Чаша жизни

Бутылка с огневиски была уже почти полностью пуста, когда я снова приложился к ней и почувствовал, как тонкая струйка стекает мне на подбородок. Не обращая на это внимания, я наклонил ее еще сильнее, чтобы допить последние капли. Когда жидкость закончилась, я отшвырнул бутылку в сторону, поднялся с кресла и, немного пошатываясь, подошел к шкафу, чтобы взять еще одну. До этого я выпил две бутылки сливочного пива, но желанное облегчение не приходило. "Это я виноват. Я, и больше никто". Желудок сжался, я почувствовал, как щиплет глаза, и нетерпеливо крутанул головой, открывая новую бутылку. Дамблдор велел мне защитить Мейвина, а я дал ему умереть. "Ты ничего не мог сделать, — сказала мне Лили. — Не нужно терзать себя". Неправда! Я мог проводить его до двери, мог одолжить ему мантию, чтобы он пошел в ней, я мог... Но не сделал! Хуже всего было то, что я видел убийцу, а он видел меня. Но он только ухмыльнулся, заметив, как я вбегаю во двор, снова сбрасывая мантию-невидимку, и улетел прежде, чем я сообразил достать палочку. Видимо, я выглядел так жалко, что Пожиратель Смерти решил, что убирать еще и меня нет смысла. Я не знал, кто это был, но его гнусная улыбочка словно впечаталась в мою память, возникая всякий раз, когда я закрывал глаза, и являясь во сне, и больше всего на свете мне хотелось найти ее обладателя и навсегда стереть торжество со звериной рожи, никак не похожей на человеческую. "Я непременно расскажу о вас своей жене и детям". Она каким-то образом почувствовала беду. Худенькая, темноволосая и миловидная, она открыла дверь и в ужасе закричала, увидев своего мужа на земле. Она рухнула рядом с ним, в панике выкрикивая его имя и тряся за плечи, и когда подняла глаза и заметила меня, я увидел столько боли и потрясения в ее взгляде, что мне стало еще хуже, чем было. А потом... Потом из-за дверей выглянули двое перепуганных ребятишек лет пяти-семи, и мир просто рухнул... — Джеймс, ты дома? — хлопнула входная дверь. Я притворился, что не слышу, и сделал очередной большой глоток обжигающего напитка. — Вот он, в гостиной. Лили, Сириус, Римус и Питер по очереди прошли в комнату. — Напиваешься? — спросил Бродяга, устраиваясь в кресле напротив меня. Остальные расположились на диване рядом. — Мог бы и нас позвать, мы бы тоже выпили. Я не ответил. — Джим, — мягко заговорила Лили, — ты не должен переживать это в одиночку, надо было позвать нас и... — И я не нуждаюсь в вашем психоанализе, — резко перебил я. — Так и знал, — пробормотал Сириус. — Уж лучше нажраться одному и упиваться жалостью к себе, да? — громче спросил он. — Бродяга, полегче, — осадил его Лунатик. — А что, не так? Вместо того чтобы думать, как найти того, кто это сделал, и отомстить, он сидит дома и пьет! — Но Дамблдор же сказал — никакой мести и самостоятельных поисков, — робко заметил Хвост. — Это может плохо кончиться... — Плевать! — гневно ответил Сириус. — Ты же хочешь отомстить, верно, Джим? Я слегка поднял голову и кивнул. — Ну тогда прекрати сидеть в этой конуре и вернись в Орден! Прошло несколько дней — всё, ты отошел, пора браться за дело! Я покачал головой и уныло ответил: — Я все равно не знаю, как найти его. — Ерунда, — вдруг твердо заметил Лунатик. — Он же Пожиратель Смерти, рано или поздно кто-то из нас точно встретит его во время задания. — И тогда ему не поздоровится, — добавила Лили, поднимаясь с дивана. Она подошла ко мне и выдернула бутылку из руки. — Поэтому прекрати страдать. Они были правы. Я расклеился. Какой из меня член Ордена, если я опускаю руки после первой же неудачи? Да еще и на друзьях своих злость потом срывал... — Извините, — почувствовав внезапный стыд, тихо произнес я. — Я не должен был так реагировать на произошедшее... — Все нормально, — мигом ответил Сириус. — Мы все понимаем, — заверил Римус. — И мы просто переживаем за тебя, — заключил Питер. А Лили села на ручку моего кресла и осторожно меня обняла. — Все наладится, — прошептала она. — Мы отомстим. И за Мейвина, и за всех остальных, вот увидишь. Я прижался лицом к ее теплому животу. Мы замолчали. От выпитого начинала болеть голова, но я вдруг почувствовал странное удовлетворение. Она права. Мы отомстим. Я этого просто так не оставлю. * * * Это случилось за день до первого сентября. — Надо же, я думала, Дамблдор назначит старостой Гарри, — удивленно заметила Лили, вместе с Гарри разглядывая маленький значок в руке Рона. — Да ты что! — в ужасе отмахнулся я. — Еще не хватало! Лили