Детство

— А полудемоны часто встречаются? — уже через час после неудачи с колодцем Сессёмару расспрашивал охотницу. — Нет, не часто. Совсем редко. Чистокровных демонов гораздо больше. Уж больно отношения между нами и вами… непростые. — Да, мама говорила, что вы слабее, а потому нас боитесь, поэтому и ненавидите, и убить всех нас хотите. Значит, ты сильная? — По меркам людей, может и да… но дело в другом. Мы — охотники на демонов — лучше остальных с ними… то есть вами… знакомы и… Мы понимаем, что демон не обязательно зло... — Санго впервые приходилось рассказывать про столь неоднозначные, на взгляд большинства людей, вещи. И то, что объясняла она это Сессёмару (совсем недавно безжалостному и холодному), совершенно не добавляло ей красноречия. — Точнее, демоны вроде тебя… или Кирары… или… В общем — разные бывают. А Нараку появился... вообще по-другому. Это был злой человек, который пожелал силы и отдал своё тело… ну и душу тоже — демонам. Лорд Западных Земель сидел перед Санго на коленях, с прямой спиной, глядя в её каштановые глаза своими золотыми, внимательно её слушая и задавая вопросы. Возможно, сумей та абстрагироваться от личности ученика, она бы даже смогла получить определённое удовольствие от преподавания, от своей роли. Раньше ей пару раз доводилось объяснять некоторые вещи, но лишь Кохаку. При воспоминании о несчастном брате кольнуло сердце. Через мгновение охотница, впрочем, смогла прийти в себя. И поймала настороженный взгляд Сессёмару. Несколько секунд висело неприятное для девушки молчание, однако чем нарушить тишину, она не знала. Но на выручку, пусть и неосознанно, пришёл демон. — Мама говорит, что я должен полагаться на свой нос — он полезней, чем глаза. Ты меня потренируешь? — Эммм... Кое-что покажу... — Ой, забыл, что у людей совсем слабый нюх. А что ты мне покажешь? — Ну-у, я же часто охочусь на демонов с Кирарой. Первое время она мне... когда я ошибалась — поправляла — показывала, куда надо. Я и... усвоила кое-что. Идём. Есть тут недалеко одно место... Охотница заскочила на кошку и подхватила Сессёмару, посадив ребёнка впереди себя. Кирара, повинуясь команде, принялась стремительно набирать высоту. — Мама бы сказала, что я не должен позволять так себя держать. Тем более кому-то ниже себя, — несмотря на свои слова, демон и не попытался сбросить руку девушки. — А отец? — Он относится к людям... Он мне всегда говорит, что хоть люди и слабее, но их нельзя обижать. И нет стыда в признании своей слабости. А мама говорит, что нельзя свои слабости показывать — воспользуются. А долго ещё? — Нет. Есть тут одно место... Возможно, нам даже повезёт и там какие-нибудь животные будут… А про «воспользуются»… Знаешь, чтобы с кем-либо сражаться плечом к плечу, нужно ему полностью доверять. Это подразумевает и знание им твоих слабостей. Чтобы он понимал, где тебя прикрыть. Где прикрыть, — повторила девушка. — А если он станет врагом? Ведь так бывает, что друг становится врагом? — Да, бывает. Когда твой близкий становится тебе врагом, это называется «предательство». И порой это происходит даже вопреки его воли. Только поверь — от самого предательства всегда больнее, чем от проблем, которые оно вызывает. Намного. Санго замолчала, думая о своём. Почувствовавший её напряжение своими инстинктами демон тоже умолк и больше вопросов не задавал. — Эм, Санго-сэнсэй, а… — демон, дабы девушка точно услышала его вопрос, даже погладил ей пальцы. — Э, — охотница вынырнула из размышлений, — как-как ты меня назвал? — Санго-сэнсэй. Вы же меня учите — значит, я должен обращаться к Вам с должным почтением. — Э-э-э… Хэ-хэ, — покрасневшая девушка почесала