***
Очередной холодный вечер. Близкие духу комнаты. Такие утончённо-отделанные стены. Всё в этой пустой квартире создаёт ощущение угнетения и иллюзию свободы. Свободы, под чужим наблюдением. Будто даже стены здесь следят за тобой. Каждая деталь этой квартиры пропитана ужасом и давно стихшими криками. С виду, ничего примечательного в одинокой большой квартире, с тёмной библиотекой, где любая мебель из словно чёрного эбенового* дерева, комнатах, где красно-кровавые стены. Тёмные тона всюду, внушают спокойствие и ужас одновременно, это, от части заставляет видеть всё иначе. Лишь единицы могут оценить по достоинству вкус, с которым подобрано всё, от цвета мебели, до отделки дверных ручек. Всё кажется каким-то нереальным, сказочным и старинным. Пугающе-странный запах витает в воздухе, когда парень подходит к зеркалу, что завешано чёрной бархатной тканью. Аккуратно сдёрнув её рукой, в воздух поднимаются дразнящие клочки пыли, но смотря на своё отражение, проводит вдоль лица пальцем, словно убеждаясь, что всё происходящее более реалистично, чем он предполагает. Небесные глаза проходят по своему отражению в зеркале и подсознательно, Чуе сильнее всего хочется наконец найти его мёртвым, чтобы больше не приходить сюда со слепой надеждой найти Дазая в квартире, которую они выбрали в день, ставший роковым. 《Я дам тебе время подумать.》- Последние слова, после которых Дазай бесследно исчезает, не оставляя ни записки, ни намёка, где искать этого чёртового суицидника. Как только Чуя почти достигнул желанного, у него исчезла почва из-под ног… Отражение, которое кажется ещё более угнетённым, чем парень сам себя ощущает, жалко смотрит на себя настоящего. Время течёт, а взгляд всё так же прикован к зеркалу. В какой-то неожиданный момент, его тело содрогается, кровь в венах застывает, а сердце останавливается, как только тёмный силуэт выходит из плена мрака. Неотрывно наблюдая за тем, как забинтованный приближается к нему, медленными, уверенными шагами, словно давая в любой момент возможность сбежать, сердце выходит из состояния остановки, слыша стук каблуков по паркету, которые разрушают мёртвую тишину, начинает стучать всё быстрее. Сознание даёт сигнал побега. Бежать и не оглядываться — единственное желание, которое требует невероятных усилий. От сердца и до кричащих стен этого дома проходит ток. Но пересиливая желание своего тела, парень остаётся стоять неподвижно, пока холодные руки не обнимают его со спины за плечи. Чувствуя прикосновения, всё тело будто по команде, расслабляется. Расплывается в родных руках, все воспоминания вспыхивают в голове, словно зажжённая спичка. Эти руки, это дыхание, это бездонные глаза… Все картины, словно наяву происходят прямо сейчас. Такое забытое ощущение и безумно нужное. Тихие, ровные, звучавшие прямо возле уха парня слова 《Я хочу тебя назад…》, заставляют здравый рассудок пошатнуться, но голова парня лишь мягко ложиться на плечо, приносящее спокойствие, чего не в состоянии подарить более никто и ничто. Чуя уже пытался его заменить. Рыжий понимает, что в любой момент сейчас может стать лишь частью чьих-то воспоминаний, но всё равно не в силах бежать, да и желание остаться в крепких руках не покидает его мыслей. Испытанием для него было вновь открыть двери этой дьявольской квартиры, а теперь он стоит, скованный сильными руками, не в состоянии отстраниться. Любым ощущениям, хоть они и кажутся вечными, приходит конец. Грубые руки, что умеют мягко держать его рядом, развеялись, как дым. Потеряв счёт времени, парень стоит посреди комнаты, ни совершая ни единого шага в сторону, стараясь запомнить все чувства, которые