День первый
У Чонгука есть ровно неделя. Это семь мучительно позорных дней. В следующую среду на шее Пак Чимина должен зиять красочный засос или Чон проиграет и понесет наказание. Перспективы не красочные. Мутные. Поэтому весь первый день он убивается, повторяя мантру, что не сможет; Чимин на него не купится, не совсем же он дебил. Тэхен сочувственно вздыхает рядом: он знал, что спор ничем хорошим не обернется. А вот Хосок наоборот подбадривает: включи свое природное обаяние и дело в шляпе! Чонгук сильно сомневается, что обладает таким сильным обаянием, чтобы пленить недотрогу Чимина. Однако к концу дня все же уверенность набирается, словно вода в кувшин, не без помощи говорливого Хосока, и в десятом часу Чон уже думает трезвее и допускает, что завоевание Пака может обернуться победой. Да, вероятность успеха очень мала, но низкая вероятность ведь не означает нулевую. Чон пишет Тэхену, чтобы тот рассказал все, что знает о Паке: вкусы, интересы, симпатии, антипатии. Да начнется же борьба.День второй
Тэхен уверен: Чонгук поехал головой. И даже не потому, что на спор согласился, а потому что действительно строит планы и рассчитывает затащить самого Пак Чимина в постель. Чон пьет молочный коктейль и просматривает страницу Чимина в социальной сети, на которую наткнулся ночью (на самом деле еле-еле нашел через общих знакомых). Она поразительно чиста и вообще не дает никаких подсказок, как расположить к себе Пака. Чонгук закусывает губу, но не сдается. Это только начало. На обеде он выискивает Чимина в кафетерии, тот устроился за отдаленным столом у стены с булочкой и книгой. Выглядит Пак как дива и держится так же: все стол обходят стороной. Чонгук решается на отчаянный шаг и бредет к своей цели с подносом, а на ходу генерирует сто и одну идею, как начать разговор и не показаться дураком, но неожиданно рядом с Чимином усаживается улыбчивый красавчик Джин – Чон сливается моментально, усаживаясь за первый попавшийся стол. По наблюдениям, которые сделал внимательный шпион Чонгук, у Чимина и Джина весьма дружеские и милые отношения. Они говорят без умолку, и Пак, который ходит вечно угрюмый и на всех обиженный, улыбается самой искренней на свете улыбкой. Чон так залипает, что не замечает ничего вокруг. Странно так на него смотреть. Когда Чимин улыбается, он выглядит так мило и располагающе. Неужели вот этот парень выскочка и заноза? Очередная шутка – Пак прикрывает ладошкой рот и слегка сгибается. Как-то слишком мило и…. — Прости, - неуверенно звучит совсем рядом, Чон оборачивается резко, сталкиваясь взглядом с девушкой в очках-лупах, - прости, но ты ешь мой обед. Только теперь Чонгук понимает, что его поднос уже пуст, и он утащил сэндвич с соседского. Чон тут же вскочил, начиная извиняться, привлекая всеобщее внимание. Девушка покраснела аж до ушей, скомкано резюмировала, что все хорошо и даже отдала уже укушенный Чоном сэндвич. Дальше день шел очень нервно, потому что Тэхен, который, в общем-то, согласился сотрудничать с Чонгуком, не отвечал на его смски и не докладывал о том, как и куда перемещается Чимин, хотя обещал, что будет держать в курсе. Чон сидел на лекциях, как на иголках. Времени еще было много, но у него создалось стойкое ощущение, что, если они сейчас же не начнут общаться, до следующей среды так и не заговорят. «В библиотеку твой жопастый пойдет, кончай уже написывать!» «Жопастый» - как-то грубо, но все равно «твой» воспринимается куда острее, совсем неправильно, и как вообще Тэхену такое в голову пришло? Чонгук чуть ли не научный трактат строчит о том, как Тэ все неверно истолковал, а после звонка спешит в библиотеку, перехватывать ни разу не его Чимина. Пак действительно тут. Чонгук находит его сразу. Он стоит у полки с зарубежной литературой, вчитывается в какую-то толстенную книгу с пожелтевшими страницами и вообще не обращает внимания на происходящее вокруг. У Чонгука в голове загорается табло: «ШАНС». Он аккуратненько пытается подойти поближе. Будто бы ему тоже к тому же шкафу. Чимин не реагирует. Не оборачивается. Действительно сильно увлечен. Теперь Чонгук примечает много такого, чего раньше не замечал. Чимин ниже, чем кажется издали. У него такая важная и элегантная походка, с расправленными плечами, подбородком наверх, но сейчас, когда плечи опущены и он погружен в чтение, выглядит не таким уж пафосным. Еще примечательно, что на нем очки, которые, впрочем, его абсолютно не портят, а добавляют легкого невинного шарма. А проходя совсем рядом, едва не задевая хена плечом, Чон примечает полные пальцы, украшенные кольцами, и сережку в ухе. А еще едва ощутимый запах, который не смог скрыться от очень чувствительного Чонгука: Чимин пахнет корицей. Чон доходит до конца книжного шкафа и останавливается, вклиниваясь взглядом в пыльные корешки книг. Сердце отчего-то буянит, а легкие просят кислорода. Явно нервы. Дыхание совсем сперло. Не успокоиться. Пахнет проклятой корицей; она словно впитывается в кожу. Чон сглатывает слюну, облизывает пересохшие губы, слегка ослабляет галстук, неожиданно превратившийся в удавку. Выдыхает шумно и