***
Проснулся я как обычно в объятиях брата и принялся разглядывать его лицо: светло-русые волосы прямыми прядками падали на глаза и щеки, рот приоткрыт, он всегда так спит. Каким бы взрослым и красивым он уже ни выглядел, все равно в голове невольно всплывали картинки с пухлыми ангелочками. Я полежал немного, смотря на него. Думал о том, как все странно. Я видел, как он вырос, помню все истории его маленьких шрамов, детскую глупость. «Так как же все так вышло?» Хотя, я уже смирился с тем, что со мной, должно быть, что-то не в порядке, и мне только лишь придется с этим жить и думать о том, что не может и никогда не должно случиться. Еще через секунду я должен был потрясти его за плечо, сказать: «Рус, вставай уже», начать тихонько пинать, а потом мы бы смеялись, но хотелось не так… Хотелось мило и медленно, тихо покрывать поцелуями его шею, пока он сам не потянулся бы к моим губам, и через несколько минут мы бы уже совсем проснулись. — Русла-ан. — Я толкнул его в бок. — Вставай. Давай. — Нет. Он даже не шелохнулся. — Я тебя пну. — Ага. Я подумал вдруг, что было бы забавно столкнуть его с кровати… Что я и сделал. — Марк! Блять! — кричал Руслан, вскочивший сразу, как оказался на полу. Да, мы снова смеялись, и… да, мне было весело, очень весело и хорошо с ним. В этот день Руслан встал довольно быстро, ушел в ванную, а я отправился на кухню, скоро и он пришел ко мне, с мокрыми волосами, очень милый. Я встретил его с уже готовым завтраком и, как только он вошел, сказал: — Семнадцать! С днем рождения, мелкий! — Сделай мне подарок. — Он смеялся. — Не зови меня так. — Не-ет уж. Ты же младший — могу делать, что хочу, хоть у нас и праздник. Если бы мог… И мой дурацкий смех мне не помогал. Руслан все еще хохотал, подошел ко мне и обнял. Я бы хотел знать, как он научился делать это так: изящно обхватывать руками и крепко прижимать к своему телу, так что его дыхание невольно опаляло. Каждый раз, когда он обнимал меня, сердце пропускало пару ударов, если я представлял вдруг кого-то другого на своем месте, но все равно это единственное, что я себе позволял: обнять его в ответ и посильнее притянуть к себе за талию, уткнуться носом в шею, чтобы наивный брат ничего не понял, мы же… только обнимались. Мы позавтракали вместе, постоянно смеясь и шутя друг над другом, и мне было так хорошо. Всю свою жизнь он был рядом со мной, стал моим лучшим другом, он понимал меня лучше всех, а у меня в голове заметались мысли, которых там не должно было быть… Он ушел в школу, накинув на плечо рюкзак. Уже давно я понял, что он не выглядит, как остальные школьники — слишком красивый, и он знал об этом, хоть и не признавал, не пользовался этим; я так гордился им. Была пятница, праздничный ужин был запланирован на воскресенье, выходной у родителей, так что брат должен был просто вернуться после школы домой. Но все пошло не так. Ближе к вечеру, когда я заканчивал разработку очередного сайта, я увидел, что мне звонит Руслан, в трубке сразу же раздался его смеющийся голос: — Марк! Алло? Марк, ты там? — Да, да, привет. Что такое? Я сам начал улыбаться, не зная даже, отчего ему было так весело. — Мне предложили пойти праздновать! Круто? Ты приедешь? Мы в «***» сидим уже. Приедешь? — Когда? — удивленно спросил я. — Да сейчас! — опять, хохоча, говорил Руслан. — Выпил уже, что ли? — Мы как раз начали, — отвечал он, явно широко улыбаясь. — Бля, мне с работой закончить надо, часа через три только смогу. — Ну Марк! — Все, иди веселись. Пока. — Марк! Блять! Быстрее, в общем! — Ладно, ладно, — усмехнулся я. Через три часа работа только была закончена, и я, быстро одевшись и вызвав такси, взял деньги, телефон и поехал в кафе, где должен был быть мой брат. Приехав на место, я застал их компанию на пике шума, сам Руслан был веселый, но все равно немного рассеянный. Я не придал этому особого значения, зная, как много он мог уже выпить. Только увидев, он подошел и обнял меня, но очень быстро, не так, как обычно. Всем было весело; сдвинув несколько столов, вместе сидели парни, девушки, и оживленно переговаривались кто с кем, громко смеялись. Мне отчего-то досталось