(Не)везение и рикша

Плавно притормозив около дома Мидоримы, Такао подумал, жаль, что на рикше нет клаксона. Было бы здорово посигналить на всю улицу, мол “спускайтесь, Ваше Величество - Шин-чан. Карета подана и ждет вас у порога.” Тот, конечно, скорчил бы презрительную физиономию и может быть даже прочитал бы лекцию о недопустимости нарушения общественного порядка, но Такао слишком хорошо его выучил, чтобы не знать. На самом деле чем больше к Мидориме приковано внимания, тем сильнее тот от этого тащится. Вместо того, чтобы погудеть, он полез в карман за мобильником. Но звонить не понадобилось - Мидорима сам нарисовался на пороге, будто пялился в окно и поджидал. - Утречка! - Бодро проорал Такао, пугая добропорядочных соседей. Мидорима предсказуемо закатил глаза. - Доброе утро, Такао, - степенно поздоровался он сам. И слегка наклонил голову - ни дать, ни взять утерянный отпрыск императорского рода. В своей идеально выглаженной школьной форме, со строгими очками на носу и чопорными манерами Мидорима и правда смахивал на аристократа, но всё благородное впечатление портил сегодняшний талисман дня. Огромного плюшевого пингвина - ростом примерно Мидориме по пояс - тот держал обеими руками и прижимал к себе так, будто стоит тому исчезнуть, и на Токио в ту же секунду обрушится минимум с десяток апокалипсисов. - Раки сегодня на последнем месте в рейтинге? - Блеснул эрудицией Такао. - На предпоследнем, - поправил его Мидорима. - Хуже будет только львам. А вот скорпионы сегодня третьи, так что будь добр - крути педали осторожно. Я не хочу сегодня умереть. - Так точно! Такао выпрямился в седле и шутливо козырнул, пока Мидорима устраивал в прицепе рикши пингвина и пытался устроиться сам. Задача была не из легких, учитывая, что и пингвин, и длиннющие ноги Шин-чана стремились занять всё доступное место и разом в ограниченном пространстве рикши умещаться никак не желали. Наконец Мидорима втиснул пингвина в угол, в противоположный угол втиснулся сам и милостиво разрешил трогаться с места. Такао безропотно налег на педали. Дорога послушно ложилась под колеса. Рикша слегка поскрипывала, подпрыгивая на неровностях тротуара. А мимо них по проезжей части неслись автомобили. Такао им слегка завидовал. Круто было бы - вот так легонько жать на акселератор и почти лететь, вместо того, чтобы как дурак крутить педали и тащиться как черепаха. И чтобы воздух бил в лицо из открытого окна, а дух захватывало от скорости. Такао представил себя настоящим, всамделишным водителем Мидоримы и прыснул. Вот он сам, стоит в форме, а рядом обязательно что-нибудь здоровенное, мощное и местами хромированное. Вот Шин-чан, взрослый, серьёзный, обязательно в костюме - большой человек. А в руках огромный плюшевый пингвин. Умереть же можно со смеху! Такао тут же решил, что родившуюся в воображении картинку срочно необходимо озвучить, однако Мидорима его оживления не разделил. Он сидел в углу, подобрав под себя свои длинные ноги и, кажется, дремал, бессовестно пользуясь тем, что не ему сейчас нужно крутить педали. Мимо рикши с черепашьей скоростью ползли дома, крошечные магазины и ресторанчики, и снова дома. Пейзаж был настолько однообразным, что Такао вскоре заскучал. Обычно он развлекался тем, что доставал Шин-чана, и с нескрываемым удовольствием слушал, как летит из-за спины гневное “Такао!”