трет шею, перемещаясь взглядом по ровным полкам. — Тебе помочь? – голос сладкий и совсем чуть-чуть хрипловатый. Чонгук впервые слышит его так близко и так четко. Он взволнованно переводит взгляд в сторону и сталкивается с неизбежным. Что-то тут стало слишком жарко. Чимин совершенно не выглядит зазнавшимся уродом, когда стоит так близко и трогательно прижимает к груди толстенькую книгу. У него челка слегка спадает на глаза, и он поразительно эффектно убирает ее назад. Вот так близко его губы кажутся такими нереально большими, нежными. Глаза слегка припухшие, один больше другого, но выглядит симпатично. Улыбка – завершающий (убивающий) элемент: легкая и дружелюбная. Так обычно улыбаются детям. Чон смотрит, как завороженный, отмечая каждую деталь, и старается не забыть, что нужно еще дышать.День третий
Столкновение произошло. Знакомство завязалось. Однако Пак очень осторожен, пускай и улыбчив, а Чонгук невероятно взволнован, ведь осознание, на что он подписался и что ему конкретно нужно сделать с вот этим, казалось бы, невинным парнем, прямо-таки снедает изнутри. Вчера Чон сообщил Чимину, что хочет что-нибудь почитать и нуждается в начитанном советнике. Чимин свою кандидатуру не торопился предлагать, просто слушал и кивал, поэтому пришлось Чонгуку самому его к этому подвести. Тогда хен удивленно вскинул брови, на секунду даже показалось, что он увидел во всем происходящем подвох. На предложение обменяться телефонами он долго глядел в глаза напротив, но все же согласился. Теперь Чонгук мог бы спокойно с ним говорить в социальных сетях. Главное тут – «бы». На деле никакого разительного продвижения. Он написал ему, попросил посоветовать какую-нибудь интересную книгу, Чимин отослал список на тридцать наименований и был таков. Чонгук понятия не имел, о чем бы его еще можно было спросить.День четвертый
Что-то делать надо в любом случае, решает Чонгук, и поэтому бредет в городскую библиотеку, где по выходным зависает Чимин, по словам Тэхена. И правда: друг не соврал. Чонгук примечает Пака и усаживается за стол напротив него, начиная читать. Вернее, делать вид, что читает, а на самом деле украдкой рассматривает симпатичное лицо Чимина, склоненное над учебником. Хен выглядит небывало сосредоточенным, в руках крутит ручку и не отрывает головы, глотая заветные строчки. Поначалу Чонгук стеснялся смотреть на Пака прямо, делал это украдкой, периодически переводил взгляд на лежащую перед ним книгу со страхом и боязнью быть пойманным. Он поднимал глаза, а потом торопливо опускал, даже когда Чимин просто переворачивал прочитанную страницу. Спустя где-то час Чонгук вошел во вкус и даже, когда Пак поднял на него глаза, то есть поймал за разглядыванием с поличным, просто улыбнулся ему в ответ. Чонгуку становится интересно: он вообще из библиотеки хоть иногда выходит? То университетская, то городская, такое чувство, что у него кроме книг и хобби-то нет. В размышлениях и рассматривании старшего Чонгук просиживает в библиотеке почти четыре часа.День пятый
Чонгук продолжает сидеть за соседним столом и глядеть беспрерывно. Он не может найти этому никакого объяснения, кроме того, что ему скучно, и он обязан завоевать Чимина, так что сидение здесь вроде бы попытка выйти на более близкий контакт. Так себя утешает Чонгук и удивляется несказанно, когда действительно чего-то добивается своим явным бездействием. — Ты на меня, что ли, смотреть приходишь? – интересуется Чимин, усаживаясь за стол Чона. Чонгук слегка краснеет, хрустит пальцами, мнется и делает слишком длинную паузу. А потом из себя выталкивает «нет», что равносильно сразу сказанному «да». — И что мне с тобой делать? – спрашивает Пак, снимая с себя очки. — Как насчет прогуляться? Чимин округляет глаза, и Чонгук чувствует, как еще сильнее покрывается румянцем. Пару мгновений старший обдумывает и, наконец, выдает положительный ответ. Причем говорит это как-то невероятно трогательно и мило, что Чон невольно улыбается, забавляясь тому, как Пак отводит в сторону взгляд и поджимает губы. Маршрут Чонгук не продумал и решил положиться на волю случая. Они неспешно шли по пожелтевшей аллее и вели такой же неспешный разговор. Чон не знал, о чем можно говорить с Чимином кроме книг, а читал сам он откровенно не так уж много. Все попытки выведать у Тэхена какую-нибудь ценную информацию закончились длинным гневным сообщением, смысл которого уместится в четырех словах: «спроси у него сам!». Молчание начало напрягать. Чимин глядел под ноги и наверно скучал, тут уже Чон запаниковал, ведь скука может отвратить его и поставить точку в их знакомстве. — А ты не всегда носишь очки, - сказал первое, что пришло на ум Чонгук. — Ну да, - Пак повернулся к нему и слегка улыбнулся, - только когда читаю или сижу за компьютером. — А у меня хорошее зрение. — Повезло. Вновь тишина. Чонгук хочет себя казнить. Как можно быть таким отстойным в общении? Может, неудивительно, что у него подружки не было с такими-то коммуникативными навыками? — Слушай, - разрывает напряженный мыслительный процесс сладкий голос Чимина, - может, покушать зайдем? Я что-то