Старое, новое, краденое, голубое

      Рич с силой вонзил зубы в стейк, и из мяса в итоге полилось так много сока, что в уголках рта собиралась красноватая жидкость и текла прямо по подбородку. Шерман от этого вида раздул ноздри и вздёрнул верхнюю губу в отвращении:       – Животное, блядь.       Рич на это смачно рыгнул и начал пережёвывать остатки с демонстративно открытым ртом и характерными звуками.       – Ты перед мужем себя так же будешь вести? – продолжил тем временем Шерман и слизал с кончика ножа ещё немного арахисовой пасты.       – Похуй мне на мужа, – флегматично дёрнул плечом альфа, хотя внутри едва не взорвался рыком.       Шерман перевесился через край стола и схлестнулся со старшим братом взглядами:       – Родителям слабо в глаза это сказать? – злорадно ухмыльнулся он.       Альфа точно придумал бы какой-нибудь остроумный ответ, если бы из гостиной не донёсся до зубной боли противный крик:       – Ри-ича-ард!       Рич проглотил ставший безвкусным кусок мяса и пошёл на звук. В гостиной на одном конце дивана сидел отец, задумчиво перелистывающий газету и усиленно делал вид, что его в комнате нет. На другом конце дивана сидел папа и нервно дёргал ногой.       – Ричард, почему ты заставляешь меня кричать? – недовольно начал он.       Рич на это только вздохнул и поднял взгляд. Тот моментально уткнулся в позолоченную лепнину на потолке и начал блуждать по причудливым завиткам. Взгляд альфы знал эти завитки так хорошо, что если бы не умеющего рисовать Рича посадили бы за мольберт, он без труда смог бы повторить рисунок по памяти.       – Ну что, ты так и будешь играть в молчанку? – снова нарушил тишину папа, – да как ты понять не можешь, мы ведь с отцом желаем тебе только хорошего!       "Хорошего денежного вливания в свои беднеющие трастовые фонды," – поправил родителя мысленно альфа и всё же ответил:       – Я не хочу замуж!       – А надо через "не хочу", – с победоносной улыбкой использовал свою любимую фразу омега, он таки смог вывести сына из себя.       Сколько раз Рич слышал эти слова в свой адрес?       – Пап, я не хочу заниматься на фортепиано, – хныкал четырёхлетний Рич, глядя на свои красные от долгих занятий пальчики.       – А надо через "не хочу", – отмахивался папа.       – Пап, я не хочу играть в поло, – говорил десятилетний альфа, когда чуть не сломал себе ногу, упав с лошади.       – А надо через "не хочу", – поджимал губы папа.       – Пап, я не хочу учиться в закрытой школе, – говорил Рич перед поступлением в академию Святого Джорджа.       Впрочем, здесь настойчивость папы сыграла с ним самим злую шутку, потому что именно в ней Рич встретил своего лучшего друга – Арчи. При мысли о нём на губах невольно заиграла улыбка, но папа, естественно, принял её на свой счёт:       – Ну вот видишь, – расплылся в ответной улыбке папа, – замужество – это не конец света.       Улыбка у Рича моментально сползла с лица, и он глянул на родителя злым взглядом:       – Я не выйду замуж, понят...       – Выйдешь, кому сказал! – перебил его омега, тоже изменившись в лице, от напускного спокойствия не осталось и следа, выпустив наружу истинный облик, – если не хочешь пойти по миру и нас за собой утянуть – выйдешь. Как миленький выйдешь. Думаешь, тебя такого принципиального с распростертыми объятиями кто-то там, – папа брезгливо указал куда-то в сторону улицы, – ждёт? Да как бы не так! Думаешь, дружок твой тебя содержать будет, а?       – Замолчи, – блеснул ненавистью в глазах Рич, но родитель его не послушал.       – Да-да, думаешь, – снисходительно фыркнул тот, – да на кой чёрт ты ему сдался! Он тебе никто, понятно? Подкинет, может, налички пару раз, а когда ты в третий раз попросишь, сделает вид, что не знает тебя. Никого нет ближе семьи, Ричард, никого, запомни! И сейчас ты должен помочь остаться нам всем на плаву. Это твой долг. Точка. Как сына, как брата, как наследника.       "Наследника чего?" – хмыкнул Рич, – "проеденных молью гардин? Потемневших серебряных ложек?"       Папа тем временем, выпустив немного яда, всё же успокоился, оправил на себе брезгливым жестом одежду и завершил их диалог:       – Ты подумай, Ричард, подумай, чай не маленький уже. О приоритетах, там, вспомни, что ты альфа как-никак. Ну всё, свободен, – махнул рукой на выход омега.       