. Однако будить спящего Мидориму не позволяла совесть. Скорее всего, тот и так почти не спал ночью, потому что готовился к сегодняшнему тесту. Сам Такао предпочел не зубрить, а выспаться. А затем на свежую голову сымпровизировать. Откровенно говоря, практически вся его учеба была одной большой импровизацией, и до сих пор это вполне срабатывало. По крайней мере, средний балл был очень даже средним и Такао полностью устраивал. Но Мидорима, разумеется, был слишком собранным, слишком ответственным и вообще слишком Мидоримой, чтобы позволить себе не подготовиться хотя бы к одному школьному тесту. Впереди начиналась горка, и Такао плотнее налег на педали. В тот раз, когда он впервые приехал в школу в роли личного возничего Мидоримы, Такао хотелось умереть. Желательно, всё же спустившись с рикши и в окружении скорбящих родственников и друзей, но на крайний случай можно и прямо на ней - лишь бы не чувствовать больше, как воют измученные ноги. Однако уже спустя пару месяцев Такао довольно бодро проделывал весь путь туда и обратно, почти не жаловался и с гордостью отмечал, что нынче ему хватает выносливости не только на рикшу, но ещё и на полноценную тренировку в баскетбольной команде. Ах да, и его икры никогда ещё не были в такой потрясающей форме! Рикша скрипя взобралась на горку, и Такао азартно присвистнул, увидев впереди довольно крутой спуск. Здесь можно было бы здорово разогнаться. И слететь с горы, будто он не на рикше, а на гоночной машине или самолете, словом на чём-нибудь таком же крутом и быстроходном. Рикша затряслась и заскрипела как сумасшедшая, влекомая вниз силой ног и инерцией. Порыв воздуха ударил в лицо, ветер засвистел в ушах, и Такао едва удержался, чтобы не завопить от восторга. - Такао, придурок, тормози! - Заорал сзади проснувшийся и очень злой Мидорима. - Мы разобьёмся! - Не разобьёмся! - Счастливо закричал в ответ Такао. - Смотри, Шин-чан, как круто! Он убрал ноги с педалей и успешно игнорировал гневные вопли Мидоримы, как вдруг прекрасная ровная дорога ощерилась крупной выбоиной впереди. Такао испуганно сжал тормоз. Он попытался зафиксировать педали, но педаль предательски крутанулась и довольно ощутимо въехала ему по ноге. Несущаяся на всех парах рикша с размаху влетела передним колесом в пробоину, и Такао услышал громкий треск. Мир вдруг стремительно кувыркнулся с ног на голову, а асфальт радостно прыгнул ему в лицо, так что он едва успел выставить вперёд руки. Небо и земля возвращались на свои места медленно и неохотно. Жутко болели ушибленная нога и ссаженые об асфальт ладони. Такао ощупывал лодыжку и истово молился про себя, чтобы там оказался лишь синяк, а не растяжение или, не ровен час, перелом. Если он травмировался и не сможет играть на сегодняшней тренировке, тренер взбесится, но ещё сильнее взбесится Мидорима и… Боже, Шин-чан! Такао беспокойно вскинулся и нашел глазами длинноногий силуэт. Мидорима уже поднялся с земли и тщательно отряхивал колени. Честно говоря, его штанам не помогло бы уже ничего, кроме мусорного ведра, но Мидорима с каким-то маниакальным упорством стряхивал с них грязь, словно не замечая дыры. - Шин-чан! - Осторожно позвал Такао. Тот поднял голову и обжёг злобным взглядом из-под очков. Кажется, физически он был в порядке, но Такао ещё ни разу не видел его таким взбешённым. - Какого черта это было? - Процедил Мидорима. Такао открыл и закрыл рот. У него совершенно точно не было объяснения, которое успокоило бы Мидориму, а ляпни он что-нибудь неподходящее, тот разозлился бы ещё сильнее. - Ты совсем с ума сошел? Я ведь просил тебя не гонять! Мидорима наконец оставил в покое свои штаны и, демонстративно отвернувшись от Такао, присел на корточки рядом с рикшей. Из них троих больше всех пострадала именно она. Рикша опрокинулась на бок и злобно скалилась вверх торчащими спицами. Также погнулся руль, а сквозь свежую дыру в днище сверкало утреннее солнце. Такао был оптимистом, но даже он не испытывал никаких сомнений в том, что рикша больше никуда не поедет. Такао виновато поёрзал. Совершенно некстати проснулась совесть и напомнила, что Мидорима действительно просил. И что тот наверняка свяжет произошедшее со своим предпоследним местом в рейтинге Оха-Асы, а значит в следующий раз талисман дня будет ещё больше. - Прости, Шин-чан, - пробормотал он. - Было так круто, что я как-то не подумал и… - А ты заметил, что ты вообще очень редко думаешь? - Презрительно перебил