Тайна в его глазах

Кто понял жизнь тот больше не спешит, Смакует каждый миг и наблюдает, Как спит ребенок, молится старик, Как дождь идет и как снежинки тают. В обыкновенном видит красоту, В запутанном простейшее решенье, Он знает, как осуществить мечту, Он любит жизнь и верит в воскрешенье. Он понял то, что счастье не в деньгах, И их количество от горя не спасет, Но кто живет с синицею в руках, Свою жар-птицу точно не найдет. Кто понял жизнь, тот понял суть вещей, Что совершенней жизни только смерть, Что знать, не удивляясь, пострашней, Чем что-нибудь не знать и не уметь. © Омар Хайям Посвящается Майклу Джозефу Джексону и моим любимым читателям. *** 15 ноября 1991 года, Вашингтон, США Реакция ФБР на полную версию мини-фильма Майкла Джексона «Black or White» была незамедлительной. Заместитель директора Маккинзи, нервно заложив руки за спину, уже минут десять яростно наяривал по кабинету туда-сюда и многозначительно молчал. Наташа, почему-то, чувствовала себя нашкодившим ребенком, которого сейчас будут ругать и, возможно, «поставят в угол» за плохое поведение. «Муж и жена — одна сатана. Майкл чудит, а мне опять расхлебывать», — хмыкнула девушка про себя. В верхах ФБР ее отношения с поп-королем с некоторых пор перестали быть тайной. Кое-кто из высокопоставленных сотрудников Бюро в шутку даже называл ее «миссис Джексон». Заместитель директора наконец остановился и, повернувшись всем корпусом к небольшому овальному столу для совещаний, смерил присутствующих тяжелым, сердитым взглядом.  — Это что за хренотень?! Этот вопрос, прозвучавший из уст Маккинзи, мог означать все что угодно: от штормового предупреждения над Нью-Йорком до смены политического режима в каком-нибудь Зимбабве, о котором США, почему-то, узнали в последнюю очередь. Все присутствующие в комнате для переговоров агенты напряженно молчали и в недоумении переглядывались между собой. — Романова! — рявкнул Маккинзи так громко, что Наташа от неожиданности чуть не подпрыгнула на стуле. — Вот ты скажи мне, что твой звездный ухажер ночью на ТВ такое устроил? Вот это что, вообще, за эротическое шоу было? Завуалированное политическое послание миру или мужик просто по тебе так сильно соскучился? В зале для совещаний раздалось несколько громких мужских смешков.  — Отставить! Ржать — команды не было!  — Но, сэр, у него там такой взгляд убедительный, что хочешь, не хочешь, а дашь, — с усмешкой сказал один из секретных агентов. В зале вновь раздались редкие, сдавленные смешки. «Ну просто сказочные идиоты», — мысленно закатила глаза Наташа.  — Вот ты мне скажи, Романова! Вот почему он из всей белой расы в своем фильме именно с русскими пляшет? Это оттого, что ты у нас русская, или это большой политикой попахивает? И вот это всё, вообще, про что было? Про то, что он — черный, ты — белая, и плевать он хотел, какого цвета у вас получатся дети? Или он тут опять мыслит, так сказать, глобально? Миру — мир и всё такое? Наташа продолжала сидеть молча, понимая, что вопрос, скорее, риторический.  — Ох, смотри, Романова, допрыгается твой музыкальный гений, снимет его какой-нибудь снайпер с крыши. А потом найдут полоумного фаната, с этими товарищами у Джексона, слава Богу, всё в порядке, и скажут, мол это он, от неразделенной любви, его грохнул. А потом застрелят и его, якобы при попытке к сопротивлению. Тебе, Романова, никого не напоминает? «Ну, без Кеннеди как всегда не обошлось…» — хмыкнула девушка и снова промолчала. Маккинзи еще минут двадцать рассуждал о моральном облике певца и просил Наташу провести с ним профилактическую беседу. «А как же! Конечно проведу! В спальне, с наручниками и плеткой, — хохмила Романова про себя, от скуки рисуя на листочке непонятные загогулины. —  Нам, кроме как о Джексоне, поговорить-то больше не о чем. Маньяки, террористы и наркота — всё это теперь стало как-то неактуально». Наконец нудная планерка закончилась, и все, выдохнув с облегчением, разошлись по своим рабочим местам.  — Слышь, Романова, когда Джексона грохнут, ты со мной с первым идешь на свидание. Наташа резко обернулась и хмуро посмотрела на идущего следом за ней по коридору мужчину. Марк Джонсон (у них с Майклом даже в именах было что-то похожее) был очень умен и высокопрофессионален. Вместе с тем, он был тщеславен, амбициозен, агрессивен, злопамятен, хитер, изворотлив, и этот список его сомнительных качеств можно было продолжать еще долго. Но в ФБР ему прочили большое будущее. Он летел по карьерной лестнице вверх также стремительно, как и Джексон по своей. Джонсон давно положил на Наташу глаз и если что… В общем, он не упустит возможности применить против Джексона административный ресурс, как только получит его в свое распоряжение. «Всё в этом мире из-за баб», — вдруг вспомнились Наташе слова одного мудрого человека. И в который раз она в этом убеждалась. Девушка состроила Джонсону уморительную гримасу и толкнула плечом дверь в свой личный кабинет. По-хорошему, надо было «вломить» Джексону по первое число за такое творчество. Но вместо этого она крутилась в массивном офисном кресле и по-детски хихикала, вспоминая сюжет. «Ну, Джексон, твою же мать! Ну, ты даешь, сукин ты сын!» Это творение певца, как и многое в его исполнении, вне всяких сомнений, имело двойное дно. С одной стороны, это был явно выраженный посыл всему обществу, с другой — для нее конкретно. И смысл его реплики был абсолютно ей понятен: «В гробу я видел твою работу, Романова! Да и не пошло бы всё твое правительство на три известных буквы?» Именно эту мысль пытался выразить Майкл, хватая себя в фильме за промежность. На крыше автомобиля это самое послание: «А не пошли бы вы все на!» он повторял еще и еще, видимо, чтобы лучше до всех дошло… Перед глазами девушки стояла одна и та же картина. Майкл падает на колени, зачерпывает ладонью воду из глубокой лужи и окропляет ею неоновую вывеску с надписью «Royal Arms Hotel» (Гостиница Королевской Армии — прим. автора). Вывеску замыкает от воды и она, эффектно взрываясь, ухает вниз с крыши здания. Майкл точно знал, что Наташа поймет намек. «Ну, Джексон, это надо быть абсолютно тупой, чтобы не понять твой посыл».«Royal arms hotel» или, по-другому, насилие власти. Насилие над ней, насилие над ним, сожаление певца о том, что эта самая власть в лице вполне конкретных людей не дает им быть по-настоящему вместе. И вот эта самая надпись весьма символично взрывается и падает «фейсом вниз» после окропления ее «святой» водой… Вот такое ритуальное действо. «Тоже мне, Иисус Христос — суперзвезда!*» — девушка многозначительно хмыкнула и, прекратив вертеться из стороны в сторону вместе с креслом, устремила свой задумчивый взгляд в одну точку. Все началось с операции «Буря в пустыне». Майкл был вне себя от ужаса, когда узнал, что она едет на эту бойню по приказу своего командования. Они в очередной раз сильно поссорились. Впрочем, прежние их стычки на почве ее опасной и далеко нетривиальной профессии были лишь цветочками, по сравнению с тем, что началось на этот раз. Джексон был в ярости. Она думала, что он реально полетит в Вашингтон и разнесет штаб-квартиру ФБР к чертовой бабушке! Ну и Пентагон заодно. Она еще ни разу до этого не видела его таким мрачным и злым. Она вообще была уверена, что Майкл не способен на такие сильные негативные эмоции. Накануне