***
Один из летних дней выдался по обыкновению солнечным и знойным, что очень сильно радовало Антона. Ему уже пятнадцать, и он хорошо, как считал сам, закончил год, поэтому мог вдоволь насладиться своими каникулами и прекрасно провести лето. В его планы входила поездка к бабушке или в летний лагерь, но он пока что никак не мог определиться с выбором. Расслабленно зажмурившись, Шастун расположился на лавочке возле своего подъезда и болтал ногами по земле, создавая вокруг небольшое облачко пыли, тут же растворяющееся в воздухе. Подставив лицо слепящему солнцу и запрокинув руки назад, он думал о прекрасной погоде, как вдруг услышал характерное пищание рядом с собой. Открыв глаза, Антон моргнул несколько раз, чтобы привыкнуть к свету, и оглянулся на звук. Из подъезда вышел симпатичный тёмноволосый парень, с запрокинутым на плечо рюкзаком. Его подбородок и скулы были гладко выбриты, судя по всему, сегодня утром. Парень, вероятно, не заметил бы Антона, если бы тот не подал знак, вскинув руку в качестве приветствия. Попов тут же обратил внимание на паренька и обворожительно улыбнулся. — О, Шастунишка! Чего без дела сидишь? — Хватит называть меня Шастунишкой, — насупился Антон, скрестив руки на груди. — У меня имя есть, вообще-то. — Бу, какие мы злые! — Арсений сделал выражение лица, максимально похожее на лицо самого Антона, а затем усмехнулся. — Ну ладно, Тошантий, я побежал, мне в библиотеку нужно. Скоро сессия. — Да сам ты... — хотел было огрызнуться Шастун, но Попов уже успел отойти на приличное расстояние и вряд ли бы его услышал. — Арсентий. Обиженно пнув мелкий камешек носком кроссовка, Антон вскочил с лавочки и начал разминаться. Арсению уже было двадцать три, а Шастуну всё так же нравились родинки на его щеках, мечтательный взгляд и та лучистая жизнерадостность, которой по обыкновению заражался сам Антон. Они никогда толком не общались, зато их семьи дружили. Арсений был знаком с Антоном через родителей, и знал о нём только из их рассказов. Попов всегда сидел вместе с остальными взрослыми за столом, сколько помнил Шастун, а его самого туда не пускали. Слишком он был мелким, чтобы сидеть с остальными. «Посмотри, какой Арсений самостоятельный, маме по дому помогает, а ты? Всё боишься спать с открытой дверью. Хоть бы хлеба купил», — причитала его мать. «Арсений с отцом на прошлой неделе собрал мотоцикл, а ты даже на рыбалку со мной не хочешь ехать, потому что червей боишься», — ворчал отец. Арсений то, Арсений сё. Сам Антон и так прекрасно знал, какой Попов замечательный, прекрасный, волшебный и заботливый. Знал и восхищался. А вот постоянные укоры родителей его раздражали, и с каждым годом это раздражение только увеличивалось, словно мама и папа поднимались на другой уровень и всё меньше понимали своего сына. Но речь не об этом. Шастун с детства хотел втереться в компашку Арсения, чтобы хотя бы в школе иметь авторитет и уважение, и, что было самым важным — дружбу с Поповым. На одну из подобных просьб Арсений лишь усмехнулся. — Ну Арс, ну можно мне с вами в футбол, а? — Антон чуть ли не умолял своего соседа по лестничной площадке, готовясь уже встать на колени и вцепиться в футболку Арсения руками. — Шастунишка, ну ты же ещё мелкий совсем. Сколько тебе, десять? А там всем парням по семнадцать. Они же, это, один удар по мячу, и всё — в больницу, — протестовал Попов, отрицательно мотая головой. — Да ну почему? Ты ведь меня даже не видел в игре! Я хорошо на воротах стою, честно! — топнул ногой Антон. — Тебе вообще какая разница, что со мной будет? — Да никакой, — фыркнул Арсений, и Шастун было решил, что он передумает, но нет. — Но на поле не пущу. Ты вон какой хилый. Сломаешь себе что-нибудь, а мне потом влетит. Посиди лучше на лавочке, можешь за нашу команду поболеть, — и, поудобнее перехватив мяч, удалился на поле, не желая больше слушать оправдания Антона. — Да ну и пожалуйста! — мальчик слишком резко сел на лавочку, тут же зашипев от боли в пятой точке. Ему оставалось только наблюдать за прекрасной игрой Арсения и воображать, что когда-то он сможет так же. И так каждый раз. И пусть Антон уже успел подрасти и возмужать, Арсений до сих пор не обращал на него внимания, а по достижению восемнадцати лет они вообще перестали пересекаться, ведь Шастун всё ещё учился в школе, а Попов поступил в университет. Так что сегодня был один из тех редких дней, когда Антону посчастливилось встретить Арсения и просто заговорить с ним. Но этого было очень мало для Антона. Ему хотелось стать для Арса хотя бы другом, а не просто соседом.***
