"Головные разговоры". Муз не пробегал?

Стучу обгрызанными ногтями по клавишам маленького синтезатора, рядом потерянно валяется планшет с открытыми «Заметками». Там одиноко значится «Глава 1». И так изо дня в день — настроения нет, как и вдохновения. Грустно наигрывая «Love story», я устало встала и спихнула планшет на пушистый ковёр. — Надоело! Вот всегда так — как есть время, так никогда ничего путного не выходит! — я поплелась делать чай — как обычно, молочный улун, и обязательно пить его потом холодным. Если честно, день изо дня всё с замиранием сердца ждала Муза, который слишком давно не появлялся. — Здравствуй, солнце, — внезапно послышалось за спиной. — Бл*ть! — от неожиданности я выронила ещё пустую кружку — та испуганно стукнулась о раковину и разбилась вдребезги прямо на паркете. Аккуратно, дабы не уколоться, я обернулась. — Ну, это к счастью, — флегматично улыбнулась фигура. — Бл*ть, Лёня! — повторила я, недовольно глядя на говорящего, хоть его звали совсем не Лёня. — Как всегда, не вовремя. — Скажи спасибо, что вообще пришёл, — откликнулся «Лёня» и уселся на табуретку. — Чайку плесни, пожалуйста. Я быстро собрала осколки, вздохнула — это была моя одна из любимых кружек. Следом достала две новые кружки и налила чай — давно уже не пила чай горячим. Над полупрозрачной жидкостью закружил весёлыми струйками пар. — Ой, ну спасибо, такая честь. Прости, что не с хлебом-солью, да не в кокошнике, — язвительно добавила я. Сидевший напротив за круглым столиком был никто иной как Муз — забавный персонаж под сорок пять лет с искрящимися карими глазами, вечно в мятой офисной рубашке и узких джинсиках. На лоб спадала тёмная чёлка, вечно закрывавшая правый глаз — своей шевелюрой Муз очень гордился. Редкий гость в последнее время. Я называла его просто А. или же Лёней, когда злилась на него. У него был добрый нрав, но скверный характер. — Что нового в житухе-то? — просто начал расспрашивать А. — Как будто сам не знаешь: в повседневной жизни — суета, а в творчестве пустота. Давно же ты не заходил. — Н-да, — цокнул языком Муз и хлебнул чая. — Стоило раньше забежать на огонёк, наверное. — У меня, конечно, нет дедлайна, ты же знаешь, но в последнее время писать так и чешутся руки. А не могу никак. Муз задумчиво водил тонким пальцем по керамической кружке, исподлобья глядя на меня, и иногда расплывался в раскосой улыбке. — А я по тебе соскучился. Ну, что обсудим? Раз уж я пришёл, будем вдохновлять тебя на творческий процесс. Мы быстренько прошли обратно к синтезатору, я наиграла «Love story». Недопитый чай одиноко остался остывать на кухне. А. подобрал планшет и вальяжно уселся на бархатный ковёр. — Первое, что тебе приходит в голову? — спросил он, готовясь печатать. — Что-то о чувствах, — ляпнула я, глядя на спадающую чёлку Муза. Муз похрустел пальцами и напечатал, произнеся вслух: — Картина первая. Любовная. Итак, мой дорогой автор, поговорим о чувствах. Я театрально вздохнула и приготовилась к длинному монологу. — Чувства, мой дорогой А., — такая же химия мозга. Говорят, что все люди разные. Да, с какой-то стороны. Есть у вас, допустим, химическая реакция. Элементы разные (в данном случае это люди), но в конце часто получается одно и то же: разочарование, боли и другие отвратительные чувства. Я же пришла к выводу о том, что хочу склонить эту реакцию в свою сторону. Ради своей же пользы. А не слышать металлический голос в голове:«Ход реакции невозможен.» Вот Вы, например. Подумайте. Муз уже отложил планшет и, переводя взгляд карих глаз то на стену, то на меня, нахмурился и внимательно слушал. — Есть где-то какая-нибудь девчонка, — продолжала я. — Или девушка. Или женщина. Которая вздыхает при каждо мысли о Вас, но предпочитает оставаться в тени, потому что так всё идёт по плану и ничего не выйдет из-под контроля. Если она, конечно, сама не оступится и не испортит собственную реакцию едким реагентом. — А Вы, автор? — А что я? — Вы. Вы влюблены? — Да. Но никто никогда об этом не узнает, какой же всё же тот элемент. Любая реакция в какой-то момент потеряет смысл. Как в ядерной физике или химии: период распада или полураспада. Когда мой Плутоний или Уран распадётся, влюблённость исчезнет. Реакция завершена. Она даст дорогу другой реакции, более сильной. Я наигрываю мелодию «Love story» на синтезаторе, фальшивя на одной ноте, поглядывая на пыльный мольберт, одиноко стоящий в углу. А. удивлённо смотрит на меня. Так всегда под конец нашего разговора. — Лёнь, вот тебе интересно записывать эту бредятину, этот абсурд вперемешку с какофонией? — Твои мысли далеко не абсурдны. Ладно, продолжим, — Муз, как будто опомнившись, снова взял в руки планшет и сел по-турецки. — Следующий вопрос: Вы верите в любовь с первого взгляда? — Нет. А с первого диалога — да. Но, к сожалению, никому не дано разгадать формулу любви. Кто-то говорит, что она просто до невозможности. Кто-то, что сложна до ужаса. Кому-то просто не дано её постичь. А. снова завис и больше не печатал. Он поправил чёлку и исподлобья глядел на меня. — Мне надо идти, — внезапно произнёс Муз. — Единственное, что я хочу добавить. Вы, наверняка, кажетесь настоящим рыцарем девушке, которая живёт химией своих чувств. — Давай, автор, ни пуха. Пойду я. — К чёрту, Лёнь. Даже чай не допьёшь? — произнесла я, но Муз уже не слышал, ведь рядом его не было. «Вот так всегда,» — подумала я, садясь за планшет. Вздохнув, я продолжила дописывать заметку.