивая пальцами по запотевшему стеклу мебели. Эльчин кинула на неё вопросительный взгляд, но продолжила своё увлекательное занятие. Закусив губу, Синем глубоко вдохнула и выпалила, - Барыша увольняют. Фарфоровая вазочка разлетелась на десятки осколков, незамедлительно выскользнув из рук Эльчин после услышанного. - Как это? – с нервной усмешкой переспросила Сангу. - Сороковая серия может стать для него последней, если мы все вместе не вмешаемся, - нагрянул из ниоткуда Салих. Он поприветствовал подруг легкими поцелуями в щеку, и резко подвинув стул, напряженно ввалился на него, - Я говорил с Йошем он сам не в восторге от этого приказа, поэтому сказал нам обязательно сообщить тебе и, если мы сможем, уговорить Барыша решить проблему с продюсерами, - парень оценивающе посмотрел на девушек, ожидая реакции. Все, конечно же, понимали – нет Барыша – нет «Любви напрокат», но в первую очередь думали скорее о друге. Он весь в этом проекте, это его жизнь. В конце концов, это совместный труд, их достижения и потерять это – подобно каторге, от которой каждый день будет изнемогать сердце. Работа работой, дружба дружбой, но все ведь поняли, откуда ноги растут…. Несправедливо потеряв ранее режиссера, сейчас они не могут позволить кому либо просто так унизить их товарища. Слишком низко настолько проедаться в жизнь человека из-за любви, не оправдавшей ожиданий. - Гюпсе, то есть? – не скрывая недовольства, переспросила Эльчин. Синем, пытаясь совладать собой, приложила руки ко лбу и обреченно выдохнула. - Скорее родственнички. Как всегда – «вижу цель, думать не надо». - А он точно навсегда с ней порвал? Может, помирятся ещё? –невпопад выпалил Салих. - Чушь, - в одночасье запротестовали девушки. Минутные улыбки озарили их лица. На щеках Эльчин проступил предательский румянец, и она невнятно объяснилась: - Ну, то есть, я бы не терпела такого, будь на его месте. - Не хотел бы оказаться на его месте, - нервно усмехнулся Салих. Да, частенько приходилось наблюдать за сценами ревности на площадке или быть свидетелями разговора Барыша и отца Гюпсе – отчитывал, как мальчишку. - Да уж, не каждый станет терпеть такое, даже при сильной любви, - с открытым удивлением поддержала Синем. - Это безумие, а не любовь, - буркнула при этом Эльчин, отводя немного расстроенный взгляд в сторону. Струны души напряглись, и бледные пальцы отчаянно сжали ручки стула. К ним приближался Юнус с невозмутимой улыбкой на лице. - Привет, ребята. - О, братишка, здравствуй, - дружелюбно поздоровался Салих, не задумываясь о том, почему парня уверенно игнорируют девочки и в особенности Эльчин. Синем, старалась даже не смотреть в его сторону, безразлично разглядывая пейзажи улицы, а Сангу в это время вела внутреннюю борьбу с самой собой. С одной стороны его запах всё ещё казался пленительным и необходимым, а с другой стороны её окутывал холодный страх. Она зажмурилась, вспомнив момент, когда он впервые ударил её по лицу, и затаила дыхание. Она чувствовала его напряжение, будто была магнитом, реагируя на исключительно отрицательные его чувства. Мелкие, пушистые волосы на её руках встали дыбом, а кожа покрылась апельсиновой кожурой. Он уверенно сжал её плечо в своей ладони. - Не трогай меня, - прошипела девушка сквозь зубы, вскакивая и отдаляясь от него на внушительноё расстояние, забыв о присутствующих здесь «третьих ушах», - Пусть Аллах тебя бережёт от тебе подобных. Просто уйди, - спокойно продолжила рыжая, в знак протеста, высунув руку, когда тот вопреки сказанному стал приближаться. Она разочарованно сжала губы в тонкую линию и невесомо покачала головой. - Мне необходимо тебе всё объяснить, Эльчин. Пожалуйста, - невинно взмолился русый. - Это явно не вовремя, - выдохнула Сангу и отошла в сторону к опешившим друзьям. Кажется, начала нормально дышать. Вдох-выдох. Можно было сложить ружьё – внутренняя борьба взяла тайм-аут, оставляя надежду на остатки здравого разума. Стало безразлично. Тело обмякло, голова закружилась, глаза невольно слипались. Какая же это пытка – чувствовать. - А когда? - Никогда. - Эльчин…. Пожалуйста. - Послушай, Юнус, я устала, хорошо? Я не хочу ничего и никого понимать, а тебя так, тем более, уж извини. - Не руби с плеча, Эльчо. - Не указывай мне. - Этот тон мне напоминает... - Никому не интересно, не утруждайся, - не вытерпев, заступилась Синем. Состояние Эльчин желало быть и лучше. Глаза Салиха округлились ещё больше, и он чисто автоматически ступил несколько шагов вперёд, закрывая собой подруг. Накалённость была на приделе, казалось, ещё слово и глаза Юнуса заискрятся от ярости. Предугадав неладное, Эльчин сдалась. Не хватало ещё публичной драки. - Завтра ранним утром встретимся, я буду идти со смены домой на несколько часов. Юнус было хотел что-то сказать, загоревшись от маленькой победы, но Сангу быстро и уверенно приземлила его, - Не надо меня встречать, я не сяду с тобой в одну машину. - Но, тогда, как тогда? – опешил парень. - Это уже не моя забота. Ищи, - безразлично бросила Эльчин, и выжидающе посмотрела на парня, дав понять, что больше разговор продолжаться не будет.