Уже стемнело, но Антон по-прежнему тёрся возле своего подъезда в надежде снова встретить Арсения и поговорить с ним, а может даже выпросить у него номер телефона. Ему ничего не мешало это сделать, разве что, не считая небольшой стеснительности. Но и её паренёк сможет преодолеть, он не сомневался. Попов вернулся, когда наручные электронные часы Антона показывали одиннадцать двадцать три. — Тошантий, а ты что это так поздно гуляешь? Не замёрз ещё? — поинтересовался Арсений, перекидывая рюкзак с одного плеча на другое. — Да я... нет, не замёрз, — Антон решил пропустить дурацкое «Тошантий» мимо ушей. — А это... а можно у тебя телефон попросить? — Родителям позвонить? Сейчас, — Арсений уже полез за мобильником в карман, но Шастун замахал руками. — Не-не, я не это хотел. Номер! Номер хотел я, вот. — Чей? Мой, что ли? А тебе зачем? — загадочно приподнял бровь Арсений. — Да так... Ну, надо. Ну так, дашь или нет? — выпрямился юноша, сделав максимально серьёзное выражение лица. — Если так нужно, почему бы и нет, — пожал плечами Попов, и, достав из рюкзака какой-то обрывок бумажки и ручку, в полутьме почти неразборчиво накалякал набор цифр, вручив клочок Антону, — ну, на. — Пасиба, — пробормотал Шастун, выхватив бумажку из рук парня и поспешил скрыться где-нибудь в укромном месте, чтобы никто не видел искренней радости в его глазах. Арсений же, ухмыляясь, открыл дверь подъезда и поднялся к себе в квартиру.***
Арсений? привет, это Антон, как дела? Антон трясущимися пальцами набирал текст, дико волнуясь, словно перед сложной контрольной. Наверное, глупо было писать парню спустя лишь сутки после того, как у Шастуна оказался его номер, но кому какое дело вообще.Тошантий, дарова! Я нормально, а ты как? Чего так поздно?
не спится.Хах, понятно! А куда ты позавчера делся так быстро? Твоя мама тебя искала.
да знаю я, уже получил люлей. но спасибо, что сказал. как у тебя дела на учёбе?Да нормально, вроде, а у тебя как? Скоро экзамены, ты готовишься?
так через год только. успею ещё.Ну ты смотри, лето быстро пролетит, заметить не успеешь. Как, кстати, планируешь его провести?
не знаю, может, к бабушке поеду, может, в лагерь. не решил ещё. а ты?Наверное, с друзьями тусить буду. Ладно, Тошантий, поздно уже. Я спать, да и ты ложись. Доброй ночи
доброй. Антон вздохнул, заблокировав телефон, и повернулся на бок. Кровать под ним неприятно скрипнула; Шастун поморщился. Тусить с друзьями, значит. Как жаль, что Антон не его друг и вряд ли с может с ним подружиться. Однако, попытаться никто не запрещал, верно?***
Юноша решил, что он не станет опускать рук и ещё раз попробует заговорить с Арсением. Только вот вторгаться в его квартиру без приглашения просто так было бы абсолютной наглостью, да и весомой причины для этого не было. Поэтому, погруженный в свои мысли, Антон сам не заметил, как вышел на улицу и плюхнулся на лавочку. Сегодня было не так тепло, как обычно: дул сильный ветер, а Антон сидел в одной футболке и в своих любимых шортах, ёжась от холода и стуча зубами. — Тошантий, ей богу. Какого ты выперся на улицу в такую погоду без кофты? Ты ж замёрзнешь, — Шастун услышал над ухом знакомый голос и почувствовал прилив тепла к телу. Попов успел накинуть на него свою толстовку и удалиться куда-то в неизвестном направлении, не дав Антону и слова вставить. Постепенно согреваясь, Тоша выпрямился и улыбнулся, вдыхая запах мужского одеколона, смешавшегося с ароматом красного пиона и мускуса. Поглубже укутавшись в кофту, он ожидал увидеть Арсения в любой момент, рассчитывая, что тот отошёл ненадолго. Не стал бы он отдавать свою верхнюю одежду Антону в такую погоду, отправляясь куда-то далеко, к примеру, в универ, верно? Шастун надеялся, что нет. Но Арсений не появлялся. Антону наскучило сидеть на лавочке, и он бродил по двору в поисках приключений, но они, видимо, не хотели, чтобы он их нашёл. В