его Мидорима. - Я бы посоветовал тебе делать это почаще, но ты ведь только посмеёшься, правда? Только это и делаешь. В любой непонятной ситуации - валяй дурака! Такао покраснел, сам себя за это обругал и тут же почувствовал, что, пожалуй, довольно крепко зол на Мидориму. Он знал, что Мидорима иногда грубит, что тот полнейший профан во всём, что касается человеческого общения, но, чёрт побери! То, что он говорил, от этого знания было ничуть не менее обидно! Мидорима даже не поинтересовался, в порядке ли сам Такао. Нет! Всё, что находилось за пределами его священной персоны, его волновало лишь постольку-поскольку. А Такао… Кто вообще такой Такао? Надоедливый одноклассник, удобный партнёр по команде и в последнее время личный водитель. Разве этого достаточно, чтобы поинтересоваться, не больно ли ему? - Какой же ты эгоистичный придурок, Шин-чан! - Злобно пропыхтел он, тяжело поднимаясь с земли. - Это я-то придурок? - Возмутился Мидорима, но Такао решил, что на сегодня с него довольно. Он развернулся и похромал в сторону школы. Спустя некоторое время он обнаружил, что Мидорима идёт следом и тянет за собой сломанную рикшу. У той крутилось лишь три колеса из четырёх, и Мидориме явно приходилось нелегко. Нога уже болела меньше, и Такао подумал было о том, чтобы предложить тому помощь, но тут же от этой мысли отказался. Шин-чан несомненно заслужил хотя бы разок протащить эту рикшу самостоятельно. Так и дошли до школы. Молча. Впереди гневно хромал Такао, а в паре метров за ним тянулся Шин-чан и сверлил спину рассерженным взглядом. Роясь в шкафчиках, в поисках второго комплекта формы, они всё еще не разговаривали. И на пару сидя в школьном медпункте - тоже. Закатав штанину, Такао обнаружил у себя на ноге впечатляющий синяк, но к счастью только этим и обошлось. Пострадавшую ногу помазали мазью, ссадины на ладонях промыли и обработали, и, надеявшийся отсидеться в медпункте и прогулять сегодняшний тест, Такао был безжалостно выставлен за порог. Мидорима отделался и того легче. Расцарапал ладони, да запачкал бинты на левой руке. Но смотрел на Такао так, будто остался как минимум парализованным. Тест Такао провалил. В этом он был уверен, даже не видев ещё своего итогового балла. Он смотрел в листочек с заданиями и понимал, что даже его хваленое умение импровизировать тут бессильно. Мидорима лихорадочно строчил что-то в своём тесте, опустив голову и едва не цепляя очки кончиком карандаша. А Такао медитировал над своим девственно чистым заданием и тоскливо гулял взглядом по классу, тихо надеясь, что озарение снизойдет на него как-нибудь само собой. Обычно в подобных ситуациях ему помогал счастливый карандаш Шин-чана. Тот постоянно зудел, что Такао пора перестать рассчитывать на удачу и выучить хоть что-то самому, но карандаш неизменно давал. Он вообще был не жадный. С готовностью соглашался позаниматься с Такао и объяснить по-человечески, если новый материал ставил того в тупик. И в баскетболе иногда давал советы. Не без занудства конечно, но, в конце концов, это же всё ещё был Мидорима! Два впечатляющих метра занудства и заморочек. И невероятной, раздражающей, недостижимой идеальности во всем, что бы тот ни делал. Такао вздохнул и украдкой покосился на Мидориму. Смотреть на того прямо почему-то было тяжело. Словно Такао сам себя лишил такого права, разругавшись с ним сегодня утром. В обидных словах Мидоримы было больше правды, чем хотелось бы признавать. Такао стыдился и снова злился. В этот раз для разнообразия уже на самого себя. А ещё безумно хотел отмотать день назад и не ссориться с Мидоримой. Не из-за карандаша - просто неожиданно тяжело оказалось иметь того под боком и молчать. Однако что-то мешало ему как обычно взять и запросто подступиться к Мидориме. То ли гордость, то ли упрямство, то ли нежелание выглядеть в его глазах большим придурком, чем уже есть. Такао сцепил зубы и принялся злобно расставлять галочки в случайных местах. Счастливый карандаш у Мидоримы он, конечно же, так и не попросил. Натягивая на себя форму перед началом тренировки, они всё ещё не разговаривали. Такао думал, что, пожалуй, молчал за сегодня больше, чем за всю предыдущую жизнь. А о чём думал Мидорима, сказать было сложно.