Вечер того же дня.

Новость быстро разлетелась на съёмочной площадке, и только Барыш, ничего не подозревая, доезжал до офиса, где были назначены ночные съемки. На душе царило абсолютное спокойствие и неведомое притяжение – он ловил себя на неоднозначном желании с кем-то поговорить, хоть понятия не имел о чём рассказывать. Два дня пролетело незаметно быстро и банально: убирал заброшенную квартиру, ходил за продуктами, готовил кушать и спал. Много спал, как будто догонял потерянное на работе. Редко выпадает возможность отдохнуть и будь Ардуч не Барышем, а каким ни будь простым мужланом, он не упустил бы возможности потусить в клубе, пошуметь в баре с друзьями или чего хуже найти себе девочку на одну ночь, чтобы расслабится – ведь он свободен. В этот раз душа желала тишины и покоя. - Посмотрим, чем вы занимаетесь, Эльчом ханым, - усмехнулся Барыш и уверенно выбрал нужный контакт на сенсорной планшетке в машине. Длительные гудки сменились холодным, неприятным голосом и звонок отключился. Повторив попытку ещё несколько раз, Ардуч нахмурился, - Ладно, через час встретимся на площадке. Телефон несколько раз разрывался, одиноко оставленный девушкой в прихожей. Шум воды в ванной и грохот посуды на кухне красноречиво объяснял, что хозяева этой квартиры неотложно заняты и не могут взять трубку… - Та-да-да-да-дам, та-дам, та-дам, - нервно вырвалось из уст парня, и он улыбнулся, постукивая пальцами по рулю. Светофор ослеплял ярким красным; пустой перекресток, освещаемый множеством фонарей, переливался под светом, обращая внимание на влажную, после легкого дневного дождя, дорогу. Барыш от нечего делать стал оглядываться, иногда бросая выжидающие взгляды на светофор. Время, как будто застыло. Он неотрывно вглядывался в красные точки, словно ушел в транс. Глаза заслезились. Поморщившись, мужчина уверенно опустил ногу на педаль газа – включился зелёный. Телефон оглушительно затрезвонил и Барыш, нахмурившись, снял вызов. - Барыш, где же ты? Ни тебя, ни Эльчин, Йош, кажется, сейчас с ума сойдёт в ожидании. Он речь, которую собрался тебе толкать по поводу увольнения, уже раз двадцать прорепетировал. - Увольнение? - повысил голос актёр, - Какое ещё увольнение к чёртовой матери? – ноги с силой давили на педаль газа. Всё смешалось и потеряло контроль. - Блин, сам не сдержался. Оф, Барыш, оф. - По порядку давай, - выжидающе попросил Ардуч и уменьшил скорость, заинтересовано вглядываясь в зеркало заднего вида. Непонятная машина, кажется, намеренно притёрлась к нему сзади, не смотря на пустовавшую дорогу, - С ума сошёл что ли? – прошептал Барыш, пытаясь оторваться. - По-моему, мы все скоро с ума сойдём. Что за проблемы у тебя с продюсерами? - Ай, что? – нервно переспросил Барыш, резко выворачивая руль, - Я о другом. Какие вообще проблемы? Нет проблем. - Братишка, у кого-то с тобой серьезный конфликт. Сороковая серия может стать последней, - шепотом предупредил Салих. Послышалась невнятная ругань, связь оборвалась. Русый непонятно покрутил в пальцах телефон, - Барыш? Алло, Барыш, всё нормально?Эльчин поспешно высушивала волосы. Душа была не на месте, но девушка всё уверенно списывала на слишком эмоциональный денёк. Всё в прямом смысле валилось с рук: сушка для волос перегорела, всё тюбики и косметика разлетелись по полу, стоило Эле судорожно начать выворачивать шкафы, в поисках запасного, старого фена. Полотенце соскальзывало с влажного тела – девушка торопливо поправляла его, не успевая уследить за волосами, которые надоедливо сваливались на лицо. Ноги разъезжались на кафеле. Девушка никак не могла собраться. - Эльчин, телефон, - мама неуверенно постучалась в дверь. Шумно выдохнув, златовласка поднялась с пола и, нервно пнув нижнюю дверку комода, пытаясь совладать с настигнувшим гневом, набрала в легкие побольше воздуха и вышла