Вечно кудрявые и слегка взъерошенные волосы. Темно-зеленые, почти изумрудные, глаза. Маленькие точечки на щеках, называемые веснушками. Тело, что кажется хрупким, но на самом деле прочнее многих металлов. Как бы Бакугоу описал Деку? Просто Деку. Ебаный ботан. Длинные романтические монологи для него чужды, а вот оскорблениями поливать он готов всегда.
— Чертов нытик.
— Дерзкий ублюдок.
— Веснушчатый пидор.
В детстве мать сказала одну вещь, когда речь зашла о взаимоотношениях между противоположным полом:
— Мальчикам нравятся девочки, а девочкам — мальчики. Мальчикам хочется защищать девочек, а девочкам хочется быть красивыми для мальчиков, так что никогда не обижай их.
А Катсуки никогда и не обижал, правда. Зачем, если есть Деку? Но он и не защищал никого, лишь продолжал ждать свою «девочку», которая спрячется за ним от всех взрывов, вот только не пострадает ли сама? Хотя, наверное, ждать — это слишком громко сказано. Скорее, ему было плевать. В средней школе одноклассники хвастались тем, с какими «цыпочками» познакомились, а блондин все думал, как на этот раз достать Мидорию и показать над ним превосходство.
— Я ненавижу тебя, — слова легко слетали с губ, словно это уже вошло в привычку. Изуку тоже привык слышать их в свой адрес, поэтому не особо сильно задевало.
Бакугоу чувствовал себя так, будто играет с игрушкой, коя не имеет срок годности. Даже если и сломается — он найдет новую, невелика потеря. Всем бы понравилось слышать восторженные восклицания позади: «Каччан, ты так крут!», «Я тоже хочу такую причуду, Каччан», «Каччан очень сильный». Из-за этого парень никогда не рассматривал Мидорию, как своего возможного противника. Разве что, если как домашнего питомца. Щенка, например. О да, Изуку похож на щенка! Он дал бы ему подобное прозвище, однако «Деку» все равно приглянулось больше.
Конечно, щенок в любом случае вырастает, становясь псом, но какого черта он пытается перепрыгнуть собственного хозяина? Давно надо было просто запереть его в будке или вовсе избавиться. Жаль, что эту возможность Бакугоу упустил.
Трудно описать чувства, которые испытал Катсуки, когда узнал о поступлении Изуку в академию. Злость, ярость, удивление, может быть, страх? Страх потерять давнюю игрушку или самому занять ее место?
— Как же я тебя, блять, ненавижу, — буквально плюнул блондин Деку в лицо, отчетливо проговаривая каждое слово. — Я убью тебя к херам, если еще раз преградишь мне дорогу, чертов щенок.
Он ожидал, что Мидория вновь заскулит и прижмет уши, оставив мнение при себе. Однако теперь этот сопляк нахватался смелости и, стиснув руки в кулак, решил ответить, а после ушел к своим новоиспеченным друзьям.
Друзья. Насколько отвратительное слово. Да какие вообще могут быть друзья, особенно в академии Юуэй, где каждый стремится стать первым и воткнуть другому нож в спину? Но глупый Деку, естественно, до жути наивен, поэтому и не задумывается о возможном предательстве со стороны четырехглазого и круглолицей.
«А я бы не предал», — от сей мысли, внезапно появившейся в голове, парень едва не грохнулся со стула. Враг никогда не предаст. Они ведь враги? Да кто они, черт возьми, друг другу?
Катсуки повернулся в сторону Мидории, совершенно игнорируя учителя. Тот что-то сосредоточенно записывал в блокнот, наверное, снова изолируясь от мира. Вот балда, почти не изменился с начальной школы.
До конца урока оставалось не больше 10-и минут. Все это время парень наблюдал за кучерявым, ни о чем не думая. Совсем пусто, но в тот же час спокойно. Звонок «ударил» по ушам, из-за чего блондин скривился, оторвав взгляд от Деку. Боковым зрением он заметил, как ручка Мидории упала на пол со свойственным звуком. К удивлению, сам владелец полностью это проигнорировал. Видимо, выходя из «транса», Изуку вообще не обращает внимания на подобные мелочи. Вздохнув, Катсуки решил проявить милость к несчастному и рассеянному мальчику:
— Эй, Де…
— Это ведь твоя ручка? — его нагло опередила Очако, быстро подняв предмет и вернув конопатому.
— Ох, да, моя, — Мидория в ту же секунду смутился и неловко опустил глаза, вероятно, в попытке спрятать их за челкой. — Спасибо, Урарака.