проголодался. — Я тоже! – взволнованно отвечает Чонгук. — Отлично, я знаю одно хорошее место. К небывалому удивлению Чонгука хорошее место Чимина – это любимый ресторан Чона. Он тут же об этом докладывает старшему. — Ого, - отзывается весело Чимин, - я тоже люблю это место. Очень милый и уютный ресторанчик с прекрасными мясными блюдами. Не думал, что еще кто-то о нем знает. В основном все ходят в кафешки около университета. — Я тоже не думал, что тут кого-нибудь встречу. Место тихое, популярное у офисных работников и старшего поколения. Пока они ждали еду, разговор наконец разгорелся. Непринужденно и с интересом. Напряжение спало, и тишина больше не давила на барабанные перепонки. Они плавно шли от одной темы к другой, делились опытом, шутили и веселились. Чимин, оказывается, далеко не такой, каким он предстал перед Тэхеном и другими, сам Пак говорит, что это лишь образ, чтобы цеплялись меньше, потому что в школе он не был тем, кто мог дать отпор, и ему многое приходилось терпеть. Чонгук понимал: он в школьные годы тоже имел проблемы со сверстниками. От грустного к веселому. От еды к учебе. От увлечений к планам на будущее. Чонгуку показалось, что он знает Чимина всю свою жизнь, что они чуть ли не братья. Пак тоже почувствовал загадочное родство и даже пошутил, что вдруг они действительное потерянные родственники, по счастливой случайности отыскавшие друг друга. Вечер был прекрасен настолько, что им обоим не хотелось, чтобы он кончался. — Давай еще как-нибудь сходим сюда, - предложил Чимин, когда они выходили уже на залитую ночью улицу. — Конечно же, - отвечал Чонгук, но где-то под ребрами резала мысль: это последний раз.День шестой
— Напои его и дело пойдет быстрее, - высказался Хосок, как только Чонгук закончил рассказ об их вчерашнем вечере. Это больно ударило в грудь. Непонятно: шутка или он серьезно. Хосок улыбался, но как-то неприятно. Чон даже хотел возмутиться. Но на что? Разве Чимин не просто предмет спора и разве главный интерес Чонгука не в том, чтобы затащить его в кровать? Чон, кажется, совсем позабыл, в чем заключается смысл их знакомства. — Отвратительно звучит, - серьезно произнес Тэхен, а потом встал и ушел, не прощаясь с друзьями. Хосок крикнул ему вслед, но Тэ даже не обернулся. Чонгук невероятно обрадовался такому повороту, сильнее зауважав лучшего друга. Он такого никогда не сделает. Уж лучше будет два месяца всех мясом кормить, чем возьмет пьяного Чимина. Это же отвратительно. Или нет? На Чона накатило очередное осознание: а чем лучше то, что он собирается его просто трахнуть ради денег? От этой мысли Чонгук почувствовал себя грязным. Разве так можно с кем-либо поступать? «Может, еще погуляем?» Чимин слишком невинен. Хосок сидит рядом и подговаривает, что надо написать. Чонгук не очень-то хочет так делать и почти отказывается, но Юнги смеется заливисто и шепчет что-то на ухо Хоупу. Чон разбирает только одно: «он же еще малыш». Это заводит и злит. Надоело такое вот отношение, поэтому Чонгук решается на отчаянный шаг, надеясь все же на отказ: «А не хочешь зайти ко мне?» Чонгук себя ненавидит, но все равно отправляет смс. Друзья тут же замолкают, переглядываясь. Ответ не заставляет ждать. От этого только сильнее хочется умереть, потому что Чимин согласен. Чон пишет ему свой адрес, а после пар устремляется с хенами в магазин, чтобы купить необходимый катализатор. Хосок не замолкая шутит, говорит, что раз Пак с ним уже общается, то это уже зеленый свет. Надо просто правильно все расставить и не упустить момент. Чонгуку стыдно и он рад, что с ними нет Тэхена. Нервы сдают. Особенно, когда Чимин отправляет смс, что уже скоро будет. Чонгук грызет губы и вертит в руках дорогущую бутылку виски, желая то ли ее залпом опустошить, то ли об голову себе разбить. Он прав или не прав? Сейчас можно было бы написать Тэхену, но Чон и так знает, что он скажет. Не прав. Совсем не прав. Чонгук и сам ощущает, что не может так поступить с Чимином. Тут же его начинают грызть другие вопросы: а почему не может? Потому что ему нравится то же кафе, что и Чону? Это ведь смешно… Звонок в дверь – вызов на эшафот. Чонгук срывается, едва не опрокидывая стол. Чимин выглядит, как всегда, прекрасно: светлые волосы уложены сногсшибательно, на лице легкая улыбка, щеки слегка обдало румянцем, на нем пальто и красный шарф. Он говорит очень дружелюбно, и даже, заметив в комнате спиртное, не удивляется. — Значит, так ты коротаешь вечера? – интересуется Чимин, усаживаясь на диван и оглядывая стол с закусками. — Очень редко, - взволнованно выдает Чонгук, - а ты не пьешь? Взгляд Чимина режет, словно скальпель. Чон понимает, что прокололся и если начнет оправдываться, сделает только хуже. Поэтому молчит и только смотрит, готовясь к тому, что Пак просто сбежит. — Очень редко, - отвечает Чимин, беря в руки стакан, - нальешь? Чонгук чувствует, что он сейчас одновременно в аду и в раю. Виски обжигает гортань, а стыд — саму его суть. Он сидит и пьет, но очень медленно, больше наблюдая за тем, как увлеченно поглощает спиртное его собутыльник. Чимин много говорит, пьет