затылок, — понимаешь… В общем… не то чтобы мне это не нравилось… просто… это непривычно, когда ко мне так обращаются. Это смущает. Давай как-нибудь иначе. — А Вы не обидитесь? — Нет, что ты! Я же сама прошу! Кагомэ вон тоже всё никак к должному отношению не приучится — мы все её «тян» называем. — Тогда может «сама»? — Сессёмару-тян, помнишь, как ты сам сказал: мама тебе говорит, что ты должен к себе такого обращения требовать, но тебе не нравится. Демон чему-то улыбнулся. — Тогда может Санго-химе? Один из слуг говорил, будто многим девушкам такое обращение нравится. Особенно если они не из благородной семьи. — Потому что девушка из благородного рода, чьё тело не знакомо с тяжким трудом, выглядит нежнее и утончённее, нежели дочь крестьянина или ремесленника. И когда так обращаются к ним, то намекают… Ты же знаешь, что такое намёк? — Слова со скрытым смыслом. — Молодец, умница, — Санго, не задумавшись, погладила демона по голове и почувствовала шёлк его волос. — …намекают, что у них нежные ладони, тонкие руки, богато выглядящее кимоно… Это называется «лесть». Лорд Западных Земель сразу насупился: — Мама говорит, что льстить — это плохо. Что лесть — просто другое слово для лжи. Тогда, — на детском личике отобразилась вся внутренняя борьба, — расскажи мне побольше про свой род. — Давай в другой раз — мы уже на месте. Но обращаться ко мне «химе» — льстить. Сессёмару огляделся. Они висели над долиной, богато поросшей травой, а склоны — ещё и деревьями, хоть и редкими и чахлыми. Внизу паслось несколько оленей. — Итак, задача, — начала торжественно вещать охотница, неосознанно подражая интонациям своего покойного отца, когда тот в своё время учил её, — скрытно подобраться к оленям. С какой стороны мне спуститься? Ребёнок принюхался, заводил ладонью по воздуху. — Если не можешь понять, откуда ветер, то оближи палец, — подсказала девушка. — Спасибо за совет. Не нужно. Подветренная сторона там, — Сессёмару взмахнул рукой, собираясь указать направление, замер, на мгновение задумался и закончил свой жест указанием ладони. — Если нужно для дела — можешь показывать и пальцем, — верно поняла заминку охотница. — Тем более по-другому и не покажешь, если оружием обе руки заняты. Молодец, определил верно. Но главное только начинается — сосредоточься! Пока Кирара, повинуясь приказу хозяйки, облетала пасущееся стадо по широкой дуге, Санго задала следующий вопрос: — Где мне тебя высадить — у склона или подальше? Демон задумался, погрузился в свои мысли. Охотница терпеливо ждала ответа. — Не знаю, — наконец тихим голосом признался ребёнок. — Тогда давай подумаем, — шатенка принялась строить вслух умозаключения. — Я пахну? — Да, но слабее большинства животных, — разговор незаметно для обоих перешёл в плоскость, оскорбительную в иных обстоятельствах. — А Кирара? — Тоже. И она сильнее. — А теперь подумай: три несильных чужеродных запаха или один — что скорее внимание привлечёт? Что можно будет почуять с большего расстояния? — Значит, подальше. Запомню. — Сессёмару-тян, если бы я хотела, чтобы ты просто запомнил — я бы просто сказала, как правильно. Но всё знать невозможно. И когда ты что-то не знаешь — надо рассуждать. Хотя и знания важны. Понял? — Угу. — Так что давай так: если что-то не знаешь — сразу признаёшься и пытаешься рассуждать. Вслух. Ладно, можешь начинать. Я сверху понаблюдаю. Санго спокойно глядела, как демон с излишней медленностью, с головой выдававшей полное отсутствие опыта, подкрадывается к стаду. Когда ребёнок был где-то на середине склона, олени напряглись, а стоило лорду пройти ещё чуть-чуть — сорвались в спасительное бегство. Охотница