Повествование от лица Агэсии
Агэсия, просто светясь от счастья, шла с пустой миской к себе домой. Точнее, светился ее брелок-фонарик, который ей подарил сам Звездоцап. Божечки… он потратил свое драгоценное время на нее! Он обратил на нее внимание! Похвалил ее похлебку и даже подарок сделал… такой вежливый, заботливый! С внутренним визгом японской школьницы Агэсия зашла в свою палатку. Поставив тарелку на стол и пообещав самой себе потом помыть ее, она упала на кровать лицом вниз. Одеяло было таким мягким, как она раньше этого не замечала? Все мысли молодой девушки были заняты только мускулистым человеком, сидящим наверняка в своей палатке и задумчиво изучающим древние легенды и сказания примумов, начиная от реальных исторических фактов и заканчивая детскими сказками. Что-то девушка нашла в этом мужчине. Другие называют это наивностью, а она называет влюбленностью. Его ледяные нотки в голосе, равнодушие и такое аристократическое поведение, совершенно не соответствующее его внешности, дает безграничный простор для фантазий о прошлом Звездоцапа. Но после того, как она остыла, ей в голову вдруг пришла немного пугающая мысль: «Хочу еще». Еще внимания. Хотелось вновь повторить то счастье, которое она испытала. Но не только. Ей хотелось увидеть каплю тепла в глазах Звездоцапа. Ту каплю, которая будет принадлежать лично ей. Но что может порадовать самого Звездоцапа? Это должно быть что-то действительно особенное. Агэсия вспомнила все вещи, которые у нее есть. Но нет, это все не подходит… И тут девушка вспомнила один случай. Она совершенно случайно подслушала разговор Звездоцапа с каким-то Лавалом. Они упоминали особняк Рыцарей Феникса. Агэсия совершенно ничего не поняла, но кажется, знала, о каком особняке речь. Как-то раз отец взял ее на обход территории, и тогда она мельком видела за деревьями большое здание. Оттуда доносился звонкий смех, музыка и звон бьющегося стекла. На вопросы дочери отец ответил: «Это не наше дело, лишь место жизни Вторых. Нам пора возвращаться домой». Девушка улыбнулась. Кажется, она уже знает, что ей нужно. А если быть точнее, кто. Через несколько часов она и еще трое ее хороших друзей стояли у большого зеркала, стоявшего в примерочной одного из человечески магазинов. Сейчас они сменили внешность на более… нормальную для людей, потому никто не обращал внимания на одетых в серое двух парней и двух девушек. Авила, Алерайо и Витус были ее лучшими друзьями с самого детства. Витус был ее идемом (прим. автора: от латинского «idem», «Одно». так называли детей, рожденных в племени одновременно. Редкое событие, которое считают даром богов. Двух идемов противоположного пола обычно выдают друг за друга замуж), который, как и она, вовсе не хотел связываться с Агэсией браком, а Алерайто и Авила — брат и сестра близнецы — были детьми глашатая. Только им Агэсия могла верить. — Готовы? — спросила она друзей. Они кивнули. Глубоко вздохнув, девушка извлекла из своей сумки небольшой пакетик с алой жидкостью внутри. Она чуть приоткрыла его, но этого было достаточно. Кровь Созерцательницы оказала мгновенный эффект на зеркало, которое завибрировало. Его гладь зашевелилась и стала волноваться, как волны на море. Глубоко вдохнув и зачем-то задержав дыхание, Агэсия шагнула в него вместе с друзьями, сосредоточившись лишь на месте, в которое хотела попасть. Открыв глаза, девушка осмотрелась и ахнула. Она переместилась! Вокруг нее были красивые светлые домики из камня и чудного стекла. Стеклянная черепица блестела на солнце. Откуда-то шли манящие ароматы различных блюд и вин. — Получилось, — улыбнулась она, а затем подошла к одному из прохожих, но тот грубо оттолкнул ее и побежал дальше. — Пошла прочь, попрошайка! Агэсия немного опешила от такой грубости, но сдержала уже так и рвущиеся слететь с языка ругательства. Ее немного сбивала с толку суета, с корой жители двигались по своим делам. Кто-то проехал в карете, не заботясь о том, что окатил