Курильщик
- Чего изображаешь?
Табаки возник рядом со мной как чёрт из табакерки. Я еле успел захлопнуть альбом, в панике закинув карандаш то ли под кровать, то ли вообще неизвестно куда.
- Ну, ну, чего ты такой нервный стал? Хочешь, я тебе успокаивающую песенку спою? – проговорил он издевательски-заботливо.
- Нет, не стоит, - я неуклюже улыбался, густо залившись краской.
Ну вот, знал же, что такими вещами лучше заниматься, когда в спальне совсем никого нет!
Шакал сел рядом со мной, прислонившись к стенке кровати. Я вцепился в злосчастный альбом и уставился куда-то вперёд, ничего при этом не видя. Было ощущение, что кожа на моём лице сейчас начнёт гореть. Просто пылать, полыхать вовсю! Или она уже начала потихоньку плавиться, по крайней мере, на щеках точно.
- Да чего ты! – от толчка в плечо я чуть не подскочил, хоть толчок вроде как был слабый.
- Н-ничего, нормально всё… - промямлил я.
- Слушай, ну я же свой человек! – попытался успокоить меня Табаки, - можешь доверять мне, как родной матери, или даже больше!
Начинается.
Сейчас он будет упорно выпрашивать, чтобы я дал посмотреть рисунок. Я положил альбом на стоящую рядом тумбочку.
- Я доверяю, очень даже доверяю. Ты не представляешь, насколько, - проговорил я уныло первые пришедшие на ум фразы, даже не вдумавшись в их значение.
- Вот и славно! – пропел Табаки, довольно оскалившись.
Я обернулся к нему и попытался состроить решительную и серьёзную физиономию.
- Не покажу, - ответил я. Уж не знаю, насколько твёрдо звучал мой голос.
Судя по реакции Табаки, твёрдости было явно маловато.
- Да ладно тебе, Курильщик! Мы уже три недели делим с тобой спальню, обеденный стол, душ и всё остальное. А ты даже не хочешь показать любимому состайнику свои почеркушки!
- Никакие это не почеркушки! – признаться, такое определение моих рисунков меня совсем капельку, но задело.
Табаки фыркнул, взял оставленную Сфинксом книгу, раскрыл её где-то на середине и уставился в неё, якобы читая. Целую минуту он сидел так, пялясь в книгу и тяжело дыша. Я чувствовал, что он был напряжен, да и сам я был напряжен не меньше. Наконец Шакал откинул книгу и резко повернулся ко мне, сияя улыбкой.
- Не покажешь? – спросил он громко и почему-то восторженно.
Наверное, надеялся, что я сдамся. А вот и нет! Я бы, честно говоря, очень рад был показать ему этот альбом и отделаться наконец, но не мог по очень объективной причине.
- Нет! – огрызнулся я.
Я не хотел быть таким резким, оно само получилось. Табаки сморщил нос, показал мне язык и обиженно отвернулся. Воцарилась тишина, более длительная, чем в предыдущий раз. Я сидел и в глубине души надеялся, что произойдёт чудо, и Табаки просто возьмёт и забудет про всё. Как будто и вовсе не видел он, что я что-то там черкал в альбоме, а потом наотрез отказался показывать.
- Слушай, - вдруг прогудел Шакал, не оборачиваясь, - я ведь и помереть могу.
- Да, да, любопытной Варваре в воротах нос оторвали. Вот и тебе однажды оторвут какой-нибудь жизненно важный орган…
- Да нет! Не от этого. Знаешь, как тяжело бремя неизвестности?! Оно же меня сейчас в лепёшку раздавит!
Я не сдержался и хихикнул. Но альбом показывать по-прежнему не собирался.
Вдруг Табаки грохнулся на мои ноги и театрально завопил:
- Всё, сил больше нет! Воздуха мне, воздуха! Друг, прошу тебя, сними этот тяжкий груз с моей груди!
Он выгибался и делал резкие вдохи, так что на секунду я испугался, не задыхается ли по-настоящему, но всё же не смог удержаться и рассмеялся. Табаки притих.
- Вот так вот, – задумчиво проговорил он. – Что ж за молодёжь такая пошла? Помрёшь, а они и не заметят.
Моя надежда, что он забыл о рисунке, стала уже не такой призрачной. Я совсем расслабился, продолжая смеяться над дурачествами Шакала. Но следующая его фраза поразила меня, как удар молнии.
- Знаешь, - сказал он, глядя в потолок, - а ведь ему бы понравилось.
Моё лицо снова стало стремительно накаляться, мне показалось, что я сейчас оглохну от стука собственного сердца.
- Кому? – выпалил я.
- Как это – кому? – уставился на меня Табаки, полный уверенности, что я понял, о ком идёт речь.
Он не ошибался. Я сделал глубокий вдох. Ну и жук этот Шакал! Очень странно, что в сложившейся ситуации я ещё мог логически мыслить - сделать вывод о том, что терять уже нечего, я как-то смог.
- Так ты успел подсмотреть? – обречённо спросил я.
- А то! – оживился Табаки.
Так, главное – не паниковать, это сейчас бессмысленно. Вообще паниковать всегда бессмысленно, а сейчас – тем более.
- Ну дай посмотреть получше! – канючил Табаки, усаживаясь рядом со мной.
