Покоряй и покоряйся. История нелюбви.

Но утро не принесло ничего нового. Алекс даже не стал смотреть в мою сторону, когда я вышла к завтраку. Это меня не огорчило. Это меня взбесило. Он просто упертый баран, который не хочет ничего слушать. Хотя с другой стороны...Почему он должен меня слушать? Доверять он мне не обязан, а вся эта история с "обличающими" фотографиями и глупая ситуация, в которой я в итоге оказалась, разрушила тот нейтралитет, который между нами существовал. Однако он не сказал, что отказывается от своих первоначальных намерений. Мне очень хотелось спросить, почему, но судя по тому, как раздулись его ноздри, когда я вошла на кухню, трогать его не стоило, мало ли. Мне оставалось только трясти с гребаного Кости, что это вообще все значит. Следовательно, нужно ехать в универ. Я заставила себя собраться, постепенно успокаивая болезненно сжимающееся сердце, и вызвала такси. За руль садиться я не рискнула, так как моя голова была забита различными теориями того, как эта херня могла произойти со мной. Со смерти отца все не так, как надо. Беда не приходит одна, теперь я магнит для всех тридцати трех несчастий. Заплатив таксисту баснословную сумму, я вылезла и отправилась в сторону учебного заведения. С такими таксами, они должно быть, миллионеры. Универ был, как обычно, суетящимся роем разношерстных студентов. Кинув взгляд на доску расписания, я отправилась на лекцию по информационному маркетингу. К моему сожалению, она уже, минут так двадцать, как началась, поэтому пришлось ждать ее окончания. Не вламываться же, в самом деле. Академический час составляет восемьдесят минут, поэтому я бродила по зданию, в надежде найти хоть какой-то намек на курилку. Но, как назло, навстречу мне попался только преподаватель той самой злосчастной предпринимательской деятельности, из-за которой я попала в немилость к Заритскому-младшему. - Здравствуйте, Мирошкина! - Он по-маньячески радостно мне улыбнулся. - Здравствуйте.... - Отличный проект! Мне очень понравилось, думаю даже, что ваш с Константином бизнес-план вполне конкурентно способен, а это твердый зачет автоматом на зимней сессии. - Вот, блять, радость-то. Я лишь вымученно улыбнулась и уже хотела было свалить в ближайший от него коридор, как в мои уши полилась долгожданная нужная информация. - Жаль только, что Козаченко в академ ушел, и вы с ним уже на одном курсе не столкнетесь. - Сочувственно улыбаясь, преподаватель стал спускаться по ближайшей лестнице. Вот оно что... Двери деканата были закрыты, секретарь был на обеде, но мне встретилась ее помощница, которую я и озадачила вопросами. - Константин Козаченко 442 группа, когда ушел в академ? Она неуверенно похлопала наращенными ресницами и задумалась. Мне казалось, я даже вижу, как у нее идет процесс обдумывания: поперечные морщины стали видны, глаза смотрели вдаль, а пальцы подперли подбородок. Давай, вспоминай, ущербная. Улыбка озарила ее лицо и она, наконец, сказала: - А! Так он еще дней пять назад заявление написал! Только причину вам не назову, у нас все строго конфиденциально. - Ну конечно, все просто не бывает. - Спасибо большое! Что-то он меня не предупредил, хотя мы, вроде как, партнеры с ним, - я состроила милую моську и уцокала в сторону выхода. Нить оборвалась. По пути домой (ехать решила на метро, чтобы проветрить мозг, а заодно и послушать новый альбом любимой группы) мне пришла мысль, о том, что я, в принципе, могу заявиться к нему домой и потребовать объяснений. Минус в этом действии был огромный и пугающий: я могу влипнуть и похуже, вдруг у него там еще какие-нибудь коварные планы? Этого я знать не могу. Дома меня встретила мама, которая, вдруг, меня стиснула в объятиях и пискнула что-то про красивое платье, доставленное, пока меня не было. Хмуро глядя на нее, я выпуталась из ее объятий и прошла в свою комнату, предварительно хлопнув дверью и щелкнув замком. Идеальный порядок. Снова. Зашибись, кто-то еще и в моих вещах роется. Кинув сумку на кровать, я приземлилась рядом с черной тканью, очевидно, тем самым платьем. В честь чего? Куда? Зачем? Выпустив воздух из легких протяжным вздохом, я попыталась вспомнить зачем мне быть при параде...