мирно идущего гражданина водой из лужи. Все торопились, все кричали, стараясь привлечь внимание к своему товару. Чувствительные уши девушки от этого разодрала боль. Наконец на ее оклик отреагировали. Один не в меру толстый (ну ладно, просто очень-очень жирный) низкорослый мужичок спросил: — Чем могу помочь, леди? — Скажите, можем ли мы где-нибудь найти Алексея Грановского? — вежливо спросила Агэсия. Мужчина призадумался. — Кажется, я видел его час назад в таверне «Спящая виверна». Это воооон там, — он указал толстым, как сарделька, пальцем на неприметное здание на конце улицы. — Большое спасибо, — улыбнулась Авила и первая направилась к таверне. — Не за что, милые леди и господа, — улыбнулся тот и пошел своей дорогой. Агэсия вместе с друзьями направилась к таверне. Изнутри помещение было довольно милым — повсюду были декорации в виде маленьких спящих дракончиков, мебель была из светлого дерева, а люди весело болтали за пинтами пива. Внимательно приглядевшись, Агэсия заметила Алексея. Она узнала его, даже не зная внешности. Просто других подростков здесь не было. — Можно присесть? — вежливо спросила она парня и, не дожидаясь ответа, села за столик. Ее друзья остались стоять. — Конечно, — улыбнулся Грановский. — что угодно милой леди? — Просто нужно кое о чем рассказать. Вы ведь Алексей Грановский, я не ошибаюсь? — парень кивнул, и она продолжила. — Тогда у меня для вас грустные известия. Рыцари Феникса просили меня передать вам, что вас ждут на похороны. — Что? Чьи?! Черноволосый вскочил с места и подпрыгнул, так что Агэсия испугалась, как бы он не стукнулся об потолок. — Эм… Этого мне не сказали. — А откуда вы знаете о Рыцарях? — тут парень насторожился. — Я ничего не знаю, меня просто попросили это передать. — Кто? — Катерина Державина, — девушка едва не просияла, вспомнив имя девушки, кровь которой и открыла им путь в этот мир. Алекс сорвался с места, забыв о недоеденном пироге на столе. И бросился к выходу. Но тут его за плечи схватили Алерайо и Витус. Тот начал сопротивляться и открыл было рот, но Алерайто зажал его своей здоровенной ладонью. Примумы оттащили Грановского к туалету. Там Витус достал веревку и ловко связал Алекса, завязав такие узлы, что их может развязать только он. — Понесли? — спросил он. — Ага, — девушка улыбнулась и зашла в туалет. Разумеется, там тоже было зеркало. Оказавшись вновь в обычном мире, друзья понесли вырывающегося пленника в лагерь (не забыв завязать ему глаза какой-то тряпкой). Прохожие примумы смотрели на них с удивлением, но чего стоил янтарный взгляд Звездоцапа, когда он уставился на кокон из веревки, в который был замотан Созерцатель. Авила, Витус и Алерайо, хихикая, ретировались. Оно и к лучшему. Звездоцап смотрел на Рыцаря с удивлением и интересом. — Мой господин, мы с друзьями поймали этого человека для вас, — с легким поклоном объяснила Агэсия. — Нам показалось, что теб…кхм, вас обрадует пленник из числа ваших врагов. Она посмотрела на Звездоцапа. Тот смотрел на нее сверху вниз с удивительным спокойствием, к которому через мгновение прибавилось одобрение. Он улыбнулся, пока один из его воинов выносил тело брыкающегося и мычащего парня из палатки. — Я не ожидал такого, признаюсь. Это очень полезный дар, он доказал мне, кто мои настоящие соратники. Я не сомневался в вас, — он наклонился к ней, вызвав мурашки на коже Агэсии, то ли она боялась его, то ли упивалась близостью, как комар кровью. — А особенно в тебе, Агэсия. — Б-благодарю, господин, — тихо пролепетала она. — А почему же именно во мне? — Потому что такие прекрасные цветы, как ты, не бывают глупы, — надо же, почти рифма. В глазах Звездоцапа плескалось неизвестное девушке чувство. Эта смесь привычного хладнокровия, высокомерности и… нежности? Он наклонился еще ниже. Теперь его подбородок почти упирался в ее шею. Агэсия закрыла глаза, почувствовав осторожное объятие. — Рада служить, Звездоцап.Конец повествования от лица Агэсии.
