На берегу

Она стояла у самой кромки воды, не обращая внимания на хлюпанье в высоких сапогах, смотрела вдаль на неспокойный горизонт океана и думала о родной Темискире. Сколько бессонных ночей она пыталась отыскать дорогу домой, сколько месяцев она потратила в безуспешных поисках острова, все было напрасно — амазонки не принадлежали этому миру и не хотели быть им обнаруженными. Вода бурлила, завиваясь в причудливое тёмное полотно, яростно накатывала на морской берег, разбивалась о камни и скалистые уступы суши. Тяжелый соленый ветер вторил океану, обдавая лицо маленькими капельками воды, разбивая стройный ряд темных кудрей, ударяя в грудь, словно проверяя ее на прочность, но Диана стояла неподвижно, в штанах, по-мужски заправленных в сапоги, в куртке из плотной, грубой кожи, которая легко выдерживала любые нападки стихии. Чудовищный крик, вот-вот готовый вырваться наружу и исказить прекрасное лицо амазонки мирской скорбью назревал где-то в недрах души. Воительницам не пристало проявлять слабость на поле боя, и поэтому Диана титаническим усилием воли подавила своё желание. Может быть, от этого стало бы чуточку легче. Сзади раздавались суетливые выкрики служащих небольшого прибрежного аэродрома, бегающих вокруг новенького «райана» — одноместного самолета для трансатлантических перелетов. Ещё немного, и можно было отправляться обратно в Англию, где ее, наверное, уже заждалась Кэнди. Это живое и суетливое напоминание о Стиве всякий раз заставляло сердце замедлять свой ход в сосущей беспросветной тоске. Точно так же как и часы его отца на запястье правой руки, когда случайный взгляд Дианы сталкивался с трещинками кожи на ремешке. Казалось бы, спустя столько лет боль должна была притупиться, уйти на второй план, но она все никак не отступала, давила на грудь, сжимала в тиски сердце. Поэтому, когда амазонка села за штурвал самолёта в первый раз, ее руки тряслись, гнев клокотал у самого горла и слезы пытались застлать цепкий взгляд принцессы Темискиры. Однако не подконтрольные ей эмоции разбивались о твердь решимости и воли, выработанные за годы изнурительных тренировок дома. Она не могла не научиться управлять летательным аппаратом, не могла не прочувствовать всю ту остроту радости, какую, должно быть, ощущал Стив, когда нос самолёта устремлялся вверх, к небу. Она не могла не посетить Америку — страну, взрастившую достойного сына и воина, его родину. Она много слышала о Лазурном берегу, что находился где-то на юге Франции. Люди уверяли, что такого белоснежного песка, таких зелёных гор и воды такой прозрачности не сыскать больше нигде на свете. Она планировала побывать и там, ну, а пока побережье Биг-Сура заменяло ей и дом, и Лазурный берег, и капитана Стива Тревора. Однажды, убеждала себя Диана, она сможет научиться жить среди людей и не видеть в каждом встречном мужчине отголоски прошлого. Она сможет побороть эту боль, разливающуюся по телу словно горячее сандаловое масло. Ведь Стив был твёрдо убеждён в том, что она сможет спасти мир. И ради одной этой веры стоило продолжать сражаться, даже если порой врагом оказывалась она сама.