Это была очень плохая идея

Джен
R
Завершён
25
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
25 Нравится 34 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Это была плохая идея. Очень и очень плохая идея. Идея заработать деньги, убивая медведей. Удирая от молодого бурого медведя, Роберт от души костерил свою глупость и самонадеянность. В ушах шумело, в глазах уже плыло: трава, кусты, деревья, вечернее небо – все смешивалось в сплошную серую массу. А ему в спину буквально дышал огромный разъяренный зверь. Скампов Западный Вельд. Скампов мужик. Скамповы медведи. Кажется, что стоит ему хоть немного замедлить бег, и могучая лапа раздерёт его на куски, как перьевую подушку. В какой-то момент медведь взревел особенно громко, и беглец едва успел броситься на землю, уходя от удара перекатом в сторону. Голень вспыхнула болью – до неё добрались хищные медвежьи зубы, впивались в кожу и вгрызались в кость. Вот только медведь барахтался в сетке рядом, а на его задней лапе скалился… Парень в ужасе повернулся, глядя на собственную ногу. Верно, ее сжимал точно такой же капкан, какой ухватил за лапу медведя и не дал тому до него дотянуться. Медведь ревел и бесновался, чувствуя запах крови, что текла из голени, закушенной железной челюстью. Все это было очень похоже на бред. На ненормальный горячечный бред. Настолько ненормальный, что Роберт будто бы существовал отдельно от собственного тела, едва чувствуя боль. Кажется, именно это называется шоком… Как с ним такое вообще могло произойти? Ведь начиналось так безмятежно... Родился в зажиточной семье, на всем готовом. Только плыви по течению, делай так, как говорят отец с матерью, и будет тебе счастье. А он возьми и удери навстречу приключениям. Хотел ощутить вкус свободы. Хотел быть вольным исследователем руин, а потом, быть может, даже имперским легионером. Имперец осторожно посмотрел на медведя. Тот хрипел, рычал, бодал то огромный валун, то дерево рядом. Раздавался хруст – и Роберт, отползая в сторону и изнывая от накатившей шквалом боли в перебитой ноге, отчаянно надеялся, что тварь разломает не дерево, а собственную башку. Парень отполз настолько далеко, насколько позволяла длина цепи. И упав спиной на траву, неожиданно осознал, что теряет сознание. Казалось, очнулся он почти сразу. Но в лицо уже бил яркий солнечный свет, а во рту едва ворочался прилипающий к нёбу язык, сморщившийся от жажды. Слипшиеся губы не позволяли сделать и вдоха. В голове звенело. Взгляд, подстегиваемый воспоминаниями, тут же метнулся туда, где должен был быть медведь. Бурая туша в пяти шагах от него не подавала признаков жизни. И Роберт даже мог бы издать облегченный вздох, если бы не взглянул на собственную ногу. На пропитанную и прилипшую к ноге штанину ниже колена, которая, напитавшись кровью, на солнце практически окаменела. Охотиться на медведя в одиночку было очень плохой идеей. Ему почти удалось спастить, но... Он всего лишь так думал. Парень, стискивая зубы и сдавленно скуля, срезал штанину с ноги засапожным кинжалом. Штанина туго сидела на голени и была до предела натянута. От мест, где кожу и плоть пронзали железные зубья, под кожей расходились тёмные разводы, голень разбухла как бочка, а в местах проколов сочился вязкий зеленовато-желтоватый гной с сукровицей. Парень зло сжал зубы, напрягся, вытягивая перед собой ладони, и заставил в них загореться крошечный огонек. Рану срочно нужно было прижечь. Что произошло дальше, Роберт не помнил, но голова всё так же нещадно болела, под носом натянулась корочкой засохшая кровь, а есть и пить хотелось до крика. Пытаться разжать зубья своими силами было как-то глупо. Он схватился пальцами за массивные челюсти, но добился лишь того, что от боли в потревоженной ране потемнело в глазах. И не жилось же дома! Отец, мать, докучливый брат… Да, это было скучно и тоскливо, но… Он вновь посмотрел на медвежью тушу, на ногу, которую по-хорошему нужно было отрезать... Не таких перемен в жизни он хотел! Но как бы то ни было, а нытиком Роберт никогда не был. А Тамриэль не то место, где малодушие поощряется. Без еды он долго не протянет. Рядом росла на вид съедобная трава, и Роберт, решительно стиснув, зубы рванул ближайший к нему пучок. Оказалось невкусно, но неожиданно освежающе. Вот только чувство голода от столь скудной еды только