место не рядом с Русланом, да и говорить с ним все время возможности не было, пришлось вливаться в компанию. Не было неловко или странно, я уже давно не считал брата ребенком, как и его друзей. Со мной снова флиртовали девушки. Я поддался бы, но это не было мне нужно: секса было достаточно, а влюбиться… Я вряд ли бы смог влюбиться в кого-то другого. Пока Руслан разговаривал с кем-то, с разных сторон женские голоса доносили до меня вопросы. — А сколько тебе лет? — спросила чуть покрасневшая девушка. — Двадцать четыре, — отвечал я, смотря за удивлением на некоторых лицах. — Я так и думала! — Она действительно мило смеялась, но это меня не трогало. — Это ты с работы так поздно приехал? — Нет, я дома работаю. — Да у него работа вообще атас! — внезапно встрял Руслан. — Он за компом сидит, не ездит никуда и спит, сколько хочет! Ма-арк! — будто плача, протянул брат. Все начали смеяться. Как всегда, я веселился вместе с ним, радовался его смеху, но было обидно! «Эти люди вокруг могут знать о нем то, что я не знаю? Вряд ли. Но у стольких может быть с ним то, чего никогда у меня не будет!» — думал я. Несмотря на позднее время и несколько ушедших друзей, вечеринка продолжалась. Сам я немного выпил, за Руслана почти боялся. За час до закрытия кафе все решили уходить и начали думать, кто поведет домой самых нетвердо стоящих на ногах. Я просто должен был забрать брата. Через десять минут мы попрощались с теми, кто еще не уехал (Руслан просто обнимал всех подряд и мило улыбался, хихикая), и я повел его к такси, поддерживая за руку. Он был странно тихим, когда мы остались вдвоем, в машине не сказал почти ничего, хоть и спокойно отвечал на мои вопросы, по привычке лежа на моем плече. Быстро доехав и расплатившись с водителем, мы пошли к дому. Брат совсем раскис, ему приходилось держаться за меня. Войдя в дом, поняли, что родители уже спят, поэтому тихо прошли в комнату Руслана. Тут же он чуть не упал на кровать, закинув на нее ноги, но как-то удержал сидячее положение. Он отрывисто заговорил о чем-то неясном и смешном, сам хохотал, даже меня немного заразил, и будто не понимал, что уже можно отключаться. — Рус, все, можно спать ложиться, — сказал я ему. — А? Чего? А знаешь кстати, что… «Придется… раздевать.» — пронеслось в моей голове. Да, редко выпадает случай раздевать человека, которого хочешь больше всего, но трогать его нельзя. Со вздохом я опустился на кровать рядом с Русланом и на выдохе сказал: — Давай уже… Я был немного пьян, потому меня окутывал легкий жар, но мраморная обычно кожа Руслана, мне казалось, пылала тогда. Я медленно расстегивал пуговицы на его рубашке, пока он нес какой-то бред; сам того не желая, я ловил каждый выдох, прокатывавшийся по любимым губам. Еще он постоянно облизывал их, хотя они и так были мокрыми и сладко блестели. Не мог дать мне успокоиться! Сняв с него рубашку, я достал из его джинс ремень и уже собирался встать, чтобы взять одеяло, но брат схватил меня за руку. Я посмотрел на него и увидел такое лицо, будто он семилетний, грустящий из-за сломанной игрушки. Это было так мило. Не разобравшись, какие именно чувства мной движут, я сел рядом — мое лицо было в нескольких сантиметрах от его — и тихо спросил: — Что-то случилось, малыш? — Как всегда, то, как я назвал его, не оставило брата равнодушным: он слабенько дернулся и будто осекся, не сказав чего-то. — Эй, расскажи мне, ладно? Руслан поднял на меня глаза. Он словно напряженно думал о чем-то, и снова, уже не так явно, казалось, что он может заплакать, но по-другому, по-взрослому, я действительно начинал волноваться и, как всегда, чтобы успокоить, потрепал его по волосам, они были такими мягкими, и я еле удержался, чтобы не уткнуться носом ему в висок. — Я сегодня… — начал он почти неслышно, — был с девушкой. Я оглох на миг, потом еще несколько мгновений сердце не билось, дыхание исчезло вовсе. В голове было: «Ну конечно… Ему пора уже… Черт, больно как-то.» — Маша? — говорил я, стараясь не выдать дрожи в голосе. — Да, вы же давно уже встречаетесь… — Я не смог. Мы… расстались. — Да что вообще?.. Понимал я тогда только одно: я не