спустилась. — По… почему они сбежали? Мне же ветер всё… время в лицо был, — мальчик изо всех сил пытался не кукситься. — Потому что они в низине. — А это тут при чем? И ты что, с самого начала знала, что они сбегут? — Знала, — призналась охотница. — Они, впрочем, только бы помешали, но урок получился наглядным. А низина… Ты водоворот хоть раз в жизни видел? Хотя бы самый маленький. — Да… да… То есть ты меня обманула? — Не обманывала я тебя. Я тебе предложила подкрасться — ты попробовал. Сейчас будешь разбираться, почему так вышло. Помнишь, как вода себя ведёт в водовороте? — Закручивается по кругу, — Сесёмару ещё не до конца понял, следует ли ему обижаться. — Верно. По кругу в центр. Сходным образом ведёт себя и ветер в низине, ущелье, овраге. Только вода тяжелее воздуха, а ветер — воздух и есть. Так что он не «стекает» вниз, как вода, а отражается от стен и смешивается с чистым. Поэтому он гораздо менее предсказуемый. И часть воздуха с ароматами всё-таки уносит прочь. Но всё равно результат примерно сходный — запахи отовсюду стекают вниз. — То есть если враг вот в таком месте, то напасть врасплох нельзя? — Застать врасплох. Или напасть неожиданно, — поправила девушка. — Можно, но нечасто. Это зависит от силы ветра и от места. И вот тут как раз знания бесполезны — уж слишком сложно это всё рассчитать. Только опыт и интуиция. — Сколько ты училась? — До сих пор учусь. Редко получается — уж больно много должно сложиться для учёбы: и место подходящее, как тут, и животные… И тут у тебя есть преимущество передо мной. — Какое? — Как раз твой нос. Сейчас встанешь в центре, будешь следить за Кирарой глазами и пытаться её почуять, чтобы понять, где и когда её запах есть, а когда исчезает. Будешь учиться. Как тебе моя придумка? — Ты просто гений, Санго… Санго… — …тян, — закончила охотница. — Или просто по имени. Давай обращаться одинаково. И запомни вот ещё — кроме как за Кирарой, следи и за деревьями на краю склонов, как колышутся их листочки. Чтобы видеть, откуда прилетает ветер. К тому же не забывай: как вода от края не сразу попадает в центр, так и воздух, поэтому по запаху в такой ситуации ты не сможешь правильно определить направление. Как и твой враг. — Столько всего надо замечать… — А что ты хотел? Учиться всегда сложно. Зато потом, когда привыкнешь, будешь это проделывать даже не задумываясь. Заодно подразберёшься, когда твой великолепный нос может тебя подвести. Несколько следующих часов юный демон внимательно, во все глаза и нос, постигал сложную науку, постоянно говоря стоявшей за спиной охотнице, когда он чует Кирару, а когда нет. Сама же кошка, повинуясь жестам хозяйки, постоянно перелетала с места на место. Шатенка внимательно слушала ребёнка, также, пользуясь моментом, учась. — Ладно, давай возвращаться. А то уже скоро ужин, а мы, когда улетали, никого даже не предупредили. Ты как? — Сложно всё это… — мальчик потёр лоб. — Что-то не так? — Всё нормально, — ребёнок чересчур быстро отдёрнул руку. — Голова разболелась? Ты говори, если что — нужно, чтобы ничего не отвлекало от учёбы. — Я просто не привык так долго вынюхивать, — Сессёмару на мгновение задумался и продолжил неуверенным тоном, боясь обидеть девушку, потратившую на этот урок столько времени. — Санго-тян, а нападать вот так, неожиданно — разве не проявление трусости? — Это проявление благоразумия, когда противник быстрее тебя, выносливее, сильнее. Ну или Ваши способности примерно сравнимы, и перевесить может любая мелочь. — Значит, мне это пригодится, лишь пока я маленький? — Никогда не знаешь, насколько окажется силён твой враг. Кроме того, сегодня ты подучился не