О злоключениях О Сехуна

☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼       С давних времён у холма никто не селился, место было пустынным, тихим и безлюдным. Ходили слухи, что здесь любила собираться разная нечисть и творить зло на потребу своей чёрной душе. Но шли века, люди переставали верить в дедовские сказки, и вскоре неподалёку вырос туристический городок.       Холм люди окружали со всех сторон, теснили его тенистую зелень, строили и достраивали, перекрывая пути отступления тем, кого якобы не существовало. Вскоре не только у подножия холма стояли магазинчики и кафе, но и на самой вершине холма открылся чайный домик для уставших туристов.       Чайный домик пользовался колоссальным успехом, потому что с северной стороны, откуда начиналась тропа на холм, почему-то торговля не ладилась, постройки сыпались и разрушались, потому кофейни и кафешки вместе с владельцами перекочевали в другие места у подножия. А чайный домик процветал, ведь прежде чем спуститься, путники пили горячий и холодный чай, оглядывая местность со смотровой площадки.       И лишь покидая холм, туристы заходили в другие магазины и кафе, всё же предпочитая такой же, но уже гораздо более просторный чайный домик у подножия невероятно красивого холма.       Однажды обыкновенный, ничем не примечательный студент столичного ВУЗа по имени О Сехун решил отправиться на знаменитый холм, овеянный тысячью легенд. Типы и принципы постройки в горной местности, обработка материалов и проектировка строений, особенности почвы и климата – всё это пригодилось бы для выпускного проекта.       Потому закинув рюкзак на плечи, пристроив на шее фотоаппарат и прихватив планшет, он отправился в путешествие. Несколько часов трясся в автобусе, проклиная сквозняки и неудачный выбор дня. Промозглая сырая погода не способствовала его настроению. Он любил жарищу, от которой плавился асфальт, а не это вот всё.       Он обошёл несколько строений, повыспрашивал у хозяев о проектировке, в каких фирмах заказывали и сколько отдали за работу, с разрешения фотографировал и зарисовывал, краем уха слушая легенды окрестных мест.       В первый день Сехун обошёл дальние постройки и переночевал в хостеле, прежде чем отправиться к холму поближе. Правда, с утра вообще замёрз, и пришлось раскошелиться в одном из магазинов на тёплый балахон с нелепым Пикачу на груди. Он заходил во все строения, осматривал, ощупывал и делал пометки, хмуря брови.       К вечеру он, пыхтя, взобрался на холм и медленно двинулся к потрясающе красивому строению. Чайный домик был создан в лучших традициях прежних времён. Сехун огладил деревянные балки, явно укреплённые особой пропиткой от влаги, и широко улыбнулся, когда вспомнил витиеватое название архитектурного стиля.       Он почувствовал себя древним скитальцем или паломником, что посетил тысячу храмов, и вот нашёл убежище в чайном домике на вершине холма, который видел динозавров и рождение человечества. Он решил отдохнуть здесь и скоротать за чашечкой чая ночь, чтобы поутру спуститься к подножию, осмотреть самые интересные строения и к вечеру прибыть домой.       Сехун прислушался: лишь пение птиц да гомон ветра в листве. Видимо, посетителей так поздно не бывает. Но он не отчаялся, раз свет горит, значит, хозяева на месте и будут рады получить прибыль от столь позднего туриста, которому кроме чая захочется и плотно поужинать, а может, и позавтракать.       Он вошёл в домик, аккуратно прикрыл дверь, огляделся и увидел у дальней стены стоящего к нему спиной возле длинного стола парня, который что-то увлечённо шинковал. Сехун посмотрел на стоящую у входа обувь и поспешно разулся. – Хозяин, вечер добрый! А не найдётся у вас чего-нибудь горячего? Я продрог весь. Ненавижу прохладу. Я хорошо заплачу, правда. – Сейчас, сейчас, – отозвался парень, не отрываясь от работы. – У нас есть все виды чая, даже на самый изысканный вкус, есть пирожные. Скоро будет готов удон. – Ооо, я бы не отказался от порции, – воскликнул О. – Меня Сехун зовут. – Чунмён, – в голосе послышалась улыбка, и Сехун невольно улыбнулся в ответ.       