вызвали эти прикосновения, даже если это его очередная фантазия. Открыв свои потухшие глаза, он осмотрел комнату, но не увидел картины, которой ждал. Лишь услышал, как откупоривается бутылка вина и до чуткого носа доносится сладкий запах. Словно проснувшись ото сна, он идёт на звук, а сердце стучит, словно бешенный зверь и парень резко переходит на бег. Когда он останавливается прямо на пороге комнаты, застывает ком в горле. Эта идеальная фигура, всё те же спокойно-ужасающие стеклянные глаза цвета коньяка, изящные руки, наливавшие красное вино в бокалы. Прекрасно дополняющая и подчёркивавшая все черты одежда в чёрных цветах и оттенках. — Боишься. — раздаётся в мёртвой тишине, нарушаемой лишь звуками льющегося вина ровный голос Осаму. Рыжий несколько секунд решается, после чего глубоко вдохнув, делает неуверенные шаги к бывшему напарнику. Дазай протягивает хрустальный бокал, невесомо их пальцы соприкасаются, когда Чуя забирает его. Опустошив бокалы в гробовой тишине, всё течение времени не выпуская взгляда друг друга из своих. Лукавая полуулыбка Дазая сейчас бесит намного больше, чем обычно. Но Чуя сдаётся и ставит бокал на стол, бросаясь на шею Осаму и крепко прижимаясь, вдыхая родной запах, но сердце до сих пор колотило грудь. — Я согласен. Слов более не требовалось. Спустя несколько секунд Дазай уже кидает рыжего на кровать и накрывает своим телом, впиваясь в сухие губы долгожданным поцелуем. Рыжие ресницы закрываются и безумие охватывает обоих. Чертыхаясь и не отлипая от чужих губ, они срывают друг с друга одежду, совершенно не заботясь ни о чём. Ткани летят на пол, оставляя обнажённые тела наедине. Чуя легко обхватывает талию бывшего напарника ногами и изгибается в спине, откидывая голову назад. Подставляя Дазаю шею и грудь, которые Осаму покрывает поцелуями-укусами, оставляя то мокрые следы от губ, то следы клычков. Теряясь в ощущениях, Накахара всё ещё отказывается верить в реальность того, как язык Дазая скользит по его телу, подчиняя своим движениям. Но из состояния небытия его выводит всё тот же горячий язык, нетерпеливо вбирающий возбуждённый член и о боже, Накахару это зрелище слишком сбивает с толку. Всё это слишком. Слишком. Кроткие стоны срываются с алых губ и парню не нужно даже раскрывать закрытые глаза, чтобы понять, как ублюдок Осаму сейчас ухмыляется такой реакции. Долго мучая бедного изнывающего Накахару, он всё же вводит по одному пальцу внутрь тугого прохода. — У нас так давно не было, а ты всё равно легко принимаешь меня, Чу-у-уя. — произносит детектив, когда входят три пальца и Накахара, сыпля трёхэтажным матом, подмахивает бёдрами навстречу ласкам и полному безумию…***
На утро мафиози, постепенно просыпаясь, запускает руку в свои волосы, нетерпеливо почесав затылок и пытается найти наощупь Дазая, который прижимал ночью к себе. Но поймя, что кровать ещё тёплая, а обладателя тепла нет на месте, Чуя сильно заволновался и резко сел на месте, собирая мысли в кучу. Наскоро одевшись, Накахара трусцой обежал все комнаты, со слезами на глазах подходя к несчастному зеркалу, которое было завешанно всё той же тканью. Накахара закрыл рукой рот и сильно укусил себя за руку, коря себя за то, что он такой глупый, такой жалкий. Убивается по тому, кто давно уже умер в какой-нибудь канаве и давится своими разыгравшимися фантазиями. Лениво перебирая ногами рыжеволосый доплёлся до кухни, сдерживая себя, чтобы не закричать. Он достал бутылку вина, 《вновь красное》, подмечает про себя он и откупоривая, начинает хлестать с горла, всё равно идя прямиком к несчастному зеркалу. Да, мафиози убивается по этому злочастному суициднику, но раз зеркало заставляет его так реально грезить, то он готов каждый день проводить в нереальной реальности и забываться в своей фантазии быть любимым. Пусть этот гад больше никогда на самом деле и не появится, зато останется ощущение фантазии и сказки. Как же Накахара проклинает тот день, когда познакомился с ним…***
