АСА - Академия Секретных Агентов. Книга вторая - Таинственный свет в Долине Мистинов

Кажется, ноябрь начался только вчера, но его холодные пронизывающие ветра успели проникнуть даже внутрь отапливаемых зданий. Судя по рассказам Арсения, Аннегринту, суд по делу которого должен был быть завтра, наверное, сейчас отнюдь не тепло. Честно говоря, меня сильно удивило, что после наших показаний, где мы вполне ясно объясняли, что это не могло быть убийством тем более со стороны Аннегринта, никто из полиции не отпустил его на свободу. И более того, мы зачем-то должны были вновь рассказывать эту историю в суде. Мне, мало интересовавшейся детективами, и то с трудом удавалось объяснить происходящее. Но факт оставался фактом — мы должны повторить свой рассказ в суде, и возможно это даст небольшой шанс на освобождение Аннегринта. — Никто толком не знает за что прежнее руководство невзлюбило его деда, — выдохнула Крис, — но никто не исключал версию, что нынешнее поддерживает ту же политику и бедному Аннегринту достаётся за то, что не совершал он и что не совершал его дед. — Тогда такой смысл в наших показаниях, если и следователь-то его не отпустил после этого? Вряд ли, если ему действительно достаётся ни за что, мы вдруг спасём его тем, что мы видели, как она умерла… — протянула я, надеясь хоть на какой-нибудь ответ. — Говорят, судьёй будет Мистин Правосудия, а он не может ошибиться в решении. И это, по сути, единственная надежда на оправдательный приговор, только вот этого нельзя сделать, не предоставив доказательства, — Профессор Андреас, которого я узнала по голосу, возник словно из ниоткуда. — Раз уж ты так рано, может, расскажем ей? — спросила Кристина, смотрясь в зеркало и что-то поправляя в причёске. — Твоя сестра — ты и рассказывай, — профессор обошёл вокруг нас и остановился сбоку от Крис так, чтобы она всё же могла видеть и зеркало. — Ну я вообще-то немного видела… — я хотела рассказать о поцелуе, за которым однажды застала этих двоих, но мне не дал договорить профессор. — О, ты столько ещё не видела, что даже не представляешь, — он даже пропел эту фразу. — Ладно, после суда, — произнесла Крис, бросив взгляд на часы, — а то ещё опоздаем… Нам же в Нью-Мистинс, я не ошибаюсь? — Дааа. Ох, никогда Аннегринт не любил этот город. Хорошо бы, если в этот раз обойдётся… *** Это холодное ноябрьское утро Аннегринта не радовало вовсе. Во-первых, хотя с окончания наказания Арсения прошло чуть больше недели, было неимоверно тоскливо в этих окаменелых приевшихся стенах. Во-вторых, он сам едва уже мог сказать какое было число сегодня, что удручало не меньше. Он мог сказать лишь, что провёл в заключении гораздо больше, чем 20 дней, отведённые его соседу. Видеться с кем-то едва ли удавалось, даже Филиппу получилось попасть на встречу только два раза. На последней были хорошие новости — судьёй всё же будет Мистин Правосудия. И в-третьих, суд должен был быть сегодня, этим холодным утром второго ноября. Аннегринт проснулся очень рано, кажется, солнце ещё даже не встало. А всё по той причине, что он рухнул с каменной кровати на этот не менее холодный и каменный пол. Каким чудом его лицо вообще не пострадало, приходилось только гадать. Мысль о том, что сегодня суд, в его голове превратилась во вбивающую в тревогу сирену, занимающую все мысли. Сегодня он или увидится с любимым дедом на Кристесфейрро — Тюремном острове, находящемся где-то в Тихом океане, полном серьёзной охраны и совершавших тяжелейшие преступления, или чудесным образом выйдет на свободу с доказанной невиновностью. Хоть Аннегринт и надеялся на второе, почему-то ему казалось, что сбудется первое. В ожидании сопровождения, он, вероятно, в сотый, а то и тысячный раз обошёл всю свою камеру. Беспокойные его мысли пытались даже вообразить пророческое видение, но Аннегринт решил, что только решение суда будет принимать за что-то, что определит его дальнейшую судьбу. За ним пришли тюремщики, которых он мысленно относил к категории добрых. Их можно было