Рич словно пробка из бутылки шампанского выскочил из гостиной, за дверьми которой тут же обнаружился подслушивающий Шерман. Альфа встретился глазами с взглядом младшего брата и увидел в нём страх.       "Тоже без трусов остаться боится," – сделал вывод Рич и, рыкнув, пошёл к себе в комнату.       Не мог он, конечно, всерьёз злиться на Шермана. Во-первых, тому не повезло родиться омегой, а во-вторых, когда живёшь с такими родителями, то быстро понимаешь, что с младшим братом лучше быть союзниками, чем врагами. А уж когда родители на последние деньги сбагрили его в закрытый пансион четыре года назад, то тот кое-как начал походить на человека. Как, впрочем, и Рич начал, когда поступил в академию.       В тот день отец высадил его на подъездной площадке и, бросив около ног альфы массивную спортивную сумку, тут же уехал, следы от шин едва не задымились. Рич погипнотизировал гравий под своими ногами, оглянулся по сторонам и наткнулся, как показалось издалека, на своё отражение. Отражение смотрело на него в ответ, но было более растрёпанным, а за его спиной, судя по всему, родители выгружали его вещи из багажника. Широкоплечий альфа выставлял чемоданы, сумки, вручил в руки рюкзак, в то время как хрупкий омега оправлял на "отражении" одежду, ласково проводил по волосам, что-то приговаривая. Рич не мог отвести глаз от этой идеальной картинки, удивляясь тому, как они с этим незнакомым мальчиком схожи внешне, и как разительно отличается их окружение. У Рича в данный момент, например, окружение отсутствовало. "Отражение" тем временем внезапно помахало рукой, и Рич не смог отказать себе в том, чтобы поддержать иллюзию и помахать в ответ, словно невидимая ниточка заставила скопировать действия незнакомца. Тот улыбнулся, закинул рюкзак к себе за спину и направился прямо к Ричу, заставив его нервно сглотнуть.       – Привет, – одновременно сказали они, когда оказались друг напротив друга. Мальчишка заулыбался ещё шире, губы Рича тоже тронула улыбка.       – Рич.       – Арчи, – опять одновременно представились они, и Арчи протянул руку.       Рич заметил, что у той вся тыльная сторона была в веснушках, прямо как у него самого, пока пожимал её.       – А полное как? – спросил Арчи, дождавшись, когда Рич взвалит на плечо свою сумку, и они вместе зашагали к главному корпусу Академии.       – Ричард, – поморщился альфа, он терпеть не мог своё имя из-за излишней вычурности.       – О, – просиял тот и хлопнул Рича по плечу, – да ты легко отделался!       Рич глянул на альфу и кивнул:       – А ну, удиви меня.       – Арчибальд.       – О. Мой. Бог. – Закатил глаза он, – и правда.       – Хорошо, что полная версия моего имени не прижилась, – улыбнулся альфа, и Рич заметил на одной щеке ямочку, – потому что буквально все зовут меня Арчи.       – Даже родители? – уточнил он.       – Они в первую очередь, – заверил Арчи, – а твои?       Рич только головой мотнул, те называли его только полным именем. Всегда.       – Значит, в академии будешь Ричи, и только так, – твёрдо кивнул альфа.       – Мне нравится, – улыбнулся Рич.       Занять соседние койки у парней не получилось, долго, видно, про имена рассуждали, поэтому и пришли одними из последних. В итоге пришлось довольствоваться кроватями через одну.       С этого дня у Рича началась новая жизнь. В то время как родители гонялись за пафосом и статусом и горделиво рассказывали о том, в какую престижную академию им удалось пристроить их старшего сына, сын учился не только на уроках, но и, что самое важное, вне их. Влияние родителей постепенно теряло свою актуальность и неизбежность, раз уж те проводили по девять месяцев вдали от него, на первый план выходило воспитание окружающими его людьми, иногда преподавателями, но чаще ровесниками, в особенности тем, кого так часто принимали за его брата. Боже, да Рич и сам иногда мечтал о том, что они с Арчи и правда окажутся разделёнными в детстве братьями-двойняшками, прямо как в тех красочных индийских фильмах, и семья Броуди заберёт его к себе, и всё у него наконец-то станет хорошо. Но потом всё же приходилось признать – похожими они были только со стороны. Ричу всегда нравилось, что окружающие не мыслят одного без другого, и он сам не спешил с этими суждениями спорить, однако только они с Арчи на самом деле понимали, как разнятся друг от друга.       