Ночные тревоги

Каждый год, в конце весны, в Тёмный Лес приходила буря. Не просто сильный дождь с ветром, а мощный шторм. Он сотрясал деревья, выворачивал их с корнем, превращая тенистые рощи в непроходимые буреломы. К счастью, новый Болотный замок был крепким, как камень, но, конечно, не звуконепроницаемым. Сон правителя Тёмного Леса всегда был чутким, а в сезон штормов его чувства ещё больше обострялись. И стук первых капель, первые порывы ветра, конечно, разбудили Богга. Потом уже заснуть было невозможно: вспышки молний освещали спальню, как днём, ветер выл, будто демоны ада, дождь неистово бился о стены, гром просто оглушал. Богг не без печали думал о том, что завтра нужно будет бороться с завалами и подтоплениями. Радовало лишь то, что он и Марианна накануне облетели оба королевства и предостерегли жителей о буре, приказали искать убежища на возвышенностях. Сейчас его Амазонка спала рядом, в постели, свернувшись в клубок и укутавшись в пушистое одеяло. Царь был поражен: как она могла мирно почивать под такой шум. Он предположил, что это – особенность фей. В их краях, на светлых, широко открытых полях всегда было много звуков: гудение пчёл и шмелей, щебет и крики птиц, стрёкот кузнечиков и цоканье белок, не говоря уже о постоянном смехе и пении самих фей и гномов. Его же Тёмный Лес, как ни странно, у фей был славен не только мраком, сыростью и смертоносными хищниками, но и особенной тишиной. Царь понятия не имел, как у жителей Королевства Фей сложилось такое впечатление. Для него Лес был достаточно шумным, ведь он родился и вырос тут. Но... звуки его царства были немного другие. Если звуки Королевства Фей можно было сравнить с весёлым треском костра, то голоса Тёмного Леса походили на заклинания, приглушённые, но устойчивые, как шёпот спокойно текущей реки. Квакали жабы, тихо гудели ночные птицы, прилетало иногда ворчание дальней грозы, нудно стонал ветер меж старыми деревьями. Такие звуки, как и рёв диких бурь, нравились Боггу. Они означали, что лес жив и здоров. А вот тишина, которая изредка овладевала его землями, всегда беспокоила. Он сейчас вспомнил ночь, когда впервые столкнулся с таким молчанием...

***

Много лет назад, когда он был малышом, мать и отец взяли его с собой в путешествие по Тёмному Лесу, чтобы посетить одну дальнюю область. Богг очень волновался, когда они устроились на ночлег в доме местного вельможи, не успев до темноты вернуться в Болотный замок. К сожалению, как только Гризельда погасила свечу и закрыла дверь в комнате сына, волнение юного принца мгновенно превратилось в страх. У него были смутные воспоминания о недавних лесных пожарах, которые разорили многие земли, и он знал, что дом вельможи располагался в двух шагах от того места, где остановили бушующий огонь. Богг ещё вспомнил, как мать бранила его за игры с пеплом… Тогда он, ребенок, не думал о том, как много живых существ и растений погибло из-за пожара. А лес был тяжко ранен и теперь молчал. И эта леденящая, пустая тишина поймала Богга в ночи. Гостевая комната была слишком большой для парнишки его возраста, по стенам тянулись, ужасая, длинные тени от лунного света, что лился в окно. Богг попытался спрятаться под одеялом. Да, тени перестали беспокоить, но тишина не отступала: она стала звенеть, выть, стучать в ушах. И звук этот нарастал. Неживой. Не шёпот деревьев, не крики птиц, не шорох жуков. Только крик его собственного страха. Страха мальчика, который остался один в огромной комнате, в чужом доме, окружённом мёртвой после пожарища землёй. Сипло и часто дыша, Богг, наконец, сдался и побежал: скатился с кровати, бросился к двери, которая вела в опочивальню родителей. Прижимая руки к груди, в которой лопотало сердце, он толкнул дверь и позвал мать. - Богги? – Гризельда поднялась и откинула волосы с лица. – Что случилось, милый? - Мам, я не могу там спать. Я хочу домой. - Ну, милый, надо потерпеть. Всего одну ночь, потом, утром мы пойдём домой, я обещаю. Иди, ложись спать. - В комнате страшно. Я могу спать с вами? - Возмутительно! – гневно взревел отец – Царь Бриар. Он тоже сел в постели и уставился на Богга ледяными глазами. – Спать тут?! Нет! Ты будущий Царь, а не сопляк! Марш в свою комнату и ложись спать! А то я тебя уложу! Богг, едва сдерживая слёзы, повернулся и побежал обратно в свою кровать, не закрыв дверь. Даже сунув голову под подушку, он мог слышать горячую перебранку родителей. Шмяк! – это был удар. - Ой! Женщина! Ты что делаешь?! - Ты жуткий! Ужасный! - Это ещё что?! Куда собралась?! - Я буду спать в комнате моего сына! - Ты что?!Так нельзя! Ты не можешь… - Хочешь поспорить? - Ты сделаешь из него неженку! Он должен быть жёстким! - Чушь какая! - Но... это… эй! Я ж не смогу спать без тебя! - Ты Царь, а не сопляк! – дразнила Гризельда, и уже устраивалась на кровати рядом с сыном. – Ты должен быть жёстким, старый таракан! Она подтянула Богга к себе, и он сразу почувствовал тепло и безопасность, обнял мать в ответ. - Всё хорошо, милый. Мама тут. Не прошло и двух минут, как вновь хлопнула дверь и послышались тяжёлые шаги – в комнату притопал Царь Бриар. - Вы гляньте, кто явился на вечеринку! – хмыкнула Гризельда. - Закрой рот, мамашка! – прорычал повелитель гоблинов, мостясь на свободное место на кровати. Пыхтя, он перевернулся крылатой спиной к жене и сыну, что-то сердито заворчал. Гризельда со снисходительной улыбкой закатила глаза и поцеловала сына в голову. Богг был уже спокоен и почти заснул, когда вновь услышал низкий голос отца: - Я тут потому, что не хочу, чтобы с вами что-то случилось…

***

- Мам! Вспоминания Богга были прерваны голосом его сына – Рока. Марианна пошевелилась. Она могла спать под звуки урагана, но голоса мужа и ребёнка всегда быстро её будили. - Рок? – она отозвалась, садясь в кровати и глядя на малыша, который стоял в дверях. – Что случилось? - Я боюсь. Так всё грохочет, - захныкал мальчик, потирая кулаком глаза. – Я могу с вами спать? Богг молча пересёк комнату, взял сына на руки и понёс к постели. Как только Рок сел в одеяла, то тут же свернулся под боком у мамы и моментально уснул. - Осторожнее, - усмехнулась Марианна, глядя, как Царь гладит сына. – Ты его испортишь. - Не думаю, - он счастливо вздохнул, наклоняясь, чтобы поцеловать жену. – Я просто его защищаю…