marble

- если бы я могла все это закончить, то я бы закончила... слова Ангелы эхом отдавались в голове Амели. почти истерично, что ей совершенно не свойственно, она ходила из стороны в сторону и метала взглядом в виновницу всех своих бед. по крайней мере, Вдова почти чувствовала себя виновницей. по крайней мере, Ангела делала все, чтобы заставить ее это чувствовать. только все зря. Лакруа смотрит сквозь нее. ловит взгляд белокурой, но все тщетно - она не может сконцентрироваться на ней, она смотрит и не видит перед собой никого. Лакруа стоит мраморной статуей, полностью абстрогированная и закрытая. Ангеле хочется ее ударить, причем сильно. или толкнуть. или накричать. сделать что-то, что может заставить Амели спуститься на землю. Ангела хочет выть от бессилия. но она не может, все пытается найти слова... но у нее не получается. - я предупреждала, что все закончится. у меня нет сердца, я не умею любить. это была страсть, но все прошло. голос Амели звучал жестко и твердо. самое плохое было в том, что она была права. Ангела знала, на что шла, она знала, что рано или поздно этот разговор состоится. Ангела все знала, но не была к этому готова. никто не готов стоять напротив человека, которого любишь больше жизни, и понимать, что ты вынужден уйти. Циглер присела на стул и опустила голову, закрыв лицо руками. она даже не знала, где они нахоядятся - какое-то здание, размерами напоминающее небольшую комнату, которое, по словам Вдовы, не будет отслеживаться датчиками наблюдения, а значит, гарантирует засекреченность их разговора. - .... я знаю. прости. Ангела уже не пыталась сдержать собственные слезы. они лились градом - нутро ныло от боли, хотелось лишь умереть. будучи первоклассным врачом, душевные раны лечить она не умела, а сейчас это было нужнее всего. Амели лишь стояла напротив и даже не двигалась с места - она осматривала комнату, стараясь не задерживать взгляд на Ангеле и, сделав круг глазами, опять смотрела в одну точку перед собой. Амели не трогали слезы этого человека, Амели ничего не трогало, она стояла в прострации и не понимала, что происходит. Амели не умеет любить, не умеет чувствовать, не умеет испытывать эмоции. она - машина для уничтожения. она запрограммирована на убийство, на нечто ужасное и злое, она не запрограммирована на любовь. любовь - нечто светлое, нечто противное, нечто, что выводит Амели из себя, потому что в ее голове не укладывается это понятие. она не может сделать вывод, даже сложив все пазлы воедино. что такое любовь? - не извиняйся, это мне стоит извиниться. Амели наклоняет голову вбок. раскаивается ли она? нет. больно ли ей? нет, ни капельки. но ей жаль Ангелу - Ангела хорошая, светлая, всегда всех спасает. Лакруа передергивает, она ненавидит добро и чью-то помощь. Амели опять задерживает взгяд на Циглер - и моментально судорожно вспоминает моменты, связанные с этой девочкой. их встречи, взгляды, слова... на долю секунды ее что-то как будто бьет. толчок где-то в области сердца. Амели становится страшно, впервые в жизни ей страшно - она ничего не должна чувствовать, не должна, нетнетнет... но необратимый процесс пошел. - давай не будем такими жалкими. Амели говорит это, смотрит на Ангелу в последний раз и выходит из комнаты. шепчет "так будет лучше для тебя же" и захлопывает дверь за собой. что-то неприятное, скользкое и мерзкое опять вспыхнуло внутри у Лакруа. между ними все кончено. по крайней мере, в этом уверена Ангела. по крайней мере, на это надеется Амели.