должен был радоваться тому, что брат расстался с девушкой. — Я не был в школе, я был у нее, и мы… — Ты мне не рассказал, куда пойдёшь, — обиженно прошептал я. — Прости. — Руслан тоже перешел на шепот. — Мы с ней уже целовались, и я… хотел сделать это, но потом… — он замялся. — Расскажешь, что было потом? — сам не понимая почему, спросил я. Он двумя руками несильно сжал воротник моей рубашки и почти не смотрел мне в глаза. — Я подумал: «Интересно, а как Марк это делает?» Все во мне снова замерло на секунду, а Руслан продолжал: — Я думал… как бы ты дотрагивался до нее и смотрел. Нехорошо ведь… быть с девушкой, когда не думаешь только о ней?.. — Рус, ты… странные вещи говоришь. Я не знал, что брат имеет в виду, но старался не подумать неправильно. Руслан уже поднял голову и смотрел мне прямо в глаза. «Почему он ближе?!» — Я же был уверен, что все получится… Марк, ну почему?.. Я чувствовал его вздохи на своей коже и хотел только, чтобы он отодвинулся, потому что я сам уже горел. «Еще ближе?..» — Как же так? — продолжал он почти беззвучно. — Ну как?.. Я был… Я… Н-н! Я едва успел увидеть, как на его глазах проступили слезы, он резко зажмурился, и его губам пришлось преодолеть только пару сантиметров, чтобы мягко стукнуться о мои. Я не понял, не понял, что происходит! Руслан прижал меня к себе, запустив руку в мои волосы, и по-детски напористо, даже немного отчаянно целовал меня. Я сильно оттолкнул его, схватил за руки и прижал их к кровати. Руслан почти не двигался, только дрожал. Он смотрел на меня, а его глаза были мокрыми он слез, которых я не видел уже несколько лет. Я дышал, как ненормальный, а по нему было видно, что делать мне можно, что угодно, он бы не смог сопротивляться. Всего за мгновение в моей голове пронеслась сцена: я наклоняюсь и до боли вцепляюсь в его губы, потом кусаю шею и провожу рукой по гладкому животу… Но всегда, всегда, когда я думал о таких вещах раньше, я знал, что этому никогда нельзя случаться! Я, сам не зная как, забыл про свои желания и неожиданно твердо сказал: — Ложись спать. Руслан приоткрыл рот, будто хотел сказать что-то, но не сделал этого. — Спать! — почти крикнул я. Он кивнул, и слезы полились новым потоком. Я встал и накрыл его одеялом, Руслан уже не смотрел на меня, он прикрыл лицо рукой. Плакал. Через секунду я вышел из его комнаты, по привычке пожелав перед самой дверью спокойной ночи. Даже полчаса пролежав в кровати, я не мог успокоиться. Я думал о том, что Руслан действительно поцеловал меня, и я совершенно не представлял, что делать дальше. Как мне хотелось быть тогда не в собственной комнате, а с ним, и до того момента, когда мой мозг отключился, в мыслях я снова вытворял с ним все, что только мог придумать, но теперь это волновало меня в разы сильнее, и было намного страшнее…***
*** Я стал избегать Руслана, утром не выходил из комнаты, пока он не уйдет в школу, даже родители что-то заметили, но, к счастью, не вмешивались. Он постоянно как будто пытался что-то сказать, когда ему удавалось остаться со мной вдвоем, но я уходил от разговора. Мне было тошно от самого себя! Я видел, как брат мучился, но нужно было еще, еще время, чтобы подумать, постараться решить, как быть, хотя хотелось только подойти к нему и прижать к себе. Я потратил несколько дней на размышления. Никто кроме меня не заметил бы, но Руслану становилось все хуже. Я не знал, что делать. Одним вечером мы с ним остались вдвоём в квартире, я был у себя в комнате, сидел на кровати с ноутбуком и пытался работать, надеясь, что он не придет, но вдруг раздался стук в дверь. Мне не осталось ничего, кроме как ответить: — Да? Дверь тихо открылась. Брат вошел, весь бледный и очень грустный, как мне казалось. Было стыдно поднять на него глаза. — Марк, я хотел… — Рус, мне завтра заказ сдавать… — врал я. — Нет! — неожиданно громко сказал он. — Пожалуйста, хватит! Его голос дрогнул. Как же я злился на себя! Шумно выдохнув, я отложил ноутбук и только тогда повернулся. У меня будто весь воздух из легких вышел, когда я увидел, что Руслан опустился на колени рядом с моей кроватью и дрожал, прикрывая лицо рукой. — Прости