Роли

Бледные тени теряют очертания среди оседающего после взрыва песка. Или все это из-за слез, что выступили на глазах у юной шинигами? Юми не знала. Она была слишком шокирована для того, чтобы выдвигать хоть какие-то гипотезы, хотя членства в двенадцатом отряде, звания седьмого офицера и нескольких лет работы под началом капитана Куростучи должно было хватить на то, чтобы думать в любых условиях. Реальность не перестает быть таковой, если ты не находишь ей разумного объяснения. В этом и был смысл отряда – искать ответы на вопросы, которые другие считали мифом, выдумкой и блажью. Найти законы, которым подчиняется мироздание, и, если придется, переписать их. Но то, что произошло сейчас, трудно было объяснить даже с самой что ни на есть научной точки зрения. Взрыв, сопровождаемый яркой многоцветной вспышкой, разметал ее группу в разные стороны, разбил вдребезги все барьеры, щиты и аппаратуру. А после из песка вырвались фигуры в белом: Юми не могла бы при всем желании сказать, было ли их двое, двадцать или двести – настолько быстро они перемещались от одного шинигами к другому, окропляя жадную до влаги пустыню кровью. Не прошло и минуты, как Юми осталась одна. А теперь фигуры в белом молча обступали ее со всех сторон, отрезая любые пути к отступлению. Шинигами краем сознания, еще продолжавшим нормально функционировать, отметила, что все равно не стала бы убегать: некуда и незачем. Никто не успел поднять тревогу, а сеанс связи с Сейретеем должен наступить только через четыре часа – ровно столько потребовалось бы целой и невредимой аппаратуре, чтобы наладить сообщение через разделитель миров. Теперь это все неважно. Вспотевшие ладони, сжимающие бесполезную сейчас рукоять занпакто, подрагивают. Меч чувствует настрой хозяйки и сам понимает, что шансов уцелеть у них нет. Чудес не бывает – это первый урок, который заставил капитан выучить еще зеленую стажерку, пришедшую из академии. В свое время ей удалось сдать зачет по этой дисциплине только благодаря удачно выбранному преподавателю, решившему не занижать оценку на фоне остальных предметов. Впрочем, будь Юми даже мастером зандзюцу, против стольких врагов, выпотрошивших ее друзей, соратников и коллег за считанные секунды, ей бы это не помогло. Под плащами угадываются очертания мужских и женских тел. Лица скрыты глубокими капюшонами, но у одного (или одной?) из-под ткани выбиваются длинные пряди, а у другого выглядывает костяная пластина, так странно напоминающая… Маска? Юми доводилось слышать рассказы о загадочных Лордах пустыни. Существа, способные в одиночку сражаться наравне с капитанами. Ужасающие монстры из самых серых глубин. Даже малейший намек на их присутствие в миры живых оборачивался спешным расследованием и подготовкой к тяжелейшей операции – в последний раз, по словам одного из преподавателей академии, это случалось больше двух сотен лет назад, когда одному такому чудовищу надоело томиться в Уэко Мундо. Однако… Странно. Духовное давление, исходящее от существ в белом, было сильным, но далеко не таким, какое исходило от капитана Куротсучи в моменты раздражения. Сила Васто Лорда настолько велика, что слабые духи и пустые могут вовсе быть стерты в пыль одним лишь присутствием колосса, но сейчас… Юми судорожно сглотнула и едва удержалась от вскрика. Она поняла – давление, не дававшее ей подняться на ноги, исходило вовсе не от тех, кто стоял перед ней. Марионетки просто выполняли свою работу, пока настоящий кукловод находился позади… Смех, холодный, как пустота, заполнявшая дыры пустых, разрезал тишину острым лезвием, вспоровшим сознание Юми точно так же, как скальпель хирурга препарирует жабу. Лишенный малейшего проблеска света и тепла, он покрывал сердце коркой льда, сжимал его тонкими пальцами с острыми когтями и ими же водил по венам и сухожилиям, заставляя девушку испуганно дрожать и всеми оставшимися силами всматриваться за спины белых балахонов. Несмотря ни на что, жажда знаний заставляла ее хотя бы увидеть перед смертью существо, способное на нечто подобное. Фигуры в белом молча