и ест. Чон видит, как постепенно Пак становится достаточно беззащитным: язык его заплетается, мысли путаются, щеки горят, взгляд бессмысленный и мутный, а в руке почти не осталось сил, чтобы сжимать стакан. Да и сопротивляться тоже... — Хен, кажется, тебе хватит, - объявляет Чонгук, забирая из рук старшего виски. — Правда? – смеется Пак, отдавая бокал, - знаешь, я такой пьяный. Чимин цепляется за плечо Чонгука, тот разворачивается, заглядывает ему в глаза. Пак готовится что-то сказать. Младший смотрит внимательно и делает вывод, что да, это оно самое. Сейчас Чимин-хен полностью в его власти. Пак мнет губы, облизывает и скользит взглядом по лицу Чона. Хен такой горячий. Рубашка у него расстёгнута и заманчиво выглядывают ключицы. Шея слегка покрылась испариной. Чонгук готовится пасть на самое дно. — Странно, - тянет вдруг Чимин, - а почему ты такой трезвый? Конец. Чонгук решается, потому что на лице Чимина поддатая улыбка, а второго шанса у него точно не будет. Поэтому Чон хватает лицо старшего, сжимает почти нежно и впивается в приоткрытые влажные губы, сминая их насильно в поцелуе. Хен горький на вкус от виски и от него же такой невероятно горячий. Чонгук не медлит и проталкивает в рот Пака язык и настырно требует ответа. Пока руки Чимина разъезжаются по его спине, пока он путается и ничего не понимает, Чон действует - заваливает свою жертву на диван без особых трудностей, коленом давит на пах, продолжая отвлекать поцелуем и надеяться, что хен не сильно будет злиться после. Одна рука живет своей жизнью и расстёгивает оставшиеся хлипкие пуговки на рубашке старшего, потом хватается за ремень на джинсах и тянет. Слышно, как металлическая пряжка звонко ударяется о паркет. Чонгук оглаживает член Чимина через одежду, а тот растерянно вздыхает, словно задыхаясь, и цепляется за его плечи, пытаясь как-то отвечать на поцелуй. Пак в руках горит. Чонгук очень хочет поскорее со всем покончить, но Чимин почему-то такой приятный. Он немного тормозит, но со временем делает, как надо, повторяя за всем, что делает Чонгук. Они переплетают языки, обсасывают друг другу губы, причмокивают и не отпускают. Чон разрывает поцелуй, когда понимает, что потратил на него и так слишком много времени, опускается к шее, целует невесомо, проходится языком к ушной раковине и оттягивает серебряную сережку. Рука пытается стянуть с Чимина трусы, а Чонгук готовится еще сильнее возненавидеть себя и решается укусить сейчас, пока хен даже не пытается сопротивляться. — Чонгук-а, - вдруг раздается высокий голос Пака, пугая Чона и останавливая буквально за секунду до укуса, - ты мой первый, пожалуйста, нежнее… Что-то в голове Чонгука щелкает, взрывается, разваливается. Одна фраза и он останавливается, разглядывая нежную загорелую кожу шеи. Потом приподнимается на руках, нависает над Паком и не знает, что ответить на такую откровенность. Все летит к хуям. Чимин выглядит смущенным, возбужденным и таким красивым. Чонгук просто не может оторваться от его румяного лица, влажной от пота челки, припухших от поцелуев губ. Почему он такой прекрасный? Чонгук водит рукой по его груди, играет с сосками, идет по натренированным мускулам живота, ложится на пах и слегка сжимает, массируя влажную головку, без недавней грубости и напора, просто гладит, стимулируя возбуждение. Пак жмурится и стонет высоко и сладко. До чего же сладко… Чимин тянется к Чонгуку дрожащей рукой с кольцами, касается легко щеки и гладит. То, что делает Чонгук в следующий момент – непостижимо. Он сдается. Он опускается к Чимину, целует сначала в острую ключицу, потом в кадык, дальше в подбородок и, наконец, в губы. Вновь вторгается языком в рот, ведет по небу, по ряду зубов. Пак обнимает, притягивает к себе и прижимает. Чон прижимается, прекрасно ощущая чужое и собственное возбуждение. Чонгук отказывается от обладания Паком и от спора. Он не хочет брать силой или воровать с помощью силы виски. А целоваться с Чимином невероятно приятно. Никакого секса. Лишь игры. Аккуратные, нежные, полные трепета. Чонгук ласкает член хена через одежду, не решаясь запустить в нижнее белье руку. Сам трётся о бедро Чимина и доводит себя до изнеможения. Они целуются жадно, словно в последний раз и никак не могут насытиться друг другом. Влажно и так неважно уже, что Чонгук проиграет. Он просто переплетает свой язык с чужим, ласкает Пака и ласкается сам. Он банально получает удовольствие и сильно сомневается, что что-то может быть лучше. Все заканчивается неожиданно, и Чонгук по правде даже не помнит как. Наутро они оказываются в разных комнатах.День седьмой