меня! Марк, прости! Пожалуйста… Голос все сильнее подводил его, и Руслан с этим не справлялся, а я не мог двигаться и чувствовал себя отвратительнее с каждым словом, понимая, до чего довел его. — Это вышло с-случайно. Шутка! Просто шутка! — наперебой говорил он надламывающимся голосом. — Только, т-только не ты. Кто угодно, но ты не оставляй меня! Марк, п-пожалуйста! — Руслан… — сам не зная, что буду говорить, начал я, но меня снова перебили: — Я больше не сделаю такого! Что угодно, только прос… Я сдался. Сдался даже раньше, когда увидел, как он плачет передо мной. «Ему придется узнать…» — подумал я, не выдержал, резко сел перед ним и обнял крепко, как мог. Я чувствовал, как он замер на секунду, а потом услышал: — М-марк, что ты?.. — Все хорошо! — перебил я. Я не мог оторваться и отпустить его, мои пальцы наконец-то не трепали его волосы, а тихо их перебирали, я обнимал его так, как хотел этого, а потом все-таки чуть отодвинулся и взял в руки его лицо. Оно было в слезах, брат ничего не понимал, а мне было ужасно стыдно. — Все нормально, Руслан, понимаешь? — спросил я, заглядывая ему прямо в глаза. — Ты сам простишь меня? Через несколько секунд непонимание на его лице на мгновение сменилось шоком, а после глаза слабо засветились. Я совсем не понял, как смог не поцеловать его. Нельзя! — Ты… — опять начал говорить он. И снова мне пришлось его перебить, но на этот раз я прижал пальцем его губы, мягкие, какими я их и держал в своей памяти, и легонько стукнул его лбом. — Нельзя. Ты же знаешь? — … да. Он обвил руками мою талию и лицом ткнулся в живот. Мы сидели так долго, он постоянно старался прижаться еще сильнее, а я тихо гладил его по голове. «Как же хорошо прямо сейчас, — думал я. — Как все могло так повернуться…» — Почему все так? — шепотом спрашивал Руслан. — Мы не можем ничего сделать. Придется забыть про сегодня и про то, что было на твоем дне рождения, — говорил я, хотя самому было больно. — Почему? — Так нужно. Это правильно, ладно? — Н-но… — попытался он возразить снова дрожащим голосом. — Нет. «Но» тоже не прокатит. Забудем. Понял? — Да… Только сегодня я еще так посижу. — … конечно, — подытожил я. Я не знаю, сколько мы просидели обнявшись, но я чувствовал вину за тепло и спокойствие, которые грели меня, и постоянно повторял про себя: «Прости меня.»***
С тех пор мы с Русланом общались, как прежде, только иногда обнимали друг друга немного дольше и по утрам, когда приходилось просыпаться вместе, лежали рядом и делали вид, будто спим, а после не говорили об этом. Мучение стало еще слаще, фантазии ярче, а запреты острее. Я не мог остановиться и постоянно думал о нём, вспоминал, как он облизывал мои губы, и казалось, что это был сон. Через три месяца наступило лето, и Руслан намного чаще был дома. Я работал, пока он гулял с друзьями, а все остальное время мы проводили вместе. Нам было очень весело, как и всегда. Не было неловко, немного стыдно, но не неловко, когда мы лежали вместе на диване или хватались друг за друга взглядом, это стало почти естественным. В самый разгар лета мы снова остались дома одни на несколько дней. Мы безмолвно хватались за это время, когда могли быть только вдвоём, и все было, как обычно, но нам самим было веселее, было свободнее дышать. В последний вечер своеобразного «отпуска» мы были в гостиной и смотрели, что предложит телевизор, я сидел на диване, а Руслан, положив голову мне на колени, лежал на спине с закрытыми глазами. «Какой же красивый» — в который раз подумал я и впервые за долгое время решился погладить его по волосам, а затем услышал шепот брата: — Ещё… Именно тогда я должен был остановиться, но не сделал этого. Я продолжал перебирать его волосы, рука почему-то всё больше прижималась к телу, а пальцы начинали касаться скул. Руслан повернул голову, и потерся о мою ладонь, как котенок. Мне было так хорошо, и я продолжил легонько гладить его лицо и шею, я думал, что брат сделает то, что каждый раз делал в такие моменты: вздохнет, откроет глаза, и все прекратится! Но Руслан резко повернул голову, и мои пальцы оказались у него во рту, он почти небольно прикусил их и