Бакугоу «посчастливилось» наблюдать сию сцену от начала до конца. Светловолосый стиснул зубы, едва не превратив их в порошок. Не сказать, что он был рад… Твою ж мать, он был дико раздражен! Юноша реально готов вырвать ручку и бросить ее со всей дури прямо в Урараку. Еще проще просто взорвать девчонку на месте вместе с Изуку.
К сожалению, чудным планам не суждено свершиться. Катсуки резко поднялся из-за парты и громко задвинул стул. Хотя, честно, было больше похоже на то, что он намеревался его сломать, нежели поставить на место. Чертыхнувшись напоследок и пробурчав про себя «шлюха», парень вышел из класса, оставив тем самым Мидорию в шоке от резкой смены настроения Бакугоу.
Блядская ручка. Блядская круглолицая. Блядский Деку. В мыслях один за другим пролетали обрывки недавних событий, словно на пленке, а в глазах темнело от ярости. Перед ним застыло лицо Изуку. Смущенное лицо, до омерзения счастливое. Блондин не мог вспомнить даже один случай, когда мальчик так же ему улыбался. Он способен заставить Мидорию плакать, сжаться в страхе или восхищаться физическими способностями, однако искренне радоваться не в силах.
С каких пор подобное его волнует? Деку — это всего лишь Деку. Просто мусор на его пути…
Бакугоу застыл на месте, будто током ударило. Одним движением блондин развернулся и рванул обратно к классу, по дороге чуть не повалив нескольких людей. Чем не танк?
Зайдя внутрь, принялся глазами искать знакомый затылок, что не заставило ждать. Как всегда, смеялся в компании своих блядских друзей. И не задумавшись о лишних церемониях, Катсуки резко схватил Изуку за шиворот. После потянул его к выходу, не обращая внимания на чужое недовольство и возмущение. Лишь отойдя на достаточное расстояние, юноша соизволил отпустить «игрушку».
— Каччан, что случилось? — пролепетал веснушчатый, вырываясь из хватки.
— Что случилось? Что, блять, случилось?! — да он и сам толком не знал. Обыкновенное спонтанное решение, из-за коего он с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента потом будет жалеть.
— Я слышал, — начал Мидория, — слышал, как ты оскорбил Урараку. Знаешь, Каччан, я могу терпеть оскорбления в свой адрес, но она мой друг, так что я больше не собираюсь стоять в сторо…
— Заткнись! — прервал его блондин одним рыком. — Да когда же ты уже, мать твою, заткнешься?!
— Я слишком долго молчал, Каччан! Слишком долго! — Изуку тоже перешел на крик. — Когда я все-таки нашел людей, которые меня приняли, с которыми мне хорошо, почему ты продолжаешь пытаться все испортить?! Почему ты так сильно меня ненавидишь?! Что я…
— Я сказал тебе закрыть рот! — проклиная Деку всеми возможными матерными выражениями, парень схватил того за грудки, и…
… И что? Что он сделает? Вмажет ему хорошенько? Или сотрет лицо с землей? Руки тряслись, а на лице выступили вены. Что бы на его месте сделал прежний Катсуки? Наверное, избил до полусмерти.
Ха-ха, забавно! Бакугоу в детстве часто задумывался о некоторых вещах. Если мальчик любит девочку, то он ее защищает. Однако что делать мальчику, если он любит другого мальчика? Это ведь не девочка, чтобы ее защищать.
«Тогда я буду его бить!»
У блондина перехватило дыхание, а к горлу поступил ком. Детские мечты и размышления, которые он похоронил глубоко в себе, теперь заново вспыхнули в сознании.
«Как же я тебя, блять, ненавижу»
Всего несколько слов, да? А какую боль они могут причинить. Единственное, о чем Бакугоу никогда раньше не думал — что, если Мидория действительно его ненавидит? Он ведь ни разу не произносил этого вслух, но если судить по действиям Катсуки, скорее всего, иначе быть не может.
— Каччан?.. — подал голос Изуку, чей воротник до сих пор находился в руках юноши.
«Ты меня ненавидишь?»
Одна. Ровно одной секунды хватило на то, чтобы их губы соприкоснулись. Поцелуй? Нет, это было сложно назвать поцелуем. Больше похоже на то, как хищник пытается утолить жажду.
Рефлекторно Деку попытался отстраниться и сильно сжал челюсть, но Катсуки не дал ему это сделать. Скорее, дело даже не в силе, а в скорости и реакции. Бакугоу прижал «жертву» к стене, одной рукой держа плечо, второй же опираясь с другой стороны.
— Кач-ч… Ост… — Мидория издавал невнятные звуки, но блондин сильнее надавил рукой, заставив того замолчать.
«Остановись, Катсуки. Что ты, черт возьми, творишь? Рехнулся, что ли?»