слегка приподняла бровь. — Прошу прощения? — Лишить его школьную жизнь половины удовольствий ради какого-то значка? Ты с ума сошла! — Ерунда! — вспыхнула Лили. — Быть старостой — очень здорово и почетно. — Да ну? — ухмыльнулся я. — И что же в этом "почетного"? — Это звание доказывает, что ты ответственнее и взрослее своих однокурсников, — начала перечислять она совершенно серьезно, — учителя начинают относиться к тебе с уважением, на твои плечи... Я, даже не скрывая, зевнул во весь рот. Лили рассердилась. — Твоя жена и твой лучший друг были старостами, мог бы и убрать это выражение со своего лица! — Прости, — притворно повинился я. — Просто мне никогда не понять, зачем нагружать на себя еще какие-то дурацкие обязанности, когда можно пойти поиграть в квиддич или побродить по Запретному лесу. — Еще бы, — фыркнула Лили. — В твоей голове всегда бродил ветер... А Гарри, похоже, расстроился. — ЧТО? Я подлетел к чаше и увидел, как мой сын тоскливо лежит на кровати. Он переживает из-за ЭТОГО?! Лили усмехнулась, наблюдая за мной. — Что, теперь отречешься от сына? — насмешливо спросила она. — Глупости, — ответил я, стараясь убрать из голоса удивление. — Просто не думал, что для него это так важно... Учитывая, как он любит нарушать школьные правила. — Ты плохо его знаешь. — Я его плохо знаю? — я даже задохнулся от несправедливости. — Неправда! Спорим, в нем просто тщеславие взыграло? К вечеру пройдет. — Я не буду спорить на своего сына! — Ну так и скажи, что боишься проиграть. — Вот еще! — возмутилась Лили. — На что спорим? Я усмехнулся про себя. Ее так легко одурачить! — Давай на поцелуи. — Ты серьезно? — удивилась Лили, ожидавшая, видимо, что я предложу ей голой пробежаться по улице. — А что? — пожал плечами я. — Мы сто лет не целовались как следует! Если ты проиграешь — с тебя сто жарких поцелуев. Лили рассмеялась. — Хитер как всегда, Джим. Знаешь, в таком случае я даже не против оказаться неправой. Я тоже рассмеялся и подмигнул ей: — Видишь, о чем бы ни думал наш сын, мы оба окажемся в выигрыше. Я — гений. Она засмеялась еще сильнее, подошла ко мне и обняла. — А знаешь, я могу и не ждать вечера... — заметила она, потирая своим носом о мой, — мог бы просто попросить. Я крепче прижал ее к себе. — Будем считать, что уже попросил... * * * "Сириус Блэк — черный под стать фамилии? Кровожадный убийца или звезда эстрады?" Я прочитал это несколько раз, думая, что мне мерещится, а потом, откинувшись вглубь дивана, расхохотался от всей души. Сириус? Звезда эстрады? Мерлин мой... Лили усмехнулась, пробегая глазами по статье вместе с Гарри. — В тот день у нас с ним был романтический ужин наедине при свечах... — вслух прочитала она и покачала головой: — Бог мой, кто написал этот бред? Я снова наклонился к чаше. — Дорис Перкисс... Погоди, погоди! Кажется, я что-то припоминаю... — я напряг память и вдруг заржал еще больше, чем прежде. — Лили, так ведь ты тоже ее знаешь! Она училась на два курса младше нас, на Когтевране, помнишь? И все пыталась проникнуть в нашу гостиную, чтобы встретиться с Сириусом! А однажды подсунула ему свою фотографию... — А-а-а, — вспомнила Лили и тоже начала смеяться. — Эта та фотка, на которой было написано: "Я без ума от Сириуса Блэка" и куча поцелуйчиков, она еще висела на стенде в гостиной? Я кивнул, и мы еще минут пятнадцать не могли успокоиться, хохоча, как сумасшедшие. Дело в том, что фотографию выкрал у Бродяги и повесил в гостиной я. Дорис Перкисс была девушкой весьма симпатичной, и Сириусу бы даже польстило ее внимание, если бы она не весила килограммов двести пятьдесят, поэтому он спрятал фото в своем чемодане, подальше от людских глаз. До сих пор помню его лицо, когда он увидел толпу смеющихся гриффиндорцев возле стенда, а потом и саму Дорис... Это было жестоко, но я просто не смог удержаться, и в итоге Бродяга, как и всегда, простил меня. Отсмеявшись, я задался вопросом: — Интересно, а Сириус видел эту статью? Он бы тоже посмеялся... * * * Солнце светило вовсю, стояла невероятная жара, и я опасался, что огромный кусок сырого мяса в моих руках скоро начнет гнить. — Никто не придет, — разочарованно заметил Питер, оглядывая лесную опушку. — Мы уже два часа здесь торчим! — Ничего не понимаю! — хмуро ответил Сириус. — Фестралы любят сырое мясо, они должны были появиться! — А может, они просто здесь не водятся? — ехидно заметил я. — Кареты могут и с помощью волшебства сами ехать. — Нет, — упрямо отозвался Сириус. — Они точно