усилилось. Роберт не сразу решился подползти к туше медведя. Было слишком страшно. Куда эта тварь его загнала от Западного Вельда, он себе и представить не мог. Насколько он теперь далеко от тех окраинных деревушек и от Скинграда? Эти мысли роились в его голове как мухи, когда он, уже изрядно осмелев, оттягивал одной рукой шкуру медведя, другой, работая ножом с мастерством потомственного скорняка, вырезал уже успевшее остыть, но все еще истекающее кровью и не завонявшееся мясо. Медвежатина, приготовленная на самодельном костерке, была жилистая, жесткая и вкус имела специфический. Но для замученного тяготами пути организма это был едва ли не предел мечтаний. Доев, он вытер испачканные руки о сухую траву и обратил внимание на цепь, которая держала капкан, так искалечивший его ногу. Цепь оказалась немного ржавой, но несмотря на это массивной. Якорная, наверное, подумалось Роберту. Наверное, даже средненький маг мог бы разбить ее огненной стрелой в упор, расплавив звено. Но Роберт не развивал свою силу, да и судя по состоянию, его не хватило бы даже на прижигание раны. Оставалась надежда на то, что его найдет тот, кто ставил капканы. После не самой приятной трапезы он воспрял духом. Действительно подумал, что беды его не так уж и серьезны. Беглец вскоре заснул и проснулся от странной щекотки. Он с неохотой приоткрыл глаза… и замер в немом ужасе. Он был покрыт копошащимся жужжащим ковром. Сотни мелких насекомых ползали по раненой ноге, по измазанным жиром рукам. Он задёргался, прогоняя жужжащих тварей. Наверное, медвежья туша на солнцепёке уже начала тухнуть, подумал Роберт, и своим зловонием привлекла лесную гнусь. Парень дрогнул, опять сгоняя насекомых, пожевал травы, утоляя жажду. Есть больше не хотелось – сохранить бы содержимое желудка! Гнусь роилась над медвежьей тушей, неистово пища от жажды мёртвой плоти. Всё дальнейшее время он спал беспокойным сном и сгонял с себя мух, пока в один момент не понял, что назойливое болезненное копошение ощущается не на коже, а под ней. Роберт в ужасе уставился на свою ногу. Она посинела и раздулась настолько, что не верилось, что это принадлежит живому человеку. А еще было то, чего на теле живого человека точно не должно было быть. В местах, где его ногу прокололи зубья, зияли полные гноя рваные дыры, в которых неспешно дёргались жирные опарыши. Он взвыл. Завыл настолько громко, что птицы взвились в вечернее небо целыми стаями. Потом был огонь, стекавший с его ладоней, и мерзко воняющий жженый гной. Огонь тек до тех пор, пока имперец не стал захлебываться кровью, идущей из носа. Который раз теряя сознание, он истерически радовался. Следующим вечером он пришел в себя. Как в страшном непрекращающемся сне, черви вернулись, черви заново его сжирали. От вони, боли, осознания безысходности он смеялся. Смеялся, плакал… и бился в истерике, пытаясь голыми руками выскрести извивающихся трупоедов из своих ран. А потом на его глаза попался нож. Отчаяние пробудило холодный рассудок. И Роберт, тихий домашний, Роберт, который внезапно для всех покинул дом в поисках иной судьбы, легко и бестрепетно готовился отрезать себе ногу, ставшую ненужной вещью. Кожа прорезалась легко, и боли будто бы не было. В глазах уже привычно темнело. В какой-то момент рука дрогнула, нож впился в плоть, и Роберт внезапно легко и ясно осознал, что это все. Это смерть. И дело было не в отрезаемой ноге. Он истощен, его нога разлагается. Его тело заживо гниет. Утопая в вихре пятен черного и красного, он дрожащей рукой с зажатым в ней ножом потянулся к своему горлу. В голове шумело. Кто-то кричал. Кажется, довольно громко. По шее и ключице стекал горячий ручеек… и в тот же момент его голова мотнулась от не малой силы оплеухи, а запястье сжали так, что нож выпал. – Твою мать! Почему мне всегда везёт на идиотов? И это было последним, что он слышал перед тем, как потерять сознание в последний раз. Он очнулся вскоре в лечебнице Гильдии магов и узнал, что его нашёл в лесу и притащил на себе какой-то стажер. Позже этот стажер станет смельчаком, дерзнувшим войти во Врата Обливиона в Кватче и выйти из них живым. Он получит в свою честь статую после битвы при Бруме. А Роберт… Ему еще очень долго будет сниться, как все его надежды рушатся под горой гниющей плоти.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.