Спустя несколько дней безудержного пьянства, бурных фантазий и дрочки на свои же мысли, рыжий еле стоял на ногах. Он всё подсознательно надеялся, что произошедшее не было сном. Вспоминая глаза Дазая, которые смотрят укоризненно.. игриво.. задорно.. непринуждённо.. высокомерно.. как-то по-доброму и влюблённо. Накахара бы отдал сейчас всё, чтобы вновь встретить этого придурка. Вновь утонуть в его глазах. Пусть этот придурок тащит его куда захочет, лишь бы не пропадал из этой грёбанной жизни. Как бы рыжеволосый не врал себе, что он независим и неуязвим, а всё-таки это совсем не так. Осаму стал его личным наркотиком, который за столько лет успел настолько заполнить его, что лился по венам, вместо крови. А когда он исчез, когда забинтованные руки более не прикасались с неким трепетом, началась нескончаемая ломка. Мафиози не мог жить без этого конченного суицидника, да, он был той ещё занозой в заднице, да, он был невыносим, да, никто и никогда не поймёт, что у этого ебанутого на уме. Но Накахаре искренне плевать! Он спать нормально не может, заниматься делами нормально не может. Не в состоянии даже покончить с этим, хотя так хочется. В порыве гнева от этой ситуации, рыжий с силой бросает бутылку в завешенное тканью зеркало, разбивая его вдребезги. Мёртвая тишина будто оживает и Накахара наконец громко истошно кричит, выпуская на волю все эмоции вместе, даже кулаки колотят пол, заглушая физической болью моральную. Слёзы градом сыпятся из глаз, цвета моря. И перед глазами всё плывёт. Через время Чуя падает в обморок, обрывая поток эмоций.***
Накахара еле открывает глаза уже где-то под вечер следующего дня, и хрипло прокашливается. Больших трудов ему стоит, чтобы подняться на ноги и устоять, держа равновесие. Смотря на разбитое стекло, он убирает мягкую ткань и откидывает её в сторону, замечая на разбитом стекле красную помаду. Парень опускается на колени и судорожно складывает все детали зеркала. 《Ты согласился, коротышка.》А чуть ниже надписи был адрес, выведенный таким же корявым подчерком Дазая. Дыхание перехватило и Чуя не думая ни о чём запомнил адрес, благо память была феноменальной, так сказать, плюсы профессии. Он схватил свою шляпу и ринулся по указанному адресу. Рыжий помнил то место. Это было первое задание двойного чёрного. Они были совсем ещё подростками. Только прошли подготовку и убили сразу всех членов нового клана, который строил козни мафии. Включая их главаря, которого они застрелили прямо в саду. С тех пор в усадьбе никто не жил, по пыльным воротам и увядшему саду констатировал Накахара. Он шёл туда, куда звало чутьё. Обойдя усадьбу, он увидел его. Дазай стоял спиной к особняку и лицом к волнам и лёгкому бризу. Рыжий подошёл бесшумно со спины и встал рядом, устремив взгляд в даль, как и детектив. — Твои глаза прекраснее. — изрёк Осаму, с долей восхищения в голосе, всё ещё не поворачивая головы. — Всё же решился? Я думал, ты передумаешь. — Ты плохо меня знаешь. — Накахара говорил безэмоционально, будто ничего и не произошло, словно они не расставались на столь долгий и почти вечный период. — Я не знаю, что из этого выйдет. Но… — глаза, цвета коньяка устремили свой зоркий взгляд на рыжеволосего, поворачиваясь лицом к нему и беря за подбородок, заставляя заглянуть в свои глаза. — Чего ты хочешь? — Что-то вроде последнего желания? — парень сглотнул слюну, не отрывая глаз от томных глаз Дазая. — Именно. — Тогда я хочу поцелуй. — небесные глаза словно застыли дожидаясь ответа. — Идём. — Осаму крепко схватил Чую за запястье и улыбнулся нахальной улыбкой, ведя за собой. Они вошли в поместье, войдя через главный вход и подошли к столу, перед этим Дазай уже разлил красное вино по бокалам. Выпив его залпом, забинтованные руки достают два пистолета. Один из них он протягивает Чуе с едкой ухмылкой и без слов, но они не нужны.