расступились, пропуская вперед… У Юми перехватило дыхание. - В следующий раз точно надену маску, - рыжеволосый юноша, закутанный в точно такой же белый плащ, как и его спутники, мягко ступал по песку, иронично склонив голову набок и наблюдая за шинигами глазами, в которых не было ни капли той веселости, которая звучала в его голосе. – Или попрошу Заэля сделать пластику. Эта реакция отнимает слишком много времени. Девушка только с очень большим трудом смогла заставить себя прикрыть распахнувшийся от удивления рот и придать взгляду хоть немного осмысленности. Что было просто невероятным достижением, учитывая, что стоял перед никто иной, как Куросаки Ичиго. - Она поражена вашей неземной красотой, босс, - прогудела одна из фигур, после чего рассмеялась так, словно звонарь истово забился головой о колокол. Прочие тут же подхватили его смех, и даже Куросаки выдавил из себя тень улыбки. - Довольно, - одного слова юноши оказалось достаточно, чтобы вокруг шинигами вновь образовался купол тишины. Юми дрожала, как осиновый лист, пока бывший риока, нашумевший на весь Сейретей, неспешным прогулочным шагом приближался к ней, не сводя с нее пугающих глаз. Сама она осмеливалась смотреть куда угодно, но только не на него самого, нутром чуя, что ничем хорошим это не закончится. Тень опустилась на нее и накрыла с головой. Всхлипнув, Юми обреченно опустила плечи и низко склонила голову, надеясь, что ее убьют достаточно быстро. Она знала, что не вытерпит боль. Как бы не хорохорилась, как бы не мечтала порой доказать всем, что тоже может сражаться… Отчаяние захлестнуло, подступив к горлу и обвив его склизкими щупальцами, готовыми разорвать пока еще теплую плоть… Она не вскрикнула только потому, что от всех переживаний у нее не осталось никаких сил. А Куросаки Ичиго попросту присел рядом с ней на корточки и положил неожиданно теплую ладонь на голову, словно успокаивая. - Тшш. Прошла секунда. Две. Три. Шинигами все еще была жива. - Страшно, да? – он наклонился к самому ее уху, бережно приобнимая за хрупкое плечо и продолжая едва ощутимо поглаживать по волосам, будто успокаивая маленького ребенка. Ни следа того холода, который прятался внутри его глаз. Так, словно Куросаки Ичиго был еще… живой. - Они всегда так делают. Ничего не говорят, а потом ты умираешь. Ласковый шепот настолько одурманил ее, что Юми не сразу поняла смысл сказанного. Но в тот миг, когда до нее дошло, о чем говорит юноша, она в ужасе отпрянула от него, давясь истошным криком и захлебываясь слезами. Пустота, в которой не за что ухватиться. Бескрайняя темнота, в которой нет жизни, нет смерти, ты даже не можешь быть уверен, сколько времени прошло – мгновение или целый эон. Там не было страха. Страх понятен. Ты можешь найти причину и устранить ее. Можешь сбежать. Эти глаза превратились в две трещины, через которые в этот мир заглянуло нечто абсолютно чужеродное. То, что сознание Юми отвергало всеми силами. Два темных колодца, вытягивающих самую душу, оставляя взамен пустую оболочку. Бездна смотрела на нее всего несколько мгновений, после чего лукаво улыбнулась и скрылась за янтарной радужкой. - Не бойся, сегодня ты не умрешь, - его улыбка такая искренняя и добрая, что шинигами почти верит ей, готовая забыть недавний ужас. Ее надежда, ее спасение… После того, что она видела… Но Куросаки Ичиго отпустил ее, поднялся на ноги и сделал несколько неуловимых шагов за спины свои белых спутников. Он продолжал улыбаться, и Юми бессознательно протянула ладонь вслед за ускользающим теплом, на место которого, она знала, вот-вот придет тягучий холод. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а она ни за что не смогла бы догнать его. - Развлекайтесь, - бросил юноша ближайшему к нему балахону. – Делайте, что хотите, но она должна остаться живой и в сознании, когда ее найдут. Солнце скрылось за песками, а Юми продолжала тянуть руки, забыв про упавший к ногам клинок, про надвигающиеся фигуры в капюшонах. Ей нужно было совсем немного, один лишь крохотный лучик… …а затем пустыню всколыхнул истошный крик.