Они не говорят. Ни о вечере, ни о чувствах, ни о чем. Чимин уходит, и Чонгук его не останавливает. Улыбка хена приглушенная, слегка неловкая. Младшему кажется, что это конец. Всему конец. Хосок закидывает смсками, желая выведать, как все прошло, а Чон игнорирует, потому что и без него тошно чудовищно. Тэхен тоже пишет, но вроде более безобидно, делами интересуется и Чонгук исповедуется, что не смог, не вышло. В ответ друг молчит. Завтра уже день позорной презентации. Чонгук жалеет ужасно, что подписался на это все, а еще разрывается от вины перед Чимином. Странно… Он ничего не сделал, но все равно чувствует себя преступником, последним уродом, отвратительным и мерзким. Так хочется извиниться за все. Особенно за наглые поцелуи, за неподобающие прикосновения и собственные чувства. «Завтра в час в кафе. Будем ждать», - пишет Хосок. Чонгук жаждет написать, что сдается и Пак не придет, но не успевает. Ему приходит очередное смс, но уже не от Хосока. «Я забыл свой шарф. Вечером заберу его» Чон тут же пишет, что может ему его принести, даже натягивает на себя чистую футболку: что-то его неумолимо толкает ко встрече, не покидает назойливое чувство необходимости. Чимин отказывается категорически. Он придет сам. Никаких альтернатив и компромиссов. Как-то слишком грубо и холодно. Чонгук оседает на кровати. Похоже, Чимин ненавидит его. День ползет очень медленно. Явно издевается над мучительным состоянием Чона, который готов на стену лезть. Мысли и чувства мешаются в нем со страшной скоростью. С одной стороны он хочет с Чимином поговорить, с другой он не хочет его видеть, с третьей не хочет, чтобы Пак видел его в таком смятении чувств. Все это так сложно и непонятно. Чонгук никогда не сталкивался с таким. Хочется же как-нибудь скинуть эту ношу, успокоить нервы, расслабиться, зажить так, как жил себе раньше… Звонок в дверь и терпкое чувство дежавю. Сердце срывается вниз, словно на тарзанке, потом вздымается вверх, а Чонгук торопливо открывает дверь, путаясь в собственном замке. Чимин выглядит прекрасно. Такое чувство, что с каждым днем он становится все красивее и красивее. Чонгук просто не может отвести от него взгляд. Пока он медлит, пытается начать говорить, Пак заходит в квартиру, закрывает за собой дверь и раздевается. Не просто снимает с себя пальто, а реально раздевается: расстегивает рубашку (не ту, что была вчера) и молчит, глядя куда-то в паркет. — Ты это чего? – растерянно интересуется Чонгук, прижимаясь к стене, а уже показались грудные мышцы. — Чон Чонгук, - строго начал Чимин, подняв глаза на младшего, - займись со мной сексом. Чон уверен: он спит. Или бредит, или наверно сходит с ума. Это точно что-то за пределом реальности. Такого не может произойти. Не может. Не могло.… А вот сейчас происходит. Чимин, осознавая, что Чонгук загружается, борется со своими демонами и надеется ощупать ускользающую от него реальность, берет дело в свои руки: скидывает рубашку на пол и выталкивает Чонгука из коридора, ведет в его же комнату, прямиком к незаправленной кровати. Резкий толчок — и Чонгук оказывается на ней. Мгновение — и Чимин оказывается на нем. — Зачем? – выдавливает из себя Чонгук, а старший тем временем пытается снять с него домашнюю футболку. — Ты мне нравишься, - как ни в чем не бывало, сообщает Чимин, - может, я тебе тоже? — Я, - Чон отчаянно защищает свою одежду и не знает, что ответить. — Ты, я и прочая хуйня, - злится Чимин, оставляя попытки стянуть с младшего одежду, - я просто хочу тебя. Перестань ломаться и возьми меня, Чон Чонгук. Чон не успевает ответить, как Пак цепляется в его губы, ловко проникает в рот. Поначалу Чонгук не верит своему счастью, но хен правда здесь, он целуется, как сумасшедший, и постоянно кусается, руками уверенно ощупывает его член и хочет, просто хочет его. Возможно, что Чонгук об этом ужасно пожалеет, но не сейчас точно: он сжимает крепкие ягодицы Пака, которые приметил еще вчера, разводит их в стороны и отвечает на глубокий влажный поцелуй. Чонгук сам снимает с себя футболку, его грудь тут же накрывают юркие руки Чимина, гладят и давят приятно. Чон прижимает к себе парня, целует в плечо, а потом в солнечное сплетение, опускается к вставшему соску, облизывает его с пристрастием, а потом прикусывает. Пак вздрагивает, цепляясь за плечи Чонгука, а он все чувствует. Прекрасно чувствует. Член старшего стоит. Чон решает опустить все странные размышления и перейти сразу к главному: он одним движением снимает с Чимина джинсы и уже намокшее белье. Пак помогает вытащить свои ноги и заметно торопится. Пара мгновений расставания и они вновь цепляются друг в друга. Снова хищно целуются, соперничая за инициативу. Чонгук чувствует, как ему жмут домашние шорты и грубая ткань трусов. Он тянет руки стянуть с себя мешающую одежду, и Чимин ему помогает. Чон улыбается в благодарность. Забавно это все. И Пак улыбается, смерив достоинство парня вожделенным взглядом. — А у тебя большой, - комментирует он и облизывается. Чонгук целует его и переворачивает: они меняются местами. Чимин ложится на спину, а Чон устраивается между ног, окончательно прибирая себе инициативу. Он чувствует, что Пак позволяет и подчиняется: раздвигает широко ноги, сгибает их в коленях и сцепляет руки на его шее. — У меня нет, - вдруг вспоминает Чонгук о средствах защиты и лубриканте. — Мои джинсы. Чонгук понимает с полуслова и тянется за указанной вещью, вынимая презерватив и маленький тюбик смазки из кармана. Он откручивает крышку, и она соскальзывает с его рук, опадает куда-то на пол и укатывается по закону жанра явно под кровать. Чимин