***
Часть великой истории, которую создаёт сам человек. Своими руками лепя не только себя самого, но и всё вокруг. Всех людей, что мы знаем, мы создаём сами. Мы видим их так, как хотим. Никто не верит чужим словам, пока сам не увидит всё. Многое отзывается на берегу жутким звуком вперемешку с шумом волн. Ветер стих уже довольно давно, оставляя свежий воздух и унося мысли. Пока Накахара идёт за Дазаем, чувство защищённости преобладает в разуме. Голоса в голове больше не кричат, они словно бояться гнева Осаму. Всё затихло и старается будто спрятаться. Пугающие шаги режут гробовую тишину напополам, от чего весь страх пред ней рассеивается. Стараясь дышать равномерно и медленно шагая, мафиози прикрывает глаза и слепо следует за своим источником спокойствия. Как только звук шагов резко затихает, рыжий распахивает светлые глаза. Отделанный деревянный пирс, уже старый, но под светом луны всё такой же смольно чёрный. Лунные блики на воде создавали некую иллюзию прекрасной ночи. Да. Именно так. Это было именно то, чего всегда желал Дазай. Когда забинтованные ледяные руки протягивают ему скальпель, рыжий берёт его без колебаний и поворачивается к Осаму, бывший партнёр проделывает тоже самое. Они стоят лицом к лицу, наполовину освещённые светом полной луны. Сейчас детектив казался Накахаре просто великолепным и таким живым. Они смотрели друг на друга всего пару минут, но для обоих это была маленькая вечность. Дазай поднёс руку ко рту и зубами дёрнул за один из узлов на забинтованной руке и они развились, словно змеи, представляя всю свою истину под острый взгляд небесных глаз. Такой поворот событий захватывает взгляд окаменевших глаз. Не способных сейчас ни на что смотреть, кроме как на любимого. Всё возвращается на свои места. Снова этот идеал стоит перед ним и крутит в руках лезвие, отражающие яркий свет. Хотя он оставался всё таким же прекрасным ублюдком, который трепет нервы и вечно несерьезным гадом, лезущим куда не попадя. Сейчас он был абсолютно серьёзным и настоящим. Накахара словно вновь влюбился в этого человека, в новую для него открытую сторону. Тихая усмешка проскользнула по губам шатена и он, взяв Чую за руку, провёл лезвием вдоль руки, оставляя неглубокие порезы и пуская алую кровь. После кладёт остриё в руку рыжеволосего и сжимает его в кулаке, накрывая своей рукой, резко вырывая и протягивая свою руку. Выводить кровавые линии на белой, как мел коже, мафиози нравилось и доставлял удовольствие сам факт того, что Осаму доверяет ему сейчас свою жизнь. Самое бесценное, что было у его бывшего напарника. Убрав лезвие и руку от чуть грубой кожи. Вновь встретившись взглядами, Дазай положил окровавленную руку на щеку рыжего и притянул к себе, чуть ударяясь носами. — Я исполню твоё желание. Сейчас, он кажется совсем не знакомым, но в тоже время самым родным, самым добрым и искренним. Чувствуется, что что-то изменилось, но что именно парень понять не может. Куда делся тот Ангел, которого он видел прежде. Всё те же холодные руки, та же еле заметная улыбка, те же стеклянные глаза, в которых отражается целый