«Да, я окончательно ёбнулся»
Изуку не собирался поддаваться порыву, но даже такой расклад не останавливал парня. Он не в силах прекратить начатое, а теперь руководствуется далеко не здравым умом.
Бакугоу кусал чужие губы, собирая всю злость, обиду и зависть. Кровь, привкус коей он ощутил, вместе со слюной смочила засохшие губы. Здесь не было и намека на нежность, которую обычно описывают в любовных романах. Несколько раз подряд блондин принимал попытки впихнуть язык в рот Изуку, но тот крепко стиснул зубы, что взбесило Катсуки. Левой рукой он схватился за подбородок темноволосого, силой заставляя его открыться. Мидория все-таки сдался, а юноша в мгновение воспользовался моментом и начал «обследовать» всё изнутри.
Ему стало не хватать одних лишь губ, а тело бросало в жар, будто температура поднялась до 40-а градусов. Бакугоу оторвался ото рта, передвигаясь ниже, ближе к шее. На всякий случай, он закрыл ладонью лицо Деку, дабы мальчишка не наделал шуму. Слегка покусывая и оставляя следы на коже, он остановился рядом с плечом, поспешно стягивая с Мидории пиджак. Низкорослый задергался, прикладывая все усилия, чтобы Катсуки остановился. Парень хотел было его ударить, однако передумал.
— Начнешь вырываться — будет только больнее, — шикнул блондин, прежде чем повалить конопатого на пол животом книзу. Руки двигались сами по себе. Голову Изуку он придавил к поверхности, сжав его запястья.
— Каччан, пожалуйста, прекрати, — ученик все не унимался, хоть и произнес эти слова с трудом и немного всхлипывая. Но сам Каччан продолжал игнорировать просьбы, целиком и полностью отдавшись собственной похоти.
Бакугоу видел себя со стороны, как пыхтящего старпера над телом юной девицы, что приносило омерзение к личным действиям. Где-то в душе он надеялся, что внезапно появится какой-нибудь одноклассник и разнимет их, а после хорошенько отдубасит блондина, чтобы вернуть тому адекватность.
Кое-как расстегнув ремень Деку, Катсуки спустил его штаны, открывая вид только на задницу. Со своими брюками он не очень-то долго разбирался, ибо носил их таким образом, что они легко сползли. Тело, к неожиданности, лежало неподвижно. На секунду юноша даже подумал, что Мидория потерял сознание.
Бакугоу немного повозился с возбужденным органом, а потом постарался войти в Деку. Правда, далось это с трудом. Конечно, они оба являлись девственниками, поэтому не имели больших познаний в данной области. Хотя, признаться, Катсуки не настолько глуп, чтоб и не задуматься о подготовке к проникновению. Просто сейчас он хотел причинить Изуку как можно больше боли, но не той, которая была раньше. Эта боль останется с ним надолго, и никакая Урарака не сможет ее смыть. Вечный отпечаток, что оставит на нем Бакугоу.
— Мне больно… — тихо произнес школьник, почти проскулил. — Стой, мне больно!
Очередная попытка вырваться, если быть точнее — очередная неудачная попытка.
— Не кричи, тебя могут услышать. Хочешь, чтобы нас застали в столь пикантной ситуации? — с легкой горечью проговорил парень, усмехнувшись под нос.
Кажется, на Деку подействовало, так как он тут же замолк. Неужели его настолько испугала вероятность, что их увидят одноклассники? Или, может быть, его волнуют лишь конкретные личности? Ощутив новый прилив непонятно откуда взятой злости, Катсуки насильно впихнул член как можно глубже. Теперь смазкой служила кровь. Мидория совершенно перестал подавать признаки жизни, держать его уже нет смысла, поэтому Бакугоу обеими руками взялся за ягодицы. В нос бил резкий запах пота и прочих выделений, но сейчас это возбуждало еще сильнее.
Пристроившись, блондин начал ритмично двигаться, медленно готовясь к разрядке. Все тело покрылось испариной, а в голове отдавалось сердцебиение. Парень охватил одной рукой талию Деку, не прерывая темп. Внизу живота сладко заныло, после и вовсе скрутило. Блондин укусил Изуку где-то в области шеи, со стоном изливаясь внутрь.
Пелена удовольствия не желала уходить пару минут, по сей причине Катсуки ненадолго остался в том же положении. Потом он поднялся, с легким страхом оглядывая лежачего под ним Деку. Весь в крови и сперме, не лучшее зрелище. Не совесть ли заиграла в уголках души?
— Подымайся, — сказал, скорее, приказал Бакугоу.