по-тихому спросить о чем-то или, пока никто не видит, поговорить об их и своей нелёгких судьбах, даже пожаловаться на главу полиции и выслушать ответные жалобы на начальство. «Если даже два «добрых» — это должно быть хороший знак», — мелькнуло в голове, но Аннегринт отогнал эту мысль. Только суд. Только суд решит, что будет дальше. Не видеть никаких знаков, не слушать никаких слухов. Только суд. Только суд. Иного спасенья не стоит ждать. — Где будет заседание? — шёпотом всё же спросил он, когда они свернули в коридор, где вряд ли кто-то мог услышать. — Нью-Мистинс, мы проводим Вас до туда, а после телепорта тамошние сами отведут, — грамотностью эти люди, конечно, не блистали, но всё же помогли, чем смогли. «Нью-Мистинс… родной городок, явно ДУРНОЙ знак, там никогда не происходило со мной ничего хорошего», — и эту мысль Аннегринт заглушил, напоминая себе, что решение лишь за судом. Дальнейший путь до самого зала суда был для него всё также полон знаков то хороших, то плохих, которые он судорожно отгонял, превратив в молитву слова: «Только суд, только суд, только суд». Правда, когда его встретили возле телепорта в Нью-Мистинс, новая мысль захватила его сознание, вместе с остальными продолжив вгонять его в большее беспокойство: «НЕЛЬЗЯ ляпнуть что-нибудь лишнее!» В этих тревогах, он не сразу понял, что всё сопровождение уже ушло, а он находится уже внутри зала суда. Заметил он это, когда, задумавшись, сделал шаг вперёд, но вдруг резким ударом, словно он врезался в стену из упругого, но пружинящего материала, Аннегринта откинуло назад. От такой неожиданности, Аннегринт перестал думать о всём, что его тревожило, и огляделся по сторонам. Парень не мог не узнать этот зал. Воспоминания о разводе родителей и прежде часто мучали его, но сегодня они всплывали не в кошмарных снах или переживаниях о том, что, как и почему, а лишь стоило посмотреть вокруг. Это было каких-то шесть лет назад, но сейчас Аннегринту казалось, что он только вчера был там. Было лишь одно серьёзное отличие — вокруг него на полу был начерчен круг, который, как он догадался, был защитным барьером, невидимым для глаз, но всё же не пускавшим наружу. *** Аннегринт уже был в зале, когда я в сопровождении сестры и профессора Андреаса, и мои друзья в сопровождении Леди Катрен, которая настояла на том, что отменит урок и у всей нашей учебной группы, чтобы никто не потерялся в дороге. Мне показалось, что привычную мне по фильмам часть зала, где должны были быть судья и прочие должностные лица (отличалось лишь то, что Аннегринт не был в «клетке», но как мне потом объяснили, был за невидимым защитным магическим барьером), совестили со скамейками из католических храмов, где сейчас сидели, вероятно все, кто давал какие-то показания. Моё место было в третьем ряду, я сидела между Клео и Амалией, а справа от Амалии располагалась Ли Хэм Бон. Слева же от Клео были очень неожиданные гостьи — Ястрель и Крайа. Последняя вовсе не была одета как айстин, да и глаза её словно изменились — теперь они выглядели как обычные человеческие, с нормальным белком, радужкой и зрачком. Радужка её глаз была черной, но с белыми и серыми полосами, шедшими от зрачка к краю радужки. Одета Крайа была в тёмно-синюю блузку и джинсы, и от пугающей владычицы айстинов оставались в ней лишь те же короткие волосы, которые лишь чуть-чуть отросли за лето. Мальчиков из моей команды отсадили отдельно, а их соседом оказался Аид. Почему-то их вообще посадили через проход от нас, словно они сами в чём-то провинились — в том ряду не было больше никого. Моя сестра с профессором Андреасом сидели через ряд от нас, вместе с Эльтоной, Дельтией и ещё каким-то беловолосым парнем, которого я не знала. Мне казалось, что больше никто не должен прийти, но в зал зашла странная компания — одна седая женщина, и двое рыжих мужчин — один явно приходился бы мне в отцы, а другой был ближе по возрасту к какой-нибудь той же Эльтоне, и затем поодаль от них рыжеволосая женщина. Если бы их не посадили