итоге, оставшись только с полюбившейся кофтой, Шастун забежал к себе домой и плюхнулся на кровать, достав одну из книг, стоявших у него на полке. Весь день он пролежал в чужой толстовке, читая «Вино из одуванчиков», совсем не следя за временем. А когда юноша взглянул на часы, он увидел, что оно перевалило за семь вечера. Захлопнув книгу, Тоша хотел было стянуть с себя тёплую кофту, но передумал, выбежав из комнаты в прихожую. Наспех натянув кроссовки, он выскочил на лестничную площадку и отдышался, глядя на дверь перед собой. Ему стоило огромных усилий, чтобы сделать первый шаг, затем второй, третий... Худая рука потянулась к дверному звонку, и Антон, взвесив все «за» и «против», всё-таки снял толстовку, как попало свернув её за долю секунды, а затем нажал на кнопку. Он ждал, пока дверь распахнётся, перекатываясь с пятки на носок, но никто не открывал. Антон подумал, было, что дома никого нет. Хотя, родители Арсения в любом случае должны были уже вернуться с работы. Разочарованно вздохнув, Шастун развернулся и побрёл к себе, как вдруг кто-то его окликнул. — Тоша? Шастун дёрнулся от неожиданности и застыл на одном месте, прижимая к себе толстовку. Медленно повернувшись, он увидел перед собой растрёпанного Арсения, оголённого по пояс, и поперхнулся. — Я кофту принёс, — выдавил он, подходя чуть ближе. На лице Арсения всё так же расцветала тёплая и приветливая улыбка. Он принял толстовку и кивнул, собираясь было уйти, но Антон вдруг пришёл в себя. — А-арс. — Да, Тошантий? — А мы можем, к примеру, — почесал затылок он, — тусить вместе, а? Попов усмехнулся, подперев дверной косяк, и пригладил волосы ладонью. Он окинул паренька оценивающим взглядом и вынес вердикт: — Маловат будешь, Шастун. — Ну а если... ну чего сразу маловат, блин! — с долей грусти фыркнул Антон. — Подрасту, сам захочешь со мной тусить! — Ну, вот подрастёшь, тогда и посмотрим, — Арсений подмигнул и перешагнул порог, оказываясь внутри комнаты. Тоша смотрел, как дверь медленно закрывается, всё ещё ощущая фантом мягкой ткани кофты в своих руках.***
В кафе как всегда было людно, и Арсений, сидя за одним из столиков в дальнем углу, наблюдал за происходящим на улице: мимо проезжали автомобили, сверкая фарами, и спешили куда-то прохожие. А вот Попову совсем не хотелось никуда спешить, поэтому он пил свой горячий эспрессо и пытался утонуть в остальном шуме, приглушаемом музыкой в наушниках. Минуты длились бесконечно, и он почти заснул, откинувшись на спинку углового дивана, когда тот необычно зашевелился. Арсений даже подпрыгнул от неожиданности и широко распахнул глаза. Звонкий смех незваного гостя был громче мелодии в наушниках, и Арсений узнал голос почти сразу. — Шастун! — улыбнулся он, искренне радуясь такой неожиданной и приятной встрече с давним соседом лестничной клетке. — Теперь... — вместо приветствия выпалил Антон, — теперь мы можем затусить? Попов опешил, плохо понимая, о чём тот говорит. Но постепенно к нему возвращались старые воспоминания, нахлынув на мужчину потоком тёплой воды. Он так громко засмеялся, от чего все присутствующие на мгновение замолкли, обратив свои любопытные взгляды на угловой столик. Антон выглядел запыхавшимся и пытался привести себя и своё сердцебиение в порядок. — Господи, Антон, как ты меня нашёл вообще? — утирая тыльной стороной ладони выступившие на глазах слёзы, спросил Арсений. Шастуну, на самом деле, было очень стыдно признаться, что он следил за мужчиной некоторое время, поэтому он предпочёл промолчать. — Как у тебя дела хоть? — сменил тему Арсений, отхлебнув порядком остывшего эспрессо из чашки. — Хорошо. Учусь, — кратко ответил Антон. — Ну так, что? Можно мне с тобой затусить? Или я всё ещё слишком мелкий, чтобы... — Можно, Антон, можно, — прервал его речь Арсений и притянул знакомого к себе за плечо. — Эх, затусим! А там, глядишь, и подружимся. А может и чего похуже... — Чего похуже? — полюбопытствовал Антон, хлопая ресницами. Попов задержал взгляд на его глазах и по-детски смешном личике, вздыхая. Втянув воздух в лёгкие, в облаке разнообразных ароматов он учуял очень знакомый запах мускуса и пиона, исходивший от Антона, и улыбнулся так, словно о чём-то догадался. — Ничего, Тошантий, ни-че-го.