Сказки

Песчаные бури всегда жестоки и непредсказуемы. Полчаса назад из окна открывался чудесный вид на красную от заходящего солнца пустыню, теперь же на подоконниках, полу и даже зубах скрипел песок. Как бы ни заделывали щели строители и как бы плотно ни задёргивались тяжёлые шторы, Робин всё равно приходилось выметать из постели целые горсти песка. А ещё один его источник невозмутимо курил, стряхивая пепел прямо на пол — нарочно, чтобы позлить. Или в очередной раз напомнить, кто здесь хозяин. В постели Робин он появился этой ночью впервые, так что она пока не решила, как реагировать на хамство. Веником его не сметёшь, это факт. — Вам не приходило в голову, что после секса можно не спать в одной кровати? — на всякий случай уточнила Робин. Она разглядывала профиль Крокодайла, как хорошо знакомую книгу, в которой вдруг появилось несколько новых страниц. — Обычно я убиваю женщин, с которыми сплю, — доверительно сообщил ей Крокодайл, небрежно постучав указательным пальцем по сигаре. Робин не изменилась в лице, но серый налёт на белоснежном ранее одеяле запомнила. — Для тебя, так и быть, сделаю исключение. Или ты против? О нет, Робин оценила аукцион неслыханной щедрости. И, в принципе, была довольна тем, что происходило до этого, но заснуть в присутствии Крокодайла всё равно не могла. Привычка не подставлять спину врагам стала её персональным оберегом. Вероятно, Крокодайл прекрасно это понимал. Вероятно, убитые им женщины на одну ночь — тоже своего рода гарантия, что о некоторых постыдных слабостях никто никогда не узнает. Оба не собирались уступать и менять привычки в угоду другому, потому Робин не видела другого выхода, кроме: — Хотите, я расскажу вам сказку? — и сдавленный кашель стал крохотным извинением за предстоящую бессонную ночь. Справившись с шоком и отложив недокуренную сигару на тумбочку, Крокодайл очень внимательно посмотрел на Робин. Искал следы иронии или насмешки на красивом лице, но увидел лишь вежливую улыбку и расслабленные плечи. — Ладно, — неохотно согласился он, пока одни руки подкладывали ему под спину подушку, а другие поправляли одеяло, чтобы под него не залетал песок. — Рассказывай. Но только сегодня. В качестве исключения. Уточнение было лишним. Робин и так понимала, что следующей ночью у них найдутся занятия поинтереснее. Она закрутилась в уютный клубок под боком Крокодайла, оправдываясь тем, что ночи в пустыне холодны, а от него всегда исходил приятный жар, как от нагретых солнцем барханов. И начала первую сказку — про удачливого плута, который нашёл в пещере разбойников волшебную лампу… Когда буря немного утихла, и сквозь пыльные вихри забрезжил рассвет, Крокодайл хрипло спросил: — И что случилось дальше? Прервавшаяся на самом интересном месте Робин пожала плечами. Но, подумав немного, пообещала: — Если вы сделаете меня исключением из всех своих правил, Сэр, я расскажу продолжение этой истории. — Ты меня шантажируешь? — с угрозой спросил Крокодайл. — Разве что чуть-чуть, — невинно улыбнулась Робин и, прикрыв рот, сладко зевнула. — Признайтесь, что вам было интересно. И что рассказчица из меня ничуть не хуже, чем любовница и компаньонка. Никаких аргументов против Крокодайл, естественно, придумать не смог, да и не хотел. Поворчал на слишком много себе позволяющих женщин, однако вымелся, наконец, из спальни — без веника и тактичных напоминаний. Робин с облегчением откинулась на подушки и провела рукой по одеялу. В пальцы тотчас злобно впился песок, а жестокая буря за окном закружилась ещё отчаянней, быстрее, смертоноснее. По крайней мере, напомнила себе Робин, у неё есть целая тысяча и одна ночь, чтобы однажды Сэр Крокодайл забылся и повернулся к ней спиной.