Он пристроился за деревянный столик и разглядывал внутреннее убранство. Чайный домик как снаружи, так и внутри был стилизирован под эпоху Корё. Даже посуда, стоящая на столике и вазочки с сухоцветами на столах, что уж говорить о стенах и мебели.       В какой-то момент Сехуну даже подумалось, что частично вещи не были репликами старых вещей, а являлись оригиналами. Там надщербинка маленькая, там стол потемнел от времени, а светильники и вовсе как из императорского дворца. Будто хозяева знать не знали и ведать не ведали об электричестве. Сехун устал сидеть в тишине, прочистил горло и спросил: – Я слышал, что на этом холме раньше водилась всякая нечисть. Даже, что здесь водились оборотни. Вам не встречались? – Сехун улыбнулся своим словам. Он вообще не верил во всю эту мистику, а спросил просто так, чтобы нарушить повисшее молчание. – Почему же, встречались, – ответил Чунмён. – Да? – наигранно удивлённо спросил Сехун и едва пальцем у виска не покрутил. Но лучше так, чем в полумраке да тишине. – Интересно, они такие, как в старых сказках или как в фильмах? Какие они видом? – Видом каковы? Да вот такие! – с этими словами Чунмён повернулся к Сехуну.       Сехун посмотрел на парня, нахмурился, что-то в его облике было не так, а когда понял, то завопил от ужаса и, попытавшись резко встать, завалился вместе со стулом на пол, так и не выпустив из рук рюкзак. Завозился, поднимаясь, пока Чунмён медленно подходил к нему, Сехун тонко взвизгнул и вылетел из домика, позабыв и об обуви, и о том, что замёрз и давно уже хотел есть.       Он мчался, не разбирая дороги, наплевав на новенькие конверсы. Он не помнил по сказкам, были ли такие оборотни опасны, но с детства знал, как выглядят Безликие Нопэрапон. И однозначно он был против, чтобы этот Чунмён сожрал его как тот Безликий из любимого мультика. – Эй, парень, ты куда несёшься, – пробасили откуда-то сбоку и Сехун испуганно замер. – А босой чего? Дурак совсем? Погода же не пожалеет. Я тебе обувку дам, хочешь? У меня есть. Размер-то у тебя какой? У меня столько родни, вечно кто-то обувь по отъезду забудет.       Сехун назвал размер обуви и натянул на ноги видавшие виды тёплые ботинки, в них было в разы лучше, чем босиком. Он не заметил ни сбитых ног, ни грязных носков, главное – что ему стало тепло-тепло. Он аж размяк немного. Потом только одумался и заговорил: – Спасибо тебе, добрый человек. Меня Сехун зовут. А как вас, чтоб я знал, за кого помолиться в храме? – Чанёль, – ответили басом из темноты.       Сехун не видел лица Чанёля, лишь частично старомодный светильник освещал незнакомца. Но Сехун был рад компании и неспешно стал спускаться следом за Чанёлем, уже осторожнее ставя ноги и выравнивая сбившееся дыхание. – Ты мне скажи, что босой на холме среди ночи делаешь? – Да вот, испугался немного. Думал получить горячей еды и крышу над головой, а в итоге страху натерпелся. Представляешь, видел оборотня. А тебе не боязно в таком месте жить? – Чего ж бояться? – пожал плечами Чанёль. – В двадцать первом веке уже. – Ну не знаю, оборотень-то жуткий. Как вспомню, так и жуть берёт. – Хм, – Чанёль остановился и задумался. – А оборотень на меня небось похож? – спросил он и поднёс к своему лицу светильник.       Сехун взглянул на Чанёля и подавился криком. Вместо лица и у него был гладкий выпуклый пузырь. О почувствовал, как волосы на голове зашевелились и встали дыбом. Он споткнулся и кубарем покатился вниз под затихающий хохот очередного Безликого.       