Маскарад

Алекс чувствовал, что его выдержка на пределе. С каждой комнатой, которую они миновали, градус расслабленности, страсти и похоти повышался. Если в первых комнатах всё было почти чинно-благородно, то в тех комнатах, которые они проходили сейчас, можно было наблюдать полнейший разврат с точки зрения простого обывателя. Откровенные ласки, влажные звуки сосущих и лижущих, шлепки совокупляющихся тел. И это только начало. Пока большая часть занималась этим в комнатах, но чуть позже действа распространятся на все помещения особняка. С неудовольствием граф заметил несколько заинтересованных взглядов на его мальчике. Пора было «пометить» это невинное создание и показать всем, что граф не просто так взял с собой юношу. Низкий диванчик в комнате очень похожей на кабинет подходил для этой цели идеально. Слишком маленький для того чтобы кому-то пришла в голову идея присоединиться и довольно близко от двери, чтобы понять, что парочка увлечена и мешать не стоит, а посмотреть можно. Занимать любую другую комнату на этом этаже было чревато появлением желающих поучаствовать в процессе. - Так, малыш, сейчас я буду делать с тобой всяческие непотребства. – Тихий шепот графа погнал первую толпу мурашек от маленького розового ушка вниз. Граф расслабленно развалился на мягком сидении, усадив мальчишку к себе лицом на колени. Лим стеснительно пытался сесть боком, но граф не дал. - Крошка, ты не забыл, что мы не должны выделятся? На нас и так уже стали поглядывать… - Ласковыми прикосновениями, ещё пока совсем невинными, граф пытался успокоить юношу. – Мы же не в музее, где можно только смотреть! Тут надо либо участвовать, либо действовать самому… Пальцы графа ласкали основание шеи, периодически зарываясь в густые волосы Лима. Тот, уже распробовавший поцелуи, с удовольствием отдавался этому процессу. Но старший партнер был решительно настроен зайти немного дальше по дороге чувственных удовольствий. Туда, где раскрываются широкие горизонты на долину страсти. «Умница, маленький, продолжай в том же духе» - думал граф, чувствуя дрожащие пальчики партнера в своих волосах. Головной убор уже лежал на полу, сложно закрученная ткань рассыпалась на отдельные полосы. Алекс уже не был уверен, что он сможет собрать эту конструкцию как было задумано. Руки графа охватывали всё большую и большую территорию. Вот уже одна рука ласково сжимает половинку симпатичной попки, а вторая, зарывшись в волосы, не дает разорвать поцелуй и воспротивиться захватническим действиям. Прижимая к себе юного недотрогу, граф с удовольствием отметил, что парнишка уже возбужден. Его напрягшаяся плоть, сквозь тонкую ткань шаровар, приподняла ожерелье-пояс и пачкала ткань. У графа ткань на брюках была не в пример плотнее, да и плотные укороченные кальсоны сдавливали восставшее естество, не давая воли демону похоти. «Какой предусмотрительный у меня камердинер… уговорил надеть именно это белье… иначе бы я уже…» - додумать мысль графу не дало одно единственное движение и тихий, продолжительный стон. Лим просто потерялся уже в океане чувственных наслаждений. Горячие ладони графа разгоняли по его телу волны, которые концентрировались внизу живота и откатом возвращались обратно. Как в бочке с водой, которую видел как-то на заднем дворе ещё маленький дворянин. Когда по ней стучали, то мелкие волны кругами скользили по поверхности, то к центру, то к бортам. Вот так и по его телу пробегали волны, заставляя дрожать и прижиматься к твердому телу графа в поисках опоры. Его попка сжималась каждый раз когда палец графа задевал дырочку, которая самовольно, то сжималась, то расслаблялась, позволяя наглой конечности слегка проникать. Возбуждение для него не было новинкой. Для его молодого организма уже знакомы были эти ощущения. Но, пока, было достаточно отвлечься или принять прохладный душ. Эта ночь стала для парня полным набором откровений и чувственности. Его кожа стала единым оголенным нервом, губы горели от жадных поцелуев, а подушечки пальцев стали настолько чувствительными, что он ощущал малейшую неровность на плечах и шее графа. Про напрягшуюся плоть вообще можно было бы не говорить. Он только чувствовал как его член упирается в упругую шелковую ткань шаровар. Тяжесть пояса давила и создавала ещё большее трение. Юноша открыл для себя один приятный факт – когда прижимаешься к графу, то мучения становятся чуть меньше, ощущения сладостнее. А тот момент, когда Лим прижался своим пахом к аналогичному месту на теле графа и ощутил там горячую и твердую выпуклость, вырвал из его груди совсем другой стон, отличный от всех, что