в самом первом ряду (да и так, что они были очень близко к Аннегринту) и если бы они не были поголовно рыжими, я бы вряд ли вообще догадалась, что это родственники нашего подсудимого. Когда они сели, суд начался (хотя я не успела заметить в какой момент пришли должностные лица). Я долгое время пыталась следить за ходом суда, за обвинениями Лорда Лайнберна, звучавшими всё абсурднее и абсурднее, за тем, как вызывали свидетелей, и за тем, как адвокат Аннегринта уверенно и спокойно продолжала настаивать на его невиновности. В какой-то момент мне стало скучно, и я прикрыла глаза, положившись на подруг, которые могли бы меня разбудить, если бы мне нужно было выйти и снова рассказать, как умерла Крастия. Но девочкам не пришлось этого делать. Я проснулась сама от криков, чего в суде я никак не ожидала. Я проспала начало этого громкого спора, поэтому не поняла о чём таком говорит Лорд Лайнберн, но что было дальше… — И кто же подтвердит ваши слова?! Может предыдущий Пророк?! — вот, что первым я отчётливо услышала. Я не знала, какие слова нуждаются в таком подтверждении, но я сразу вспомнила, что Аннегринт рассказывал о проклятье, из-за которого никто не мог вспомнить предыдущего Пророка и его следа в истории. Вероятно, это была насмешка, попытка назвать что-то из слов Аннегринта несуществующими или недоказуемыми в суде. — Да, — спокойно и твёрдо ответил Аннегринт, что явно ещё больше вывело из себя Лорда. Мне показалось это странным, но я молча продолжила наблюдать за происходящим. — Очень умно, мистер Пророк, но никто даже имени его не знает! — Лорд Лайнберн победно скрестил руки на груди. Его слова подтвердили моё воспоминание, но расстроили — похоже, какой-то из аргументов Аннегринта не сможет ему помочь. Но я поспешила с таким выводом. — Мракс Аллен — предыдущий Пророк! — эхом пронеслось по залу суда это взволнованное восклицание, проникая в каждую голову, в каждое сознание. Нависла тишина. Куда бы я ни посмотрела, всюду были шокированные лица, и только судья — Мистин Правосудия — всё же сохранил самообладание. Аннегринт замер, рассматривая правую руку, на которой чуть меньше года красовался рисунок полумесяца, который он, как он нам говорил, нарисовал от скуки. Внезапно возникла какая-то вспышка света, заставившая меня зажмуриться на какое-то время. Кто-то рядом с Аннегринтом громко кашлянул, и странный, совсем незнакомый мне ледяной голос произнёс: — Ну и пылища у вас, господа, в зале суда! — эти слова снова пошли эхом по всё ещё молчавшему залу. Клео ткнула меня в бок, а затем, когда я к ней повернулась, указала в сторону Аннегринта. Я пригляделась, пытаясь понять, что же увидела подруга, но тут Амалия наклонилась ко мне и тревожно шепнула: «Призраки». Я ещё раз посмотрела, куда указала Клеопатра, и поняла, о ком говорила Амалия. Возле Аннегринта находились двое, которых трудно было назвать иначе, чем призраками — женщина с тёмными волосами по плечи в белом платье и мужчина с рыже-каштановыми волосами, в тёмных одеждах, так же они были полупрозрачные, и я поймала себя на мысли, что мне стало интересно когда-нибудь попробовать просунуть через призрака руку. Аннегринт, возле которого находилась эта странная пара, выглядел растерянным, словно сам не знал, к чему приведут его слова. Вдруг призрачный мужчин пошёл (если так вообще можно сказать о призраке) в сторону Лорда Лайнберна, остановился прямо напротив него и тем же ледяным голосом сказал, пристально изучая Лорда взглядом: — Слышал, Вы хотели бы иметь дело с моими показаниями, господин Лорд? Вы, поговаривают, интересовались в рамках сегодняшнего заседания сделкой, заключённой между моим учеником и преемником, соответственно, — призрак указал рукой на Аннегринта, — и мной, не так ли? — Кто Вы вообще такой?! Каких духов, в зале суда делают призраки?! — возмутился Лорд, который, вероятно, сегодня вообще был не в настроении. — Кто я такой? Поразительно! Ещё скажите, Вы настолько закостенели мозгами, что если уж не знаете, то не можете