Tired

I see those tears in your eyes I feel so helpless inside — Тино? Комната наполнилась тишиной. Тёмной, удушающей, уродливой тишиной, давящей на ушные перепонки. Мрак в комнате сгущался, лишь яркие блики машин и неоновых вывесок за окном давали знать, что мир ещё живёт, что время не стоит на месте. Об этом же говорили электронные часы на тумбочке. 3:13. Мотоцикл пронёсся по улице, разбудив всех дворовых котов. И тут же опять стало тихо. 3:14. Голубые глаза не моргали. В темноте они казались тёмно-тёмно синими, как морское дно. Глаза смотрели и не моргали, пытаясь понять, что же таится во взгляде напротив. — Тино, скажи, что случилось. Машина на улице разворачивалась перед домом. Её фары расчертили потолок на светлые полосы, которые сперва медленно растягивались по комнате, чтобы резко сузиться и исчезнуть. Послышался рёв мотора. Парень продолжал неотрывно смотреть в зелёные глаза напротив, в знакомое любимое лицо, отыскивая в нём причину грусти, что сгустилась в их комнате сегодня ночью. Даниэль осторожно протянул руку под одеялом, кончиками пальцев цепляясь за холодную руку Кости. — Скажи мне, что не так. Это же я, Тино, ты всё можешь мне рассказать. В зелёных глазах отражался весь мир и вся его боль, каждый блик света преломлялся в этих чудесных глазах, заставляя Дэна на секунду задерживать дыхание и продолжать заворожённо пялиться в глубину этих изумрудов. Костя будто бы пытался что-то сказать ему, но слова никак не могли сойти с его сжатых губ. Лишь морщинки собирались вокруг глаз и между бровей. Даниэль нежно взял Костю за руку и прижал её к себе, пытаясь согреть. Парень чувствовал, как Костя дрожит, но не мог понять, холод это или страх. — Знаешь… — начал было Константин, но умолк. Под ласками Дэна его руки стали оттаивать, и дрожь понемногу стала утихать. Дэн поцеловал кончики пальцев, ладонь с внутренней стороны и запястье, на котором старые шрамы отпечатались навсегда. Парень провёл носом по всей ладони, вдыхая аромат, понятный только ему. Это был неуловимый запах Кости. Его Кости. Масляная краска, кофейные зерна, фотокарточки и нотка горькой боли на самых кончиках пальцев. Даниэль прижался к его руке, продолжая невесомо целовать своего Тино. — Знаешь, Дэнни… Даниэль снова посмотрел ему прямо в глаза. Маленькие кристаллики собирались в уголках, грозя вот-вот скатиться по щекам на подушку. My love, there’s no need to hide Just let me love you when your heart is tired — Дэнни, я просто очень сильно тебя люблю. Вот и всё. Константин закрыл глаза, позволяя слезам скатиться по щекам на подушку. Просто потому что от этого становилось легче. Просто потому что он ничего не мог поделать со своей грустью, которая, поселившись однажды в его сердце, никак не могла уйти. Она цеплялась за парня своими мягкими лапами, рвала его сердце по швам. И всё, что он мог сделать — молча терпеть её, смотреть, как его любимый переживает за него, как пытается защитить от этого, не понимая, что ему ещё сделать. Но ничего делать не нужно было. Он делал даже больше, чем нужно для Константина — просто был рядом. Даниэль просыпался среди ночи, если Костя начинал тяжелее дышать во сне. Целовал его руки, чтобы согреть и успокоить. Гладил по волосам, когда Косте нужно было выплакать всё, что накопилось. Давал закидывать на себя ноги и перетягивать одеяло. Позволял длинным рукам обвивать его по ночам и трогать там, где ну никак нельзя было трогать (но очень-очень хотелось). Он любил Костю каждой клеточкой и позволял топить себя в ответной любви. А больше ничего и не нужно было. Даниэль притянул Костю к себе и почувствовал холодный кончик носа, щекотавший шею. Он гладил Костю по спине, выкручивал кудряшки из прядок на затылке, прижимал к себе, как можно крепче. И Костя уснул. Этой ночью он больше не вздрагивал во сне, не просыпался от кошмара, а лишь крепко-крепко спал, пока стук сердца любимого рядом заглушал крики в его душе. А потом наступило утро. If your ghost pulls you up high And it feels like you’ve lost who you are My love, there’s no need to hide Just let me love you when your heart is tired