Маска

Сцена 34: Музыкальный видеоклип. Дубль 3

Музыкальный видеоклип — короткий кино- или видеофрагмент (видеоклип), сопровождающий музыкальную композицию. Как правило, существует в кино- или видеоформате, но бывают и анимационные музыкальные клипы, при производстве которых используется анимация. Различают постановочные, концертные, анимационные клипы. Клип отображает стилистику музыки, нередко иллюстрирует песню, иногда показывает внешние данные артиста с наиболее выгодных ракурсов. Видеоклип может содержать визуально-сюжетную линию событийной истории песни, сценарий на которую подготавливается режиссёром-«клипмейкером».

— Отпусти мою руку, ― холодно, замораживая саму душу, произнесла я. Хотя внутри меня пылал вулкан негодования и раздражения, а ещё не до конца потухшей ненависти, что принадлежала прошлой мне. — Сначала ответь мне, что ты имела ввиду, когда говорила мне это! ― уперся этот… мальчишка. Я заметила, как к нам из офиса бежит менеджер этого… певца, но не стала на ней задерживаться и перевела равнодушный взгляд на блондина. — Ты не в праве от меня что-либо требовать, твое время безвозвратно ушло, ― я говорила спокойным, безэмоциональным голосом, что выводило его куда сильнее, чем если бы я кричала, оскорбляла, требовала, упиралась или пыталась вырваться. ― А теперь отпусти, ты делаешь мне больно. Мои демонята словно истребители пикировали и кружили вокруг певца, примеряясь к его длинной шее. — Шо, отпусти, не позорься, тем более вас может кто-нибудь увидеть, ― достигнув нас, женщина попыталась оторвать от меня парня. Кстати, в который раз удивляюсь тому, что менеджеры могут быть куда красивее и фигуристей, чем половина японских актеров. Это я сейчас про Шоко ― менеджера Фувы. Она была не обделена красивым молодым лицом без единой морщинки, хотя ей наверняка уже было лет тридцать, длинными стройными ногами, осиной талией с выдающейся грудью и округлыми бедрами. Волосы у нее, правда, были тонковаты и окрашены в непонятный русый цвет, но это её не портило, так как она умело их подкручивала, создавая эффект густоты. — Я настоятельно рекомендую вам отпустить мою девушку, ― из-за моей спины раздался голос Рена, а я неожиданно даже для самой себя облегченно выдохнула. И только спустя секунд десять я буквально спиной начала улавливать холод бездны и жар… бешенства, что буквально волной накрыл меня. Страшно! Я никак не могла унять невольных мурашек, что побежали по спине. Что-то мне боязно поворачиваться… — Цуруга Рен, ― буквально выплюнул Шо, не отпуская моего локтя, ― что ты здесь делаешь? — Разве не понятно? ― делано удивился мужчина позади меня. ― Я пришел забрать свою девушку с работы, ― слово «свою» он как-то по-особенному выделил голосом, отчего в моей груди предательски дрогнуло сердце. Нет, я понимаю, что это всё игра, что это нужно для имиджа, что Рен просто хочет отвадить от меня этого прилипалу, но… Где-то очень глубоко в душе, там, где даже я не замечу этого, что-то отчаянно желает, чтобы это оказалось правдой. Бред какой-то… Я не могла вот так быстро и неожиданно влюбиться! Любовь ― это не чувство одного мига. Любовь с первого взгляда только в дешевых мелодрамах бывает, а в жизни её нужно заслужить тяжелым и постоянным «трудом». Глупость! Я решительно тряхнула головой, выкидывая из нее всякую чепуху, и перевела взгляд на мужчин. Рен уже стоял справа от меня и несильно сжимал мой второй локоть. А вот хватка на руке, за которую меня тянул Шо, была просто железной, как тиски. Этот блондин совершенно не думал о том, что причиняет мне боль, и о том, что после его хватки у меня останутся синяки! Рядом в нерешительности переминалась с ноги на ногу Шоко, кидая на всех взволнованные взгляды и явно не зная, что делать. Она попыталась оттащить от меня своего