Аи-сенпай, Вы странный!

Пришёл в комнату и уткнулся носом в подушку… Через какое-то время, от обиды вырубился прям в одежде. Не знаю, сколько времени прошло с того как я уснул, но меня разбудили прикосновения к моим волосам. Я конечно догадывался, кому вдруг мои волосы понадобились, но зачем он это делает. Я до сих пор на него в обиде. Не ожидал от него такого. Вот если бы, Камус предложил стать мне его рабом, то я бы понял, ибо он Сесиля в рабы записал. С переодеваниями больше Нацуки связан. Но от Аи-сенпая этого я не ожидал. Мне надоели эти поглаживания, и я открыл глаза… Но лучше бы этого не делал. — Сё, разбудил тебя? Прости. — что за нежность в его голосе? — Сенпай, — что с моим голосом? Надо выкручиваться, — дай поспать. — Не похоже на тебя. Я ещё не видел, чтобы ты так рано спать ложился. По графику прям. — Миказе-сенпай, отстань. Голос у меня был сонным, но решил я всё-таки переодеться в ночную одежду. Пока переодевался, так и чувствовал, пожирающий взгляд. — Весёлый завтра денёк будет. — что-то этот переросток больно болтливый. — Ночки сладкой, Бака-Сенпай! — вообще, планировалось некоторое раздражение в голосе, но видно, не сегодня. — И тебе сладкой, раб мой. — спокойно Курусу, спокойно… А ведь, этого жирафа, несколько дней ещё терпеть. Больше я ничего не слышал. Уснул крепко. Проснулся я, наверное, поздно. На улице было уже во всю светло. Я встал с кровати, и сделал всё, что делаю каждое утро… Но тут, мои глаза увидели какой-то пакет на столе. Я подошёл, и взял его. В пакете было, о чёрт, платье горничной. И записка: Доброе утро, Сё! Раз ты это читаешь, значит проснулся. Ну, а теперь, не будем медлить и приступим. Твоё задание будет простым. Ты одеваешь этот костюм, спускаешься на кухню, и готовишь мне обед. Думаю, завтрак предлагать приготовить, смысла нет, так как я уверен, ты раньше обеда не проснёшься. Но чтобы обед был на столе! С любовью, твой Аи-Сенпай! Это что, прямое приглашение к действиям раба? Интересно, а если я не буду надевать это? Что случится? Ну и пошёл я значит на кухню, а там козлина-сенпай сидит, меня наверно ждёт. — Сё, ничего не забыл? — вот садюга. Думал пронесёт, а нет, только понесло, сенпай до меня. И как он быстро так передвигается, причём незаметно, — Пошли, будем твоё задание исполнять. И вот идём мы по коридору в сторону наших комнат. Заходим, и Аи меня по мягкому месту как шлёпнет, аж искры из глаз посыпались. — А-аи! Ч-что это было? — Наказание за непослушание. — а он ещё и ухмыляется! Больно вообще-то, — А теперь, одевайся. — Не буду я это одевать! — Мне самому это сделать? — когда он стал таким извращенцем? Чтобы не провоцировать сенпая ещё больше, я всё-таки решил одеть, этот чёртов наряд. — А тебе идёт. — с ухмылкой сказал этот извращенец-переросток. — Заткнись! — отвернувшись от него, сказал я. В душе моей до сих пор была обида на него. Я не заметил, как сенпай подошёл ко мне, и что-то застегнул на моей шее. — Так намного лучше. — я положил руки на шею, и почувствовал какой-то объект, не выдержав пошёл к зеркалу, и увидел, что на моей шее надет ошейник. В мыслях, я обматерил Миказе, всеми известными мне матами. Сенпай вырвал меня из моих мыслей, — Кстати, а обед мой где? Я вышел из комнаты, не сказав ни слова. Моё лицо было, через-чур покрасневшее. Сенпай шёл следом, не отрывая от меня взгляда. Вот дошли мы значит до кухни. Я открыл холодильник, и вижу там мышь, которая повесилась… — Миказе-сенпай, а продукты где? — Завтрак был очень вкусный, ребята хорошо постарались использовав все продукты, которые были в холодильнике. Можешь сходить в магазин. — чувствую, продукты не просто так использовали. — Сенпай, а пошли вместе? — делаем жалобный голос и умоляющие глазки. — Хорошо. — опять эта ухмылка. Аж врезать хочется. И пошли мы в магазин за продуктами, я думал нас узнают, но Миказе умный, всё-таки очки одел, а я шёл в платье и ошейнике, без очков и шляпы. Думал, меня узнают, но похоже, все думали, что я девчонка и не обращали внимание. В магазине, мы с Миказе разошлись, чтобы было быстрее, а то, есть уже хотели оба. Я пошёл в сторону, где продавали мясо, а Аи пошёл до овощей. Все было бы хорошо, но в один момент, ко мне подошёл, какой-то незнакомый мне, парень. — Девушка, а девушка, а чего ты одна в таком платешке стоишь? — я посмотрел в сторону этого парня, и хотел послать хорошенько. Но он начал действовать, подходя ко мне. Я шёл назад, не видя куда иду, в кого-то врезался. Этот, кто-то, обнял меня своими руками за талию, и