Чаша жизни

Как же это по-фаджевски — заточить человека в Азкабан без суда и следствия. Я видел, как Хагрида проводили мимо камеры Сириуса, но оба даже не догадывались об этом. Дальше события развивались чересчур стремительно. Дамблдора изгнали из школы, и, пока мой сын бродил по Запретному лесу, он мирно попивал чаек в таверне своего брата "Кабанья голова", ничуть не сомневаясь, что скоро его попросят вернуться обратно. Впрочем, он не ошибся. Мы с Лили внимательно слушали каждое слово, которое директор говорил Гарри после его триумфального возвращения из Тайной комнаты. — Кажется, теория о наследстве парселтанга от твоих родственников не оправдала себя, — заметила Лили. Меня больше волновало другое. — Как ты думаешь, что Дамблдор имеет в виду под "нечаянно вложил в тебя толику своих сил"? — Не знаю, это странно. Разве такое возможно? — В том мире, в котором мы жили, все возможно. Может, Дамблдор говорит о связи, которая осталась после несработавшего заклинания? Это как раз не редкость. — Нет, это немного другое. Хотя... Определенно некоторое сходство есть. Вообще меня поражает, как смог обыкновенный дневник открыть Тайную Комнату и столько всего натворить? Такое чувство, что он живой. И вылезший потом оттуда Том Реддл... Я никогда такого не видела. — Я тоже. И ведь появился не взрослый Волан-де-Морт, а именно его подростковая сущность! Я задумался, наблюдая, как директор Хогвартса кончиками пальцев держит продырявленный дневник, на котором все еще были чернильные следы, похожие на кровь, и вдруг выпалил: — Надеюсь, когда-нибудь Дамблдор начнет размышлять вслух. Я по его глазам вижу — он что-то понимает в происходящем! * * * — Джеймс! Быстро иди сюда! Я давно уже не слышал у Лили такого взволнованного голоса и бросился вверх по лестнице, поскольку мы хранили чашу на втором этаже. — Что там? Я нагнулся и увидел Сириуса, который сидел в углу своей камеры и расширившимися глазами смотрел на газету. — Откуда?.. — начал я, но Лили перебила, воскликнув: — Ты посмотри на снимок! Я пригляделся. Семейство Уизли... И Хвост! — Но как... — Фадж дал, — быстро ответила Лили и посмотрела на меня просветлевшими глазами. — Ты понимаешь, что это значит? Сириус тоже его узнал! Что, если это даст ему новые силы? Действительно, Сириус так низко наклонился над газетой, что даже задел ее кончиком носа. — Хвост, — услышали мы бормотание, — не может быть... Лили не ошиблась. Теперь мы каждый день наблюдали за Сириусом и видели, что он не может думать ни о чем другом и даже во сне бормочет "Он в Хогвартсе". А потом произошло невероятное. Однажды вечером, когда дементоры принесли ему еду, Блэк в образе пса выскользнул за дверь, а потом протиснулся сквозь решетки. Он так исхудал, что ему без труда это удалось. У меня не было слов. Теперь я готов был расцеловать Фаджа! После двенадцати лет мучений Сириус наконец-то был свободен! — Главное, чтобы он не наделал глупостей, — озабоченно сказала Лили. — Сириус никогда не отличался хладнокровием, надеюсь, он не заявится прямо в Хогвартс. — Может, он и несдержанный, но не дурак, — заметил я. Кто же знал, что двенадцать лет, проведенные в Азкабане, кардинально повлияют на способности Сириуса здраво рассуждать... Но обо всем по порядку. * * * В тот день мы ломали мебель вместе с Лили. Ну я-то понятно — легко мог выйти из себя, а вот она всегда умела держать себя в руках. Но после слов этой стервы Мардж мы не удержались оба. Оказывается, я — нищий алкаш-бездельник, а Лили опозорила всю семью по причине дурноты своей крови! Я готов был расцеловать Гарри за то, что он сделал с