подопечного, но тот как будто этого совершенно не заметил. — Мне кажется, не стоит устраивать разборки посреди улицы. Сомневаюсь, что тебе, Шо, нужны сомнительные истории на первой полосе утренних новостей, ― я прервала взгляды метающих друг в друга молнии мужчин своим совершенно спокойным голосом. ― И отпусти уже руку, мне действительно больно, ― не желая того, я всё же не удержалась от недовольства и злости в голосе. ― Ты мне так и не ответила, что значили твои слова, ― продолжил настаивать на своем Шотаро, но хватку на руке всё же ослабил, чем и воспользовался Рен, перехватив мою вторую ладонь и высвободив её из чужих рук, после чего развернул меня к себе спиной и бережно приобнял. — Не думаю, что она должна отвечать на ваши вопросы, ― рука актера на моей талии непроизвольно чуть сжалась. Я запрокинула голову и увидела на его лице сиятельную фальшивую улыбку, но вот глаза… глаза источали ярость. Да что тут происходит?! Неужели… Рен ревнует? Но… Почему? Или… Точно! Он так сжился с ролью моего возлюбленного, что не может сдерживать свою ревность! — Рен, ― тихо позвала я мужчину, а поймав его взгляд, произнесла: ― У нас ещё есть работа на сегодня, и если мы не выедем прямо сейчас, то можем опоздать из-за пробок в центре, ― я попыталась переключить его на деловой лад, и, кажется, это сработало, так как мужчина согласно кивнул. — Ты права, Кёко, ― он улыбнулся мне всё ещё фальшивой улыбкой, хотя во взгляде уже не было того пугающего огонька бешенства. ― Нам пора, Фува-кун, ― повторно улыбнувшись, он буквально развернул меня в обратном направлении и повел к своей машине. В полном молчании мы дошли до авто, где Рен уже привычно усадил меня в машину и, перегнувшись, застегнул ремень безопасности. Уверена, так он показывал свое право на меня, но я не спорила, уж слишком холодным и каким-то безжизненным был взгляд актера. Он сел на водительское сидение и завел мотор, Nissan плавно тронулся. Молчание, что повисло в воздухе, давило на меня каменной плитой. Я не понимала, чем так сильно был возмущен Цуруга, не понимала той злости, что исходила от актера. Но одно я знала точно: лучше его сейчас не злить ещё сильнее. — Спасибо, и прости, ― всё же не выдержала я спустя минут десять. — За что ты благодаришь и извиняешься? ― не отрывая пронзительного взгляда от дороги впереди, спросил меня Рен. — Спасибо за то, что забрал меня и помог в решении столь щепетильной… проблемы. А прости… за то, что втянула тебя в это… ― холодом от мужчины стало веять ещё сильней… Да что я сказала не так?! Хотя… Я давно уже заметила, что в реальной жизни у меня не очень получается находить с кем-то общий язык и клеить отношения. На сцене и перед камерами мне всегда было просто и понятно, а вот так, вживую ― сложно, некомфортно… Поэтому я предпочитала отгородиться стеной холодности и отчуждения, быть недостижимой и неприкосновенной. У меня не было друзей: я слишком много работала, а свободное время предпочитала тратить на самосовершенствование и отдых, а не бесполезное общение и построение отношений. С любовью тоже не сложилось. Что в той жизни, когда меня предали и буквально сделали ставкой в чужом споре, что в этой, когда любимый принимал меня не более чем за прислугу. Вот и сейчас в отношениях с Реном я предпочитала играть влюбленную девчонку, и когда выпадала из этой роли ― терялась, не зная, что говорить или как поступить. Что я должна сейчас сделать? Я слишком привыкла показывать свою маску непоколебимости, отвыкла от нормального разговора… Уже и забыла, как выгляжу именно «Я». И не важно, какое это «Я» имеет имя или какую внешность, главное, что у этого «Я» внутри, но… Нет, я не могу показывать настоящую себя, слишком страшно… Будет смертельно больно, когда меня настоящую предадут… сломают. Я ещё