к родительнице с натянутой широкой улыбкой на лице. Закинув волосы назад, она длительно оглядела маму. - Спасибо, а где он? – неловко переспросила Эльчо. - Мне откуда знать, дочка? Звонит где-то уже который раз, - неоднозначно пожала плечами женщина и уверенно направилась к двери, перебирая любимое полотенце, закинутое на плечо. - Ну, что за Божье наказание? – взвыла Эльчин и направилась вслед за женщиной, наконец, уловив, что мелодия исходит где-то снизу. Пролетев лестницу подобно птице, Эльчин застыла посреди гостиной, ожидая повторного звонка. Кто-то действительно настойчиво пытался до неё достучаться. Вибрация сработала быстрее мелодии, и телефон всё ближе и ближе приближаясь к краю тумбы, за такоё количество непринятых звонков, с грохотом упал на паркетный пол. Эльчин вздрогнула и, минуту помедлив, в два шага преодолела расстояние к прихожей. - Тюрку? – удивленно проговорила Эльчин в пустоту. В груди отчаянно задрожало, - Подруга вдруг вспомнила, что она подруга? – горько усмехнулась девушка, не осмеливаясь принять вызов. Палец замер над сенсором – она на минуту замешкалась, прикусив губу. - Слушаю, - пытаясь предать тону, как можно большей безразличности, сухо произнесла Эля и тревожно накрутила на палец прядку вьющихся огненных волос.- Эльчин, ты срочно нужна. Юнус попал в аварию! – встревожено взмолилась девушка на том конце провода. Сангу потеряла дар речи, обессилено опираясь на заднюю стенку. Она судорожно сглотнула подступивший к горлу комок и обреченно закрыла глаза. Не в силах проронить ни слова, ни слезинки, девушка отчаянно всхлипнула и с силой заткнула рот рукой. Помутнение рассудка на мгновенье абстрагировало её от всех бурь, что собирались в душе и она смогла насладится остуженным разумом. «Смотри, ничего нет. Сердце отбивает обычный ритм, неужели ушло? Неужели ничего кроме жалости и отчуждения не осталось?» Девушка отряхнула головой, возвращаясь в себя. Размеренное дыхание и невозмутимое спокойствие затмили все приступы паники. Эльчин попыталась мыслить здраво и слажено, а не бросаться во все тяжки. Как показывал её длительный опыт, в конце концов, пожертвование собой ни к чему хорошему не приводит. Собрав всю волю в кулак она вернулась к разговору: - Он живой ведь? - Конечно, Слава Аллаху, - выдохнула подруга, - Несколько переломов. - Тогда, к чему такая необходимость в моём присутствии? Передай ему от меня скорейшего выздоровления. Пусть впредь будет осторожен, за каждый поступок – в конечном итоге есть своя расплата. - Эльчин, ты ли это? Мы всего неделю не виделись, что случилось? Почему ты стала такая злая? – обеспокоенно, с искренним непонимание поинтересовалась девушка. - Я больше не позволю тому, что случилось, повториться. Будь уверена. - Я ничего не понимаю…. - И не надо, дорогая, ушло уже. Надеюсь, навсегда, а теперь извини меня, я катастрофически опаздываю, - на выдохе закончила разговор актриса и горда собой опустилась на край комода в прихожей. Казалось, тревоги не осталось. Вдох-выдох. Лучезарно улыбаясь, Эльчин вскочила на ноги, и чуть не потеряла равновесие. Ноги, как будто что-то связало. Удержавшись рукой за вешалку, девушка неоднозначно мотнула головой и поморщилась. Непонятная ей горечь завладела её сердцем, и где-то глубоко в сознании накапливалось волнение. - Что ж такое? – губы пересохли, а руки вспотели. Снова и снова тормоша копной рыжих волос, Эльчин неуверенно поднялась и с особой осторожностью подошла к лестнице. Не успев сделать и шага, её сосредоточенность нарушил неспокойный грохот в дверь и отрезвляющий писк дверного звонка. Резко выдохнув, девушка лениво выкрикнула, что идёт и на ватных ногах поплелась обратно в прихожую. От смятения мыслей, даже забыла спросить кто там. Запыхавшийся Салих ввалился на Сангу с отягощающей новостью: - Барыш разбился...