ее отъезда они занимались любовью всю ночь, не останавливаясь, до самого рассвета. Лежа в своей полевой палатке, Наташа много раз вспоминала его страстные поцелуи, жадные прикосновения рук, изысканные ласки, от которых ее голова шла кругом. В ту ночь его словно мучила сильная жажда, и он никак не мог напиться. Напротив, каждый новый глоток распалял его все больше и больше. Он все никак не мог насытиться, овладевая ею снова и снова, в исступлении лаская ее тело и доставляя удовольствие всеми возможными способами. Она с улыбкой вспоминала, как помчалась к нему в Неверлэнд, как только военный самолет приземлился на базе в Штатах. Как она неслась по ранчо, одетая в полевую форму ВС США (она не стала тратить драгоценное время даже на то, чтобы переодеться). Как сильно она хотела увидеть его, прикоснуться к нему, утонуть в его удивительных глазах… Он стоял, одетый в совершенно простую одежду, и задумчиво смотрел на высокий стриженный тис. Его распущенные кудрявые волосы ласково трепал теплый калифорнийский ветерок.  — Майкл! — громко крикнула она на бегу. Мужчина резко обернулся. На его лице не было ни грамма косметики. Сегодня певец, видимо, никого не ждал. Сначала он замер от неожиданности, затем его глаза сначала расширились от удивления, а потом наполнились слезами.  — Детка… — выдохнул он и бросился ей навстречу.  — Майкл…родной мой, — шептала Наташа, цепляясь за его плечи также отчаянно, как тонущий в море — за спасательную шлюпку. Он крепко прижимал ее к себе и нежно гладил по голове, словно маленькую девочку, приехавшую к нему в гости на ранчо. — Девочка моя… Любимая… О боже… —  Майкл всхлипывал, как ребенок, не в силах сдержать слезы радости. Сколько ночей до этого он рыдал в подушку от страха и безысходности, пока она была там. Сколько дней он, с замиранием сердца, следил за сводками новостей из района Персидского залива и неустанно молился, молился, молился…  — А тебе очень идет военная форма, — произнес он, окидывая взглядом ее стройную фигуру в камуфляже, и сам же ужаснулся своим словам. — О боже, что я несу…  — Ты несешь людям счастье, Джексон, — улыбнулась Наташа. — Как дела на ранчо? Кстати, все, кто принимал участие в «Буре», согласились перечислить по десять процентов от премиальных в твой Фонд помощи больным детям.  — Вот как ты умудряешься совмещать войну и благотворительность? Я просто поражаюсь тебе. — Его глаза светились неподдельным удивлением и, вместе с тем, обожанием.  — Сама поражаюсь. — Наташа неопределенно пожала плечами.—  Наверное, таким образом, я замаливаю свои грехи. А, кстати, чем сегодня кормят в Неверлэнде? Ты знаешь, на войне хлеб икрой с маслом не намазывают… В итоге до кухни они добрались только через три часа. Их мучал дикий сексуальный голод. Несколько недель воздержания, а также страх потерять друг друга навсегда, сделали свое дело. Майкл был необуздан в своей страсти. Наташа не отставала от него, заставляя певца терять голову от сильнейшего чувственного наслаждения. Это был абсолютный, всепоглощающий космос… Прервав поток приятных воспоминаний, Наташа решительно поднялась с обтянутого кожей офисного кресла и, схватив с его спинки металлизированный бомбер цвета индиго, направилась к выходу. Она точно знала, где может найти этого звездного засранца. *** Майкл галантно пропустил Наташу вперед, в зал для переговоров, и предусмотрительно закрыл дверь на ключ. «Что-то меня эти переговорные уже слегка подзадолбали сегодня», — подумала девушка и, проигнорировав широкие офисные стулья, в большом количестве стоявшие вокруг огромного овального стола, приземлилась попой на широкий подоконник и натянуто улыбнулась певцу. Она догадывалась, какой вопрос Майкл задаст ей первым и, как всегда, угадала.  — Ну как? Твоему начальству понравился мой фильм? — Майкл пытался говорить спокойно, но Наташа чутко уловила нотки нетерпения в его голосе.  — А как же! — с наигранным воодушевлением воскликнула девушка. — Мои директора пребывают в полном восторге! Весь главнокомандующий состав сегодня ночью, позабыв про своих жен и любовниц, дружно онанировал на твой клип, а точнее, на вторую его часть. Что, Джексон, прорвало-таки?! Конец твоему правильному рафинированному образу?  — Ой ли? — В его карих глазах плясали лукавые черти. Майкл присел рядом с ней на подоконник и внимательно слушал, в то время, как его левая рука ненавязчиво поглаживала обнаженное женское колено.  — Какого хрена ты бросил им вызов? —  сердито произнесла она, заметно повышая при этом голос.  — Вау! Они это поняли? Похвально! —  Певец даже не пытался сдержать довольный смешок.  — Не знаю, поняли или нет, но точно почувствовали подвох. — Наташа решительно убрала его пальцы со своего колена. Она немного помолчала и произнесла уже более сдержанным и мягким тоном:  — Майкл, они заставят тебя извиниться. А полную версию клипа запретят к показу на ТВ.  — Я предвидел это. И знаешь, мне абсолютно всё равно.— Певец скрестил руки на груди и равнодушно пожал плечами.  — Всё равно?! Да кого ты пытаешься обмануть?! Именно на такую реакцию с их стороны ты и рассчитывал, ведь так?  — И откуда только берут таких умных? — по-детски фыркнул он.  — Оттуда же, откуда и таких идиотов, как ты. Джексон, тебе проблем в жизни не хватает? Ну зачем?  — Считай, что это моя гражданская позиция, — Майкл уже начинал заметно нервничать.  — Сам на себе теперь футболки будешь рвать — это твоя гражданская позиция? — Наташа вновь не упустила шанса его подколоть.  — Нет. Предпочитаю, чтобы это продолжала делать ты, — бархатистым голосом произнес он и наклонился ближе. Его губы мягко коснулись ее шеи, в то время как проворные пальцы принялись настойчиво стаскивать бомбер с женских плеч.  — Я так по тебе соскучился, — томно выдохнул он, продолжая ласкать губами ее шею.  — Угу. Я уже чувствую. Ты своим «соскучился» упираешься мне прямо в правое бедро. Майкл тихо рассмеялся в ответ и чуть отсел от нее.  — Майкл, я прекрасно поняла, что ты хотел сказать.— Наташа положила голову ему на плечо и принялась чертить пальчиками замысловатые узоры на мужской ноге чуть выше колена. — Что ты проклинаешь мою работу, что я не принадлежу сама себе, не управляю своей жизнью, я словно та самая машина без руля в твоем клипе. Ты вырываешь руль из машины и кидаешь его ИМ для чего? Ты тем самым хочешь показать, что берешь управление своей жизнью в свои руки, предварительно послав их всех на хуй?  — Управление не только своей жизнью, но и твоей тоже. Я твой мужчина, и я несу за тебя ответственность.  — Майкл, как ты не понимаешь, я не могу просто взять и уйти! Я повязана их тайнами, как ты — своими контрактами. А ты их только еще больше разозлил…  — Значит, идея клипа тебе не понравилась? — недовольно проворчал певец, хотя, в данный момент, его больше волновали движения ее пальцев по его ноге, которые он прекрасно ощущал через тонкую ткань своих дизайнерских джинсов.  — Ну вот опять двадцать пять! Знаешь, я тебе так скажу. Простому обывателю вряд ли будет понятна твоя гениальнейшая задумка. Все это выглядит так, словно ты, ну… короче, ты понял.  — Занимаюсь самоудовлетворением? — Майкл довольно хихикнул и смущенно отвел свой взгляд в сторону.  — Ну, типа того, — вздохнула девушка, оставшись недовольна его игривой реакцией. —  А что касается твоего слащавого образа, то мне он никогда не нравился, и ты это прекрасно знаешь. До миллиметра выверенный, весь такой правильный, приторно-сладкий. Но это твое личное дело, в какие игры играть с прессой и публикой. У меня свой, персональный Майкл Джексон. Да чуткий, да великодушный, да добрый и сострадательный, но вместе с тем знающий себе цену, уверенный в себе, агрессивный, если этого требуют обстоятельства, горячий и страстный любовник. И, вообще, то, что ты делаешь для мира и то, что ты делаешь с женщиной за закрытыми дверями спальни — это две параллельные вселенные, которые никак не пересекаются между собой. Ты уже достал париться по этому поводу! Так ведь можно и нервный срыв заработать! — Не хочу нервный срыв, — захныкал Майкл. — Мне срочно нужен антидепрессант. Вы же поможете мне, доктор? В его карих глазах застыла наигранная мольба. Она запустила пальцы в его мягкие, кудрявые волосы и слегка взъерошила их. — Ты придурок, Майкл. Но такой мой… Он ловко подхватил ее под попу, пододвигая к самому краю подоконника. Ее бомбер давно валялся на полу, а его пальцы все никак не могли справиться с маленькой перламутровой пуговкой на строгой офисной блузке. «Да твою же…» — выругался про себя певец и со всей дури рванул хлопковую ткань вдоль полочек. Пуговицы с жалобным треском рассыпались по подоконнику. Она обожала звук рвущейся одежды, вид валяющихся повсюду пуговиц, выдранных с корнем... Горячие мужские ладони обожгли ее обнаженные плечи.  — Когда я трогал себя в клипе, я представлял, что это твои руки касаются меня, что это ты в порыве страсти рвешь на мне эту чертову футболку. Наташа, я когда-нибудь сойду с ума от постоянного желания обладать тобой, — жарко шептал певец, чувственно прикасаясь пальцами к ее обнаженному телу.  — Ох, Майкл, — только и успела произнести она прежде, чем их губы слились в глубоком французском поцелуе. Надо сказать, 1991 год выдался весьма насыщенным на события для этой парочки. Но об этом в следующих главах… *** Some facts (только факты) Позже Майкл Джексон извинился за последние четыре минуты фильма «Black or White», объяснив, что его агрессивное и неприличное поведение являлось интерпретацией животного инстинкта черной пантеры. MTV и другие музыкальные каналы удалили последние четыре минуты из эфира. Чтобы вандализм выглядел более пристойно, на окна, которые разбивает Джексон, с помощью компьютера были нанесены граффити с надписями «KKK Rules», «Nigger Go Home», «Hitler Lives» и «No More Wetbacks». Что осталось за кадром съемок фильма Black or White (интересный разговор), перевод записи: Винсент Патерсон (ВП) Майклу Джексону (МД): Немного… знаешь, расслабь тело. Нет, не исступление, исступление — это классно. Я имею в виду, что иногда это выглядит как вызов, а иногда скованно. (неразборчиво)… негибкие линии тела. Расслабь тело — понимаешь, о чем я? Выпусти из себя, выпусти. МД: Быть развязнее? Джон Лэндис (ДЛ) в недоумении: «Быть развязнее». «Развязнее». Это за яйца себя, что ли, почаще хватать? МД: У него, блин, одна похабщина на уме. Я не танцую похабно. ВП говорит МД: Короче, ты меня понял… ДЛ: Но он же сказал…«развязнее», разве нет? ВП: Я этого не говорил. ДЛ: Вы не имели в виду «развязнее»? МД: Да нет же. Это выражение такое! Я вот понял, что он хотел сказать. ДЛ говорит ВП: Он тебя понял. МД к ДЛ: Какой же ты пошляк… ДЛ: Извини, это я, что ли, этим занимался? Карен Фей: У них просто богатое воображение. МД: Да. (смеется)) ДЛ: (в камеру): Мне что, приснилось, что он себя за яйца хватал?!) ДЛ: (в камеру): Этот танец ставил не я, я просто снимаю.) МД: Ну да, ты для такого слишком религиозен. ДЛ: Слишком религиозен**.