только как подкрасться, но и как избежать удара в спину. — Ой, я даже не заметил, — ребёнок в очередной раз ушёл в свои мысли. — Санго, хух, я так волновался. Ведь ты никого не предупредила, куда улетаешь, — разнервничавшийся Мироку даже из хижины выбежал, почувствовав ауры двух демонов. — Не делай так больше. — Да говорил же, — усмехнулся со своей любимой ветки Инуяша, — она с этим мелким заср!.. — Сидеть! — приказала девушка. Полукровка дёрнулся, но чётки ожидаемо не сработали. — Блин, знаешь же, что они только на эту стерву бессовестную реагируют! — Знаю. Зато хоть ты не научил Сессёмару плохому слову. И почему это Кагомэ-тян бессовестная? — То есть то, что она «стерва», тебя уже не удивляет? — прошептал хооши. Охотница воздела очи горе — даже Кагомэ на подобное обращение реагировала уже не каждый раз. — Потому что сколько бы я ни просил, она и на минуту не задерживалась! А перед моим братцем сра-азу расстелилась! — Завидовать нехорошо! — встрял в разговор чистокровный демон-пёс. — Больно надо мне тебе завидовать! Да кому ты вообще нужен? — Санго-тян нужен! И Кагомэ-тян нужен! И раз она сделала для меня то, что не делала для тебя, то значит я ей нужнее, чем ты! — с детской непосредственностью припечатал Сессёмару. Полукровка от шока в тот же миг свалился с дерева как перезрелый плод. — Сессёмару-тян, всё не так! Кагомэ-тян пошла на это лишь потому, что ты ребёнок! — охотница говорила даже не столько для будущего лорда Западных Земель, сколько для его брата. — Она ко всем относится одинаково хорошо! — Но ведь она знает Инуяшу дольше, он ей дольше помогал, и она должна его больше любить. И Кагомэ-тян ради Шиппо тут оставалась? — ребёнок вопросительно посмотрел на девушку и, увидев отрицательный жест, нанёс, сам того не предполагая, добивающий удар: — Значит, меня она любит больше, чем Шиппо. И больше, чем Инуяшу. Полукровка на прямых негнущихся ногах сделал несколько шагов прочь и заорал: — Да нахрен мне эта сучка не сдалась! Пусть с кем хочет, с тем и возится! — последние слова парень выкрикнул, уже убегая. — Он всегда такой ругучий? — спросил Сессёмару, пару раз дёрнув Санго за рукав. — А то родители мне запрещают с подобными разговаривать — говорят, они плохие. И чтобы я о них родителям рассказывал. — Какой-какой? «Ругучий»? — не поняла охотница. — Ну, тот, кто ругается много, — объяснил ребёнок. — А, ясно. Нет такого слова. Надо говорить «хам», или «невоспитанный», — объяснила девушка. — Да, он всегда такой. Но он хороший чело… полудемон. Просто невоспитанный. Но ты же у нас хочешь быть воспитанным? — Само собой! Лорд Западных Земель не может так себя вести! — Верно. Поэтому ты так никогда-никогда не говори. Особенно в адрес девушек. — Значит невоспитанным быть лучше? — Почему? — Санго удивлённо вскинула бровь. — Ну, получается, им можно больше, чем воспитанным. Они могут делать, что хотят. — Зато воспитанные многим нравятся. Если они ещё и ведут себя хорошо — то почти всем. А невоспитанных почти никто не любит. — А почему вы все вместе с Инуяшей, если вы его не любите. — Потому что он хороший. Но невоспитанный. Его не научили вежливо в детстве разговаривать, и теперь он всегда будет ругаться. — Значит, если кто-то невоспитанный, то он может быть хорошим? — Такое редко, но случается. Мироку наблюдал за процессом воспитания с каким-то странным чувством. Он не мог его точно осознать, понять, не мог даже разобраться, хорошее или плохое оно, но что-то новое зарождалось в его душе… — А воспитанный может быть плохим? — Да. Многие люди прячут за вежливостью свои истинные чувства и намерения. — А как разобраться, кто есть кто? — Только со