Маскарад

Ночь уже давно перевалила за свою половину. Полночный бой часов застал нашу парочку при очередной попытке уединиться от вездесущего барона и его гостей. Почти каждый считал своим долгом предложить развлечения в своей компании. Чего только не насмотрелся Лим этой ночью! Групповые сношения очень быстро стали почти привычными, по крайней мере, он уже не смущался, а некоторые моменты вызывали в нем легкую брезгливость или непонимание. Как, например, картина, в которой компания мужчин справляли малую нужду на лица сидящих на коленях молодых людей. А от другой картины граф его постарался увести как можно скорее, и было отчего – к виду довольно жестокой БДСМ-сессии мальчишка явно был не готов. Но были и такие картины, что уже не шокировали уже вполне пресыщенного впечатлениями парня. Хотя, некое воплощение русской рулетки вызвало непонимание и у Алекса. Довольно большой круглый стол свободно вращался вокруг своей оси и лежащих на них крестом парня и девушку имели те, кто на момент остановки стола находились напротив их лиц или промежностей. Нечистоплотность этой картины настолько поразила графа, что он постарался увести своего партнера как можно быстрее и дальше. Ещё в доме графа было принято решение, что проворачивать дело будет граф в одиночестве, а виконт будет в этот момент находиться в безопасном для него месте. И часом Х было назначено время главного шоу. Несмотря на свою уверенность в успехе, Алекс сомневался, что он найдет достаточно безопасное место для Лима. Всегда была опасность встретить кого-то из гостей в процессе поиска. В данный момент пара стояла у стены самого большого помещения, в котором проходила заключительная часть подготовки к главному действу этой ночи – расставлялись столики и кресла таким образом, чтобы сидящие там гости могли с комфортом расположиться сами и расположить свои «игрушки» не мешая остальным гостям. Полы устилались мягкими коврами, а место для шоу, наоборот, оставалось чистым, более того, слуги натирали его какой-то специальной смесью с тонким древесным запахом. - Пошли, нужно найти для тебя безопасное местечко. – Тихий шепот ожег ушко Лима, в то время как сильные руки Алекса развернули и направили парня на выход из зала. Конечно, с большим удовольствием парень бы продолжил наблюдать за подготовкой. С детства он питал слабость ко всяческим шоу и постановкам, и его завораживала не только сама развлекательная часть, но и процесс подготовки – смотреть, как участники двигаются по сцене, арене или мосткам, как они выполняют свои четкие роли, на первый взгляд совершенно беспорядочные… но при этом декорации занимают свое место, и вот ранее совершенно пустое и непонятное место становится городской улицей или частью леса… Как только пара вышла из бального зала, которое и было выбрано местом главного шоу, граф свернул в неприметный закуток и открыл не менее приметную узкую дверь, за которой оказалась узкая винтовая лесенка. -Тихо! И старайся не запачкаться! Хоть тут и довольно чисто, но нам не нужны лишние вопросы о том, где ты смог понацеплять паутину… - предупредил парня граф, беря его за тонкую ладошку и ведя за собой вверх по ступенькам. Виконт постарался следовать следом тихо и аккуратно. Лесенка вывела пару к другой темной двери. – Так, ты стой тут, а я пойду «на дело». Алекс с таким сосредоточенно-зверским выражением заядлого злодея надвинул на своё лицо тонкую шелковую маску, закрывающую почти все лицо, а не только глаза, что парнишка еле сдержался от смеха. За что и получил резкий выговор и требование вести себя как самая долгоживущая мышка в доме заядлой кошатницы, то есть тихо-тихо и даже, желательно, не дышать. Графа не было около получаса, за которые юный аристократ передумал множество различных вариантов – от того, что нужных бумаг не окажется в тайнике барона, до поимки и разоблачения не только графа, но и самого Лима. Не самое малое место при этом занимало опасение, что когда, нет, если графа поймают, то ему тут сидеть долго-долго. И он не был уверен в том, что ему, в этом случае, удастся незаметно проскользнуть мимо всех находящихся в поместье людей. А уж за сохранность своей тушки он не дал бы ни гроша! Он прекрасно помнил все те сальные и жадные взгляды, которыми награждали его тело этой долгой ночью. Наконец, тихий щелчок известил юношу о том, что граф благополучно провернул все необходимые дела в этом доме. Правда, в первый момент показалось, что это не граф выходит в тайную дверь, а кто-то другой, настолько накрутил себя Лим. С радостным возгласом он кинулся к графу и спрятал у него на груди радостную мордашку, сбивчиво пытаясь рассказать, как он ждал своего партнера и передать все терзавшие его страхи. Алексу очень понравилась та пылкость, с которой его встретили в этом запыленном коридоре, но он справедливо опасался, что эти изъявления радости могут привлечь ненужное внимание. Поэтому он сделал единственно верное в этой ситуации – закрыл рот парнишке жадным поцелуем. На который тот с удовольствием ответил и предался этому делу с жаждой и энтузиазмом юности. При этом Лим вкарабкался на графа как мартышка на любимую пальму, и отрываться не пожелал. Более того, положил свою головку на плечо графа и блаженно вздохнул. Такой композицией они и прошли до лесенки, а там, как бы ни хотелось, но пришлось парню шлепать вниз своими ножками. По пути ему горячим шепотом сообщили, что нужные бумаги уже у графа в потайном кармане. Как только они выбрались из тесного коридорчика, прикрыли за собой дверь и с самым независимым видом начали неспешную прогулку по особняку на них сразу же наткнулся сам барон. - Граф, дорогой мой, ну где