стал облизывать. Я сразу же рвано выдохнул и хотел дернуть руку на себя, но Руслан ещё крепче сжал зубы. Дышать становилось труднее, я уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, начать возражать, и в тот момент он открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Я сразу же замер. Брат обхватил мою руку и уже не держал меня крепко, но так сильно, до помешательства хотелось продолжать смотреть на него. Это было лучше, чем я представлял раньше: видеть сверху, как он хватается за меня, оставляя красноватые следы на моей руке, облизывает мои пальцы и сосёт их, как если бы… Я перестал понимать, что мы делаем, слушал громкие вздохи, мои и его, сам толкал пальцы брату в рот и смотрел, как он старается для меня, слушал тихое мычание. Стало так горячо… Я даже не думал о том, что это должно как-нибудь закончится, пока Руслан резко не схватился за моё бедро. Я вдруг замер и посмотрел на него, кажется, испуганно. Отдернул руку от его рта. Руслан все ещё сжимал оттянутую ткань моих штанов. — Нет, — в который раз сказал я. — Нет, нет, нет… — Да почему нет? Почему?! Он уже сидел рядом, тяжело дыша, и спрашивал неожиданно напористо, а я просто задыхался, не находя слов. — Ты знаешь! Я почти кричал. Затем резко встал. Начал быстро ходить по комнате. Нервы словно трещали внутри, пока я снова и снова жесткими шагами покрывал паркет. — Что же я знаю такого? — тихо спросил Руслан подрагивающим голосом. — Что мы братья? Поэтому нельзя? — Он начинал злиться. — Что с того, что мы родственники? Я не девушка! Что ты себе выдумал?! — Выдумал?! — Я остановился и уже действительно кричал на него. — Выдумал, значит? Ты именно парень. И мой брат. Ты хоть понимаешь, чего хочешь? Врать всем! Все время! И жить… в этом! Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь! А то, что… Ты… Ты сам ставишь крест на своих возможностях! — Почему ты говоришь это? — резко спросил Руслан, выскочив с дивана и подойдя ко мне, чтобы лучше видеть мое лицо влажными глазами. — Почему? Чтобы ты понял уже, что мы не можем… Заниматься таким… Я сам сейчас глупость сделал, как кретин последний! Я не хочу, чтобы ты вечно врал и изворачивался, и чтобы ты с этим жил! — А чего ты хочешь тогда?! Чего?! — Он опять почти плакал, крича мне в лицо эти слова. — Хочу, чтобы ты жил, как нормальный человек! Пока мы не делаем, того, что не должны, ничто не будет мешать нам быть рядом! — Как ты можешь это говорить?! Я люблю тебя!!! Руслан двинулся вперёд. Быстро, рвано. Он уткнулся лицом в мою грудь и стал крепко, как только мог, держать меня руками. Я больно сжал его плечи, но оттолкнуть не смог. Он хватался за меня так сильно, будто мог упасть с обрыва, если отпустит. Он поднял голову и начал горячо, очень горячо словами обжигать мою шею: — Я люблю тебя… Я очень тебя люблю. Мне… так плохо. Я постоянно думаю о том, что мог бы быть с тобой. Хочу быть с тобой. Во мне бурлила кровь, костяшки уже побелели, дыхание рвалось, в голове были молнии и жар. А Руслан продолжал распалять: Я хочу, чтобы ты… целовал меня. Обнимал. Касался. Чтобы ты был моим. Разве когда-нибудь кто-то был для меня важнее? Я все время… думаю… — Я чувствовал, как его дыхание скользит выше по моей шее. — Я… Марк… Тишина зазвенела в ушах, после того, как я изо всех сил ударил кулаком о стену. Руслан замер. Он стоял так несколько секунд, а затем разозленно задрожал. — Отлично, — сказал он стальным голосом, оттолкнул меня, прошел в свою комнату, не поднимая глаз, и захлопнул дверь. Я стоял, так и не опустив руку, и бешено дышал сам не знаю сколько времени.***