мир. Но что-то всё равно не так. Теперь эти руки обжигают кожу, голос, стал словно стальным, при том, всё такой же спокойный и равномерный. Будто он делает что-то против своей собственной воли. Накахара пытается пошевелиться, но тело ему не подчиняется. Он чувствует, как холодные руки заставляют тысячи мурашек пробежать по телу, поднимая его к вратам фантазий. Не теряя из виду прекрасных глаз, Чуя приблизился, словно почувствовал желание. Безумие странно, но не когда разделено на двоих. Губы соприкоснулись, а ум человека ушёл куда-то за пределы настоящего. Настолько живо, настолько элегантно. Настоящий поцелуй, который он имеет возможность ощутить и испробовать вновь. Вторая рука Осаму ложится на талию, притягивая к себе. Мысли снова возвращают его к реальности. Человека, которого он любит и чувства к которому не остывают ни на минуту. Что сейчас происходит… Отстраняясь и подняв глаза, детектив встречает внимательный взгляд своим, лукаво улыбаясь, скрывая все остальные чувства. Теперь-то парень видит, что его так пугало. Леденящий холод, ужасные чувства и страх… Тот, кого он возвёл к своему Ангелу, стал и его же личным Дьяволом. Убийцей, от чьих рук его тело содрогнётся. Заставляя кровь застыть, ужас, что окутывает и медленно душит, заставляя полностью прийти в осознание той ситуации, что сейчас твориться на самом деле. Темноволосый отошёл на шаг, чтобы видеть, как кровь стекает по телу, окрашивая в алый одежду и кожу. Не сводя взгляда, вновь подходит ближе, почти вплотную, проводит большим пальцем руки, по влажным губам Накахары, при этом устремляя свой взгляд на них. Следующим местом становится вторая рука, порез снова не глубокий, но достаточно, чтобы потихоньку истекать кровью. По капле, по капле и озеро наберётся. Парень внимая каждому действию, ни спускал взгляда с глаз, так хотелось быть ещё чуть ближе, чем он есть, но он не позволит себе поддаться вперёд, тогда порезы будут глубже и больнее. А если что-то пойдёт не так Дазай может вновь испариться. Рыжий не чувствует боли, он не чувствует ничего, кроме любви и страха к дурному суициднику, который сейчас пугал его до полу смерти, но тело не хотело убегать. Теперь он понимает, что чувствовали враги Осаму, что чувствовали все, кто вставали на его пути. Он внушает животный ужас и что самое нереальное, Чуе это нравится. Доставая пистолет из кобуры с внутренней стороны брюк, Дазай отходит назад, становясь у самого края пирса, те же действия повторяет рыжеволосый, разворачиваясь лёгким движением тела и вот, они стоят лицом к лицу, смотря друг другу в глаза в тишине, нарушаемой небольшим шуршанием волн. Взгляды полны решимости. — Ты всё же вернулся ко мне, — с добротой в голосе произносит явно настоящий Осаму, ни мираж, ни иллюзия, ни фантазия, ни передозировка, ни призрак и какое же облегчение это приносит… — Я люблю тебя, Дазай. — Промолвил уже совершенно убитый рыжеволосый, не выпуская из взгляда своих глаз чужие. — Я тебя тоже. — Без доли сомнения в голосе отвечает Осаму, поднимает и снимает с предохранителя пистолет, направляя его на Накахару. Парень делает то же движение примерно в одно время с бывшим напарником и сердце начинает стучать в ушах. Удар… Один… Два… Три… Звук выстрела и пара секунд они ещё держатся на ногах. Чуя смотрит в глаза цвета коньяка и видит слёзы счастья с радостной улыбкой на любимом лице. Он не сдерживается и улыбается в ответ, падая в свои вечные оковы воды, насыщая её своей чёрной кровью в свете луны вместе с Дазаем Осаму. Последним желанием которого было двойное самоубийство по обоюдному согласию. Теперь их никто и ничто не сможет разлучить…