Тот загадочно блестел очками и разматывал тейп. Непривычную атмосферу, царящую в раздевалке, заметили даже семпаи. Сложно не заметить, когда двое самых раздражающих первогодок вдруг ведут себя тише воды, ниже травы и старательно игнорируют существование друг друга. Такао в ответ на недоумённые вопросы вяло отшучивался, а Мидорима угрюмо зыркал из-под очков и предпочитал хранить молчание. Его злобного взгляда в команде уже давно никто не боялся. И, хоть Мияджи-семпай всё же привычно пригрозил швырнуть в Мидориму ананасом, но сделал это как-то вяло. Без азартного огонька в глазах. Наверное, напряжённая атмосфера в раздевалке как-то повлияла на команду. Ничем иным Такао не мог объяснить, почему сегодня на тренировке лажали почти все. А больше остальных лажал он сам. Повреждённая нога слегка побаливала, но в целом вела себя довольно сносно. Такао решил не говорить ничего товарищам и тренеру, и прятал свой синяк под резинкой носка. А Мидорима, хоть и косился неодобрительно, но по счастью ничего не говорил. Сам Такао твёрдо знал, что дело не в ноге. Точнее не только в ней. Может боль и мешала ему двигаться так же легко, как он привык, но вот броски и пасы выходили кривыми по какой-то иной причине. Он терял мяч, возвращал его и пытался прорваться через опеку, но лишь до следующего перехвата. Для третьего места в рейтинге Оха-Асы день получался - полный отстой. Мидорима же был как всегда идеален. Он получал мяч и бросал его. Как робот. Как безупречно отлаженный механизм. Из штрафной зоны, из центрального круга, с пятнадцати метров, с двадцати пяти. Он взмывал в воздух, делал бросок и плавно опускался. А на другом конце площадки мяч с едва слышным шуршанием нырял в сетку. В очередной раз получив пас, Такао даже удивился. Ему давно уже начало казаться, что сокомандники стараются пасовать ему только в случае крайней нужды. Он даже не злился на них за это. Пусть игра и тренировочная, но кто же будет пасовать разыгрывающему защитнику, если этот самый разыгрывающий защитник - растяпа? Краем глаза Такао зацепил какое-то движение. Бум! - мяч звонко ударился о паркет. А за его левым плечом чуть в отдалении Мидорима встал в знакомую стойку. Что он делает? Не хочет же он…? Впрочем, в командах с бывшими членами Поколения Чудес было единое негласное правило. Если игрок Поколения Чудес хочет мяч - он его получает. Такао отдал пас в направлении Мидоримы в тот самый момент, когда тот взлетел в воздух. Тот поймал его в прыжке и мощно запустил в кольцо. Такао замер, и ему показалось, что само время замедлилось вокруг него. Люди на площадке застыли в нелепых позах и провожали глазами неспешный полет мяча. Мидорима опускался даже плавнее, чем обычно, а мяч лениво скользил по воздуху, пока не стукнулся об обод кольца. Описал плавный полукруг и замер на мгновение. А затем рухнул внутрь. Звук на площадке появился так же резко, как и пропал. Включились голоса, тяжёлое дыхание, снова застучали шаги. - Ну вы, ребята, даёте! - Раздался совсем рядом довольный голос капитана. - Я боялся, что вы поругались или ещё чего произошло, а вы это с самого начала задумали? - Да, - неожиданно соврал Мидорима. - Хорошо. Молодцы! Сразу бы так, - удовлетворённо кивнул Отсубо и раздал по ласковому семпайскому подзатыльнику сначала Такао, а потом Мидориме. Такао уставился на Мидориму, но тот лишь нервно мотнул головой. Больше Мидорима проделать свой трюк не пытался. Он получал мяч, целился и прыгал раз за разом, пока тренер не решил, что с команды достаточно. В раздевалку вместе со всеми Мидорима не