смеется, несмотря на напряжение, и Чонгук смеется вместе с ним. Чон выливает смазку на пальцы и, не медля, приставляет к тугому проходу. Старший заметно напрягается, хоть и пытается расслабиться и изобразить улыбку. Дышит глубже и моляще вглядывается в потолок. Чонгуку не хочется, чтобы хен боялся. Он проводит свободной рукой по колену старшего, привлекая его внимание. — Я буду нежен, - сообщает Чон, - если тебе не нравится – просто скажи. Чимин смеется и кивает. Чонгук начинает вводить пальцы. Плотно и горячо. Чонгук старается не торопиться и внимательно глядит за тем, как реагирует Чимин. Когда входит второй палец, появляется первая реакция: Пак приглушенно вскрикивает и дергается, но Чонгук быстро его успокаивает, поглаживая бедро и талию. Чимин ужасно узкий. Чонгук находит это странным, но все же не может отрицать, что проталкивая пальцы, раздвигая тугие стенки, слушая очень скрытые постанывания и наблюдая за тем, как старший комкает простыни, Чон неумолимо возбуждается. Почему это так здорово и круто? Чонгук решается провернуть еще один фокус, вычитанный на досуге, и находит бугорок простаты, начиная легко его массировать, а Чимин незамедлительно отвечает: выгибается в позвоночнике невероятно, демонстрируя гибкость своего тела, широко открывает глаза и закусывает губу, толкается бедрами навстречу, а его член блестит от предэякулята. У Чонгука в голове надоедливый звон. Он массирует чувственный комочек и с каждым мгновением все явственнее ощущает, что близок к срыву. Перед глазами муть, можно различить только очертания загорелого влажного от пота тела Чимина. Чонгук впервые хочет кого-то так безумно, но еще держится: придерживает Пака за талию и продолжает его растягивать. — Я так кончу, - жалобно выдает Чимин, прикрывает раскрасневшееся лицо тыльной стороной руки, - давай, Чонгукки, сделай это. Чон рад, что Чимин предлагает сам, потому что он уже на грани и вряд ли выдержит. Все звенит от дикого желания. Он вытаскивает пальцы и смотрит на растянутое колечко мышц, обильно смазанное его собственными пальцами. Он торопливо натягивает презерватив, выдавливает остатки смазки и размазывает по вставшему члену, ведет, ощущая, как взбугрились вены и как все горит от предвкушения. Чонгук притягивает Чимина к себе за бедра и приставляет головку ко входу. Какой-то слишком волнительный момент. Он сглатывает и скользит взглядом вверх, огибая сочащийся смазкой член, темные волосы на лобке, кубики пресса, вставшие соски, полную шею, приоткрытые губы и, наконец, глаза, которые смотрят бесконечно доверчиво и выражают полную готовность. Им не надо даже слов. Чон понимает по этим глазам: ты можешь. И он входит. Медленно. Чимин болезненно стонет на периферии от непривычных ощущений. Чонгук наслаждается каждым отвоеванным миллиметром. Черт, почему в нем так приятно? Чон помнит свой первый раз как какое-то скучное, будничное действие, приправленное наигранными стонами. А сейчас все такое натуральное, живое и горячее. Чонгук останавливается, войдя наполовину, и смотрит на Чимина пару секунд. Опять полное понимание: он входит под аккомпанемент протяжного хрипловатого стона. До конца. Чонгук склоняется к быстро вздымающейся груди Чимина, целует, пытаясь успокоить, слегка прикусывает, потом целует смелее шею и легко в плотно закрытые губы. Чонгук пытается игнорировать, что хен плачет. Первые толчки бережные и сдержанные. Чонгук переплетает пальцы с Чимином, оставляет засосы на всех доступных участках тела и всячески успокаивает. Чимин получает весьма мало от происходящего удовольствия. Об этом свидетельствует отсутствие стонов, плотно закрытые глаза, слезы и несознательные попытки сдвинуть ноги вместе. Но это пока, надеется младший. Впервые Чонгуку так хочется кому-то доставить наслаждение, впервые хочется довести до изнеможения. Постепенно Чимин успокаивается под ласками Чона, который в этом действительно хорош: сминает губы в поцелуе, слизывает слезы, покусывает мочку уха, трет соски, медленно ведет рукой по стволу. Все это подкупает. Чимин раздвигает ноги шире и прижимается к младшему, целуя его в плечо. — Все хорошо, - тихо говорит он, - давай. Теперь Чонгук берет более быстрый и развязный темп. Чимин стонет, но на этот раз определенно от приятных ощущений, скрещивает ноги на его пояснице и сжимается. Чонгук постепенно, но неумолимо теряет связь с реальным миром от тесноты, от жара, от влаги тела, жмущегося к нему, от звонких высоких стонов и от коротких ногтей, царапающих его кожу. Чонгук понимает неожиданно, но ясно, что больше не выдержит, но уже не может остановиться, вдалбливаясь в слишком быстром темпе. Он толкается в податливое тело, не контролируя толчки, утопает в непривычно сладких ощущениях, хватает ртом спертый пропитанный потом и запахом корицы воздух и кончает, когда мышцы Пака туго сжимают его член. Чонгук кончил. Непередаваемое блаженство и полный крах, который осознается буквально через пару секунд, когда пятна перестают танцевать перед глазами и на постели лежит все еще возбужденный Чимин, поглядывая куда-то в сторону и лениво скользя рукой по