временем, — Санго замолкла, но спустя пару секунд спохватилась. — И не начинай предложения с «а». Плохо звучит. Ладно, идём. Есть пора. Сессёмару-тян, учиться готовить будешь? — Мммм… Можно я ещё пару раз сначала попробую? Вдруг ты кроме того супа больше готовить ничего не умеешь. — Молодец, не стоит доверять с первого раза. Полностью так уж точно. — Так ты не обиделась? — Нет — твоя просьба логична и понятна, — успокоила ребёнка девушка. — А что такое «логика»? — Ой! — спохватилась девушка. — Это ещё одно слово из эпохи Кагомэ. Логика - это рассуждения. Если что-то логично, значит до этого можно додуматься, зная какие-то нужные вещи. Помнишь, как ты думал, где мне приказать Кираре спуститься? — Угу. — Вот это и есть логика. Кагомэ-тян говорит много странных слов, но мы уже к некоторым привыкли. — Вот только бы вреда не было, — дополнил Мироку. — Помнишь, что Кагомэ-сама говорила про вред для её времени? — Ну-у, верно, но она же сама эти слова часто произносит. Мы их уже знаем — вряд ли станет хуже, если их узнает и Сессёмару. К тому же мы к некоторым уже настолько привыкли, что часто их и не замечаем, а если Сессёмару их знать не будет — он нас и не поймёт. Возражений у Мироку не нашлось. — Значит всё что ло-гис-но… — нараспев повторил демон-пёс новое слово. — Ло-гич-но, — поправила охотница. — …ло-гич-но… — лорд Западный Земель посмотрел на свою учительницу и, увидев её одобрительный кивок, продолжил: — …хорошо? — Ох, сложный вопрос. Нет, не всегда. — А когда нет? То есть «когда нет?» — исправился быстро ребёнок. — Ещё более сложный вопрос. Знаешь, — хорошее настроение девушки мигом улетучилось, стоило в голову прийти ответу, — порой логичней бросить дорогого тебе человека. Очень дорогого. И тогда лучше именно поддаться чувствам. Наверное… — Однозначно лучше! — воскликнул хооши, мгновенно поняв, что девушка думает о своём несчастном брате. — Потому что если предашь того, кого любишь — никогда себе этого не простишь! А надо быть очень-очень плохим человеком, чтобы простить себе предательство! Понимаешь, Сессёмару? — Не очень… — Ладно, подрастёшь — поймёшь. Подобным вещам с чужих слов не выучишься — тут самому надо кое-что пережить. Демона же волновало не собственное непонимание, а охотница, вновь впавшая в грустную задумчивость. — Санго-тян, а ты не выглядишь старой, — сказал он после некоторого размышления. — Э??? Не поняла? — девушка даже споткнулась. — Ну, моя мама, когда я невесёлый, говорит, что много печалятся только те, кто прожил долгую жизнь и нажил много поводов для грусти, а я ещё слишком мал, чтобы много унывать. А ты часто грустишь. — Нет, Сессёмару-тян, — охотница встряхнула ребёнку волосы, — в этом твоя мама не права. Порой и одной беды хватает, чтобы человек о всякой радости забыл. И я ещё очень молода. — Значит, тебе пришлось пережить что-то очень страшное? — Идём, — нарочито сухим тоном бросила Санго, резко устремляясь вперёд. Мироку мгновенно её догнал. Мальчик потянул носом и почуял запахи соли и влаги — запах слёз. — Санго-тян, Санго-тян, прости меня! — заголосил малютка, срываясь следом. — Я не хотел тебя расстроить! Санго-тян, пожалуйста, прости меня! Девушка остановилась так резко, что Сессёмару налетел на её ногу. Шатенка присела и положила ладонь на плечо ребёнка, который сам явно готов был расплакаться. — Твоей вины тут нет. Просто то, что случилось… Это и вправду очень больно. Ты пока слишком мал, чтобы понять эту боль. Поэтому не спрашивай. — Санго-тян, я… когда я достаточно вырасту, чтобы понять? Девушка всхлипнула и, крепко прижав к себе дитя, дала волю слезам. — Надеюсь… Надеюсь очень-очень нескоро.