Равноценно

Обычно, он никогда не проходит мимо кофейни на углу, но в этот раз его больше интересовал круглосуточный ларёк через два дома от этого места. В Питере, как обычно, пасмурно и мокро. Арсений зашёл в магазинчик, стряхнул капли воды с одежды и попросил бутылку виски. Паспорт, фото на память, чек, дом. Есть некоторые тайны, которые скрываешь не только от всего мира, но в первую очередь от себя самого. Чаще всего ты не рассказываешь всё, потому, что не хочешь выливать на других людей это дерьмо, ведь улыбнуться или промолчать легче. На плечах висит груз, весом в жизнь. У Арсения есть человек, которому он может рассказать, но он не может рассказать никому про этого человека. Осудят. Ведь люди так любят всё обсуждать и призирать. И он дышит только его дымом, только его словами, только его смехом. Но он не может ни с кем поделиться этими ощущениями. Ни то чтобы Антон был против рассказать об их отношениях, просто Арсений не так воспитан. Он привык справляться сам и держаться в обществе сильно, но не без мата — интеллектуал не без изъяна. — Почему, сука, снова накурено? — лжец. — Проветри, я не могу встать, больно, — у Антона вечно что-то болит, но чаще всего — душа, отличная отговорка от домашних дел. — Обезбол? — Не… — Господи, мать твою… Снова у него мигрень, в висках тянет, свет яркими вспышками пронизывает мысли, а все звуки умножились в несколько раз и бьют по ушам. Арсений мечтает услышать хоть одно слово от Антона, которое тот бы не проныл, а нормально сказал; он мечтает, чтобы Шаст открывал окно, когда курит, чтобы мыл за собой посуду и прочее. Но проще сделать всё самому. Как и по жизни — всё сам. — Знаешь, а я всё равно больше люблю курить, чем тебя, так что проветривать не стоит, — манипулятор. — Хорошо. И знаешь что? Иди ты нахуй, — Арсений открыл окно, подкурил сигарету и выдохнул дым в губы Антону. — Равноценно.