Лифт

Приехали, бля. Лифт и до этого ползший вниз как-то нехотя, вообще двигаться передумал и, притушив свет, встал. С добрым утром тебя, Сигизмунд. Поздравляю тебя с опозданием на работу, а может, и прогулом. Басков-то небось уже к своей конторе подчаливает и невдомек ему, что я тут застрял. Ну, конееечно, он на работу минут за десять собирается, причем даже, кажется, не утруждая себя пробуждением. Поэтому и уходит он раньше. Чего ему меня дожидаться? А я час ковыряюсь, хотя мне-то даже меньше дел сделать надо – на целое расчесывание хвоста, коего у меня, в отличие от благоверного, не имеется. Но мне обязательно нужно поваляться в постели, потянуться, повздыхать над судьбинушкой тяжкой, вынуждающей меня, горемычного, ходить на работу. И после умывания снова прилечь, уперев морду в скомканное одеяло, прикрыв глаза и вдыхая теплый запах сна и наших с Прелестью тел. И даже попытаться вырубиться на пару минут. Потом зевнуть, вздохнуть и, наконец, окончательно сползти с кровати пятой точкой вперед. Наверное, именно поэтому у меня вечно все через задницу, хех. Жму кнопку связи с диспетчером. Глухо. М-дяяя, ну, этого следовало ожидать. Возможно, когда-то – на заре невинной юности этого лифта – кнопка работала. Но за долгую и весьма бурную, судя по обшивке кабины, общественно-сексуальную жизнь подъемно-транспортного механизма она, как печень алкоголика, приказала долго жить. Да и зачем ее чинить? Ну, правда? Чтобы всякие жильцы беспокоили праведный сон бабушки-диспетчера? Нах-нах. Прислоняюсь к стенке кабины и прикрываю глаза. Спать хочется. Вот и шанс вздремнуть. В не слишком уютной и сильно вонючей, но все же практически интимной обстановке. Пхех, «интимной». Да уж, будь сейчас со мной Басков, он бы непременно решил воспользоваться данной ситуацией в несколько других целях. Романтикой здесь, конечно, не пахнет. И даже не буду перечислять, чем здесь пахнет, это и так всем известно. Но когда это нас смущало? Странные вообще у нас отношения, как будто бы даже неправильные. Без романтических грез и умильных нежностей. Без слов любви, от которых меня давным-давно передергивает, как от электро-разряда. Впрочем, Ков знает, что даже само слово «любовь» у меня ничего кроме рвотных позывов и желания свалить быстрее и дальше не вызывает. Так что мы вполне обходимся без классических атрибутов, долженствующих обозначать, зачем двое находятся вместе. Да и не похожи наши отношения на любовь в общепринятом смысле. Скорее это невозможность быть врозь, почти наркотическая зависимость и срывающее крышу желание, секс, не знающий ограничений «приличия», и молчаливая необходимость ощущать принадлежность. Даже внешне мы совсем не традиционная гей-пара. Если молодой и достаточно крупный Басков еще как-нито может тянуть на актива, то я – сорока с лишним лет дядька тяжеловеской достаточно комплекции, на укешечку точно ну никак. Но вот вломился в мою жизнь парень с хвостом волос до самой задницы, перевернул ее с ног на голову и поставил меня, сердцееда и «брутального мачо», раком. И вот стою, бля, поскуливая от кайфа и не рыпаюсь. Нууу, почти. Мысли услужливо поскакали в приятно-возбуждающую сторону прошлой ночи, и позапрошлой, и еще вереницы ночей, дней, вечеров и утр. Постель, постель, постель, пол, ванна, коридор, кухня, стол, кресло, подоконник и распахнутое окно, парк. Хех, ну да, и окно, и парк. И пофиг на стыдливо отводимые взгляды прохожих. Ну, мы, конечно, не так уж чтобы демонстративно – все-таки я совсем не хочу, чтобы нас в полицию потащили. Хоть Басков и подкалывает, что в «обезьяннике» мы еще не трахались, м-дя. Горячие влажные губы, оставляющие алые отметины на шее, сильные пальцы, сжимающие бедра, и упругая заполняющая твердость внутри. Растяжение входа, чуть болезненное, но такое сладкое, скользящие удары, прошивающие все тело словно электрическим разрядом, и тянущий, распирающий огонь в паху, сводящий с ума, заставляющий разрываться между желанием разрядки и почти мазохистским стремлением продлить сладострастную муку. Да, дорогой, такая возможность пропадает. Лифт, застрявший хрен знает на сколько – это ли не мечта двух вечно озабоченных извращенцев? Расстегиваю куртку, ремень и ширинку, запускаю руку в трусы, оглаживая уже заметно напрягшийся член. Где-то наверху глухо бухает удар по дверям лифта. Хех, обломись, товарищ, – тут я сижу. Словно в ответ на мои мысли по этажам рассыпается дробь тяжелых торопливых шагов, приправленных неразборчивым матом. Это, как ни странно, даже возбуждает. Там за стенками лифтовой шахты топают жильцы – прокуренные мужики, вечно недовольные тетки, буйная молодежь и мамашки с колясками и младенцами, школяры неполовозрелые и уже созревающие, и невдомек им всем, что я тут. И не просто так тут, а с хуем в руке и всякими непристойными мыслями в дурной голове. Да-да, вот так надо использовать время, образовавшееся внезапно и непредвиденно. Прикрываю глаза, представляю горячий язык Кова, скользящий по моему члену, его шальные блестящие глаза и вечно подъебывающую улыбочку, с которой он прикасается губами к головке… Бляяя… Накрывает почти мгновенно. Дрочу быстро и почти ожесточенно, поскуливая сквозь прикушенные губы и не воспринимая уже звуков извне. Кайф, ну какой же кайф-то… Кончаю почти мгновенно, и тут же пол уходит из-под ног. Нихуя себе эффект! Рефлекторно хватаюсь руками за стенки кабины, пачкая трусы и ширинку спермой и резко распахивая глаза. Ёбаные суслики, ремонтники, бля, приперлись! Видать, какая-то из старых перечниц наших на прогулку вышла и до диспетчерской доковыляла, не желая пехом тащится по лестнице обратно домой. Пока рабочие возятся, разжимая створки лифта, я судорожно обтираюсь носовым платком и поправляю одежду. Ну и пусть морда красная, может, я замкнутого пространства пугаюсь, хех. Вот говорят, что все фобии из наших прошлых жизней происходят. Если это так, то меня, как блудливую женушку, видать, с какой-то башни сбросили, раз я так высоты боюсь. А вот живьем меня не закапывали, поскольку клаустрофобией не страдаю. Хотя… если я сейчас быстро тачку не поймаю, шеф меня точно закопает и джигу на могилке спляшет. Пулей выскакиваю из наполовину открытых дверей лифта и скачу на улицу. Нет, сегодня мне смерть от начальственной руки, кажется, не грозит – вон жигуль тормозит. Плюхаюсь на сиденье, удивляю водилу адресом в паре кварталов отсюда, выдыхаю и набиваю в мобилу смс: «Дорогой, секс в лифте – это нечто!*дразнюсь*».