Арчи был мечтателем, хотел изменить этот мир к лучшему, верил в счастливые концы и придумывал самые крутые и забавные проделки. Рич был практиком, хотел вырваться из удушающей хватки отца и папы у себя на шее, не сильно-то и надеялся на хороший исход своей возможной попытки это сделать, и за годы жизни в родительском доме научился виртуозно врать, покрывать подельника и заметать следы. Да, они с Арчи были в чём-то точно противоположностями, может, именно поэтому и тянулись друг к другу, может, поэтому их дуэт был таким удачным.       Вспомнилось, как в начале второго учебного года в Академии они в первый же день забрались на крышу их корпуса и смотрели с неё на прибывающих первокурсников и одногруппников. Тёплый, пока ещё почти летний ветер трепал волосы на голове, Арчи рассказывал очередную весёлую историю с летних каникул, и Рич вдруг понял, что совсем не завидует. Точнее, завидует, но не так, как вроде бы должен был – по-чёрному, вместо этого в голове крутилась лишь мысль о том, что Арчи достоин именно такой жизни, таких родителей, такого отдыха. Потому что именно благодаря всему этому глаза его зеленущие так красиво блестят озорством, рыжие волосы всегда так забавно растрёпаны, и ямочка на щеке так часто появляется и просит, чтобы её приласкали.       – Что? – прервался Арчи, когда заметил на себе внимательный взгляд Рича.       – Ничего, – пожал плечами тот и улыбнулся, хотя глаз отвести сразу так и не смог.       Сейчас студенческие годы были позади, и слух, вместо родного голоса лучшего друга, улавливал, как за стенкой папа зачем-то опять прицепился к Шерману. Потом дверь хлопнула и наконец воцарилась тишина, правда, ненадолго. Через пару минут альфий слух уловил тихий плач. Рич поднялся с постели и тихо проскользнул в комнату к брату.       – Шерман, – позвал он полушёпотом.       – Уйди, – сдавлено всхлипнул омега.       – Эй, Шери, ну ты чего, – проигнорировал его просьбу Рич и присел на край постели.       Шерман отвернулся к стене и поджал к себе колени. Они побыли в тишине, пока омега не успокоился и не начал привычно ковырять пальцем вычурные обои.       – Не знаю как ты, а с меня хватит, – сказал тихо Шерман, – это моё последнее лето здесь.       – Да ну? – хмыкнул Рич, постаравшись скрыть внезапное беспокойство, – и куда ты собрался?       – Да какая разница, – пожал плечами омега, – восемнадцать исполнилось, значит, делать могу, что хочу, и идти волен на все четыре стороны.       – А как же пансион? Тебе же ещё год в нём учиться, – попытался отговорить альфа.       Шерман на это вздохнул только и промолчал, тоже, видно, успел привязаться к своим сородичам.       – Оно того не стоит, понимаешь? – ответил всё же он чуть погодя, – что меня ждёт потом? Такой же неравный брак по договорённости родителей? Прости, Рич, но я так не могу...       "Я тоже так не могу," – мысленно признался альфа.       Они с братом посидели ещё немного в тишине, Шерман, похоже, заснул, потому что дыхание его стало поверхностным и ровным. Рич же достал мобильник и отбил Арчи смс-ку:       «Ты как? Уже выиграл все суды по правам человечества? Хочу это отметить, а, может, просто хочу напиться, врать не буду :-Р Составишь компанию?»       Ответ пришёл не сразу, минут через пять:       «Кто, если не я xD Давай через пару часов в нашем баре?»       Рич тут же отбил подтверждение в ответ. Дома оставаться решительно не хотелось, поэтому он взял свою тачку и поехал в центр. Лето в этом году было, судя по погоде, забронировано упырями, потому что дождь переставал лить только после заката солнца. Альфа сел в машину, когда накрапывала неприятная морось, а спустя полчаса парковался уже под чистым ночным небом. И просто стал ждать.       Сначала он разглядывал прохожих, людей, идущих с работы, и думал о том, что никогда не представлял себя одним из них. Двадцать лет назад Рич родился в богатом и древнем роду коренных англичан. Альфа, первенец – ему уготована была судьба победителя по жизни. Всё самое лучшее, самое престижное, то, чем можно и нужно хвастаться в той жизни, в которой ему предстоит жить. А потом отец начал играть, и всё постепенно пошло на спад. Папа ненавидел его за эту зависимость, собирал вещи, забирал детей, но... Всегда возвращался, потому что "репутация превыше всего". Потому что быть разведённым омегой с детьми, пусть даже и в высшем обществе, сродни моментальной смерти от позора. В итоге отец тратил состояние семейства на гэмблинг, а папа на пускание пыли в глаза окружающим, лишь бы только все думали, что у них всё хорошо.       