тараканы.

Когда мир погрузился во тьму, Кёма только поржал. Когда сотни тысяч людей оказались в условиях, в которых едва можно выживать, когда они начали вести охоту друг на друга ради оставшихся благ и удобств, Кёма заливался смехом, хватаясь за живот, открывал рот так, что казалось, он вот вот разорвётся до самых ушей. На останках пространственного разлома в одном из районов катастрофы написано: Готовьтесь к худшему. Кёма не знает, кто это написал, но ему хочется найти этого человека и отдать ему все монеты, что найдутся в карманах. Мир погрузился во тьму после того, как произошёл ещё один несчастный случай с катушками. Точно не установлено, как это случилось, а если и установлено, то никто не узнает, потому что единственными СМИ теперь являются надписи на всём и вся краской из баллончика, но известно, что энергия четвёртого измерения вдруг начала использоваться слишком интенсивно, будто всем вдруг пришло в голову одновременно включить свои фены, и поток вырвался наружу, решив, что, должно быть, этого все сильно хотят, создав громадный разлом недалеко от Башни, из-за чего рванула она, а там дальше, по цепочке, оставшиеся пятьдесят девять. Удивительно, как от такого давления от планеты не осталась лишь чёрная дыра, потери оказались огромными, как имущественные, так и человеческие. Остались только лютые счастливчики, старые солдаты и тараканы. Говорят, тараканы могут пережить даже взрыв атомной бомбы и последующую ядерную зиму, поэтому разлом в пространстве они даже не почувствовали. Более того, их количество увеличилось, Кёма уверен, эти твари сидели в щелях богатых домов, напичканных катушками сверху до низу и ждали, когда всё взлетит на воздух, чтобы поймать на себя эффект раздваивания от соединения измерений, чтобы расплодиться сильнее, чтобы прогнать оставшихся людей с планеты. Теперь по кухне Мабучи бегают двухголовые уродцы, которых даже убивать противно, каждую ночь он лежит и смотрит в потолок, ожидая, когда из дыры в потолке, в которой, по идее, должна быть лампочка, выползет очередной экземпляр. Кёма вздыхает, поднимается и бьёт голой рукой по старому потолку, сотрясая весь дом и выбивая из поверхности тучу белой пыли от засохших белил. Ядерная зима не может убить тараканов, а Кёма одной правой может. В новой жизни Кёмы Мабучи осталось кое-что из старой, что не очень-то его и радует. Кого может порадовать работа на старую толстую ведьму, сидящую на верхушке всей грязи города, но при этом являющуюся чуть ли не матерью Терезой теперешних нищих и Иисусом для Новой Теслы? Над баром больше нет неоновой вывески, бухло разливает живой человек, а не андроид, в офисе Мэри больше нет гигантских голограммных акул, которых Кёма порой шугался, но ему по-прежнему дают работу собирателя. После инцидента все катушки были запрещены, дабы избежать повторных происшествий, их не используют даже ради помощи смертельно больным или снабжения электричеством стратегически важных объектов. Красота, думает Кёма, тишь да гладь кругом, кому нужно устроить войну — тот пусть дерётся на кулаках, а кому суждено умереть — пусть умирает. Мабучи получает новые задания каждый день, как в какой-нибудь игре, а потом бегает по катакомбам и собирает, собирает, собирает. Порой везёт просто поискать катушку в развалинах дома, но чаще Кёме приходится носиться по старым кварталам за всякими отморозками, выслеживать их, а потом выбивать из них всю дурь попутно с катушками. Эти парни тоже собиратели, только работают они на самих себя, забирают то, что никому не нужно и продают тем, кто по-прежнему зависим. Эти парни тоже тараканы, они забиваются в щели и ждут, когда погаснет свет, чтобы выбраться и пойти охотиться. Кёма привык убивать тараканов. Каждый раз, когда он видит тёмное пятно на стене, он несётся к нему и, не разбираясь, таракан это, другое насекомое или просто тень так упала, Кёма бьёт, сильно, чтобы с первого раза убить, чтобы не пришлось добивать. Лишние движения, думает, зачем. Приносит катушки с одной свалки на другую, с нелегальной на легальную, передаёт найденные катушки Мари, а она передаёт их Новой Тесле, а точнее, тому, что от неё осталось. Конечно же, офис Новой Теслы в Японии, где ему ещё быть, ведь стереотип о том, что в Японии одни умники врезался в мозг даже коренному населению, как и стереотип о том, что каждый третий японец — самурай. Кёма и сам уже во всё это верит, затягивает пояс на кимоно, идёт дальше. Остался он, умники и, конечно же, тараканы. Тараканы в его собственной голове. Они пляшут каждый раз, когда Кёма натыкается взглядом в обездвиженного Четвёрку. Его глаза потухли, он весь потух. А ведь хороший был парень. Коороги с грустью смотрит на своё творение, теперь ставшее кучей мусора, но оберегаемое не хуже ценного музейного экспоната. Коороги тоже потух. Иногда Кёма вспоминает Миру, её живые чувства, тёплую улыбку, их дружбу. Вспоминает, как она отключилась, как старый сгоревший пылесос, как стала такой же грудой ненужного мусора. Была человеком, а стала просто грудой металла. Кёма убивает тараканов каждый день, потому что так нужно, потому что и так в мире слишком много плохого, ещё и эти сраные тараканы. Иногда Кёма ловит себя на том, что замахивается, чтобы врезать себе по лицу, чувствуя, как что-то по нему ползёт. Кёма надеется, что этот таракан не из его головы.