Я устало плелась в свою комнату, с трудом передвигая лапы. Сначала вся эта фигня с порталом, затем битва, и к тому же у нас теперь нет автобуса… жизнь боль, короче говоря. Хотя автобус — это так, ерунда. И без него обойдемся. Когда я чуть не плюхнулась лицом в тарелку с супом, я осознала, что определенно не выспалась. Потому что массовый психоз и распевание гимна ЛГБТ и шипперов началось в пять утра. В пять утра, Карл! Заставив себя выйти из состояния «ходячий заспанный мертвец», я осмотрела находящихся в зале ребят. Больше всего меня привлек Голлум, который, о Великие Ежики, научился ходить прямо! Он шел, как самый обычный человек. Совсем чуть-чуть горбился, но это было едва заметно. Его кожа была гораздо более естественного цвета, чем раньше — стала более живой, не пепельно-серой, а цвета какой-то бурды из серого и красного. Но что меня еще удивило — это то, что на нем было надето. Едрить твою налево, он нацепил на себя джинсы и свитер! И кроссовки натянул! Короче, он сейчас как никогда напоминал простого человека. Только низкого — в нем, как оказалось, почти сто двадцать сантиметров. В скрюченном состоянии это было не просто понять. — Голлум, что это с тобой? — офигев, спросила я. Такой же вопрос интересовал всех остальных в зале. — Смеагол, — ответил он. — Ась? — Нас… меня зовут Смеагол. Это было последним ударом по моей психике. Ни разу не слышала своими ушами, чтобы Голлум назвал себя по имени и от первого лица единственного числа. Так, признавайтесь, кто его подменил? — Хорошо, Смеагол. Что с тобой случилось? — все еще не веря ушам и глазам, спросила я. В ответ послышалось невнятное бормотание. — Что? Ты серьезно решил исправиться? Смеаголл кивнул и смущенно потупил огромные голубые глаза. Кажется, после этого я отрубилась. Проснулась я от того что кто-то активно тряс меня за плечо. Не открывая глаз, я попробовала воспользоваться интуицией и врезать «будильнику» по морде. Увы, не получилось. — Аня! Ааааня! У нас ЧП! — орал мне в ухо Мышеус. Я не реагировала. — Юдина Анна! Звездоцап нападает, Третий Армагеддон, меня убивают! Сработало безупречно — я вскочила с лицом в борще и вытащила из ножен меч с боевым кличем. Поняв, что ничего не происходит, я с досадой убрала оружие. — Что случилось? — сонно пробормотала я. — У нас труп! Я выбежала во двор, не обращая внимания на холод. Посередине двора уже столпилась довольно большая толпа. Протолкнувшись через нее, я с ужасом увидела Рона. Молодой волшебник лежал на снегу, из огромной раны на его горле текла кровь. Его огненно-рыжие волосы теперь были красными и слиплись. — Что произошло? — первым делом спросила я, унимая дрожь в ногах. Убийство на нашей же территории! — Мы нашли его таким, — тихо сказал Гарри, стоявший рядом с упавшей на колени Гермионой. Ее плечи сотрясались от рыданий. — Пять минут назад. — Он… он был уже мертв, мы даже не попрощались… — словно одержимая, шептала девушка. Гари даже не пытался успокоить подругу, понимая, что это бесполезно. — Сигнализация не сработала? — спросила я. — Нет. — Значит, кто-то ее отключил, — продолжила размышлять я. — Но пароль знают только Рыцари… Все замерли. — Среди нас предатель! — объявила я. Все тут же зашептались, активно двигая руками. Шепот был настороженный и напуганный, кто-то тихо вскрикнул. — Но кто? — спросил Эдмунд. — Я не знаю.Повествование от лица Алисы Рыбкиной.