этой жуткой бабой, и даже Лили не переживала, что теперь ему грозит разбирательство в Министерстве. — Ах, почему ей не дали и дальше болтаться по небу, никто бы не пожалел, если бы она не вернулась! — досадливо воскликнула Лили, когда к дому Дурслей приехала бригада стирателей памяти. — Ничего, зато Вернон и Петунья надолго запомнят урок! — мстительно заметил я. — В следующий раз хорошенько подумают, прежде чем открывать свои поганые рты! Немного успокоившись, мы снова вернулись к чаше. Но там по-прежнему не было ничего утешительного. — Нет, все-таки он действительно пришел сюда! Его же повсюду ищут! Что ты делаешь, Сириус! — в сердцах бросил я. — Просто не смог удержаться, — успокаивающе сказала Лили. — Поставь себя на его место, он ведь не видел Гарри двенадцать лет. — А если его сцапают? Держаться в лесу было такой умной тактикой! — Никто не знает, что он анимаг, — образумила меня Лили. — Успокойся. Я думаю, у него есть какой-то план. — Ага, напугать Гарри до полусмерти, — проворчал я, наблюдая, как сын шарахается в сторону при виде чего-то огромного с блестящими глазами. — Ох уж этот Бродяга! Чувствую, не будет нам теперь покоя. * * * Самой радостной вестью за, пожалуй, последние несколько лет — не считая побега Сириуса, конечно, — для меня стало то, что Римуса пригласили на место преподавателя ЗОТИ. Он был так удивлен и обрадован, когда Дамблдор нашел его! Работа так необходима была ему сейчас. К тому же меня чрезвычайно радовала мысль, что Римус наконец-то познакомится с Гарри. Жаль, конечно, что эти двое были уверены, что Сириус хочет убить Гарри, иначе совсем была бы идиллия. Бродяга двигался по направлению к Хогвартсу, но я до сих пор не понимал, что он собирается там делать. Он ведь не подозревал, что и Римус будет там, а для того, чтобы разобраться с Питером, ему нужна была помощь. Видел я, что этот гадкий крысеныш теперь боится лишний раз нос высунуть из кармана Рона. Что ж, я был уверен, что Блэк обязательно что-нибудь придумает. Не в его натуре было сидеть на месте даже в таких обстоятельствах. — Я же тебе говорила, что Римус сыграет свою роль! — торжествующе сказала Лили, когда Гарри, Рон и Гермиона из всего огромного поезда выбрали именно то купе, где сидел новый профессор. — Это потрясающе, — заметил я, — жаль только, что он спит! — Ничего, проснется. И он действительно проснулся. Не при таких обстоятельствах, как мы ждали, конечно, но все же. — Как ты думаешь, что такое вспомнил Гарри, что даже потерял сознание? — тихо спросила Лили, пока наш сын пытался выяснить, что с ним произошло. — Я... — но говорить почему-то было трудно, и я не продолжил. Гарри был очень сильный, и только что-то действительно страшное могло так на него подействовать. А такое событие мне в голову приходило только одно. Но мне не хотелось говорить об этом Лили. Однако она и сама догадалась. — Значит, в глубине души он все-таки помнит нашу смерть? — придушенным голосом озвучила она мои мысли. Я обнял ее и почувствовал, что на мантию закапали слезы. — Тише, родная, — прошептал я. — Он справится с этим, как до сих пор справлялся со всем остальным... И мы тоже сможем, вот увидишь. * * * Нам с Сириусом одновременно пришла в голову догадка о причине странных исчезновений Римуса. В конце концов, его отговорки правдоподобно выглядели только первые раза три, а потом они уже звучали довольно нелепо. Но мы ничего не говорили и ждали только, что Римус сам нам все расскажет. Однако он молчал. Проследить по календарю дни его исчезновений было элементарным делом, и однажды в один из таких дней мы надели