И Рич бы не винил папу – одинокому омеге в этом мире выжить сложно – если бы тот не попытался в конце концов втянуть во все эти игры Рича. И не чем-нибудь, а его собственной свободой. Но ведь долг есть долг, правда же? Папа ведь прав кое в чём – Рич – альфа, а альфа должен брать на себя ответственность и всё такое. Да и за все грехи родителей расплачиваются дети, ведь так? Почему-то, когда данная философия не касается тебя, она кажется более... гуманной.       Впрочем, в какой-то степени Ричу даже было жалко родителей, те так глубоко завязли в собственных пороках, что не было в их жизнях ничего хорошего уже давно, а вот у него самого... У него самого был Арчи. Его светлое отражение, его твёрдое плечо, тот, кому не стыдно было признаться в том, что семья распадается на части и трещит по швам, Рич не скрывал от него почти ничего. Одного только не говорил, что Арчи, как друга, ему в какой-то момент стало мало, даже в статусе брата альфа его бы не устроил. Это было так...позорно, и Рич очень долго не признавался себе в том, что желает заполучить Арчи всего, без остатка, без границы дружбы, но, когда однажды он пригласил лучшего друга домой, с ним начал флиртовать Шерман, и альфа подумал, что убьёт собственного младшего брата голыми руками, вот тут-то и пришлось признаться, хотя бы себе. Шерман до сих пор, наверное, думает, что Рич защищал его омежью честь, но на самом деле, он просто боялся, что Арчи поведётся, но тот не повёлся. Ни когда Шерман кокетливо улыбался и накручивал золотисто-рыжую прядь на палец, ни когда омега хлопал светлыми ресницами и оглаживал тонкими пальцами открытые ключицы.       Нет, Рич честно пытался засматриваться на омег или хотя бы бет. Но первые были, как это, чересчур, а вторые – ни о чём, альфы в мыслях Рича вызывали рвотные позывы и эректильную дисфункцию. Была у Рича попытка построить краткосрочные и взаимовыгодные отношения с одним омегой, которого он подцепил в ночном клубе год назад. Да только, когда трахал его в туалете напротив зеркала, то в отражении видел, как он держит в кулаке рыжие волосы, только традиционно длинные; глаза у незнакомца зелёные, бешеные от спидов, что на пьяную голову отлично подходило на замену "озорству"; и лицо всё в веснушках аж до ключиц. Омега тот, наверное, не считал себя особо красавчиком, поэтому и согласился на быстрый перепихон, но Рич кончил от одного только вида в зеркале. Потом они с этим омегой встречались ещё пару раз, но на трезвую голову было совсем не то, и Рич быстро слился, пока парень не начал надеяться на что-то большее. И как он, интересно, с такими загонами собрался с мужем, прости господи, трахаться?       Рич позаботился о том, чтобы Арчи не знал ничего об его этой постыдной симпатии, не позволял себе ничего, что могло бы бросить на его поведение тень подозрений, только пообещал себе, что станет самым лучшим, самым преданным другом для него. Ведь в таком случае, искать ему замену Арчи не станет. Да и не мог Рич на полном серьёзе представить их с Арчи парой? Два альфы – нонсенс. Хотя... Когда перед глазами замаячил Мэл, а за ним словно ищейка увязался Кеннет, надежда резанула по сердцу холодным лезвием. Он три года думал, как это Кеннет смог с альфой замутить, удивлялся решимости и наплевательскому отношению к мнению окружающих, завидовал ему страшно – вот здесь по-чёрному, да – и только совсем недавно про друзей вскрылась прозаичная правда. Интересно, Кеннет всегда знал, что Мэл омега? Рич тогда на секунду представил, что Арчи ему признаётся в том, что он тоже омега, а потом понял, что хуйня это всё, никакой он не омега. Два метра роста, косая сажень в плечах, бицепс рукава рубашек рвёт, нрав взрывной, и запах терпкий, заставляющий сильнее выпячивать грудь и сдерживать оскал – запах конкурента. А он возьми и запади на всё это!       