Сладкий грех

На улице дождь, слышно как он капает по старой деревянной крыше, как он бьёт в окно, стуча, моля впустить его погреться. Люди видят в нем врага, холодного, не преступного и мстительного. Никто не видят что это слёзы маленького обиженного но такого доброго ребёнка. Он плачет. Он оплакивает нас, нашу судьбу, наши беды и наше счастье, нашу слабости и нашу храбрость. Сейчас слёзы этого маленького бога утешение для того кого так и не полюбили, для того кто так и не смог простить, для них, живущих не познав счастье. В который раз мальчик бегает по длинным ярко освещенным коридором, всегда новые и такие непривычные для его маленького, хрупкого мира. Опять его отец забыл документы для презентаций, снова он у него на побегушках. Но ничего, это можно простить, ему всё можно простить, лишь бы отец не грустил. Ведь только работа, после смерти папы может помочи ему. Вот уже три года отец Даниэла, дышит работой, всё что остаётся семнадцатилетнему Даниэлу это смирится и доставлять забывшееся папки или флэшки . Кристоф ждал омежку в приёмной, быстро схватив документы, чмокнул сына в лоб, испарившись за большими деревянными дверями переговорной. Даниэл развернувшись, ленивыми шагами направился к лифту, когда писклявым голосом рыжеволосая секретарша обратилась к нему: - Лифт не работает, застрял на четвертом этаже, эту фразу он услышал смотря девушке в глаза,- уже начали устранить поломку, но не думаю что ты захочешь ждать пол часа. По лестнице будет быстрее, да и спускаться легче чем подниматься, договорила секретари весёлым голосом, при это подмигивая омеге. -Спасибо что предупредили, я и не собирался ждать починке лифта. Я пойду, осведомил парень говорливую офисную леди и направился в сторону западной лестнице. Думая при себе что если лифт сломался то скорее всего все работники компании будут сейчас использовать лестницу, а скопление людей Даниэл пытался обойти, не любил он шумиху и любопытные взгляды незнакомых тёти и дяди. Спускаясь омега раздумывал о том что может делать он, чтобы облегчить боли утраты своего отца. Что может маленький семнадцатилетний омежка, который не высовывает нос из книг и не может даже уснуть без своего фотоаппаратa. Как и отец, потеряв самого важного в жизни человека, он должен был горевать, но оставленная папина камера стала для него отдушиной, частичка его папы теперь стала часть него. Может поэтому боли утраты не чувствовалось так же остро как у его отца, или может это от того что его папа мало по малу подготавливал сына к его смерть, с тех пор как узнал свои диагноз, но Даниэл уже не страдал так сильно как его отец. Сейчас размышляя об этом, омега думал что скорее всего Кристоф не может отпустить и жить дальше, потому что чувствовал вину за то что так и не смог полюбить всем сердце своего покойного мужа. Их союз был не более чем объединение двух старинных семейств, но папа всегда был благодарен отцу, ведь только после свадьбы папа узнал что такое реальная жизнь вне стен особняка и без присмотра охранников. Кристоф уважал своего мужа, заботился, ни в чём не ограничивал, никогда не изменял и пытался любить той любовью которой мог, но влюбленность и безграничная страсти так и остались лишь мечтой, за что альфа и корил себя. Но в одном Даниэл был уверен, его папа был благодарен отцу за такую жизни и был безмерно счастлив, умерев ни сожалея ни о чем. Кристоф души не чаял в своего сына, такого миленького и пушистого, по его же словам. Мягкие короткие каштановые волосы, которые его отец любит трепать по утрам, густая рваная чёлка полностью прикрывавшая лоб, тонкие губы приятного розового оттенка, пронзительно карие глаза, чуть вздернутый к верх носик и бледная кожа всё это подарок его папы, и хоть Даниэл не считал себя писаным красавцем свою внешности он любил, именно за схожести с родителем, веди так он ощущал его присутствие всегда рядом с собой. -Уф, еще шесть этажей, как же я устал,-подумал Даниэл и облокотился о стену, чтобы перевести дыхание. -Ааааа, -закричал не сильным голосом парень, встрёпывая свои волосы -нужно заняться спортом, а то такой хиляк даже спуститься по лестнице не могу без передышки, стыд да позор омежему роду. Монолог омеги прервал вдруг смачный хлопок белой двери, при этом чуть не стукнув парня по лицу. Испугавшись звука открывшееся двери, омега подпрыгнув поднял взгляд дабы разглядеть виновника шума. На лестничной площадкой стоял сам Эрос, бог сексуальность, в обличье человека. Высокий примерно 190 см, хоть самих мускулов не было видно чувствовалась сила и могущество которое излучало это тело. Короткие тёмно-коричневого цвета волосы, стрижены ежиком так и манили прикоснутся к ним, уткнутся носом в макушку и вздохнуть аромат этого самца. От таких непривычных и стыдливых мыслях парень затряс голову и поднял взгляд на мужчину. От увиденного по Даниэлу прошлись стадо мурашек, приведя его в чувство и активировав чувство сохранность. Взъерошенные волосы альфы уже не казались ему такими притягательными, а глубокое дыхание, дурманный блеск в глазах и то как жадно мужчина вздыхал воздух вызывал в омеге лиши страх и чувство незащищенность. "Нужно бежать" кричало подсознание парня, но страх сковывал по ногам и рукам, парализовав каждую клеточку его худощавого тела. Очнулся Даниэл от удара лбом о стену, альфа держал одной рукой запястья омеги над его головой, одновременно свободной рукой схватив за ягодицы сильно заставив паренька сжаться от боли. Одним рывком альфа разодрал одежду с омеги, любимая клетчатая рубашка стала куском ткани валяющаяся на белом полу, схватив за ремень альфа отодрал его в сторону припустив брюки омеги вместе с белыми трусами, на которых красовались розовые зайчики. Разгоряченный альфа, уткнувшись носом в шею шатена, рыча, начал пальцами вторгаться в девственное тело парня. Искусив до крови плечи и шею,метя свою добычу, альфа обоими руками оттопырил его округлые мягкие ягодицы и одним рывком вошел на всю длину. Слишком тугие мышцы ануса обволокли его возбужденный член причиняя неописуемую боль вперемешку с удовольствием. Сделав два глубоких вздоха альфа начал вдолбится в маленькое хрупкое тело омеги, не замечая плач и мольбы пощады. Шоковое состояние в которым пребывал Даниэл невозможно описать.Он чувствовал всё, как грубые пальцы вторглись в него, как не разработав его достаточно, что-то большое инородное прорвалось в него, вызвав глухой крик и острую боли во всем теле. Он всё это ощущал, но также было впечатление, что это не его чувство, просто это не возможно, его первый раз не может быть таким, здесь и с этим альфой. Это не с ним происходит, это не он чувствует боль и стыд, это горечи не от его слёз, это не его губы искусаны до крови, это не его насилуют. Да, скорее всего это одна очередная книга которую он читает, вот он и проникся. Он просто зритель. Это история не о нем, не про него. Или, это очередной сон, еще один кошмар, всё забудется как только проснётся, думал Даниэл погружаясь в давящую, вязкую, болезненную темноту. На лестничной площадке, алым цветом на белой стене отпечатались царапины от маленьких омежкиных ногтях, знак их падения.