есть, я знаю! Может, они здесь, но мы их просто не видим? — Тогда бы они уже начали есть мясо. Эх, Римуса бы сюда, он хорошо разбирается во всяких волшебных существах... — Кто меня звал? Мы оглянулись. К нам очень вовремя спускался Римус. У него были какие-то дела в замке, поэтому он не смог сразу к нам присоединиться. — Наконец-то! — обрадовался Сириус. — Скажи, Рим, что мы делаем не так? Почему фестралы не идут к нам? Римус деловито посмотрел на мясо в моих руках. — Оно с кровью? — Нет, — ответил я и хлопнул себя по лбу. — Точно, кровь же нужна! Вот идиоты, как могли забыть! Сириус потер руки. — Сейчас устроим! Он достал из кармана маленький ножичек, который по совместительству мог открывать любые замки, и вдруг с силой резанул себя по руке. — Ты что? — закричал я. — Рехнулся? — Спокойствие! Накапаю на мясо и залечу. Питер неожиданно пошатнулся и схватился за мантию Римуса, чтобы не упасть. — Ты чего? — Меня мутит... от крови... — он слегка позеленел. Я покачал головой. Сумасшедший дом какой-то! Но запах крови сработал. Спустя несколько минут Сириус толкнул меня локтем и кивнул куда-то в сторону. Я заметил, как трава сама собой приминается, словно кто-то на нее наступает, а потом мясо слегка дернулось, и кусочек от него словно растворился в воздухе. — Обалдеть! — восхищенно протянул Римус. — Один есть! — радостно воскликнул Сириус. — Еще трое... — Двое, — перебил все еще зеленый Питер, — я не полечу. Голова кружится. — Тогда сядешь со мной, — милостиво предложил я. — Не пропускать же тебе такое. Навязчивая идея покататься на невидимых лошадях с крыльями преследовала нас уже полтора месяца, и только сейчас появилась возможность наконец-то реализовать ее. — Смотрите, кажется, еще один! — обрадовано заметил Римус. — Как бы мне погладить его... — Не знаю, как вы, а у меня нет сил больше ждать! — заявил вдруг Сириус. — Может, прокатимся по очереди? Кто знает, может, никто больше не придет, а этих мы можем упустить. — Давай, — согласился я. — Только ты сперва сядь на него, а мы посмотрим. — Легко! Сириус с вытянутыми руками двинулся к мясу и почти сразу наткнулся на невидимую преграду. — Вот он, — благоговейно прошептал он. — Ну-ка, нагнись, дружок... Судя по всему, фестрал оказался покладистым, потому что Сириус без труда на него залез. Мы с открытыми ртами наблюдали, как он висит в воздухе. — Видите, ничего проще! — ликующе заметил Сириус. — Давай, лошадка, но! — Он слегка ударил ногой по ее боку (наверное, боку), но ничего не произошло. Я усмехнулся. — Что, великий наездник, не получается? — Глупости! Сейчас все будет! — А НУ-КА, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? Мы даже подпрыгнули от неожиданности. Громкий разъяренный голос приближался со стороны хижины Хагрида. Не-е-ет... Я оглянулся и увидел, что полувеликан со всех ног спешит к нам. — Давай скорее, Сириус, а то не успеешь! — поторопил его я. Он не стал медлить — снова попробовал взлететь. — Стой, идиот! — завопил Хагрид. — Ты же задом наперед сел! Мы переглянулись, и я почувствовал, как глупая улыбка начинает появляться на моем лице. Кто там рассказывал, как прекрасно сидит в седле? — Убиться захотел? — Хагрид, наконец, настиг нас и одним легким движением сгреб в охапку красного, как рак, Сириуса и поставил на землю. — Что вы здесь забыли, малявки? Какого лешего вам от фестралов понадобилось? — Мы просто хотели прокатиться, Хагрид, — примирительным тоном сказал я. — Прокатиться! — фыркнул великан. — На тот свет? А ну быстро за мной, оболтусы! Сроду не видел таких шустрых первокурсников! Когда Хагрид зол, с ним лучше не спорить. Мы покорно побрели за ним в замок. Нас, скорее всего, вели к МакГонагалл, но я почему-то не мог расстраиваться по этому поводу. — Задом наперед? — произнес я одними губами, когда столкнулся с Сириусом глазами. Он испепелил меня взглядом, но я все равно не мог перестать улыбаться. Кажется, наш аристократ не так безупречен, как хочет казаться. * * * На Гарри глазели все, кому не лень. Даже жаба норовила понаблюдать за ним всякий раз, когда он не смотрел в сторону учительского стола. Кажется, из присутствующих она не нравилась никому. Учителя подчеркнуто старались не обращать на нее внимания, а ученики, напротив, то и дело хихикали, поглядывая на нее и ее чудовищную розовую кофточку. Ее речь не стала для нас такой уж неожиданностью. Чего-то подобного мы и ждали, но все же мы и представить не могли, какой сволочью она окажется на самом деле.