Алиса сидела у костра, стараясь согреть руки. В лагере было теплее, чем во всем остальном лесу, но недостаточно тепло. Она все равно куталась во все имеющиеся вещи и пледы. Которые захватила с собой. Даже то, что она сидела в метре от огня, не сильно грело. Но даже такие лишения были терпимыми ради ее цели, ради которой она пришла сюда. За ее спиной ворочался Алекс, связанный и изолентой прилепленный к стволу дерева. Его рот был заткнут тряпкой, а сам он, судя по отсутствию звуков с его стороны, спал. О Эру, как же больно было видеть его полный обиды взгляд, которым он смотрел на нее, пока она прилепляла его к дереву. Тогда в его глазах можно было увидеть бурю эмоций, а на ее лице не дрогнул ни один мускул, и даже в глазах не было ничего, громе холода. Совсем рядом, справа от нее, сидели в ряд все агенты, грея ладони. Они все не обращали внимания на Рыбкину, хотя некоторые бросали злобные взгляды и тут же отворачивались. — Чего смотрите, как будто я какой-то экспонат? Есть вопросы — подходите. Хотите морду набить — я не против, — буркнула она. — Объясни нам, — сказала Нина. — С чего вдруг ты перешла на сторону Звездоцапа? Сколько раз ей уже задавали этот вопрос! Алиса вздохнула. — А почему вы ему служите? — Я первая спросила, — щеки Нины покраснели от приступа гнева. — Ладно-ладно. Я ищу мести, как и он. Вся эта ерунда случилась именно из-за Ани. Лавал говорил правду — если бы она продумала план, если бы ей было до нас дело, многие дорогие мне люди выжили, — слова с трудом лезли из горла, и Алисе требовались все силы, чтобы сдержать напрашивающиеся слезы. — Если бы не она, Боромир бы… неважно. Пару минут на нее внимательно смотрели, а затем Нина нарушила молчание: — Неудачная любовь? Алиса лишь кивнула, изо всех сил стараясь не потерять твердости и сделать кивок таким же хладнокровным, как и все ее действия. — А теперь ответьте на мой вопрос. Все замялись. К Алисе они до сих пор относились как к чужой, что немудрено. — Идем, — нарушила тишину одна из агентов, Патрисия. Она встала с земли. Нина бросила на нее сердитый взгляд, но потом смягчилась и тоже встала с остальными двумя. Алиса удивилась, но тоже встала. Агенты «Сибуны» вели ее по лагерю уверенно и быстро, так что она едва поспевала за ними. Они подошли к дальней стене лагеря. Обычно туда никто не ходил, но издалека Алиса заметила фигуру человека, замершего там. Но, подойдя ближе, Рыбкина с ужасом поняла, почему он так неподвижен. Это была застывшая статуя молодого парня, тоже агента. Она помнила его, но не знала его имени. Холодное стекло, которым он стал, отражало лунный свет. Страх застыл в глазах. — То же самое будет с нами, если мы предадим босса, — тихо сказала Нина. — Мне… мне жаль, — прошептала Алиса, а сама сжала кулаки. На место шока приходил гнев. Да как эта бесчувственная тварь может так поступать?! Он же живой человек! У него наверняка было прекрасное будущее, он мог найти себе девушку, жить счастливо… но вместо этого он стал стекляшкой, которую хладнокровный Звездоцап может без проблем выбросить, когда ему больше не нужны будут остальные агенты. Это… низко. Подло, отвратительно, недостойно живого существа. Хотя верить в то, что Звездоцап живой… — Я пойду, — Алиса развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала к костру, даже не заметив следившей за ними в тени…