сказал: — Не хорошо к чужим девушкам приставать, особенно если парень у неё очень ревнивый. — этот голос можно узнать из тысячи, сенпай спас меня от странного парня, с не очень хорошими, для меня, намерениями. Пока я летал в облаках, меня взяли за руку и потащили куда-то. — Ты в порядке? — такой нежный голос. — Да, спасибо… — его рука легла на мою щёку, поглаживая. Я поднял глаза, создавая зрительный контакт, и сказал: — Я мясо так и не выбрал… — Я взял рыбу. — Угу… Салат с жареной рыбой пойдёт? — Вполне. Мы пошли на кассу, заплатили за покупки, и пошли в Магистратуру. По дороге, между мной и сенпаем, была давящая на уши тишина. Придя на кухню я начал готовить жареную рыбу, потом крошить салат. Всё выглядело очень аппетитно, что мой желудок начал издавать звуки. Я подал тарелку с едой сенпаю, и сел напротив сенпая, за стол. — Приятного аппетита, Сё. — нежно сказал мне сенпай. — Приятного. — где-то ещё, посмотрев на Миказе, несколько минут, я принялся за еду. Остаток дня прошёл без приключений. Я помогал Аи с его делами. Иногда, Миказе просил чая, напоминая этим Камуса, а я исполняя роль его раба, наливал ему чайку. Вечером, в нашей комнате, Миказе проявил инициативу и повалил меня на свою кровать. Не знаю, что было у него на уме. Но, честно, я был не против. Только это платье за день надоело. Сенпай, видя то что, платье это мне не нравилось, говорил: — Сё, тебе идёт. Потерпи, завтра ты его всё равно не наденешь. — я лично чувствовал, что он хотел меня и завтра так видеть, или вообще всю неделю. — Сё, разрешишь? — спросил меня сенпай. Я сначала не понял о чём он, но когда его рука начала спускаться от моего лица к животу, при этом очень ласково, я понял на что он намекает. Помниться, у нас уже было это, но на следующий день, в прошлый раз, мягкое место очень болело, — Обещаю, будет не так больно, как в тот раз. Я подготовился. — ласковым, даже через-чур, голосом, продолжал говорить Аи. И сейчас, я очень был благодарен юбке, которая на мне, ибо мой дружок во всю уже стоял. Я хотел отказаться, но сенпай, которому похоже надоело ждать, начал целовать меня в губы. Из-за его, мятно-шоколадных губ, поцелуй показался сладким. Я не выдержав, издал стон. После этого, уже не откажешься, пока я тонул в наслаждение, сенпай сказал: — Сё, давай снимешь это платье уже? — ну я так и сделал, поднялся с кровати, и снял его, оставшись только в трусах, я стал ждать действий Миказе. Он тоже, походу, разделся, до последней одежды на себе, и пойдя ко мне в притык, обнял меня, после поставив засос на шее. Я опять застонал, сам от себя не ожидая. Аи направил меня к кровати, и подтолкнул, так, чтобы я упал на кровать спиной к верху. По ощущениям, я понял, что сенпай начал поглаживать спину руками и ставить засосы губами. Я то и дело, только и постанывал. Руки сенпая дошли до резинки трусов, и поглаживая мои булочки, после снял их вообще. Я представил, как выгляжу со стороны, и покраснел. Судя по звукам, сенпай отошёл, наверное к тумбочке, потом вернулся назад, и начал поглаживать моё мягкое место. — Готов? — сладким голосом, прошептал мне на ухо Аи. Я простонал, от его шёпота, ничего не сказав, но сенпай понял всё и без слов. Нанеся смазку на свою руку, он начал растирать гель, массируя мой проход. Я был слишком возбуждён, что начал постанывать, закрыв рот рукой, но после я услышал: — Сё, пожалуйста, я хочу слышать твои стоны. — прошептав это мне на ухо, и убедившись, что руку я всё-таки убрал, Аи начал вводить пальцы, сначала один, а через время, и второй, третьего не было, вместо него, сенпай, наконец-то, протолкнул в мой анус, свою плоть, на которой, по ощущениям, был презерватив. Я застонал, и спина моя прогнулась. Аи наклонился к моей шее, и опять поставил засос. Я постанывал от его толчков, а в один момент, моё тело дрогнуло, и я почувствовал, наступление оргазма. В нашей комнате слышались стоны, и чудился запах романтики. Вскоре мы кончили вместе, Аи, выйдя из меня, обнял меня за талию, и прошептал: — Люблю тебя! — и сладко поцеловал в губы. После сладкого вечера, и насыщенного дня, мы провалились спать, укрывшись одеялом. Последующие дни моего рабства, проходили одинаково и без приключений, а вечера заканчивались страстным времяпровождением, и словами: — Люблю! — которые, мы шептали друг другу. Казалось бы сначала, что день рождение мой не удался, но сейчас, я понял, что это было лучшее день рождение, после которого, я обрёл аквамариноволосое счастье с мятно-шоколадными губами.

Конец!