Жареный Дрын

- Будет вкусно, - проговорил Калуга себе под нос, - прямо как орбит «мясо отмычки». - Ч-что? - Ничего, - ухмыльнулся мужик, проверяя, много ли соли осталось в небольшой банке, - чего ты в угол-то зажался, Манюнин Дрын? - Я не Дрын! Я Миднайт Дрим! – вскинулся парень. – С английского это переводится как… - Да мне посрать, как это переводится. Я так и сказал: Манюнин Дрын, чего ты орешь, как потерпевший? Давай, рассказывай, как ты сюда попал. Миднайт замолк, прижался спиной к сырой каменной стене. Он и сам не знал, как здесь очутился – сколько раз опытные сталкеры говорили, что нельзя голову в Зоне терять? Много раз. А все равно когда собаки окружили огромной стаей, не смог сдержаться, рванул, не глядя, через кусты напролом, ухнул с размаху в какой-то колодец. Пролетел сквозь аномалию, лизнувшую жаром высокие ботинки, и упал на кучу старого тряпья, костей и жухлых листьев. - Не знаю я, блядь, - нахохлился парень. Внимательно посмотрел на поднявшегося на ноги Калугу, и тоже встал, стараясь отойти от него подальше. Недлинный коридор, кишкой уходивший еще глубже под землю, заканчивался тупиком. Миднайт успел несколько раз обежать подземную ловушку, но так и не обнаружил выхода. Попробовал подняться вверх по колодцу, цепляясь за склизкие крошащиеся кирпичи, но через пару метров едва не наткнулся на «жарку», преградившую путь наверх. Пришлось спуститься. Под ногти забилась грязь. В далеком небе сияли звезды. - Ну что, нашел, как выбраться? – спросил Калуга через полчаса, подходя ближе. - Нет, – нахмурился Миднайт и отступил инстинктивно. - Эй, ты! – по лицу Калуги вдруг разлился ужас. – Парень, у тебя за спиной контролер! Миднайт послушно оглянулся, но никакого контролера не увидел. *** Под землей было тихо и сыро, затхлый воздух стоял, как вода в болоте. Тонкая игла проколола кожу на шее, вошла в вену. Миднайт очнулся, захлопал глазами, попытался оглянуться, но куда там. И только попытался повернуться, как все тело пронзила боль в вывихнутой руке. Миднайт втянул в себя воздух, все вдыхал и вдыхал его, не в силах выдохнуть от ужаса, а потом взвыл глухо, через заткнутый рот. Не смог смотреть на руку, выломанную ниже локтя. Попытался рвануться в сторону, но не смог – слишком крепко веревки стянули тело. Видимо, мужик просто-напросто оглушил его, а потом связал, и руку тоже он… - Ну чего ты орешь, - буркнул Калуга, прокалывая еще одну ампулу иглой. - Сейчас вколю еще обезболивающего, и тебе станет совсем не больно. Миднайт сдавленно вскрикнул, зафырчал, жуя тряпичный кляп, зарычал, мотнул головой, но ничего не помогло – мужик легко опрокинул его на бок, уселся сверху, и вновь игла вошла в вену. - Я ж не хочу, чтоб ты от болевого шока скопытился. Тебе хорошо? – Он потрепал Миднайта по щеке, оставив грязный след. - Хорошо тебе? Миднайт не знал, хорошо ему и плохо. Его тошнило, но сблевать некуда было, он боялся подавиться рвотой и мелко дышал, стараясь успокоиться. - Ну, вот и ладушки, - пропыхтел Калуга. - Вот и хорошо... Вот, сейчас и поужинаем. Будешь ужинать? Нет? Квёлый ты какой-то. Он облизнулся, вытирая грязными пальцами уголки рта. - Не больно же, - продолжил он. - Совсем не больно. Ещё часа три больно не должно быть. Он ощерился, щёлкнул пуговицей на штанах. - И не будет. - Сейчас мы тебя отжарим, - пообещал Калуга, разглядывая худощавую задницу Миднайта. - Жареный Дрын. Почувствовав нож у самого горла, Миднайт перестал рыпаться, ощущения словно притупились от двойной дозы сильного обезболивающего. Вдвинувшиеся внутрь пальцы он почти и не заметил, только когда член вошел глубоко, по самые яйца – вот тогда почувствовал, тихо заскулил, утыкаясь вспотевшим лбом в сырые камни. - Х-хорошо… - пропыхтел Калуга, навалился на него сверху, дергаясь бестолково. Потом поднялся с него, стряхнув капли с члена, а Миднайт остался лежать на боку, устав переживать. Вернее, думал, что устал. Прошедшийся по коже нож заставил внутренности сжаться в холодный ком. Калуга повернул нож, и рукоятка, длинная, шершавая, уперлась куда-то под яйца, надавила на неплотно сомкнутую дырку. - Ну-ка, - пробормотал Калуга. - Сейчас мы... Миднайт умудрился выплюнуть кляп, и вскрикнул, исходя едким страхом. Страх покатился по лицу и шее крупными каплями. Нож крутнулся, оставил порез самым кончиком. Калуга захихикал, гордо поглядывая на пленника. Миднайт захрипел. Яйцам было холодно, и он не мог понять, отчего. То ли из-за пореза, то ли от выступившей крови. - Нежный какой, - похвалил Калуга, сминая мошонку в руке. - Ежели пожарить, так вообще деликатесом будет. Миднайт взвыл еще громче и заплакал. Калуга оттянул яички вверх, больно выкручивая, и упёрся остриём ножа в складку кожи. Миднайт задыхался от животного ужаса. Когда нож упёрся в задницу, он вдруг подумал, что так не бывает. - Вот туточки вскрыть, - рассуждал Калуга, - и только потрошить. Ну-ка... Зад резануло болью, и Миднайт не выдержал. Заорал, завизжал, ударившись несколько раз о холодные камни. - Всё, всё! - Пробилось через пелену сплошного ужаса. - Всё уже! Нет его, кончился весь! Автомат умолк, а Миднайт, полностью одетый и невредимый, все еще выл, зажимаясь в стык сырых кирпичных стен. В дальнем тупике виднелось кровавое месиво под обрушенным сводом. - Только гранатой его и можно, - усмехнулся Калуга, - а из автомата добить. Страшно только тут гранаты кидать, а так… Чего ты все воешь? Миднайт дико и отчаянно завывал, бестолково царапая стену. - Вот паскуда, - сплюнул Калуга. - Вот же мозгоёб… И ты не ори, ну чего ты все орешь-то? Не закрывая рта, Миднайт Дрим подскочил на ноги, добежал до уходящего вверх колодца рванул вверх, сдирая ногти. Накинув капюшон на голову, он проскочил через «жарку», едва не сорвавшись вниз, и взлетел на самый верх, выломав по пути несколько кирпичей. - Ишь ты, нервный, - хмыкнул ему вслед Калуга, и пошел разбирать остатки того, что осталось от контролера. Контролер, конечно, не самое вкусный… но на безрыбье и рак рыба.