И родители ещё с браком этим прицепились. Когда только папа рассказал Ричу о том, что тому в конце лета под венец, он подумал, что это просто плохая шутка, и чёрт с ним, что папа никогда не шутил. А потом понял, что всё взаправду, пообещал, что на работу устроится, благо, что вышка есть, да только бестолку всё. Папу как переклинило, одни фунты в глазах мелькали, ради которых всего-то надо было собственного сына замуж за какого-то хера отдать. Рич его в глаза не видел, и не очень-то хотел, а папа и не спешил показывать фотки или ещё чего-нибудь, что ещё больше наводило на подозрительные мысли. Но хуже всего было то, что именно в этот раз Арчи его не поддержал.       – Господи, скажи мне, что это шутка, – с откровенным ужасом попросил он, когда они сидели в этом самом баре, и Рич рассказал обо всём.       – Хуютка, – тихо вздохнул Рич и отпил ещё пива из бокала.       – И ты-ты что, выйдешь замуж? – уточнил альфа.       Рич поднял на него глаза и не поверил тому, что увидел – Арчи смотрел на него с презрением и злостью.       – А у меня разве выбор есть? – недоумевающе попытался оправдаться он.       – Есть, – стиснул зубы тот, – послать к чёрту твоих родителей.       – А Шерман? Его ведь тоже содержать некому!       – Значит, вот так просто, – покачал головой Арчи, и теперь на лице проступило разочарование, – обручился с каким-то омегой.       – Я же не сам, меня заставили! – попытался донести, как всё было, Рич.       Арчи опрокинул в себя стопку, встал из-за стола и, не глядя в его сторону, бросил:       – А вот это, мой друг, в историю не войдёт.       У Рича тогда впервые за много лет защипало в глазах. От собственной беспомощности, от жалости к себе, от того, что Арчи был прав, но от этого его слова не становились менее жестоки. И всё же, Рич был альфой, а альфы не плачут, и несут своё бремя стойко. Да и Арчи через какое-то время всё же отошёл, и от сердца немного отлегло.       Рич взглянул на часы, которые показывали, что время встречи скоро наступит, и принялся сильнее вглядываться в толпу спешащих по тротуарам людей, состав их теперь сильно разбавили ночные гуляки, кто-то на всю улицу отмечал день рождения, кто-то скандировал футбольные лозунги, а Рич подумал, что их с Арчи сегодняшнюю попойку можно окрестить мальчишником. В толпе мелькнул знакомый силуэт, Рич замер на секунду прежде чем рвануть ручку дверцы на себя, чтобы убедиться, что ему не показалось, и, как только понял, что это и правда друг, выскочил на улицу, наполненную влажным воздухом, и помахал рукой. Арчи заметил его почти сразу, улыбнулся и поспешил навстречу.       – Выглядишь прямо как эти адвокаты из детективных сериалов, – хохотнул Рич, указав на серый деловой костюм.       – Настолько плохо?! – наигранно возмутился Арчи и тоже засмеялся.       – Но если серьёзно, то ты правда круто выглядишь, – хлопнул его по плечу Рич, когда они отсмеялись и направились к бару.       – Если только выгляжу, – вздохнул альфа, – я в этой конторе как раб настоящий, только следов от розг не хватает.       – Может, оно того не стоит, брат? – поднял бровь Рич. Арчи на это только плечами пожал.       Парни заняли свободный столик у окна, потому что барная стойка была забита под завязку. К ним тут же подлетел раскрасневшийся официант, альфы не стали мучить того сложным заказом, а просто попросили два пива и какой-нибудь закуски к нему. Разговор шёл своим чередом, Арчи, перебивая сам себя, делился впечатлениями от работы, жаловался на какого-то мудака, который испортил ему слушание. Рич из-за сбивчивого рассказа только через какое-то время понял, что мудаком этим, оказывается, был сам обвиняемый, но просить пересказывать историю заново не стал. Только любовался горящим взглядом друга, как тот запускает сильные пальцы в укладку и взъерошивает огненно-рыжие волосы, как улыбается и смеётся над какой-то забавной историей с работы.       – А ты как? – через какое-то время вернул закономерный вопрос Арчи.       Рич так же закономерно промолчал.       – Хочешь, замолвлю за тебя словечко, тоже интерном пойдёшь? – не унимался тот, – а что? Ты что, собрался всё лето бездельничать?       Они оба понимали, что в скором времени Ричу можно будет бездельничать всю жизнь, и всё же, по непонятной для альфы причине, Арчи пытался сохранить иллюзию нормы, в его взгляде даже в момент затянувшейся паузы проскользнула надежда.       – Ладно, как хочешь, – в конце концов разрушил тишину Арчи, – я отлить.       