Несколько секунд Мидория никак не реагировал, но дальше послушался и слегка привстал. Было видно, что движения даются ему с болью. У Катсуки появилась идея о том, чтобы просто развернуться и уйти. Иначе говоря, сбежать. Но разве так поступает герой? Нет, не то. Разве так поступает мужчина?
Сжав кулаки, блондин аккуратно поднял Изуку. Видимо, тот стоять на ногах нормально не мог, да и находился практически без сознания. Сам натворил — сам и расхлебывай.
Единственное место, куда он имел возможность принести пострадавшего — это медпункт. Что юноша и сделал, однако ушел прямо перед входом, опасаясь быть замеченным кем-то.
***
Что теперь? Что вообще делают насильники после изнасилования? Может, взорваться самому к чертям? Увы, слишком просто для Бакугоу.
Не идут же они просить прощения? Пф, даже звучит глупо. Вечно избегать тоже не вариант. Вести себя так, будто ничего не произошло?
Блондин взъерошил волосы, запрокидывая голову назад. Пришло ли осознание в эту секунду, вчера, в прошлом году или в детстве — Катсуки не знал. Жизнь просто ставила его перед фактом, что эти чувства именуются… любовью?
— Су-у-ка, — протянул парень, находясь почти что в отчаянии.
Почему у остальных людей подобное происходит по-человечески, а ему понадобилось сперва избивать и издеваться половину жизни, так потом вообще изнасиловать?
«Он точно меня ненавидит»
«Ему было больно»
«Он ведь плакал?»
«Это пиздец»
***
— А ну стоять, Каччан! — окликнул его Изуку, находясь позади. — Думаешь, сможешь просто сбежать?!
Человек, теперь полный боли и ярости, все-таки поймал его, а Бакугоу боялся посмотреть на этого человека. Ему также нечего было ответить, ибо он не нашел ни одного оправдания своим поступкам.
— Ты! — пусть Мидория и был малость ниже, но это не мешало ему держать блондина за грудки. — Какой же ты ублюдок!
В любой другой ситуации, конечно, Катсуки никогда бы не дал Деку себя легко ударить, однако сейчас он стоял неподвижно. Пусть делает, что хочет. У Бакугоу нет права возмущаться. Нет права защищаться.
Изуку не применил «один за всех», поэтому удар вышел не самым сильным, хотя все равно заставил блондина слегка пошатнуться.
— Сначала насилуешь меня, а потом уходишь, как чертов трус?! Ты вообще понимаешь, кто из нас кого должен игнорировать?! — Мидория срывался на крик, вкладывая в слова всю накопившуюся злость. Ранее спокойный мальчик, однако теперь его эмоции выливаются через край, подобно переполненной чаше с водой.
— Как ты мог такое сделать? — конопатый не выпускал того из рук, со всей силой сжав рубашку. — Да чем можно руководствоваться, когда насилуешь друга детства?!
— Мне… жаль, — едва слышно прошептал парень, отводя взгляд.
— Что? — Мидория первый раз в жизни слышал, как Катсуки просит прощения. Казалось, даже во сне он не увидит его искренние извинения. Но в данный момент ситуация становилась абсурдной.
— Просто… А-а, блять, я не могу это сказать, — ученик закрыл руками лицо, издавая протяжный стон. — Представь, что ты телепат, Деку.
— Ч-чего? — Изуку находился в полном ступоре. Пожалуй, то же изнасилование выглядело более «по-бакуговски», чем слова, которые он сейчас произносит. Может, это новый вид издевательства?
— Ты мне... Я, ну, — обычные слова даются так трудно. Он готов хоть сто раз прокричать ему, что ненавидит, а признание из трех слов заставляет грызть ногти и рвать волосы на голове.
— Господи, Каччан, я не в настроении выслушивать твое бурчание под нос! — не выдержал Мидория, снова толкнув одноклассника в грудь.
— Да встает у меня на тебя, понятно?! Сердце, сука, бьется в три раза сильнее, как в этих ебучих романтических книгах. Почему ты такой тупой? — выплеснул все чувства в лицо Деку, совершенно не заботясь о том, что он может промокнуть, еще хуже — захлебнуться в них.
— Каччан, серьезно? — начал «отходить» Изуку, однако эта новость лишь сильнее разгневала. — Серьезно?! Разве ты не мог напросто сказать мне? Зачем всегда применять силу? И ты надеешься, что после сих слов я прощу все грехи? Так вот, это тебя не…
— Не оправдывает. Знаю, хватит уже кричать, — Бакугоу закатил глаза и подошел ближе к кучерявому. — Ничего не говори.
Катсуки бухнулся лбом на плечо Мидории с усталым вздохом.
— Как же я тебя, блять…
… Люблю.