*** Уснуть я смог только под утро, но меня быстро разбудил какой-то шум из-за двери. Мне казалось, все моё тело потяжелело, я едва смог оторваться от подушки. Голова болела. Я вышел за дверь. Мама спешно ходила по дому, собиралась на работу, говорила что-то. Тут же был Руслан, он собирал вещи в свою спортивную сумку. — Что происходит?.. — начал спрашивать я, не понимая, что творится вокруг. — Я же говорил тебе вчера, — начал брат, ведя себя в присутствии матери, как обычно. — Ваня на дачу позвал. Вдруг. — А почему ты мне не сказал-то? — вмешалась мама. — Руслан! Я бы собрала тебя хоть. — Мам, я не маленький! — Щётку зубную взял? -… — Не маленький он. Все в доме суетились, собирались, а я стоял в ступоре, пытаясь поймать взгляд Руслана, который он упорно отводил от меня. Я уже начинал злиться. — Марк, все хорошо? — вдруг спросила мама, посмотрев на меня. — Д-да. Голова что-то болит. — Найти таблетку? — У меня есть… — Хорошо. Отдыхай сегодня. Она вышла из комнаты. Я двумя шагами подошёл к Руслану и впился пальцами в его руку. Прошипел на ухо: — Ты куда собрался? — Я сказал. — Какой, нахер, Ваня? Я начинал выходить из себя. Ваня — его лучший друг, но в последние дни Руслан о нем и словом не обмолвился! — К которому я вчера вечером на дачу напросился! — раздраженно отвечал мне брат, уже подняв на меня глаза. — На кой-чёрт?! — Вести нормальную жизнь. Как тебе? Отъебись! Он оттолкнул мою руку и ушёл на кухню, где была мама. Я думал, сломаю что-нибудь. «Для него же все! Мудак маленький. Так себя ведёт. Блять!..» Уже через час я остался дома один. Очень нервный.***
*** Спустя неделю я успокоился, хотя все равно не находил себе места, так долго не видя Руслана и даже не общаясь с ним. Родители уехали в очередную командировку, поэтому я остался наедине со своими мыслями. Думал я только о том, что говорил брату. Понял, что говорил слишком резко. Еще я очень соскучился. С каждым днём я думал о нем все больше, все сильнее мучил себя, когда вспоминал, как он на меня злился. Твёрдо решив, что обсужу с Русланом все, что потребуется, до полного компромисса, я стал ждать каких-либо новостей. Поздним вечером зазвонил мой телефон. Руслан. Я выдохнул, успокоился и взял трубку. — Рус? — Это Ваня. Я напрягся. — Почему ты мне звонишь? — Марк, в целом, все в порядке, но Руслан в больнице, — быстро и чётко сказал он. Ступор был секундный. Но очень болезненный. Мне показалось, что меня ударили в живот. Что-то заиграло на барабанных перепонках. Появилось ощущение, что я лечу куда-то вниз, где камни так и ждут моё ломанное тело. — Что случилось? — На месте расскажу. Не кипятись и не спорь. — Блять!.. Где вы? — спросил я с излишней жесткостью, помогающей сдержать дрожь в голосе. — Адрес смс’кой. Ехать недалеко. — Хорошо. Я повесил трубку и зажал рот трясущейся рукой. Через две минуты я уже спускался по лестнице.***
*** Я почти вбежал в больницу. Какие же мерзкие люди там были! Такие спокойные, когда что-то случилось с моим братом. Я узнал, где он, рванул туда. Рядом с палатой сидел Ваня. Я словно сходил с ума. — Почему ты здесь, а не в палате? — Спокойно. Пойдем поговорим. — Что с Русланом? — Да спит он. Пойдем, где людей поменьше. Мы отошли в какой-то тусклый коридор и стали говорить отчего-то приглушенно. Ваня сразу же сказал то, чего я совсем не ожидал услышать: — Ножом в бок получил. — Что? — ошарашено переспросил я. — Ты думаешь, я, блять, понял, как это случилось? Сам так охуел, что по руке рубанули. — Кт… Кто?.. Что произошло вообще? — Мудак какой-то с ножиком показался, когда мы вечером из магазина шли. — Как он, блять, смог Руслана достать? Что с ним было? Я ожидал чего угодно: аппендицит, падение с лестницы, порез битым стеклом, но о том, чтобы обычный отморозок сделал что-то с двумя парнями, несколько лет занимавшимися борьбой, я даже подумать не мог. — Это я у тебя хотел бы спросить, что с ним было! Неделю назад посреди ночи мне вообще написал, говорит: надо съебаться срочно. А потом неделю ходил ещё дерганый. Как-то даже думал, что разревется. — Ч-что? — Сам в ахуе. Этот упырь денег хотел, я думал Рус справится, а он на него заорал, нож отвел первый раз, а потом вообще как будто не видел ничего, в точку пялился. Я крикнул, он повернулся, и ему в бок прилетело. Я пока эту суку вырубал, не понял ниче вообще. Он в ментовке, Руслана подшили. — Блять… Я стоял, прислонившись к стене, и тер болевшие глаза. Все нутро было будто искромсано на куски. Как же тошно мне было. «Это же я… Я сделал это.» Будь я один, мысли и вина уже сожрали бы меня, но начинавшееся самобичевание прервал Ванин голос: — Так что случилось? — А?.. — рассеяно сказал я. — Что с ним? — Мы… Мы