мантию-невидимку и отправились в сторону больничного крыла. Мы не ошиблись и действительно увидели там Римуса, который, по идее, должен был быть сейчас на свадьбе у троюродной сестры. В сопровождении мадам Помфри он пошел к Гремучей Иве. Ми всю ночь сидели возле дерева, потому что не знали, как открывается потайной ход, который непременно там был. Иначе куда исчез Римус? Кроме того, если догадки были верны, нам вовсе не улыбалось встретиться с разъяренным оборотнем. Когда я увидел бледного и изможденного Римуса, вылезающего из туннеля, у меня сжалось сердце. Мантия на нем была изорвана. Сириус выглядел не менее потрясенным. — Джеймс, почему он не сказал нам? Неужели думал, что из-за этого мы его бросим? — Наверное, — я чувствовал, как бешено бьется сердце от сочувствия и обиды. — Давай сегодня же поговорим с ним? Проберемся в больничное крыло и... — Конечно, так и сделаем! Питер не ходил с нами ночью, сославшись на головную боль, однако в больничное крыло идти не отказался. Нужно было сделать это вечером — когда уже нет посетителей, но Римуса еще не увели. Увидев нас, внезапно возникнувших посреди комнаты, бедняга вжался в кровать. — Что вы... — начал он, но Сириус решительно перебил: — Мы все знаем, Рим. И пришли сказать тебе, что ты идиот, раз решил, что из-за такого пустяка мы перестанем с тобой дружить. Прозвучало несколько грубовато, зато правдиво. — Вы не понимаете... — начал Римус, но теперь уже я его перебил: — Нет, это ты не понимаешь. Какое нам дело, что раз в месяц ты превращаешься в волка, причем не по своему желанию, если во все остальные дни ты — самый лучший из друзей, которых только можно представить? — Мы не бросим тебя, — добавил Питер. — Не дождешься. — Ребята, — бедный Люпин едва не расплакался от признательности, да и у меня самого, если честно, глаза были на мокром месте. — Знаете, что? — вдруг подал голос Сириус, и мы все выжидательно на него посмотрели. — Давайте прямо сейчас, вот здесь, на этом месте, поклянемся, что никогда, ни за что друг друга не предадим и не бросим? И никогда не будем ничего скрывать друг от друга. И мы на самом деле поклялись. Четверо двенадцатилетних мальчишек, каждый из которых на сто процентов был уверен, что никогда не нарушит клятвы. * * * Мне нравилось наблюдать за отношениями Римуса и Гарри. Они были как бальзам на душу. Наконец-то в жизни моего сына появился взрослый человек, который его понимал и с которым можно было поговорить. Я-то сразу сообразил, почему он не дал Гарри сразиться с боггартом, и вполне его поддерживал, а вот сын решил, что Римус счел его трусом. В общем, все шло более-менее хорошо, пока Сириус не начал безумствовать. На мой взгляд, он очень опрометчиво поступил, напав с ножом на Полную Даму. — Теперь все лишний раз убедились, что он маньяк, — вздохнула Лили, пока Сириус отсиживался в одном из потайных ходов, который мы нашли еще во время нашей учебы в Хогвартсе и о котором никто, кроме нас, не знал. А тут еще этот чертов матч, куда заявилась сотня дементоров. — Ему необходимо выучить заклинание Патронуса, — сказал я Лили, когда мы сидели в гостиной возле камина. — А то ведь так и будет падать при виде дементоров. — Это очень сложная магия, — покачала головой она. — Ты же помнишь, я освоила ее только после школы. — А я — нет. Главное, чтобы учитель был хороший. — И кто уже учил тебя? — Отец. А Гарри... Хорошо бы, Люпин с ним позанимался. У него всегда отлично выходило это заклинание. Я уверен, Гарри справится. — Я была бы только рада. Представь, ведь каждый раз, когда они приближаются, он видит, как нас с тобой убивают...