сделать простых выводов, вспоминая недавний Ваш диалог с моим учеником. Что ж, облегчу Вашу задачу, Мракс И́ген Аллен, не рад знакомству, — после чего призрак протянул Лорду Лайнберну руку для пожатия, но тут же отдёрнул. Я поймала себя на мысли, что вовсе не понимаю судью. Это, конечно, хорошо, что он такой спокойный, но не реагировать на тучу происходящих вещей, в том числе на крикливый спор, который вообще привёл к этой ситуации — это казалось мне неправильным. Между Мраксом Алленом, который, как я вспомнила был отцом Крайи и Ястрель, и главой полиции Лордом Лайнберном вот-вот должна была вспыхнуть перепалка сильнее той, которая вообще привела сюда призраков. И тут судья всё же потребовал, чтобы они прекратили, а также попросил дать показания Мракса, после чего вдруг стал активнее вызывать оставшихся свидетелей, в том числе и нас. Мне показалось это странным и забавным — словно он наблюдал за тем спором специально, а затем всё же, услышав чего-то в достатке, решил, что пора бы уже заканчивать этот настоящий балаган. Когда судья вместе с помощниками удалился принимать решение, я захотела вновь осмотреться. Аннегринт выглядел как настоящая тревога в форме человека, и все мы понимали, что для этого есть полноправные основания — сейчас или он навсегда окажется за решёткой, или всё же будет свободен. К тому же, он Пророк, и без него бороться с айстинами. Я повернулась назад — Эльтона и Дельтия, да и тот беловласый незнакомец, все они были обеспокоены догадками. Затем я посмотрела на сидевших рядом Ястрель и Крайю. Обе они подавляли какую-то ужасную печаль, и я не сразу поняла, что проблема была в призраке их отца. По щекам обеих текли слёзы, только у Крайи они были темными, оставляя следы с черными контурами, словно следы от акварельной кисти. Впервые я увидела не двух родственниц по разные стороны баррикад, а двух сестёр. Мои размышления были прерваны судьёй. — Я, Мистин Правосудия и Верховный Судья Полного Мира, Лаурей Тайгентгейл, объявляю необходимым признать Мистина Памяти Аннегринта Мэттью Буристера невиновным, в связи с чем также освободить его из временного заключения и снять все обвинения! Заседание объявляю закрытым. «ЭТО ПОБЕДА!» — подумала я, хотя, вероятно, это была всеобщая мысль. Стоило почти всем должностным лицам встать и уйти, как начали собираться и остальные. Я подошла к сестре — мы договорились вернуться вместе. *** Соня уже не видела, как Аннегринт, когда магическую «клетку» сняли, первым делом подошёл к ещё не ушедшему судье. — Спасибо Вам большое. — Не стоит благодарности, юноша, — спокойным тоном произнёс Лаурей. — Я всего лишь делаю своё дело. И надеюсь, Вы тоже продолжите делать своё. Судья улыбнулся, и телепортировался из зала. Затем… Затем, конечно, любимая бабушка. Она проделала немалый путь в надежде увидеть свободным хотя бы внука, если уж не удастся когда-либо вновь увидеть мужа. Ну, а потом уже друзья. В отличие от Эльтоны, Аннегринт сразу узнал Хемиша. Хотя, возможно, дело было в том, что в своё время они чаще общались. Или в том, что Аннегринт всё же Мистин Памяти. В общем, Эльтона оказалась слегка смущена своей забывчивостью, но Хемиш, кажется, вовсе не был обижен. Впрочем, скоро в эту компанию вписался ещё и Филипп, который с Соней и Кристиной возвращаться не собирался, и девушки решили не мешать. *** Когда мы вернулись в Академию, я с удивлением заметила, что профессора Андреаса с нами не было. — А куда?... — я не успела даже спросить, как Кристина сразу же ответила. — Так совпадают вещи, что они с Аннегринтом лучшие друзья с детства. Праздновать пошли, — сестра ключом открыла свою комнату. — И теперь доля рассказывать опять падает на меня. Присаживайся. — Что тебя заставили рассказывать на этот раз? — усевшись в уже давно знакомое кресло, улыбнулась я. — В прошлый раз, когда мы тут беседовали, ты аж в айстина превратилась. Кстати, сегодня рядом с Крайей мне не становилось плохо. Да и с Аидом тоже. — Я всё ещё не знаю, что делать с этой твоей «чуйкой» на айстинов, но думаю, стоит спросить у Ястрель. Или у Хемиша — это там такой беловолосый парень был, если ты заметила. Они больше в таких вещах разбираются. — И ещё я сегодня видела у Крайи какой-то белый светящийся камень, она его доставала, когда призраки только появились. Это ведь может быть опасным артефактом? — Оу, нет, это точно не артефакт. Ястрель давно мне рассказывала: этот камень Крайе их отец подарил на полуторатысячелетие, чтобы она всегда вспоминала о семье, когда смотрела на него. В нём нет магии вообще. — Ясно… Так о чём ты мне хотела рассказать? А то я совсем заболтала тебя. — О профессоре Андреасе, — произнесла сестра, и я мысленно обрадовалась — наконец будут ответы на все мои мысленные вопросы. — Для начала скажи мне, что ты о нём думаешь? — Год назад мне казалось, что преподавателя моложе Леди Катрен и строже неё одновременно, существовать не может… — сестра усмехнулась, — но вообще мне показалось, вы неплохо ладите, как будто старые знакомые. — И всё? Неужели твоя странная способность случайно натыкаться на семейные секреты, здесь дала какой-то сбой? — Ну… вообще… да, я кое-что видела, — Кристина вопросительно посмотрела на меня, и я продолжила. — Ваш… поцелуй, вот… — Я так и знала. Но неважно. Мы с Филом… с Филиппом давно знакомы — учились вместе. Ты ведь, по-моему, встречалась на том празднике с учениками Парижской Агентской Академии? Я тоже училась там. Мне никогда не нравилось это место. Из-за болезни и того, что я дочь всего-то министра, меня многие травили. «У тебя даже титула нет», «Твоего отца повторно не выберут, и ты вылетишь отсюда». Отец, узнав об этом, даже предлагал мне уйти оттуда и, дождавшись подходящего возраста, начать путь заново. Но у меня было две причины закончить учёбу именно там — АСА и Филипп. АСА ведь моё творение, ей всего-то пять лет, как понимаешь, первый выпускной курс у нас будет ещё лишь через три года. Когда отец предлагал мне уйти из той Академии, я начала думать о том, чтобы создать свою Академию, борющуюся с недостатками всех других, но в основном той, Парижской. И тогда же моим единственным другом оказался Филипп. Без его поддержки я бы, наверное, не смогла бы поверить в успех своей идеи, так что он полностью обязан существованию этого места. Я всегда делилась своими идеями с ним, выслушивала его критику и варианты, его идеи. И потом постепенно дружба переросла в более серьёзные чувства. Тогда появились новые планы — что бы мы стали делать в будущем. В принципе, мы от них не сильно отошли и сейчас. Вообще должность моего заместителя давно была за ним, но пока он доучивался на преподавателя, пришлось повременить с этим. Но появились новые обстоятельства и пришлось немного видоизменять старые планы. — Это какие? — я впервые прервала рассказ Кристины. — Летом Фил… Филипп сделал мне предложение, и мы как-то не торопились со свадьбой, тем более что наши отцы узнали о том, что мы вообще знакомы при самых странных обстоятельствах. Но есть ещё кое-что… — Что? — мне показалось, сестра сомневается в том, рассказывать ли мне про это. — В общем-то, выяснилось, что я ношу под сердцем его… нашего ребёнка… — Носишь чего? Что? А? — кажется, я не сразу поняла, о чём мне только что сказали. — О духи, — выдохнула Крис, — я беременна, ты тётей будешь. Кстати, свадьба через три недели, и ты приглашена. После этого мы ещё долго болтали, в основном об Академии, и даже не заметили, что стало уже поздно. Когда я уходила, я вдруг вспомнила, что давно не практиковалась с Маской, и, убедившись, что все из «моих» спят, вышла с ней на балкон. *** Вот-вот должна была наступить полночь, и Аннегринт с Филиппом и Хемишем были единственными, кого можно было встретить на улице в такой поздний час. Это трио направлялось в сторону пещеры, где жил Аннегринт, чтобы продолжить праздновать его освобождение, но вдруг виновник праздника остановился и обернулся. — Соня? В полночь? В Долине Мистинов? — удивлённо буркнул он себе под нос. — Должно быть показалось…