Мимолетные облака

Сакура смотрела на сетевую страницу книги Хакинга «Научный реализм» и ее состояние медленно перетекало из шокового в эйфорийно-офигевающее. – Верде! – взвизгнула она, подпрыгивая на стуле. – Верде, ты все-таки француз?! Ученый высунул голову из кухни и недоуменно ответил: – Дааа, – тоном человека, который сомневается в сказанном. Несколько мгновений он молчал, а потом спросил. – Ты раньше думала, что я испанец или латинец? – А что мне было думать, если «verde» это зеленый по-испански. Но ты вот что скажи. Тебя зовут … Эмиль? Он поджал губы и сказал, решив не отрицать очевидное. – Да. Сакура выдохнула и обернулась лицом к компьютеру. На нее смотрела статья о французском ученом Эмиле Верде, жившем во второй половине двадцатого века. Тот ученый написал очень популярные научные труды о влиянии полюса на оптические свойства прозрачных тел. Он «умер» в 42 года. – Ты не выглядишь на сорок с лишним. – Это потому что на тот момент я уже застрял в том возрасте, в котором нахожусь сейчас. Даже борода не могла скрыть отсутствия морщин. Отдал людям некоторые свои труды и инициировал смерть. Та информация, которую ты нашла в сети, только предполагает наше сходство, но не утверждает. Даже портреты не сохранились. Ты никогда не думала, почему помогаю тебе с психической точки зрения именно я? Причина проста: мне самому пришлось выбираться с того самого дна, куда себя загнал. Я знаю, что это такое. Но ты самостоятельно вряд ли выберешься, уж не обессудь. Слишком много каверзных нюансов, а с повышенной эмоциональностью это вдвойне сложнее. Если хочешь, расскажу тебе потом когда-нибудь про человека, которым я был. Но сначала мы тебя вылечим. Он скрылся на кухне и продолжил готовить им питательный обед, состоящий в основном из овощей и фруктов. Сакура закрыла вкладку и откинулась в кресле, сдув с лица пару заблудших бледно-розовых прядей (Верде изобрел какую-то технологию по возвращению пигментации волос, так что Харуно ждала, когда снова станет живым воплощением своего имени). Она воображала себе молодого угловатого ботаника Эмиля, который наверняка долго был девственником и кроме науки никого не любил. Может он потерял возможность стареть, потому что занимался тайком от родителей (на чердаке или в подвале) алхимией и изобрел что-то вроде поттерианского Философского камня. Или просто произошел некий несчастный случай, оставивший его таким. Вряд ли молодой Верде задумывался об этической стороне своих экспериментов; возможно, он просто, как и многие, хотел победить смерть. Одно было ясно точно – нынешний Верде отличался от прошлого Верде. Сакура почувствовала еще большее рвение к выздоравлению. Она всегда была любознательной, так что не терпелось услышать историю ее загадочного друга.