А думать мне безмерно надоело, моральная убитость подавляла, чужие стены давили. Ну я как всегда, закрыла глаза и отгородилась от всего, тревожно окутавшим меня, сном. ***** Я стояла по щиколотки в черной воде, абсолютно черного озера, окутанного туманной проседью, и мои ноги вязли в противной илистой береговой жиже. Холодно и противно, но увязшие ноги не слушаются, только больше погружаются, песок не отпускает, и вскоре я падаю на колени, упираясь теперь еще и руками. Черная вода не отражает мое лицо и это довольно странно, потому что судя по туману, сейчас раннее утро. Господи, неужели я так и умру тут, в этой зловонной полутрясине-полуозере, а силы будто растаяли, конечности ватные, голоса нет и крикнуть, соответственно, не получится. Как печально вот так умереть от холода-страха... Пока мои замерзающие мысли тихо тонули в глубине черной реки, по рукам скользнуло что-то мокрое и мерзкое. Это была огромная змея с гладкой блестящей чешуей цвета кофе. Гадюка - сейчас ужалит... Я жмурю глаза и пытаюсь орать, но из горла не вырывается ни звука. Паааапа. ***** Меня дергают чьи-то руки, вырывая из тяжелого и такого реального сна. С удивлением обнаруживаю на себе взгляд темно-серых глаз-хамелеонов, а предплечья ноют из-за плотной хватки мужских рук, принадлежащих, как оказалось, Алексу. - Хватит кричать как жертва насилия, весь дом перепугаешь, - и все же, на его лице было что-то от чувства беспокойства. - Да...- говорить стало немыслимо сложно, в мыслях стояла картинка с черным озером и змеей. Прямо вещий сон. Только вот, кто змея непонятно, неужели Костя. Но в этот момент я поняла, что Костя это только верхушка айсберга, да и ему самому смысла нет меня компрометировать. Здесь что-то другое, более противное и мерзкое. Правильный ответ вертелся у меня в голове, но сорваться в буфер сознания не успел, потому что хмурый Алекс встряхнул меня, отчего плечи еще больше заныли. - Юля, мать твою! Вернись с небес на землю! - он уже злился и в его глазах плескалась неприязнь, граничащая с ненавистью. Да уж, натворила я дел. А ведь он готов дать мне все, что я захочу. Кроме одного... - Ты уже разговариваешь со мной? - Не то, чтобы я была готова кинуться ему в ноженьки, но сгладить ситуацию попытаться стоило. До выяснения всех обстоятельств. Он сжал губы в тоненькую линию, и наклонившись ко мне ближе, сузил глаза и тихо, но не скрывая яростного недовольства, сказал: - Мне придется, Юля, потому что сегодня мы с тобой едем на выставку, на которой ты будешь вести себя, как моя невеста. Я вложил суть в твою голову? Мне хватило сил лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть и попытаться не расплакаться под его взглядом и моральным давлением, оказываемым на меня. Он отпустил мои плечи и я упала, словно тряпочная куколка, на кровать, сжимая ноющие предплечья, вспотевшими от страха ладонями. Алекс еще две минуты неотрывно смотрел на меня, а потом произнеся что-то типа "У тебя полчаса, чтобы собраться", ушел к себе в комнату. Полежав еще пару минуток и растирая плечи, я потихоньку выходила из состояния полной растерянности и беспомощности. Отчасти мне помог стоящий в мыслях, взбешенный Алекс, и его слова о времени сбора. Осмотрев себя, я в восторг, мягко говоря, не пришла. Строгие черные брюки-стрейч запачкались, скорее всего, пока я ехала в метро, зеленая блузка на пуговицах, измялась, а на голове вместо аккуратного пучка - гнездо. Решив, что Алекса злить не стоит, я бросилась в ванную, чтобы привести себя в соответствие с образом "невеста приличного человека". *** Я уже была почти готова, когда мама, тихонько скрипнув дверью, вошла. - Юля, консьержка передала, что Алеша ждет тебя внизу еще пять минут и все. - Мама явно недоумевала по поводу ограничения по времени. - Ты такая красивая! - На глазах слезы. Ну вот, только этого мне не хватало. - Мам, все хорошо. Позвони психологу, он наверно уже вырастил твой лимон, пусть пришлет первым классом плоды, - грубой мне быть не хотелось, но прозвучало это именно так. Мама сконфуженно подалась вперед и погладила мои, распущенные по плечам, волосы. - Нет, для лимонов еще рано. Иди, Юля. Странная она сегодня. Наверно опять отца вспоминала. Нельзя ей передачи смотреть плаксивые, а то совсем расклеится. А у меня все времени нет проконтролировать - своими проблемами голова забита. Схватив свой черный клатч, я быстро заскочила в свои туфли на средней шпильке и, накинув на плечи плащ, выскочила к лифтам. На парковке меня ждал мой жених за рулем того самого черного седана, который оказался, исходя из моих знаний о марках, "Лексусом". Я видела, как Алекс настороженно проводил меня взглядом до того момента, как я уселась на сиденье рядом с ним. После этого он даже не смотрел в мою сторону, и