- Всё равно ведь не отстанешь, - ответил я, доставая альбом.
Я открыл рисунок, сунул его Шакалу и отвернулся. Вообще хотелось накрыться с головой одеялом, в идеале – провалиться сквозь землю.
- Да, мне бы такую фантазию… - произнёс Шакал.
В его голосе было искреннее восхищение, что слегка приободрило меня.
Наконец я взял себя в руки и сам посмотрел на свой неоконченный «шедевр». Что ж, а ведь очень даже неплохо. Прядь волос так изящно падает на выступающую ключицу Стервятника, худощавый торс выглядит очень натурально, да и всё остальное как надо. Только вот взгляд какой-то уж слишком… манящий. Хотя глаза всё равно получились красивые, пусть и не такие красивые, как в жизни. Придётся над этим поработать.
- Держи! – весело вручил мне альбом Табаки, удовлетворивший своё любопытство, и, опережая мою просьбу, добавил, - я никому не расскажу. Я сейчас тебе тоже свою тайну открою. Ничего я не успел подсмотреть.
Я только и смог, что удивлённо вытаращить на него глаза.
- Метод старый, как сама Вселенная, - бодро пояснил он, - ты сам мне всё выдал. И да, когда я сказал, что ему бы понравилось, я понятия не имел, кому это – «ему». Просто раз ты так уцепился за этот альбом, то там что-то очень-очень личное. Вполне возможно, что портрет возлюбленного или черновик любовной записки. Я почти угадал.
Этот доморощенный Шерлок Холмс просто сиял, а я никак не мог найти подходящих слов.
- Эх ты, творческая натура! – Шакал взъерошил мои волосы.
***
Всё следующее утро я был как на иголках, если не хуже. Альбом пропал! Просто взял и пропал. Я спросил у Табаки, но он заверил меня, что понятия не имеет, где он.
Тогда я решил, что вчера был так напуган раскрытием своей небольшой, но значительной тайны, что ничего не соображая, сам закинул альбом непонятно куда. Я опоздал на занятия, потому что остался перекапывать спальню, когда остальные ушли. Благо, тут всегда бардак, так что никто не заметит следы моих поисков. Я заползал под все кровати, заглядывал во все ящики, тряс рюкзаки, но абсолютно безуспешно.
Сидя на уроках, я не мог сосредоточиться, постоянно думая о пропаже. Навоображал кучу кошмарных последствий, чуть не расплакался из-за собственных придумок, но вовремя опомнился и сдержался.
В таком подавленном состоянии я медленно ехал по коридору, не видя ничего перед собой, но когда передо мной возникла тёмная фигура, остановился. Я поднял голову и встретился взглядом со Стервятником. Как последний идиот я не мог оторваться от его спокойных и чертовски красивых глаз.
Но моё очарование быстро сменилось паникой, когда он стал протягивать мне мою пропажу! Я думал, что моим холодным потом сейчас затопит весь Дом.
- Это ведь твоё? – его голос вывел меня из оцепенения.
Вопреки моим ожиданиям, он звучал спокойно и даже… ласково?
Я машинально схватил альбом и пытался сообразить, что следует сделать или сказать дальше. Вдруг губы Стервятника растянулись в улыбке.
- Что же тебя так напугало? – спросил он.
Пока я молча пялился на него, он нагнулся, коснулся моей руки кончиками своих холодных пальцев и тихо сказал:
- Ты, когда напуганный, такой милый. Просто до невозможности.
***
Стервятник
Признаться, сначала я ни черта не понял, когда Табаки, заговорчески щурясь, сунул мне альбом. Он так быстро укатил, что я не успел ничего расспросить.
Альбом был совсем новый, и в нём было только три рисунка.
Я не знаю, даже не представляю, какими словами можно объяснить, что я чувствовал, разглядывая изображения собственного обнаженного тела в различных ракурсах.
«Курильщик мне льстит» - такой была моя первая внятная мысль по этому поводу. Что это его рук дело, у меня сомнений не было: когда он только появился в Доме, я в не очень трезвом состоянии плёл Шакалу, что новичок фазанов для фазана какой-то уж слишком симпатичный.
Я продолжал разглядывать рисунки, а потом… Что-то вроде возбуждения? Нет. Не «что-то вроде». Самое настоящее возбуждение.
Я долго представлял, как он выводит линии, делает штрихи, как сначала рисует всё это в своём воображении и что ощущает, перенося свои фантазии на бумагу. Дальше было просто осознание, что мне хочется поговорить с ним, не обязательно о рисунках, а просто так, о чём угодно, и во время разговора прикоснуться, обнять, просто почувствовать близость.
И вот я стою тут, глядя на него сверху вниз. Он таращится на меня огромными глазами, не знает, что сказать, щёки у него пылают. До меня сразу же доходит. Влюбился я. Просто вот по уши втрескался, и даже не представляю, что будет дальше.
- Ты, когда напуганный, такой милый. Просто до невозможности.
Звучит глупо, но я где-то читал, что когда люди видят объект своих воздыханий, часть мозга отключается, поэтому всё в порядке.
Слегка коснувшись его губ своими, я отстранился от него и перевёл дух.
- Знаешь, - я попытался говорить как можно спокойнее, - натурщицей твоей я быть не собираюсь. А вот всё остальное - вполне возможно.