поссорились. — Это как же вы могли настолько поссориться?! — Это личное… Моё. Блять, это же я во всем виноват. — Так, не надо этого. Не ты на него с ножом полетел. Врачи сказали, пырнули неглубоко, полежит — оклемается. Домой заберешь, как проснется. И решите уже что-нибудь, а то он загнется так. Пойдем в палату. Я молча встал и пошел туда, где нашёл Ваню, как только пришёл в больницу. Он открыл дверь, а мне почему-то было страшно заходить. Переведя дыхание, я переступил порог. Руслан лежал на кровати и смотрел на меня детскими, немного напуганными и жалостливыми глазами. Не было видно раны и вообще чего-то необычного, но к горлу подступил отвратный ком, на глаза чуть не навернулись слезы. Все это я прятал за сжатыми зубами. Почти дрожа, я сказал только: — Мы едем домой. Всю дорогу я молчал и скрипел зубами. Руслан тоже ничего не говорил. Мы не смотрели друг на друга, просто ждали, пока… будем вдвоём, наверно. Посреди пути в такси он взял меня за руку. Я испугался, но сжал его ладонь как можно сильнее и переплел наши пальцы. Они были очень холодными, даже холоднее моих. Когда я расплатился с водителем, Руслан уже вошёл в дом, он почти убежал от меня. Я отправился следом. Казалось, издалека было видно, как я дрожал. В нашей квартире тишина била по ушам, обдавала потоком каждый шорох. Брат снимал куртку в коридоре, под моими пальцами щелкнул дверной замок. Ещё раз. Наверно, именно за этими звуками я не заметил, как он подошёл ко мне. Или мне хотелось этого не заметить… «А я всё-таки трус, » — пронеслось у меня в голове, когда я не смог найти в себе силы повернуться к нему, когда разом вспомнил, как вел себя. Руслан оказался намного… Смелее? Взрослее меня? Я услышал робкий шаг и рваный выдох и вновь почувствовал то, по чему так скучал: его руки, нежно обвивающие меня. По моей шее скользило дыхание, даже через одежду его тело обжигало меня, но я вздрогнул, когда понял, насколько холодными были его дрожащие пальцы. Я стиснул их в своих руках, а потом услышал громкий в тишине шепот Руслана: — Я испугался. — Как ты это допустил? — Я не знаю, — выдохнул он. — Я знал, наверно, что все будет в порядке. Но как подумал, что случится что что-то, и я тебя больше не увижу. И остальных, наверно… Я не знал, что мне сказать, не знал, что хотел сделать. Хотя, думаю, знал… Знал абсолютно точно и в тот момент чувствовал особенно остро и слишком явно, чтобы что-то могло это остановить. Я отнял от себя руки Руслана, но уже через пару секунд, данных его ране моей осторожностью, он отчего-то опускал глаза, прижатый моим телом к двери. Я знал, что он остро чувствовал моё дыхание на своей щеке, наблюдал за темными чертами его лица и мерно поднимающейся грудью. — Руслан… Я должен сказать тебе… Я… не знаю как. Но если не скажу… — Ты тоже испугался, да? Брат поднял на меня глаза. Он был спокоен. Казалось, что это он был взрослым, а мне нужно было расти до него. Он и так все знал. Мне не пришлось ничего говорить, говорить, каким я был идиотом, как я жалею, что решил упускать возможности, которых больше не будет, что не хотел стараться ради него. Я почувствовал, что мне нужна его помощь и прощение, упал в его объятия, лицом ткнулся в шею, а Руслан гладил меня по голове и шептал что-то, чтобы успокоить. Он нежно провёл рукой по моим волосам, заставил взглянуть на него и мягко поцеловал в щеку, потом ещё и ещё. Когда он добрался до моих губ, я сам потерял контроль. Я начал глубоко дышать, кусал его губы, заставил Руслана разомкнуть их и стал облизывать его мягкий язык, его руки скользили по моей спине, пальцы впивались в рубашку, и мне так не хватало кислорода, но оторваться было невозможно. Впервые я так много позволил себе: медленно провёл руками вниз по спине, ниже сжал упругие мышцы и притянул его к себе. Почувствовал, что у него тоже стоит… Пришлось отпустить его губы, чтобы прикусить шею, сразу же стали слышны звуки, похожие на зарождающихся стоны. Руслан неожиданно стиснул мои волосы, жёстко поцеловал в губы и чуть ли не прорычал: — Если из-за какой-то царапины ты меня сейчас не трахнешь, никогда не прощу. — Время быть