***
Его припирают к стенке раньше, чем он успевает сообразить. В ярких зелёных глазах Джонатана — целая буря, шторм, пенящий волны, рождающий сокрушительную силу. — Ты снова был с ней. Он шипит. Он выплёвывает эти слова ему в лицо. Дышит спокойно, но Джейс чувствует, как колотится его сердце. — Твоя братская забота переходит всякие границы, Джо-на-тан. Моргенштерн ослабляет хватку, но не отстраняется. — Я и не думал, что ты настолько слеп, Джейс. И почему-то его имя на этот раз звучит мягко. Джонатан уходит, оставляя замешательство и смятение. Уж лучше бы они снова подрались, думает Джейс.***
— Он всегда так сильно тебя опекал? — задаёт он вопрос Клэри, которая настраивает фотоаппарат. Она трясёт головой так резко, что рыжие локоны напоминают языки пламени, сверкающие, опасные в солнечном свете. — Нет, такое впервые. Не знаю, что он имеет против тебя, — она берёт его за руку, — но спасибо, что помогаешь мне. — Ерунда. — Я правда это ценю. Она возвращается к камере, меняя объективы поочерёдно в поисках идеального. Джейс не соврал: ему нетрудно помочь Клэри с внеклассным заданием в Академии искусств. Он помнит, как она долго возмущалась, что вообще-то, она художница, но поделать ничего не могла — пришлось прокачивать посредственные навыки фотографии для сдачи проекта в конце семестра. Так Клэри стала таскать его по всему Нью-Йорку в поисках безупречной локации, света и обстановки в целом. Она так и не сказала, почему именно он, да и ему это было не очень-то интересно. Ему нравилось проводить с ней время, пока их не нашёл её сумасшедший братец. Пока не врезал ему, заявляя, что Клэри ему не подходит и что лучше бы держаться от неё подальше. После у них было ещё три стычки, одна из которых закончилась его сломанным носом, бесконечными нотациями Алека и причитаниями Клэри о том, что это её вина. Но он не сдался. Клэри-то была не при чём. Она извинялась, бормотала что-то о том, что у неё и без него есть парень, но лучше бы Себастьяну — он понятия не имел, почему тот не переносил своё имя, но ему приносило удовольствие бесить его — об этом не знать. А ещё улыбалась лучезарно, когда он пришёл снова и приготовился выполнять все её указания. Сегодня она в бодром расположении духа. Носится туда-сюда, пробуя разные ракурсы. Энергичная, живая и какая-то умиротворяющая. И он почти верит, что ничто его не потревожит, как чувствует, как его облепляют, обволакивают взгляды. Джейс выучил каждый из них — колкий ненавидящий, льдисто-презирающий, обжигающе-злой, испепеляющий. Все как один рвущие ему внутренности ржавым крюком, вспарывающие едва зажившие раны. Откуда в тебе столько ненависти? Почему ко мне? Почему я? Почему из всех ты предпочёл меня? Вопросы остаются без ответа. И он никуда не уходит. А Джейс и виду не подаёт, что что-то не так. — Оттяни кофту рукой, так, чтобы было видно ключицы. Совсем чуть-чуть, — просит Клэри, не переставая щёлкать. Он ощущает, как взгляд движется. Как кожа начинает гореть от пытливых, требовательных мазков, которые Джонатан оставляет на нём. Клеймит, выжигает. Джейс выполняет просьбу Клэри. Давится воздухом, когда о н становится позади неё. Ему кажется, что он сходит с ума, когда за слоями ненависти, презрения и чёрт знает ещё чего видит желание. Он исчезает с площадки так же быстро, как появляется. Но Джейса не покидает уверенность, что он его ждёт.***
— Братская забота, да? — ехидно тянет Джонатан, набрасываясь на него, как хищник на жертву. — Это Клэри мне не подходит, или, быть может, я ей? — не сбавляя оборотов, на грани, опасно, дразняще. Рывок — и он вплетает пальцы в волосы, тянет ощутимо, пропуская тёмные пряди меж пальцев, заставляет запрокинуть голову. Сверлит, вгрызается в него взглядом, будто изголодавшийся. Одёргивает вторую руку — замахивался ею для удара. — Ну же, ударь, — хрипло по слогам выплёвывает. И он готов, он ждёт этого. Ждёт боли, ждёт крови, ждёт чего-то, что смогло бы его отрезвить, потому что это не он, ему не должно быть так хорошо. Ведь дрожать от предвкушения ненормально. Я тебя не боюсь, ублюдок. Я тебя не боюсь. Как тебе это, Джонатан? Но боли нет. А предвкушение шкалит, слепит, и сердце колотится где-то в горле, когда Джонатан ослабляет хватку, подвигается ближе и шепчет: — Ненавижу. Раздвигает языком губы, кусает до боли. А Джейс позволяет себе захлебнуться, пропасть. Делит ненависть с желанием на двоих.