Кое-как, поднявшись, Сехун проверил руки-ноги, было больно, но кости, вроде, были целы. Ощупал рюкзак, даже потряс им возле уха. Гарантий, что что-то уцелело, не было никаких, но Сехун искренне надеялся, что хоть что-то не разбилось. – Эй, парень, присвети-ка мне, пожалуйста. Шнурки развязались, да выпутались из ботинка, а попасть обратно и завязать никак не могу, вечно не туда свечу. Будь другом, а? Если не хочешь незнакомцу присвечивать, то знай, меня зовут Чонин. – Эм…Сехун. Я помогу. – Спасибо, выручил. Тут ещё камней набилось, надо вытряхнуть.       Сехун взял в руки протянутый фонарик-карандаш и направил луч света прямо на ноги парня. Тот уселся на землю, задрал штанины повыше и Сехун отметил смуглость кожи, пока Чонин неспешно стал расшнуровывать ботинки. Стянул, вытряхнул, ладонью внутри пошарил. Всё привычно, пока Сехун не обратил внимание, что на икрах смуглых ног множество глаз сверкают в луче света и подмигивают ему насмешливо.       Сехун взвизгнул и выронил фонарик, услышал тихий возмущённый рык Чонина, но был уже далеко. Бежал, задыхаясь, вниз по склону. Как только кубарем не катился. Вскоре спуск стал более пологим, и значило, что вот-вот он окажется не на этом проклятом холме.       Когда устал, отдышался и огляделся, увидел слабый мерцающий огонь среди деревьев. Стуча зубами, Сехун выбрел к костерку. Уж огня нечисть точно боится, думалось ему. Хотя думать уже не получалось. Хотелось упасть и поплакать, завернуться в плед, включить обогреватель и поднять температуру за пледом до приятных тридцати градусов.       Костёр бодро трещал посреди небольшой поляны, и Сехун устало ввалился на неё из-за деревьев. У костра сидели два улыбчивых парня и что-то помешивали в котелке. Пахло отменно, и Сехун тут же сглотнул слюну, мечтая о еде. – Что с тобой случилось, парень? – подал голос один из сидящих. – Подходи к костру, у нас похлёбка почти готова. Грейся. – Подходи, не бойся, – проговорил второй. – Я – Бэкхён, а он Минсок. Мы приблудились немного, вот и решили переночевать у костра, лучше, чем во тьме блуждать. Присаживайся, – сказал Бэкхён и похлопал ладонью по поваленному дереву, на котором сидел сам.       Сехун осторожно присел и с облегчением выдохнул – с лицами парней всё было в порядке, босые ноги у костра грели, а носки на камне плоском сушились. Бэкхён хитро улыбался, когда протянул тарелку с похлёбкой сначала Сехуну, потом Минсоку, а потом и себе насыпал. Сехун, обжигаясь, глотал суп, ощущая, как согревается всё измождённое тело. – Что с тобой стряслось? – вновь заговорил Минсок, когда они закончили с ужином. – Ты такой одичавший вылетел. Как будто демоны гнались за тобой. – Да как сказать…Встретил только что парня, он попросил посветить ему, чтоб смог камни выбросить из обуви и перешнуроваться, я луч фонарика направил, а у него на икрах сплошняком глаза! И все на меня вытаращились. Даже подмигивали. Жутенько. – Вытаращились, говоришь? Вот так или похлеще? – спросили одновременно Бэкхён и Минсок, задирая штанины. А глазищи были пострашнее и побольше, чем у Чонина. Сехун странно улыбнулся, икнул и отключился.       Он пришёл в себя в чайном домике у подножия холма. На коленях стоял рюкзак, который он прижимал к себе трепетно и с удовольствием. Рядом сидела громкая компания, что напевала под гитару песни, чем развлекала клиентов и скрашивала время. Сехун потянулся и протёр глаза. Вздрогнул, когда увидел, что компания состоит из Минсока, Бэкхёна и Чонина, даже отсесть попытался, но в десяток рук был усажен обратно. – О, очухался! – пробасил парень, в голосе которого Сехун узнал Чанёля. – Думал, продрыхнешь все хиты, – мягко улыбнулся парень с голосом Чунмёна. – Конфетку? – спросил Бэкхён. – Печеньку? Воды? – предложил Минсок. – Курочку? – поинтересовался Чонин и почесал перемотанную бинтами лодыжку.       В ответ Сехун что-то промычал и тут же получил бутерброды, яблоки, конфеты, печенье и даже пару кусочков курицы вместе с бутылкой воды. Он осторожно взял предложенное и принялся жевать, пропуская многозначительные усмешки и говорящие переглядки парней.