исторгались его горлом до этого. Стон был низкий и очень протяжный. Результат не заставил себя ждать. Для Алекса этот стон и потерявшееся в чувственном тумане тело мальчишки, прижимающееся к нему, чуть не стали точкой невозврата. Только самыми остатками самообладания он смог обуздать себя. Прижимая мальчишку к себе поплотнее, он провел несколько раз по его члену, даря освобождение. Чувствительный до боли Лим выгнулся дугой и обмяк в объятиях графа. Графа, который, устроив парня поудобнее на диване, постарался поскорее довести себя до разрядки. Вид припухших, разомкнутых губ Лима, его расслабленная поза и выражение истомы на лице только способствовали этому. Быстро привести малыша в порядок было не очень сложно. Предусмотрительный барон разложил во всех доступных помещениях необходимые вещи – салфетки, гель-смазку, в особенных местах были и особенные вещи для желающих развлечься с огоньком. Конечно, влажное пятно на штанишках парня доставит ему некоторый дискомфорт, но делать нечего. Лим медленно приходил в себя. Его сознание плавало в каком-то белом тумане, а слух ловил невнятные фразы двух голосов, вроде бы графа и барона. Он разобрал только последнюю фразу хозяина поместья: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…» - Тут был барон? – юноша с трудом собрал свои конечности и принял более усидчивое положение на софе. – У нас неприятности? - Нет-нет! Все в порядке! Просто мне в очередной раз сделали предложение поделится тобой, а я ответил отказом, естественно… - Граф кривил душой. Мастерство утаивания правды политик и сотрудник тайной канцелярии довел до совершенства. – Думаю, нам пора двигаться дальше. Ты как? Готов? – граф скептически посмотрел на попытки мальчишки встать на дрожащие ноги. – Ладно, подождем ещё немного. А пока вот, выпей легкого вина. От него не опьянеешь, а силы и уверенности оно тебе придаст. Пока Лим пил мелкими глотками легкое белое вино, граф исследовал массивный стол, затем книжные полки и, зачем-то, массивный подоконник. По мере исследований там что-то щелкало и открывалось. Три тайника оказались Алексу не интересны, а вот подоконник порадовал. Что он там нашел, Лиму было не видно, но по довольному выражению лица было понятно – вещь нужная графу. Ну вот вино оказалось выпито, силы на дальнейшие прогулки появились вместе с легким опьянением и парочка снова двинулась вглубь дома. Несколько комнат они миновали не задерживаясь. Сказывалась привычка у Лима и пресыщенность у графа. Да и не было в тех комнатах ничего такого уж необычного и интересного. Компании мужчин и женщин, компании мужчин и парней, которые занимались банальным удовлетворением своих низменных потребностей. Только в одном месте виконт слегка притормозил, и граф заглянул посмотреть, что его там заинтересовало. А оказалась типичная для таких сборищ картина – две компании, в которых в одной центром был молоденький паренек, а в другой юная барышня. Лиму было хорошо видно как в попке парня двигались сразу два члена, а рот был занят третьим – толстым и багровым от прилива крови. Ещё двое мужчин вложили свои «достоинства» в руки паренька и помогали ему себя ласкать. По подбородку парня стекала слюна и что-то белое, а на лице было выражение блаженства. Его стоны и выкрики: «ещё! сильнее! ну же…» прорывались каждый раз, когда его рот освобождался. Девушка тоже не скучала в одиночестве. Но, в отличие от парня, она сидела на одном мужчине спиной к нему, а другой нависал над ней сверху, и было хорошо видно, как в неё толкаются два члена – один в положенное по природе место, а второй в попку. Так же как и у парня, её ротик и руки были заняты. Стоны и вскрикивания не отличались от воспроизводимых пареньком. Так же были слышны скабрезные обсуждения профессиональных навыков этой парочки, от которых Лим ещё больше покраснел и постарался уйти подальше. Граф видел смущение юноши, его желание прояснить для себя что-то, но решил дать ему время самому разобраться со своими впечатлениями. - А разве так можно? – граф приподнял бровь, показывая, что заданный вопрос неточен и требует дополнения. – Можно вот так… двое в одну попку? Это, наверное, больно… там же дырочка маленькая… «Какой любознательный мальчик! – умилился граф, стараясь не показать своих чувств, - я тебе всё расскажу и даже покажу… скоро, очень скоро…» - Там же мышцы, а они довольно эластичны. При должной подготовке туда можно впихнуть и не такое… все будет зависеть от тренировки и, конечно же, ширины таза. А с непривычки можно и порвать. Верить или не верить графу Лим ещё не решил. С одной стороны, его спутник ему не