Сильвер, который знал

Джон Сильвер всю свою длинную жизнь был хитрым, как черт, и знал больше всех. Он никогда не позволял себе напиваться и поил других, после чего в лучшем случае резал им глотки, как свиньям. Этот страшный человек думал на два хода вперед, трезво оценивая обстановку и сразу же находя слабости окружающих. Был ли у Дженни шанс перехитрить одноногого черта? Определенно нет. Сильвер уже тогда догадывался, что «юнга Джим» не так прост, как казалось этим безмозглым баранам, по чьим шеям истосковались виселицы. Джон уже тогда, в «Подзорной трубе», стал наблюдать за слишком смазливым и женоподобным юнцом со звонким, будто звон стекла, голосом. Следил и не прогадал, морской черт! Джон Сильвер прекрасно помнил себя в годы юнги: сорви-голова, горячий, резвый с портовыми девками и невероятно обходительный со всякими кисейными барышнями, являя собой живое представление домашних девочек о лихих пиратах… Он никогда не засматривался на членов экипажа: они, полупьяные, грязные и помятые, не интересовали его, не будоражили воображение по ночам. Да даже если бы на борту одного из кораблей, на которых ходил долговязый Джон, был бы такой щегол-доктор, как этот Лайвеси, то пират никогда бы не стал смотреть на него томным взглядом и краснеть, как девица. А этот «юнга» этим только и занимался: то взгляд задержит, то шумно выдохнет и прикусит аккуратную нижнюю губу, исподлобья наблюдая за доктором, который то читал, сидя на самом борту судна, то важно расхаживал по палубе и что-то обсуждал с капитаном. В такие моменты у «мальчика» все сыпалось из рук. Ей и в голову не могло прийти, что за ней в эти моменты наблюдают пронзительные орлиные глаза Джона Сильвера, который понял все без лишних слов. И никогда — слышите! — никогда долговязый Джон не был таким щуплым, плечи его даже в юные годы были широкие, а грудь крепкая, и он никогда не пищал. «Юнга Джим» мог сдавленно пискнуть, стоило ему что-то сделать не так: уронить ведро, поскользнувшись на палубе или врезаться во вспыльчивого Дика, который обожал давать «мальчишке» затрещину, когда подворачивался удобный случай. В возрасте «Джима» Сильвер уже басил и сквернословил, у него никогда не было кукольного лица — с самого детства на нем красовались побои, синяки и рубцы. И париков Окорок тоже не носил — не было. Он, будучи парнем, коротко стриг свои лохмы, а тут — гляньте! — нашелся маленький юнга-щегол! Однако даже на такие факты этим тупым баранам было плевать: их интересовали только пиастры и ром. Никому не пришло в голову взять девчонку в плен раньше и перед тем, как отдать доктору и капитану, развлечься с ней, пустив по рукам. «Какой срам! — говорил себе Сильвер — даже такое за вас должен додумывать я!» — Я один знаю, кто ты, девчонка! — рассмеялся старый пират, скинул с ошарашенного «юнги» растрепавшийся парик и схватился за светлые волосы, притягивая к себе это смазливое для мальчишки и миловидное, но не более, для девушки лицо ближе к себе. — Эх, Джимми… Или как там тебя зовут? Наверное, Алисия, а? Хотя нет, с таким личиком должно быть тоже что-то кукольное, прямо как ты… Элизабет? Мария? — он опять хрипло рассмеялся, дернув в мозолистой руке светлую копну, а девчонка негромко всхлипнула: — Дженни… Меня зовут Дженни… Сильвер, перестав смеяться, хмыкнул: — Джимми, Дженни… Умно, умно… Знай, девчонка, ты мне нравишься: ты гораздо умнее этих бараньих голов, а мне всегда нравились умные люди, в частности женщины. Эх… с твоей и молодостью да с моим опытом мы бы таких дел наворотили… Дженни не разделяла его энтузиазма и жалобно помотала головой, пытаясь вырваться из стальной хватки, но мужчина резко дернул ее, призывая к порядку. От боли Гокинс стиснула зубы и еле слышно прорычала. За месяц путешествия она научилась не скулить, а рычать, как маленький волчонок, чтобы еще больше походить на мальчонку. — Я помогу тебе, но если старому Джону придется худо — выпутывай его из петли! — прорычал Сильвер, наконец-таки ослабив хватку, но не выпустив волосы Дженни из пальцев. — Я сделаю все, что смогу… — Правильно, сделаешь, — Сильвер растягивал слова, будто довольный кот, — Ведь ты не хочешь, чтобы о твоем маленьком секрете узнала вся команда? Ты же знаешь, что делают пираты с такими симпатичными девочками? — мужчина игриво ущипнул девушку за щеку, та опять испуганно всхлипнула, опять согласившись с хитрым пиратом. Она догадывалась, к чему клонил одноногий, и ей не хотелось проверять правдивость его слов. Не смотря на то, что Сильвер — самый великий в мире лжец и перебежчик, этим словам Дженни поверила. Сильвер всегда думал на три хода вперед, просчитывая всевозможные варианты развития событий. Но жадность и отчаянье загнали на дно морское даже его. Никто не знает, зачем долговязый Джон ввязался в драку с капитаном… Наверное, осознание неотвратимости позорной кончины сделало свое дело: Сльвер был слишком гордым, чтобы дать повесить себя. И еще он знал небольшую истину: женщины склонны не сдерживать своих обещаний.