Отныне ты не одинок

Как хорошо. Отныне ты не одинок. Проходит много времени, и ты привыкаешь к тому, что дома тебя кто-то ждёт. И пускай, что вынужденно. Ты веришь, что он бы стал ждать тебя и без этой надобности. Ты выкрал его давно. Не по своей воле, конечно же, просто так сложилось, что ему пришлось стать свидетелем грязной стороны твоей работы. И теперь он здесь. Конечно, поначалу было сложно, и он был заперт в гараже глубоко в лесу, но, спустя столько времени вы наконец поладили, и тебе кажется, что лучше даже быть уже просто не может. Или может? Вы обмениваетесь улыбками, когда ты возвращаешься с работы. Со своей легальной, законной, чистой работы. С убийствами ты давно завязал — тебе не до этого. Ведь в запертой за семью замками квартире тебя ждёт милейшее создание этого мира. Которое всегда выслушает, всегда поддержит. Согреет твою руку в своей, осторожно приобнимет свободной от наручника рукой, нежно улыбнётся. И все, совершенно все проблемы растворяются моментально. Он лучше любой кружки кофе для тебя. Лучшее, что случалось в твоей жизни, твоё Солнышко, лучезарно улыбающееся даже в самые худшие времена, что приходилось переживать. Ты свыкаешься с употреблением "твоё", ведь, может ты и не заслужил вовсе такого чуда своим существованием, но всё же он здесь, перед тобой, в твоей полной и безграничной власти. И ты не пользуешься. Держишь себя в руках, нет, не срываешься, не смеешь дотронуться до этого невинного непорочного юноши. Он слишком яркий, слишком прекрасный, чтобы ты имел на него право. Нет, не посмеешь. Тебе кажется, что ваши негласные платонические отношения лучше всех описанных в книгах и фильмах отношений, что ваши тихие неслышные чувства, выражающиеся в случайных нежных прикосновениях и взглядах самые высокие в этом мире, что выше этого быть уже не может просто ничто. И ты уверен, он с тобой согласен. Без слов. Окружающие могли бы обвинить тебя в использовании юноши с развившимся стокгольмским синдромом, но ты не сумел бы в это поверить, да и окружающие не посмеют узнать. Их отношения не выходят за пределы этой маленькой твоей квартирки, и есть в этом некое особое очарование и таинственность, вроде личного секрета на двоих. Ты так сильно поглощён этими чувствами, неукротимыми эмоциями, бушующими внутри, что твои принципы просто сносит волной необъяснимого счастья и непонятно учащенного сердцебиения, и ты вышвыриваешь свой цинизм куда подальше, стоит только взглянуть на него. Он. У него глаза светятся счастьем, не смотря на то, что ты с ним сделал, не смотря на то, что запер в четырёх стенах и оторвал от внешнего мира, у него глаза смотрят с вселенской преданностью, не смотря на то, что тебя можно назвать ужаснейшим преступником своего времени, руки твои в крови, а психическое состояние крайне нестабильно. И ты видишь, как сильно он тебе доверяет, пускай и не говорит об этом, его так чертовски легко читать, но в этом и вся прелесть. Он яркий, незатухающий ни при каких обстоятельствах, он просто волшебный, он твоё любимое Солнышко. Ты влюблён, влюблён по уши, и это глупо отрицать. Но и зачем, ты целиком и полностью уверен, что это взаимно, и тебя не переубедить. Ты намереваешься немедленно рассказать ему всё, по прибытию домой, о своих выводах и о своих реальных чувствах. Пускай, в разговорах вы никогда и не затрагивали тему ваших отношений. Боже, он настолько прекрасен, что сумел пробудить в тебе самые глубокие чувства, и это поистине удивительно. И этот момент наконец настаёт. Ты садишься напротив него и берёшь его руки в свои, счастливо улыбаясь, как последний идиот, заворожённо глядя на объект своего обожания. Он идеальный. Самый лучший. И ты говоришь ему об этом. Расписываешь во всех красках, изливаешь душу, целиком и полностью доверяясь. Для тебя такое впервые: раскрыть кому-то своё сердце, не боясь пораниться. И ты уверен в своей безопасности, в своём счастье. В вашем общем счастье. Ты говоришь "Я люблю тебя", с удивлением для самого себя. Ты говоришь "Я сделаю всё для тебя". И слышишь ответ. Он говорит "Я понял". Он говорит "Отпусти меня". Он смотрит холодно и презренно, а голос режет слух своей неприветливостью. Совсем не так, как раньше. Что же случилось с твоим Солнышком? В какой момент всё пошло не так? Тебе уже не важно. Отчаяние накрывает тебя с головой, внутри тебя всё опустошается, оставляя лишь глухую боль в районе грудной клетки, будто рёбра изначально были переломаны твоей же невнимательностью. Ты совершенно забываешь, как дышать, но не уверен, понадобится ли тебе данное умение теперь? Ты такой глупый, глупый, глупый. Ничтожество. Ты отпускаешь. Ты знаешь, что можешь сделать по-своему. Но всё равно отпускаешь. Ты знаешь, что насильно всё равно мил не будешь. Ты убедился. Проходит много времени, и ты привыкаешь, что дома никто не ждёт. Как ужасно хорошо. Теперь ты снова одинок.