lucky star

От таких, как Шистад зарекаются. Эва это понимает, как только попадает в его поле зрения. Жаркие объятия, пьяные поцелуи до распухших и раскрасневшихся губ — это почти ничего, по сравнению с тем, что будет, если Крис решит обратить на тебя внимание. Ведь целоваться с Шистадом на каждой пятничной вечеринке входит в дурацкую привычку, до того родную и нужную, что уже просто невозможно. Но видеть его на пороге своего дома — это уже из раздела фантастики. Мун резко останавливается перед калиткой, переставая говорить по телефону с Нурой — очередная телефонотерапия о Вильяме дает свои плоды — подруга начинает оживать и приходить в норму. Крис сидит на перилах, что-то строча в телефоне — и это кажется настолько неправдоподобным, что Эве хочется ущипнуть себя побольнее — так не бывает. Вернее, так не было до этого дня. Что-что, а разграничивать свою постель и личное пространство Шистад умел. Мун не знала откуда, он этому научился, но Крис прекрасно умел справляться со всем — за ним не волочились, не носили дурацких трофейных толстовок, а просто все знали, с кем спал Шистад. Драма-бой просто дарил удачу, благословлял или же, может быть, был испытанием для каждой хорошенькой младшекурсницы — пока не пройдешь сквозь постель Шистада считай, что и не училась в Ниссен. На таких, как он, молятся, потому что переспать с Шистадом — это, как коснуться кроличьей лапки на чертову удачу. Наверное, это должно быть, что-то на подобии «мама, благословишь меня на секс с Кристофером Шистадом?» Эву Шистад не благословляли (с ней-то он не спал), и это её радовало. Только целоваться стало привычкой. — Я перезвоню, — Эва прячет телефон и подходит ближе, привлекая к себе внимание парня. — Шистад? Фирменная сладкая улыбка, прищур глаз и Эва понимает, что перед ней тот самый Крис которого она привыкла видеть, целовать и касаться. Внешний вид, как всегда, на все сто: такая же модная прическа, одежда от лучших брендов, расслабленность позы и движений. — Мун. Обмен фамилиями проходит, как всегда, типично.  — На чай пригласишь? — Шистад потягивается и идет следом за девушкой, оценивая её снова и снова, будто видит впервые. — Ты хотел сказать на пиво? — Эва открывает дверь, не понимая, что забыл Шистад у её дома. — Или, может, чего покрепче? Студент лучшего юридического вуза страны не мог так просто снизойти к простой персоне Эвы Квинг Мун — самой обычной второгодки. О том, как отец — известный адвокат — пропихнул туда сына не говорил только самый ленивый. Все прекрасно знали, как Крис там оказался и благодаря чему. Мягкий и приятный смех Криса ласкает слух. Эва вовремя останавливает себя от ответной улыбки. Ведь сама природа создала его таким — хищником — красивым, сильным и прекрасным, чтобы он погубил как можно больше невинных жертв. Кристофер Шистад — идеальный и беспощадный убийца (он убивает взглядом, отравляет касаниями, пробирается в организм ядом, вводится внутривенно и разносится с кровью, обрекая на погибель). — Мун, не рада меня видеть? — Шистад наигранно дует губы. Это так по-детски, думает Эва, но молчит, пропуская парня в дом, кляня себя за малодушие и слабость перед ним — трепетную и трогательную привязанность к их поцелуям и касаниям. Вместо ответа Мун тыкает ему средний палец и, наконец-то, улыбается — ведь это же всё тот же Крис — гребанный lucky star. И кажется, что его звезда никогда не перегорит. Эва, кажется, становится на шаг ближе к своей удаче, когда Крис сминает своими губами её губы. Он кажется ей изголодавшимся по поцелуям мальчишкой, продрогшим под свинцовым небом Осло. Такими холодными и нетерпеливыми кажутся его руки, которые идеально ложатся на талию Мун. И Эва понимает, что с ним не так — он переломанный мальчишка, который вернулся, чтобы зализать раны. До судорог больно становится в горле, поцелуй кажется горьче самой дерьмовой таблетки. Не такой она хотела быть для него. — Ты ошибъся запасным аэродромом, Шистад, — Мун упирает ладони в его грудь, наблюдая за тем, как выглядит Крис, которого застали врасплох, которого поняли и раскусили. — О чем, ты? — Крис не сдается, наклоняется ближе, ведет носом по щеке, оставляя на щеке легкие, почти невесомые поцелуи. От таких тают, но Мун крепче гранита. — О той, о которой ты молчишь, — всё так же стоит на своём Эва, отстраняясь от новой попытки Шистада поцеловать. — Ты придумываешь. Крис лучезарно улыбается и разворачивается на 180 градусов, подставляя под Эвины обоймы взглядов широкую спину, затянутую тканью дорогого пуловера. Мун не двигается с места: Крис уже не держит, но она прижатая к стене — понимание пришпиливает крепче всего. Такие мальчики тоже хотят утешения. Они хотят быть кому-то нужными.