просто ехал по городу, над которым уже сгущались ранние осенние сумерки. Я смотрела в окно, за которым проплывали яркие желтые огни фонарей, неоновых ламп и света от окон домов. Думать обо всем совершенно не хотелось и я, приоткрыв окно, с опаской достала сигарету. Но дошло до смешного, потому что теплая рука схватила меня за запястье и я выронила пачку вниз. Нет он меня достал. Сколько можно покоряться и идти на уступки, да еще и непонятно с чего! Феодализм феодализмом, но не до такой же степени в самом деле? - Не стоит, - произнес Алекс, заметив, как мои глаза наливаются гневом, - Юля, я прошу тебя, послушай мудрый совет пока еще нормального меня: не нарывайся. У меня чуть челюсть не отпала, похоже, этот человек считает меня своей собственностью! Ах нет! Он считает меня выгодной сделкой! Козел! - Пошел ты. Я к тебе в послушницы не нанималась. - Сказав это, я закурила сигарету, которую он не смог выбить вместе с пачкой из моих рук. Машина с визгом затормозила и съехала на укрепленную бордюром обочину, послышался металлический звук и я испуганно вцепилась пальцами в переднюю панель, чтобы не стукнуться об нее носом. Разъяренный, в конец, Алекс выскочил из машины и сдернув ремень, открыл мою дверь. Ой что будет? Выдернув меня с сиденья, и что-то бормоча, он заставил меня прижаться животом к капоту, совсем не обращая внимания на то, что я усиленно брыкалась и пыталась вырваться. Почувствовав на ягодицах первый удар кожаного ремня я взвизгнула и зажмурилась: - Ты что, совсем с ума сошел, ущербный? - Откуда я набралась таких слов, я и сама не знаю. - Я тебе говорил, что ты маленький ребенок, которого еще нужно воспитывать, чем я и занимаюсь в данный момент! - Его голос дрожал, от едва сдерживаемого гнева. Второй удар прошелся еще и по правому бедру и я, ко всему прочему, зашипела. Приготовившись к третьему удару, я закусила ладошку и еще сильнее зажмурилась. Господи, ну вот зачем я его провоцировала? Дура! Но он еще хуже, изверг! Третьего удара не последовало, я только почувствовала как к моим оголенным ягодицам, которые жгло от мини-порки, прижалась легкая ткань брюк, а потом я услышала его голос прямо у своего уха: - Достаточно? Я отчаянно замотала головой, и он тут же отпустил меня, а затем, взяв на руки, посадил на заднее сиденье. Его темные, от испытываемых чувств, глаза сверкнули и он хлопнул дверью, не обращая внимания на мои жалостливые всхлипы. Он сел за руль и мы поехали в том же направлении, ремень лежал рядом с ним, на переднем сидении. Понимая, что сейчас, скорее всего, мы направляемся на эту самую злосчастную выставку, я начала приводить себя в порядок. Стараясь не задеть горящих ягодиц, я опустила подол коротенького черного платья-футляра, расчесала волосы и приложила ладони к красным щекам, чтобы немного успокоиться. Вот папа, а ты говорил, он хороший. Хороший, весь пригожий изверг. Английское воспитание? Пошло оно к чертям собачьим, вместе с этим недоджентельменом. Вещи завтра соберу, а маму предупрежу по телефону, как только удастся улизнуть от него на выставке. Ехали еще полчаса, я смирно сидела на месте, стараясь не замечать огненных взглядов от Алекса в зеркало заднего вида. Ремень он умудрился одеть в процессе езды и теперь мы, при полном параде, приехали к красивому, уходящему в небо, зданию с прозаичным названием "Экспоцентр". Парковочные места были забиты блестящими и дорогими автомобилями, люди суетились, некоторые стояли и разговаривали и вообще, все это напоминало огромный потревоженный муравейник. Алекс отдал ключи мальчишке-парковщику, молча подал мне руку, и мы вошли в здание. Внутри было очень много света и стекла, поэтому я прикрыла глаза и крепко ухватила рукав жениха, чтобы ненароком не споткнуться. Теплая рука Алекса накрыла мою, а потом он обхватил еще и мою талию, отчего я прибыла в легкий шок, а кровь, неожиданно быстро, заструилась по венам. Едва мои глаза привыкли к свету, я увидела перед нами отца Алекса и Марину, привычно висящую на муже. Мы поздоровались с ними и хотели отойти, как вдруг, Алекса окликнул мужчина в красивом синем костюме и он, оставив меня, отошел. Марина мило улыбалась, но в ее глазах я увидела выплескивающуюся за края ненависть, которая ядовитым паром окутывала весь ее образ. Она приподняла тонко выщипанные брови и деланно хохотнула: - Как успехи в университете, дорогая? Слышала ты большая молодец. - Шипение гадюки. Гадюки, мать твою. И как я, блять, сразу не догадалась?