***
Гарри Поттер, так же как и его друзья и почти вся их параллель, вернулся в Хогвартс, теперь уже точно – на свой последний год обучения. Парень рассеянно ковырял ложкой овсянку, вполуха слушая возбужденно обсуждающих новое расписание Рона и Гермиону. Большой Зал гудел как улей. Единственным, кто отсутствовал на этом празднике жизни, был директор Дамблдор. Гарри подцепил ложкой один из плавающих в овсянке кусочков чернослива и прислушался к причитаниям Рона о том, что в этом году у них и Высшие Зелья, и ЗОТИ будет вести «эта Старая Летучая Мышь». Гермиона в очередной раз шикнула на него, но Рон заявил, что как бы он ни был рад, что Старый Змей выжил, лучшим преподавателем его это не делает. Рыжик уже было переключился на расписание тренировок по квиддичу, когда его прервала внезапная тишина – в центре преподавательского стола стоял, подняв руку, невесть откуда появившийся Дамблдор. – Спасибо. Этот год, безусловно, особенный! Знаю, нам всем пришлось нелегко. В войне мы потеряли друзей, знакомых, любимых. И, хотя опасность больше не висит над нашим миром, полной, искренней радости сложно заполнить наши сердца, – он внимательно обвел взглядом притихших учеников. – Однако сегодня у нас действительно есть повод для радости. Мы все стали ближе друг к другу. Минувшие события сплотили нас, подарив нам искреннюю дружбу, привязанность и даже больше – любовь. И сегодня я прошу вас поздравить двух людей с обретением этого искреннего глубокого чувства, которое переросло в желание провести вместе всю свою жизнь. Поздравляем с помолвкой Гарри Поттера и Джиневру Уизли! Торжественно повысив голос на последних словах, Дамблдор начал аплодировать, а за ним встал и начал рукоплескать весь зал. И мало кто, казалось, заметил красное ошарашенное лицо Гарри Поттера. Мало кто – только самым близким друзьям и самому Дамблдору посчастливилось наблюдать момент, когда краски спали с лица юноши и он, решительно встав, приложил палочку к горлу. Зато прокатившееся по Залу, усиленное Сонорусом «Тихо» услышали все. Позже, вспоминая этот момент, Гарри поразился иронии, так как интонации, да и само слово, ему удалось скопировать точь-в-точь у самого Дамблдора, когда тот шесть лет тому назад осадил панику среди напуганных от новости о тролле студентов. Аплодирующие подростки застыли на местах. И только их головы повернулись в сторону говорящего в воцарившейся тишине. Гарри Поттер твердо продолжил: – Вы ошиблись, директор. Мы с Джинни не женимся. И никогда не собирались. Молчавшая, до этого, удивленно, гриффиндорка подала голос: – Мы с Гарри расстались больше года назад, директор. Вот это уже в планы директора никак не входило. На лице появились искреннее недоумение и растерянность. – Вот как? Война действительно сильно на нас повлияла, – он доброжелательно улыбнулся. – Но теперь все позади. Я уверен, что вы уладите любые разногласия, которые могли у вас возникнуть. Великие чувства способны пройти через многое, поддерживая нас в сложные времена, даря надежду… – Те, кто в этот момент смотрел на Гарри Поттера, могли наблюдать, как с каждым словом директора его лицо мрачнеет все больше. – …не можете пренебрегать истинной любовью, которая принесет свет в ваши сердца и сердца других людей. Когда вы сочетаетесь священными узами брака… - Мы. Не. Будем. Сочетаться. Никакими. Узами. – Холодному раздражению в голосе Мальчика-Который-Выжил мог бы позавидовать любой дементор. Дамблдор нахмурился: – Почему же, Гарри? - Ну не знаю, директор, может, потому, что я уже сочетался этими самыми узами еще полгода тому назад? – выплюнул парень. Брови директора поползли вверх. Он явно хотел сказать что-то еще, но Гарри ему не дал: – И я абсолютно счастлив. Стараясь не вглядываться в совершенно шокированные лица сокурсников, он резко развернулся на каблуках и унесся прочь из зала. Не стоило этого говорить. Не сейчас. Еще хотя бы неделю. Но, мать вашу… как он посмел, чертов старый лицемер?!***
– Гарри это правда?! Когда? – Кто она? Почему ты нам не сказал?! Рон и Гермиона нашли Гарри в коридоре минут через десять после вышеупомянутого инцидента. Злость на директора уже немного утихла, и Гарри тяжело вздохнул: – Да, это правда, но я не могу пока ничего сказать, извините. Друзья с удивлением смотрели на его извиняющееся лицо. – Но, Гарри, почему? – спросила Герми. – Я правда не могу. Но как только смогу, вы будете первыми, кто узнает, обещаю. Рон нахмурился: – Ты ведь понимаешь, что завтра это в любом случае будут обсуждать все подряд. – Я знаю, Рон. – И Ежедневный Пророк наверняка уже к вечеру начнет готовить очередную статейку. – Я знаю. Но… мне нужно еще хотя бы дня три. Рон сложил руки на груди и скептически приподнял бровь: – Им не составит труда меньше чем за три часа найти запись твоего брака в метрической книге Министерства. Гарри усмехнулся: – О, им бы не составило. Если бы его там зарегистрировали. Глаза рыжика