лгал. По крайней мере, Лим его на этом не ловил. Но, с другой стороны, принять на веру вышесказанное было сложно. Даже с учетом увиденного и услышанного этой ночью. Все так же, погруженный в раздумья, молодой человек шел дальше, вслед за своим спутником и не замечал окружающих его людей. - Какая встреча, милый граф! – громкий голос вырвал Лима из его дум. Вышедший из широко открытых дверей мужчина был почти раздет, как и многие на этом празднике плоти. – Я смотрю, Вы со своим развлечением сегодня. Какая милая куколка… а почему в маске? Не хотите светить им? - Просто это мой мальчик и я не желаю им делится! Впрочем, когда это я одалживал вам моих «игрушек»? – сарказм в голосе графа явно показывал, что ему не очень приятна эта встреча. - Да ладно тебе, граф! На твои забавы многие хотели бы поглядеть, да ты ж не позволяешь! Я помню как вы с той красоткой уединились в прошлый раз, так от её сладостных стонов все соседние помещения заполнились желающими потрахаться… А этот прелестник, наверняка, не уступит ей! Ух ты, какие глазки! А губки! Явно уже пользовались ими сегодня… Было заметно, что мужчина сильно навеселе. Поэтому его речь перемежалась пошловатыми высказываниями о том, как можно было бы применить эти губки и не только. Он мог бы разглагольствовать ещё долго, но Алекс остановил его властным жестом и вопросом: - Так что ты хотел? Ты же не просто так вышел нам на встречу… - как бы не был пьян мужчина, но своего замешательства не смог скрыть. – Давай, рассказывай, чего вы там задумали! - Да ничего такого особенного… просто небольшое соревнование… кстати, в нем участвует твоя давняя «игрушка». Помнишь такого светленького мальчика с синими глазками? Ты его подобрал где-то в трущобах на задворках столицы. Так вот, он уже полгода как тут живет, у барона, и тот одалживает его тем, кто хорошо заплатит. - И..? Не улавливаю сути. - По внешнему виду невозможно было сказать, что разговор графу не приятен, но Лим чувствовал, как тот напряжен и зол. - Так я же говорю, у нас там соревнование намечается! Небольшой конкурс, два мальчика делают минет двум мужчинам. Мальчики должны проявить своё умение, а джентльмены – выдержку! Проходи, поболей за своего бывшего малыша. Граф молча отодвинул в сторону этого типа и прошел в комнату, в которой были сплошь мужчины в разной степени раздетости. Присутствовал тут и барон Трамп. Для новых зрителей быстро организовали небольшую софу. Взгляду Лима предстала импровизированная сцена, на которой стояли два удобных стула. В них сидели барон и ещё один крупный мужчина, перед ними, на коленях, на толстом ковре, сидели два совершенно обнаженных паренька. Того о котором говорил мужчина можно было сразу узнать, он был единственным блондином в этой комнате. Второй паренек был смуглым и черноволосым и сидел у ног незнакомца. А блондин должен был обслуживать хозяина вечеринки. Рассмотрев диспозицию на ковре, граф ощутимо расслабился, а когда блондин ему задорно подмигнул, вообще развалился на мягком сидении и притянул себе под бок Лима. Со стороны казалось, что он ласкает тому шейку, но, на самом деле, он старался шепотом успокоить своего юного спутника, которому предстоящее действо было незнакомо и пугало. - Так, маленький, успокойся! Всё под контролем! Этот паренек здесь не просто так. Я действительно вытащил его из грязи и пристроил к себе на работу. А здесь он на задании… - Не почувствовав что парень успокоился, граф отодвинул от себя мальчишку и попытался заглянуть ему в глаза. – Я не понял, это что, ревность? – по прикушенной губке и заблестевшим от набегающих слез глазкам, Алекс безошибочно угадал причину недовольства своего партнера и тихонько засмеялся. – Маленький мой, это было давно и у нас почти ничего не было! Я преподал ему несколько уроков и отпустил в свободное плаванье. Ладно, ревнуй, мне приятно! Лим только и смог что пару раз ударить Алекса по груди, стараясь сделать ему так же больно, как сделал ему. Иррациональное чувство обиды жгло в груди. Он умом понимал, что граф ему ничем не обязан, что он просто решил, по каким-то своим соображениям, помочь ему выполнить опрометчиво данное обязательство. Но его глупое сердце не хотело признавать этого факта. Оно горело чувством первой влюбленности. Пару раз глубоко вздохнув, Лим прижался спиной к груди графа, сцепил его руки на своей талии и, поражаясь собственной наглости и распущенности, позволил ладоням своего наставника скользить по коже. Лим был готов наблюдать новое для себя зрелище, изучить как можно больше, а потом применить это всё на практике. С графом. А почему бы и нет?