не готова… ― Не принимай близко к сердцу, я не сержусь, ― он, не поворачиваясь ко мне лицом, фальшиво улыбнулся. ― Лучше расскажи, как прошла съемка с этим зазнайкой. Работа удалась? ― он всё ещё сиял улыбкой, но я не верила ей ни на грош, просто кожей чувствуя его злость и раздражение. ― Или ты сорвала съемки, чтобы отомстить? ― его взгляд стал острым как бритва. — Да что вы все привязались к этой мести?! ― вдруг не сдержалась я. ― Какая месть может быть? Он певец, я актриса, нас ничего не объединяет! Да я и помню его лишь по смутным образам! ― тут я немного приврала, но не особо. Так же неожиданно, как и вспыхнула, я и успокоилась, снова надев привычную себе маску холодности и отчуждения. Маску, которую не носила наедине с Реном с тех самых пор, как он попросил у меня прощения. Надоело! Надоело это недоверие и подозрительность в мой адрес! Надоела эта фальшивая улыбка, которую он уже так давно не использовал на мне! Надоели его необоснованные сомнения в моем профессионализме: я никогда не смешиваю личное с работой! Тишина… Снова эта гнетущая и напрягающая меня тишина… Рен сверлил взглядом идеально ровный асфальт, что проносился под колесами авто. А я просто смотрела в окно, запоминая виды Токио: ещё не успела его весь рассмотреть. Тишина продолжилась и когда мы прибыли в чисто японской парк, где у нас с Реном по плану была фотосессия. В молчании мы разошлись по гримеркам. Меня сегодня всё угнетало и раздражало: нерасторопность стилиста, слишком большое для меня платье, из-за чего его пришлось ушивать прямо на мне, а клуша-стилист ещё и больно уколола несколько раз в плечо и живот. Но я молчала, лишь зло сверля взглядом женщину. Я злилась и бесилась, но молчала. Встретивший меня у выхода из фургона-гримерки Араи-сан счёл за лучшее промолчать и вообще постарался не нагнетать обстановку ещё сильнее, когда уже встретился с Реном. Яширо же пытался что-то выпытать из Рена — я не слышала, ведь была слишком далеко — но судя по его недовольному выражению лица, требуемого он не добился. Ожидаемо съемка проходила в напряжении, из-за чего и весь персонал тоже чувствовал себя неуютно, особенно когда натыкался на наши с Реном одинаково холодно-раздраженные, местами злые взгляды. Однако когда на нас навели камеры фотоаппарата, мы взяли себя в руки, чтобы хорошо сделать свою работу, но это не отменило того, что друг с другом мы не разговаривали, да и старались не смотреть друг на друга. Знаю, что глупо и по-детски, но я… обиделась, хотя обычно мне было наплевать… Люди вокруг стали перешёптываться, мол, поссорились влюбленные, из-за чего получали дополнительную порцию ледяного взгляда от меня и Рена и легкую порцию удушения персонально от моих демонят. Несмотря на трудности во время съемок и напряженные между мной и актером отношения, фотосессия прошла удачно и не потребовалось переснимать всё заново завтра. Закончив с переодеванием в повседневную одежду, мы с Реном снова встретились на парковке возле его машины, так как уже давно договорились о том, что если у него есть возможность, он меня отвозит домой. Уже ставшая привычной напряженная тишина снова повисла между нами, заполняя собой всё пространство салона автомобиля. Неожиданно Рен тяжело выдохнул и заговорил уже куда более миролюбивым голосом: — Извини, я не должен был сомневаться в твоих поступках… ― он улыбнулся чуть более натурально, но всё ещё натянуто. ― Я готов снова принести свои искренние извинения. Что ты делаешь в воскресенье на следующей неделе? — Ничего, у меня выходной, ― ответила после минутного молчания. — Тогда я зайду к тебе в следующее воскресенье? ― он выжидательно посмотрел мне в глаза. — Хорошо. На этом разговор заглох сам собой, и хотя атмосфера всё ещё была немного напряженной, того давления уже не было.