расширились: – Ты хочешь сказать… – Именно, – подтвердил Гарри, ухмыляясь. – Гарри? Рон? Что происходит? Рон медленно повернул лицо к нахмурившейся Гермионе. – Если это не министерский брак… то остается брак магический, – он снова перевел взгляд на Гарри. – Но это такая редкость и… он не может быть фиктивным. – Фиктивным? – гриффиндорец удивился. – Нет, конечно, с чего ты взял? – Я думал, может, ты это из-за всех твоих воздыхательниц с Амортенцией, – парня передернуло от воспоминания. – Что это за магический брак? Почему это редкость? В чем разница между этим браком и министерским? Между бровями гриффиндорки залегла маленькая складочка, как и каждый раз, когда она чего-то не понимала, но была намерена разобраться до конца. – Понимаешь, Герми, – Рон замялся, подбирая слова, – магический брак это довольно рискованно. Его нельзя разорвать до тех пор, пока связь, возникшая во время ритуала, достаточно не истончится. И угадать, сколько эта связь будет держаться, очень сложно. Там куча разных факторов, – Рон сосредоточенно поднял взгляд, пытаясь вспомнить, – силы магов, совместимости векторов их магии… я не помню точно. По истечении этого срока брак либо разрывают, либо ритуал обновляют, – гриффиндорец покачал головой, задумавшись. – Перси как-то говорил, что в среднем такая связь держится от пяти до восьми лет. – Ну, вроде не так уж и много, – Гермиона на секунду задумалась. – Хм, с двухсот это где-то… тридцать пятая часть жизни. В среднем. Гарри тем временем с интересом наблюдал за выражениями на лицах друзей. – Да, но связь – это не просто так! – вскинулся Рон. – Те, кто идут на это, не могут не то что изменять или обманывать друг друга, они не могут даже разлучаться дольше, чем на месяц… – понизив голос, он добавил: – Моя прапрапрабабка умерла из-за такой связи, после того как прапрапрадед попал в плен во время последнего гоблинского восстания. Гарри на это лишь покачал головой: – Не переживайте. Со мной все будет в порядке. Да и разводиться я не собираюсь… Пойдемте лучше, найдем тихое место, чтобы позаниматься. Я еще эссе Спраут не дописал, – попытался он неловко сменить тему разговора. – Пойдем, – Гермиона посмотрела на него скептически. – Только сомневаюсь, что в ближайшее время тебе дадут «тихо позаниматься». – И все же я не понимаю, как ты умудрился в такое ввязаться, – вполголоса добавил Рон, когда они повернули в сторону Северной башни.***
Друзья оказались правы. На следующий день школа гудела как улей, а отказ Гарри что-либо говорить только добавлял масла в огонь. Гриффиндорец сильно подозревал, что если бы не приличное знание всевозможных тайных ходов, полученное благодаря Карте Мародеров, то он бы просто физически не мог попасть на занятия. Обычно довольно милые однокурсники обнаружили в себе задатки матерых стервятников, преследуя его стаями, пытаясь заблокировать в коридорах и выпытать все, что можно и нельзя. Так и получилось, что, сидя на сдвоенных со Слизерином Прорицаниях, гриффиндорец под сочувствующим взглядом Рона уже битый час уклонялся от зачарованных записок, сползающихся к нему с разных концов класса. К концу урока рыжик уже успел задремать, а энтузиазма попереписываться у однокурсников, ввиду полного игнора со стороны Золотого Мальчика, немного поубавилось. Тем не менее за этот час Гарри получил столько посланий, что никто и не заметил, как одно из них, сложенное, в отличие от традиционных журавлей, в виде маленького дракончика, он спрятал в карман, вместо того чтобы уничтожить…***
«Гарри, Уже почти. Отец вчера вечером договорился с Оулиджем и тот обещал прислать доказательства причастности Фаджа сегодня к вечеру. Останется только поговорить с нашим министром. С этим он даже о пыли на наших мантиях заикнуться не посмеет. Мордред, как же ты мне нужен. Я так скучаю без тебя. Придешь в полпервого на наше место? Я буду ждать.Люблю, Г. Г.»
Гарри перечитал записку еще раз и широко улыбнулся. Он придет, он обязательно придет. Два часа спустя, вслушиваясь в ровное сопение соседей по комнате, он достал из-под подушки мантию-невидимку и тихонько пошел к выходу, осторожно огибая скрипящую половицу. В Хогвартсе было множество неиспользуемых классов и, соответственно, множество мест для свиданий. Некоторые были довольно популярны, некоторыми пользовались лишь немногие, однако изредка студенты находили и настолько удаленные и хорошо замаскированные комнаты, о которых не знал практически никто. Благодаря Карте Мародеров Гарри знал много таких комнат, однако, что нравилось ему именно в этой – войти было невозможно, если не знать как. Сделав еще несколько поворотов в лабиринтах подземелий, он остановился напротив ничем не примечательного пейзажа и выписал палочкой незамысловатую дугу по ободу рамы. Стена в небольшом проеме справа отъехала, открыв проход в небольшую уютную гостиную. Гарри счастливо улыбнулся, глядя в такие родные глаза парня, опершегося о край стола.