своему члену. — О, черт, прости, - смущенно извиняется Чонгук, выходя из Чимина и снимая презерватив. — Все в порядке, - тут же отвечает Пак, убирая взмокшие волосы, вдруг он как-то дергается, и Чонгук почти уверен: он собирается уйти. — Стой, - Чон хватает его за плечи, удерживая на месте, - давай я… Чонгук не заканчивает, потому что еще не может сказать такое прямо. По удивлению, возникшему на лице Чимина, становится ясно, что и он не может. — Нет-нет, - приходит в себя Пак и отрицательно качает головой, - тебе незачем, это мерзко. «Мерзко» - задевает Чонгука. Что вообще это значит? — Ты о чем? – возмущается Чон, - почему это должно быть мерзко? Я облажался, дай мне шанс. — Я парень, - трогательно-смущенно докладывает Чимин. — А то я не знал, - поражается младший. — Ты не обязан, - Чимин так смущен, что даже не смотрит на лицо Чонгука. Он смотрит на дверь, и это Чона нервирует. — Да, не обязан, но я хочу. Чонгук видит, как плавно двигается кадык Чимина и как дрожат его губы. Да что с ним не так? — Просто расслабься, - Чон толкает его в грудь, возвращая на смятые простыни. Чимин опять хочет начать говорить что-то из разряда «ты не обязан», а Чонгук больше не хочет об этом ничего слышать. Он просто берет в рот чужой член, проходится языком по головке, получая от Чимина глубокий полувздох, и начинает активно сосать. Пак начинает извиваться. Даже как-то сам пытается толкаться в рот Чонгуку. Чон гладит крепкие бедра и активно сосет, а Чимин запускает руку в его волосы. Чонгук понимает по сдавленным стонам и несказанным фразам, что Чимин на пределе. Он делает еще пару резких движений, и хен кончает прямо ему в рот. Раньше, когда Чонгук смотрел такие сцены в порно, это выглядело так мерзко, так низко, и он еще удивлялся, как такое вообще можно проворачивать. Сперма Чимина горьковатая на вкус, но это вовсе не так ужасно. Чон стер с губ остатки и довольный своей работой рухнул рядом с Чимином, накрывая их обоих одеялом. Краем глаза он заметил, что на шее Чимина все же есть какое-то красноватое пятно. Эта мысль скользнула случайно, Чонгуку уже было все равно. Он лежал на боку рядом с Паком, запустив руку в его волосы, внимательно наблюдая, как двигаются полные розовые губы, как они приоткрываются, потом закрываются, как хен прикусывает их слегка и облизывает поочередно. — Было здорово, - произнес смущенно Чимин. — Было классно, - согласился Чон, - давай спать. Чонгуку показалось, что Пак задумал сбежать, но он просто не дал: навалился на него и сжал в объятиях. Сначала Чимин что-то неловко бормотал, а потом все же обнял младшего в ответ. Чонгук не мог уснуть до тех пор, пока не услышал тихий сап. Ему нужно было быть уверенным, что сегодня ночью Чимин непременно останется вместе с ним. Перед тем, как младшего захватил сон, его посетила последняя до смешного простая, но очень четкая мысль, которая завладела всем его сознанием - "мой". Чон сжимал хена в объятиях и повторял новую мантру, которая нравилась ему безумно: мой, мой, мой.День восьмой
Чонгук проспал универ и был бы не против проспать весь день (а может и всю жизнь, если рядом бы всегда был Чимин), но надоедливый Хосок все же не тот, с кем можно просто заключить пари и о нем забыть. Квартира была пуста. Даже грустно как-то. Чонгук ожидал, что так и произойдет, но все же в нем теплилась надежда, что утром Чимин его разбудит, и они вместе, прямо как парочка, позавтракают и пойдут в университет, тихо переговариваясь и обмениваясь шутками. Чон теперь очень хотел узнать о Паке как можно больше, хотел видеться с ним как можно чаще, а еще хотел повысить скилл в сексе: негоже все же кончать раньше партнера. У него было столько планов. И во все, так или иначе, входил Чимин. Чон попытался дозвониться до хена, но тот так и не ответил. Идти в универ или в кафе не было смысла, но Хосок продолжал трезвонить, а старший наоборот не отвечал и поэтому Чонгук решил все-таки отправиться в универ. Перед уходом он заметил странную красную ткань на полу прихожей. Это был тот самый забытый Чимином шарф, за которым он вчера пришел, но все же так и не забрал. Чон закинул его в рюкзак, решив вернуть при встрече, и поспешил на учебу. Пака не было. Чонгук облазил весь университет, особенное внимание уделил библиотеке, но так его и не нашел. Хосок уже сидел в кафе и настойчиво требовал прийти и сдаться, но Чону было как-то все равно: он сдался еще позавчера, в тот момент, когда коснулся припухших розовых губ. Чонгука охватило непонятное волнение. Странное, беспричинное и слишком сильное, словно непременно должно произойти что-то ужасное. А хен так и не отвечал, только усиливая беспокойство младшего. Отчаявшись Чон пришел в столовую. Тоже пусто. Он сел за стол в самом углу и вновь ударился в написание смсок Чимину в надежде, что он ответит хотя бы на одну. — Хочешь мой сэндвич? Чонгук даже испугался. Поднял глаза, а напротив сидела знакомая девочка в очках, у которой он в прошлый раз утащил еду с подноса. — Нет аппетита, - признался Чон, вздыхая и тут же возвращаясь к смартфону. — Что-то случилось? – поинтересовалась