пошёл. Вместо этого он вытащил на середину площадки сетку с мячами и приготовился отрабатывать свою ежевечернюю норму по трёхочковым броскам. Такао помялся немного и остался тоже. Вообще-то они частенько зависали в зале вдвоём после окончания официальной тренировки. Мидорима бросал свои мячи, а Такао наблюдал за ним со скамейки. Или делал домашку. Или тоже пытался бросать, хоть и далеко не так зрелищно. Однако Мидорима явно не ожидал, что он останется и сегодня. Впрочем, тот лишь бросил на Такао нечитаемый взгляд и так ничего и не сказал. Раздевалка понемногу пустела. Ребята мылись, переодевались и шли на выход, кивая на прощание. И Такао прощался с ними за двоих, потому что Мидорима не собирался прерываться. Когда тот перешёл на третий десяток, ни в зале, ни в раздевалках не осталось никого, кроме них. “Здесь кто-то подыскивал удачный момент для извинения? - подумал Такао - Да вот же он!” Он глубоко вдохнул. Выдохнул решительно, словно собрался по меньшей мере прыгнуть с моста, и открыл рот. В этот же самый момент мяч гулко ударился о кольцо и упал не внутрь, а внезапно наружу. Дробно простучал по полу и укатился прямо под ноги Такао. - Проклятие! - Ругнулся Мидорима. И обернулся за мячом как раз вовремя, чтобы увидеть так и застывшего с разинутым ртом Такао. Близоруко моргнул и замер. - Шин-чан, я… - Такао... Мидорима осёкся и замолчал. Такао словно вживую видел, как шипят, перегорая, под аккуратной причёской микросхемы в безнадёжном стремлении выработать безопасную стратегию. А её не было. У совершенного Мидоримы Шинтаро не было ни малейшего представления, как помириться с совершенно обычным Такао Казунари. С ума можно сойти! Такао улыбнулся своим мыслям и вдруг почувствовал, как его отпускает. Хмыкнул и ухмыльнулся уже во весь рот. Державшее его весь день напряжение улетучивалось, словно где-то в нём открылся потайной клапан, и рядом с Мидоримой снова стало легко. Он захохотал. Звонко, счастливо и свободно. А Мидорима смотрел. И поначалу откровенно недоумевающее выражение на его лице постепенно изменялось на улыбку. Робкую, словно он до конца сомневался, не подстава ли это. Но он всё равно улыбался, потому что улыбался Такао, и у того от этой улыбки страшно и сладко ёкало что-то внутри. - Шин-чан, мы оба придурки, - торжественно заявил Такао. - Но самый главный придурок всё-таки я. Прости, что я разбил твою рикшу. И что вёл себя сегодня, как мудак... И ты был прав насчёт меня. В любой непонятной ситуации валяю дурака. Такой уж я. Он развёл руки в извиняющемся жесте. Мидорима нахмурился и решительно покачал головой. - Нет! ...То есть да - ты постоянно придуриваешься, но мне это нравится. И ты думаешь, когда нужно! Так что это я был не прав. - Обязательно обведу этот день в календаре как “день, когда Шин-чан признал, что я ему нравлюсь” и буду показывать тебе каждый раз, когда ты решишь утверждать обратное. - Такао! - Прости-прости! Просто я так рад, что присутствовал при этом редчайшем событии! - ТАКАО! Мидорима покраснел и надулся. И выглядел при этом так забавно, что Такао лишь сильнее хотелось его дразнить. Смущённый Мидорима был прекрасным зрелищем. Даже лучше, чем бросающий трёхочковый Мидорима. Снаружи хлопнула дверь, и они инстинктивно дёрнулись прочь друг от друга. - Пора уходить, - пробормотал Мидорима - Ага. Ведь рикши больше нет с нами, - смахнул несуществующую слезу Такао. - Теперь придётся ходить пешком. Мидорима не ответил. Он споро и как-то суетливо собирал мячи. Они управятся где-то минуты за две, прикинул Такао. Плюс пятнадцать минут на переодевание и быстрый душ. И почти полчаса, прежде чем он по-джентельменски проводит Мидориму до крыльца, и им придётся разойтись. Итого - сорок семь минут. Без малого час на то, чтобы осмелеть и взять Мидориму за руку. А дальше он как обычно будет импровизировать, ведь, в конце концов, Скорпионы сегодня на третьем месте.