вы запропастились? – вся фигура хозяина этого непотребства выражала обеспокоенность и легкую обиду. Ему можно было бы поверить, если бы на лице не было такого радостного, но при этом немного утомленного выражения. - Сейчас начнется шоу! Прошу вас не откажите мне в удовольствии показать вам его! Мой мальчик старался… Все с той же показной жизнерадостностью барон проводил своих гостей в зал, где и усадил за свой столик, показывая этим, что именно эти гости являются для него самыми желанными. При этом он не уставал восторгаться своим восточным мальчиком, который, умничка такая, помог организовать это шоу, какой он пластичный, как он может изгибаться и как ценит это умение барон. Настолько, что не намерен выпускать это чудо из своих рук как можно дольше! И вот началось шоу. Перед этим слуги вынесли из комнаты почти все источники света. Остались лишь маленькие свечи в стеклянных бокалах, стоящие на столиках у гостей. Из темноты пространства, отведенного для представления, полилась тихая мелодия флейты. Так же медленно и плавно из скрытых темными полотнищами ткани углов появились две парные линии огоньков. Постепенно стало видно, что это идут молодые люди – парни с одной стороны, а с другой стороны плыли девушки. У каждого были в руках такие же огненные фонарики, как и на столах гостей. Обнаженные тела изгибались в унисон с мелодией, руки выводили огненные фигуры, а легкий перезвон цепей, свисающих с талий, шей и рук молодых людей, вливал свои нотки в рисунок танца. В напев вступили маленькие барабаны и, подчиняясь новому ритму, руки с фонариками стали выписывать волнообразные движения и круги. При этом молодые люди всё так же неспешно передвигались, но движения их бедер стали более резкими, а звон цепей стал чуть громче. При этом плечи танцоров оставались почти без движения. Медитативный, завораживающий танец вверг зрителей в некое подобие транса. Но как только в рисунок мелодии ворвались тамбурины их перезвон заставил танцоров ускорить свои движения – к ускорившимся покачиваниям бедрами добавились вращающие движения верхней частью их тел. Как извивались танцоры, как призывно блестели в свете свечей их глаза и улыбки! Зрители завозились и воодушевились. Но рано! Не долго парни и девушки вели свою партию – музыка оборвалась очень резко, и снова вступили барабаны. Под дробную россыпь ударных на сцене появился уже знакомый некоторым восточный мальчик барона. Он был одет не более чем остальные танцоры, но, в отличие от них цвет его цепей был серебристым, а не золотистым и звук от них несколько отличался. В руках у него были своеобразные веера из металлических прутьев, на концах которых горели огни. Веера описывали круги вокруг его тела. Они то, как крылья бабочки обнимали его, проходя горящими краями по обнаженному телу. То, как ангельские крыла, взлетали вверх и опадали вниз. При этом парень не стоял на месте, его гибкая фигурка извивалась как змеиное тело в брачный период. Да он и был змеей! Такой большой и опасной огненной змеей. Нет, скорее он был восточным драконом - с изящным вытянутым телом и огненной шкуркой. Уже в который раз, зрители застыли в восхищении. Но это было ещё не всё. Барон не мог оставить внимание на своем мальчике. Он был, скорее приманкой, ведь этой ночью и так было достаточно много секса и разврата. А танец его малыша настраивал на вполне определенные мысли. Поэтому зрителей ждало другое зрелище. Под затухающую дробь барабанов танцоры переместились по краям сцены. И снова взвились барабаны, а на сцену выскочил. Да, это выглядело так, как будто новый танцор упал сверху, ударяя одним концом длинной палки по полу. В этот момент из противоположного конца вылетел сноп искр. Такой салют возникал каждый раз как танцор касался концами своих шестов то пола, то в перекрестье. Молодой мужчина практически летал от одного края танцпола к другому. Если предыдущий танцор казался изящной статуэткой и вызывал восхищение, то этот метался как плененный огненный хищник, который не намерен смиряться со своей неволей. Как бы не было долгим выступление, но и оно подошло к концу. «Хищник» взвился вверх и на сцене закружились снова в спокойном танце парни и девушки. Но и они уплыли за пологи, и в зале на некоторое время стало почти темно, пока слуги снова не внесли канделябры с огнем и подносы с напитками и закусками. Распаленные зрелищем мужчины и женщины, слегка остудив (что спорно!) жар внутри напитками, приступили к утолению другого голода. Правда, не все остались в зале, бОльшая часть удалились в приглянувшиеся им покои. А по помещению зала стали раздаваться уже поднадоевшие Лиму и Алексу стоны, причмокивания и порыкивания. - Граф, могу я предложить вам обоим выпить немного за сладость этой ночи? – куртуазная речь казалась бы насмешкой в устах барона, если бы не озорные чертенята в его глазах. – В моём кабинете есть недурная подборка изысканных напитков… Такие слова на званом приеме или при встрече у общих знакомых были более чем уместны, но в комнате, наполненной звуками удовлетворяющейся похоти, в окружении обнаженных людей, вызывали улыбку, которая не замедлила проявиться на лицах всех четверых. - Не могу отказать Вам в этом приглашении, дорогой барон… - речь Алекса была не менее пафосной, чем у барона, и так же сверкали ехидством его глаза. – Ваш погребок не менее знаменит, чем Ваши «особые» приёмы… Лим недоумевал, зачем им идти туда, где есть опасность разоблачения. Ведь барон встречался с юным виконтом у общих знакомых и мог легко его опознать. О чем юноша и попытался сообщить своему спутнику. Получив в ответ невнятное «спокойно, всё по плану» беспокоиться не перестал.