девушка, откусывая от предложенного сэндвича небольшой кусочек. — Я кое-кого ищу, но нигде не могу найти, - Чонгук и сам не знал, зачем откровенничает с незнакомкой, но ему просто было необходимо хоть с кем-нибудь об этом поговорить. — Кого? — Чимина, - безысходно произнёс Чонгук. — Пак Чимина? Я с ним в одной группе учусь. Чонгук чуть стол не свернул, услышав данное заявление. — Ты не знаешь где он?! — Ну, - задумчиво начала девушка, возводя взгляд к потолку, - он пришел сегодня какой-то странный ко второй паре, а потом ушел. Я только видела, что он говорил с каким-то красавчиком. — Джином? — Может быть, - она пожала плечами, - не знаю, я только слышала, что Чимину надо срочно быть в каком-то кафе. — Зачем? — Какие-то срочные дела, - пожала плечами девчушка. Чонгук тут же осыпал ее уймой комплиментов, вогнав вновь в краску, и побежал к студенческим кафе. Хосок трезвонил, как ненормальный, Чонгуку даже пришлось выключить телефон, чтобы он больше не надоедал. Чонгук решил, что, скорее всего, Чимин пошел на обед в какое-нибудь студенческое кафе, как и неделю назад. И наверно в то же самое, что и тогда. Чон ловко маневрировал меж сонными прохожими, огибал углы и не сбавлял темп, волнуясь, что не успеет и Пак куда-нибудь уйдет. Добежав до того самого кафе, в котором он заключил самый дебильный спор в его жизни, через витрину он увидел, что Хосок и вся шайка сидят за тем же столом, что и тогда. Но вот Чимина, который в отличие от них нужен, нет. Только Чонгук хотел побежать к другой кафешке, как перед ним возник Чимин. Он выглядел немного уставшим, но по-прежнему нереально красивым. На нем было его светлое пальто и рубашка с тремя расстегнутыми пуговками. Шея была отлично видна, как и засос на ней. — О, Чонгук, - Пак не сильно удивился. – А я в кафе. Пойдем? Чонгук испугался. Схватил хена за локоть и потянул в противоположную сторону, подальше от витрин и двери. Только вот этого не хватало. — Нет, тебе нельзя, - взволнованно тараторил Чонгук. — Это еще почему? – поинтересовался Чимин, попытавшись вырвать руку. Чон просто не мог это сказать: «я на тебя поспорил». Это будет конец. И справедливо. Но младший этого не хочет, поэтому ищет отчаянно способ спасти их только что начавшиеся отношения. Он смотрит в глаза хену и просит его не идти, не делать этого, дать ему шанс все-все исправить и сделать как надо. Кажется, Чимин понимает... — Чонгук, я знаю, - спокойно произносит Чимин. Чонгук разбивается. — О чем ты? – напряженно спрашивает, надеясь, что ошибается. — О споре. Чонгук отпускает руку Чимина и смотрит на него в упор. В его лице нет ненависти, недовольства, гнева. Он легко улыбается. Уж лучше бы он злился. Чон и не думал, что может возненавидеть себя еще сильнее. Оказывается, может. — Мне Тэхен вчера все рассказал, - объяснил Чимин. Чонгук попытался переварить это открытие. Тэхен рассказал. Все выложил. По идее, Чон должен был бы на него злиться, но он не может, потому что Тэ поступил правильно. Он сделал так, как должен был сделать Чонгук, но не смог. Однако больше его тревожит не сдача другом его мотивов (Чон не считает это предательством), а это спокойствие Чимина. Вчера весь вечер и ночь они провели вместе, а это значит, что Тэхен рассказал ему о споре утром. Тогда почему Пак к нему пришел? Зачем согласился? Чонгук не понимал. Ведь это могло значить только одно... — Тогда почему? — Я же сказал: ты мне нравишься, Чонгук. И я не против помочь тебе выиграть спор. Пойдем быстрее. У меня после вчерашнего ноги болят, - он грустно усмехнулся и пошел вперед. — Нет, - перехватил его за руку Чонгук, - так не пойдет. — В чем проблема? – удивился Чимин, но руку не вырвал. — Во мне. Я так не могу. Пожалуйста, Чимин-хен, сделай, как я попрошу. По глазам Пака нетрудно понять, что он сделает абсолютно все. Чонгуку вновь стало нереально стыдно за спор, а еще ему ужасно захотелось Чимина поцеловать. Чонгук входит в кафе первым и сразу бредет к столу, усаживаясь вновь рядом с Тэхеном, который ему даже не улыбается и, похоже, игнорирует. Ребята молчат, дожидаясь новостей, но Чон не собирается говорить, выжидая. Звенит колокольчик и младший кивает на дверь. Входит Чимин, а на его шее красуется ярко-красный шарф, который полностью ее прикрывает. — Я не смог, - комментирует Чонгук, - я проиграл. Хосок радуется, как будто не мясо выиграл, а миллион долларов и остров, дрейфующий где-нибудь в Тихом океане. Ребята весело переговариваются, вновь летят обидные слова о девственной ауре, но Чонгуку уже все равно. Он продолжает смотреть на Чимина и улыбаться, тот легко улыбается ему в ответ. А потом Чонгук приглашает его жестом руки к ним. Ребята замолкают, не моргая глядя, как важной походкой Пак подходит к их столу и садится рядом с Чонгуком. — Ну, если с этим покончено, то я бы хотел вас кое с кем познакомить. Чимин слегка кланяется, огибая взглядом незнакомые лица, и стягивает с себя шарф. Хосок открывает рот, а Чонгук довольно продолжает, находя под столом руку Чимина и переплетая с ним пальцы. — Это мой парень – Пак Чимин. Повисает неловкая тишина. Смеется только Тэхен.