идиотами, да? — Именно. Брат схватил меня за руку и с силой потянул за собой. Я не сопротивлялся. Мы оказались в его комнате. Руслан упал на кровать и поморщился, поэтому я легонько стукнул его по лбу и сказал быть аккуратнее. — Не верю… — шепнул я ему в губы. — Как во сне, да? — Да… Я снял с себя футболку и снова начал его целовать, мы почти задыхались, но нам было мало. Быстро и нервно мы стягивали одежду, пока не остались в одном белье. На секунду я остановился, чтобы взглянуть на него: рот приоткрыт, спина изогнута, его кожа казалась полупрозрачной, кроме небольшого аккуратного шва на боку, и больше всего заводило меня то, как он обвивал меня ногами и старался прижаться сильнее, хотя мы и так горячо чувствовали друг друга через тонкую ткань. — Сними их уже… — измученно выдохнул Руслан. Я больше не думал о том, что делаю, я просто делал. Кусал шею, острые ключицы, от укусов переходил к поцелуям, которыми покрывал теперь все его тело под звук тихих стонов и сводящих с ума движений рук по моим волосам, спине… Руслан касался именно там, где было приятнее всего. Мои губы опускались ниже, пока я стягивал его белье, и вот я уже вел языком по его члену. Обеими руками он сжимал мои волосы и шептал, что ему хорошо, когда я толкался в него влажными пальцами. Мне казалось, я готов расплавиться, и внутри Руслана было так горячо. Терпеть было невозможно. Я снова выдохнул в его губы, сказал нетерпеливо: — Сейчас. Да?.. Я хочу тебя. Руслан притянул меня за плечи и начал целовать, царапать спину, потерся о меня так, что я сам громко замычал и ответил тем, что сильнее вжал его в кровать. Он оторвался от меня и поцеловал за ухом. — Да, — зашептал он. — Давай… Марк… Я неуклюже стянул с себя оставшуюся одежду и снова поднялся, Руслан выгибался и громко дышал подо мной, он неглядя стукнул рукой о комод, а другой провел вниз по моему прессу. Я открыл ящик, достал презерватив, удивился, откуда он там. — С моего… дня рождения… — почти смеясь, сказал брат. — Вот же ты… — Я тоже улыбнулся. — Одень на меня… Его руки слабо тряслись, движения были рваными. Когда он коснулся меня, я почувствовал слишком сильную волну кипящей дрожи, прокатившуюся от языка… по животу и до члена. Я снова рьяно впился в его губы и начал входить. Руслан застонал. От боли, или ему было хорошо, я не знал, но остановиться не мог, я толкался глубже, он действительно царапал мою спину и шептал «ещё» и «давай же». Я охватывал его язык своим, целовал в губы, и везде, куда мог дотянуться, уже входил в него резче и быстрее, брат даже не шептал моё имя, а почти кричал его, спина горела от царапин, плечи и шея от укусов, и с каждым движением я возбуждался сильнее от его стонов. Я не понимал, как течёт время, не помнил, где нахожусь, и ничего не видел и не чувствовал, кроме Руслана, в котором полностью растворился, я знал, что с ним происходит то же самое, поэтому насколько нас хватило, мы двигались навстречу друг другу, пока силы совсем не закончились.***
*** Я открыл глаза. Сквозь задернутые шторы пробивался тёплый мягкий свет. Рядом, обхватив мою талию и почти касаясь приоткрытыми губами груди, тихонько сопел мой брат. Пару минут я лежал, не оставляя улыбки, а затем нежно поцеловал его ухо. — Руслан… — прошептал я. — Проснешься? Он миленько замычал и потерся о меня носом. Я засмеялся и стал водить пальцами по его волосам, потом поцеловал в лоб и дотянулся до губ, ответ не заставил себя ждать. Я делал то, о чем мечтал столько времени, будил его сладкими поцелуями, накрывал его тело своим, оставляя Руслана только для себя, к черту остальной мир. — Ты в порядке? — спросил я, вспомнив о его порезе в боку. — Умираю, боже. Не выживу, если ты меня не покормишь. Он обнимал меня и громко смеялся. Я был так рад, чувствовал себя идиотом, поняв, что после всего изменилось только то, что мы стали счастливее. Я поднялся и отправился на кухню. У двери Руслан окликнул меня: — Эй! А родителям надо сказать. Про царапину мою, то есть. — Про царапину… Да, скажем. Я люблю тебя. — И я тебя. Уходя из комнаты готовить нам завтрак, я увидел его широкую улыбку, которая осталась и на моих губах.