Под микроскопом

Эва толком не успевает уловить момент, когда всё происходящее кругом резко начинает катиться в тартарары. Вечеринка в честь собственного дня рождения отходит на второй план, а гул голосов на заднем фоне сменяется отчётливой и до жути приторной тишиной в голове. Мыслей ноль. Догадок тоже. Лишь один единственный вопрос, набатом стучащий по черепной коробке — как? Как это, чёрт возьми, возможно? Эва моргает пару раз, пытаясь прогнать наваждение. Тщетно. Шистад никуда не исчезает, наоборот начиная двигаться в её сторону. Девушка не отрываясь следит за знакомой фигурой, делая небольшой шажок назад. Ногти впиваются в кожу ладоней, но физическая боль сейчас ничтожно мала по сравнению с тем ураганом, который творится в душе Мун. Какого хрена, Крис? Хочется спросить, однако Эва продолжает молчать. Пялится на него, как на долбанный экспонат в музее восковых фигур. А Крис улыбается. Так непринуждённо и обыденно, словно и не было нескольких месяцев молчания. Это ведь не он внезапно пропал, поменяв номер телефона и переехав в другой город, всячески изолируясь от девушки с волосами цвета раскалённой меди. Эва чувствует, как где-то глубоко внутри неё начинает зарождаться знакомое желание. Врезать ему со всей дури, чтобы одним махом стереть эту грёбаную улыбку с его охуительно красивого лица. Если повезёт, сломать нос. Или наградить один из карих глаз фиолетовым фингалом. Нанести хоть какой-то урон. Главное, чтобы ему было больно так же, как и ей. — Привет, Эва, — говорит юноша, останавливаясь в паре шагов от неё. Засунув руки в карманы тёмных джинсов, Крис начинает неторопливо раскачиваться с пятки на носок, создавая видимость своей непринуждённости. Хотя на душе так гадко и паршиво, что Шистад сам удивляется — как кривая улыбка на губах до сих пор не дала трещину. Буквально в полуметре от него стоит Вильям, сверля взглядом свою ненаглядную блондинку. Лицо у неё крайне комичное. Крис бы даже мог саркастично протянуть своё излюбленное «нело-о-о-овко», если бы от собственной «дра-а-а-амы» не сводило скулы и не сдавливало лёгкие, напрочь перекрывая доступ к кислороду, а желание выхаркать свои внутренности не росло в ускоренных темпах геометрической прогрессии… Да, пожалуй, он много чего мог бы сказать, не будь здесь глаз Эвы, от зелени которых срывало крышу. Он пробыл в её компании лишь минуту, а по ощущениям уже целую вечность. Она даже слова ему сказать не успела, а он уже тяжёлым балластом рухнул на самое дно. — С днём рождения, Эва, — протягивает Шистад, всё так же ухмыляясь. Коротенькое имя из трёх букв в его исполнении превращается в нечто бесконечное, и Эве теперь уже хочется ударить саму себя за предательские мурашки, которые ползут по спине. Она стискивает зубы до такой степени, что ещё немного, и треснут. На мягкой коже ладоней начинают проступать кровоточащие полумесяцы, а колени предательски подкашиваются. Эва делает глубокий вдох, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Раздвигает уголки губ в подобии улыбки, которой бы позавидовал даже чокнутый фанатик с зелёными волосами и шрамом на пол лица. — Спасибо, Крис. Не запнулась. Умница. Только вот внутри что-то громко ёкнуло, отдавая резкой болью в области рёбер. Когда-нибудь, она научится сопротивляться водопаду эмоций, который захлёстывает её каждый раз, стоит только ему оказаться поблизости. Когда-нибудь, она привыкнет к предательскому жару, вспыхивающему на кончиках пальцев. И, разумеется, когда-нибудь она станет достаточно сильной, чтобы выкинуть из головы/сердца/жизни этого грёбаного сладкого мальчика, разглядывающего её так пристально, словно под микроскопом. До мельчайших атомов. Россыпь веснушек на щеках. Проблески изумрудов в глазах. Вишнёвый оттенок на пухлых губах. Крис понимает, что собственное тело его не слушается. Рука тянется к манящему лицу, подушечками пальцев касаясь бархатистой кожи щеки. Эва вздрагивает, чувствуя, как сотни крошечных электрических зарядов расползаются по всему телу. А в душе взрываются тысячи фейерверков, ослепляя и опаляя своими искрами. — Я скучал, — он говорит едва слышно, практически не размыкая губ. Эва вообще не понимает, как уловила эти звуки, однако после его слов сердечный механизм в очередной раз даёт сбой, совершая кульбиты в груди. Девушка тянется к нему, как мотылёк, летящий на свет. Знает, что запутается. Встрянет в паутину, из которой потом не выбраться. Вновь рухнет на самое дно, чтобы потом целую вечность восстанавливать раздробленные кости и собирать по крохотным осколкам своё человеческое достоинство. Эва всё это прекрасно понимает — проходила уже не раз. Но противиться бабочкам в животе не может. Глупое сравнение, совсем дурацкое. Ощущать каких-то гадких насекомых в желудке — это ли не маразм? Но Мун бы при всём желании не смогла описать собственное состояние иными словами. — Я тоже скучала, Крис, — шепчет она, обвивая руками его шею и притягивая к себе. Шистад уже не ухмыляется. Смотрит с недоверием, сверля в ней дыру своим янтарём. Лихорадочно думает, в какой именно момент превратился в безмозглого кретина, который всерьёз полагал, что сможет прожить без аромата вишни. Он настолько резкий и сильный, что напрочь сжигает все рецепторы. Заставляет вдыхать себя с удвоенной силой, отравляя сознание и парализуя здравомыслие. Крис обнимает девушку, крепко обхватывая руками тонкую девичью талию и носом зарываясь в изгиб шеи. Вдыхает её запах, на пару мгновений теряя связь с реальностью. Прикрывает глаза, наслаждаясь моментом и пытаясь запечатлеть в памяти тепло её кожи. Улыбается, чувствуя, как тонкие длинные пальцы перебирают ему волосы на затылке. — Мне нравились твои волосы, — бормочет Эва, не скрывая обиженных ноток в голосе. Крис закатывает глаза. Одной рукой продолжает обнимать её, а второй тянется к массивной заколке, избавляя от неё рыжие волосы и позволяя им крупными прядями рухнуть на плечи, вновь оглушая вишнёвым ароматом. — Твои тоже ничего, — довольно протягивает Крис, вдыхая в себя её запах. Позволяя ему в который раз свести себя с ума. Вот она точка невозврата. Неизбежное падение, сопровождающее его всякий раз. Кажется, пора бы привыкнуть, что Эва Мун и потеря рассудка - это вещи абсолютно совместимые. Идут в комплекте. Два по цене одного. Бери и не пожалеешь. В конце концов, сумасшедшим всё равно.