***

Грубо отесанные каменные ступени и коридоры-пещеры остались позади. Блики бледны огоньков играли на мраморном полу, образуя собственные узоры, ложащиеся поверх тех, что пронизывали сам камень. Гладкие стены отражали мерный звук шагов, разнося его далеко вперед, словно предупреждение тем, кто еще не понял, что с дороги Зеро Эспады лучше убраться, если обратному нет веской причины. Впрочем, находились и те, кто не сворачивал с пути, не обладая подходящим оправданием. - Неужели ты доволен? – в тихом и мягком голосе нетрудно было различить осуждение. Сама его обладательница стояла, прислонившись плечом к стене и сложив руки под грудью, без тени страха или неуверенности глядя на рыжеволосого юношу. Неллиел ту Одершванк порой весьма убедительно притворялась, что совершенно не боится кого-то вроде Куросаки. Ичиго лениво покосился на нее, отмечая весьма плохо прикрытые вызов и неодобрение в одной только ее позе. Напряжена и, кажется, весьма расстроена. - Если ты не заметила, мне наплевать, - можно было добавить немного сарказма, но, во-первых, ему действительно было все равно, а, во-вторых, девушка и без того выглядела достаточно разбитой. - Тебе наплевать на то, что твои фрасьоны насиловали ту шинигами, отрезали ей все, кроме головы, и бросили умирать одну в песках? – легкая дрожь в голосе не укрылась от внимания Зеро, хотя ему трудно было определить, вызвано это гневом или страхом. – Даже для твоей мести и приказа Айзена это слишком… Ичиго устало прикрыл глаза, мигом заставив Нелл замолчать. А спустя мгновение та, судорожно хватая ртом воздух, вцепилась пальцами в руку рыжеволосого, в одно биение сердца оказавшегося рядом с ней и ухватившего за горло. - Все еще не можешь оставить свои детские иллюзии? – он говорил вкрадчиво и спокойно, однако от этого Одершванк забилась еще отчаяннее, чем если бы Зеро кричал на нее. – Или мне стоит напомнить тебе, что ты сама сделала с Ннойторой? Айзен решил наконец объявить войну, и я сделал это тем способом, который считаю самым приемлемым. А благородство и мораль ты можешь собрать в один большой комок и выкинуть вместе со своими нотациями на помойку. Я ясно выражаюсь? Трес с трудом удалось кивнуть. Рухнув, когда Ичиго отпустил ее, девушка зашлась хриплым кашлем, дрожащей рукой придерживаясь за стену, чтобы не сползти на пол безвольным кулем. - Не заставляй меня жалеть о спасении твой симпатичной задницы, дорогая. Капать на мозги мне может только наш любимый Ками, - как ни в чем не бывало произнес Куросаки, поправляя перевязь с мечом. – Кстати, о нем… - Он… хотел тебя видеть… - с трудом выдавливая слова, ответила Нелл. – Как только вернешься. Лицо Зеро исказила легкая гримаса, разом обозначающая всю глубину его «наплевать» к визитам на ковер к начальству. - Прекрасно, - хотя весь вид юноши говорил об обратном. – Кто-нибудь еще знает, что я вернулся? Отрицательно мотнув головой, Нелл попыталась привстать – это было ее серьезной ошибкой. Просто потому, что Куросаки тут же поставил ей подножку и, подхватив взвизгнувшую девушку за талию, направился вместе с ней в сторону, совершенно противоположную покоям Одершванк. - Айзен немного подождет. Я хочу что-нибудь выпить, смыть с себя этот дурацкий песок и хорошенько потрахаться. Ты ведь не против? По коридорам Лас Ночес разнесся заливистый хохот Зеро и протестующе-возмущенные возгласы Трес.