Рич глянул на свой опустевший бокал и кивнул:       – Я за тобой.       Альфы начали пробираться сквозь шумную толпу бара, но в туалете, к большому удивлению Рича было пусто. Арчи с нескрываемым наслаждением откинул голову и выпустил наружу переработанное пиво, а когда дело дошло до мытья рук перед зеркалом во всю стену, и Рич увидел их с альфой отражения, то что-то в мозгу явственно щёлкнуло, будто дамбу прорвало. Отчаяние от такой скорой несвободы, от того, что друг так удачно идёт по своему пути, а Ричу ничего не остаётся, как просто глядеть ему вслед, словно придало сил и решимости.       Альфа глянул по сторонам, снова уловив полное отсутствие посторонних, и в следующий миг одним слитым движением развернул за плечо Арчи к себе лицом, прижав к бортику умывальников.       – Эй, Ричи, ты чег... – начал было тот, но Рич не дал ему договорить, впившись в губы.       Это не было поцелуем, скорее походило на попытку напиться свежей родниковой воды. Рича внутри трясло от того, что он делает, от того, что руки сжимают плечи Арчи и пытаются привлечь его к себе ближе. Из-за этой удушающей эйфории, он не смог вовремя сориентироваться и сам оказался придавленным к бортику. Тот неприятно впился в поясницу, но Рич этого почти не замечал, потому что перед его лицом сиял оскал Арчи, альфа впервые смотрел на него с такой ненавистью в глазах.       – Я не стану твоим грязным секретом! – клацнул зубами он и унёсся из туалета прочь.       И только тогда, в грязном безлюдном туалете, Рич позволил себе разрыдаться.       Арчи надеялся, что наутро его отпустит, что память, затуманенная вечерней попойкой, услужливо вырежет некоторые моменты, но та, как назло, и не думала расслабляться. Наоборот, всю ночь подкидывала один и тот же эпизод, заставляя альфу ещё сильнее сжиматься в тугой комок на постели, чтобы не разбудить родителей рвущимся против воли рыком. Сколько же в нем было ненависти, обиды, и...адреналина, который, казалось, плавит вены и прожигает поры на лице.       Значит, вот так, да? Значит, только в статусе тайного любовника, его видел Ричи? Ну конечно, скоро репутацию богатого наследника будет поддерживать какой-то хер с горы, даром что омега, а ему, Арчи, будут доставаться редкие перепихоны в грязных туалетах. Как бы не так! Да, у него, может, и не такая витиеватая родословная, как у Ричи, да только он себя не на помойке нашёл, он альфа, в конце концов, и не будет довольствоваться вторыми ролями. Никогда!       Семья Ричи всегда была помешана на собственном статусе в обществе, однако Арчи не замечал за другом этой тенденции до недавнего времени, но, гены, видно, берут своё. Вместо того, чтобы идти вместе с ним, честно работать, поднимаясь с самых низов, и набираться опыта, чтобы гордиться своим местом в жизни, Рич всё же захотел "срезать". Что ж, Арчи воспитывали немного по-другому.       Он родился у двух любящих друг друга людей, которые поначалу совсем не были богаты, но усердно трудились, и в какой-то момент это принесло свои плоды. Отец Арчи работал программистом на одну крупную фирму, и в свободное время разрабатывал несколько проектов просто для души. Так как домашний компьютер он позволить себе не мог, отец часто задерживался допоздна или приходил в выходные. Однажды это заметил его начальник и попросил показать проект, над которым он работал, а это оказалась простенькая на вид программка для обработки и архивации большого объема данных в интернете. Позже эта программа трансформируется в самый крупный по использованию облачный сервис, но в тот момент, начальник просто повысил его, и только через полгода позвал к себе в кабинет и предложил основать компанию. Начальник стал в ней инвестором, а отец – владельцем успешного и перспективного бизнеса.       К рождению Арчи родители уже не бедствовали, но прекрасно помнили ужины из дешёвой китайской лапши, поездки на метро в час пик, и пару месяцев без отопления, оплату которого они просто не могли себе позволить. Естественно отец и папа желали своему ребёнку только лучшего, однако не спешили баловать его сверх нормы. Арчи мог рассчитывать на хорошее образование, ходил на все секции, которые были ему интересны, даже автомобиль ему отец подарил на совершеннолетие, и на этом роскошь заканчивалась. Конечно, когда Арчи перешел на последний курс обучения в Академии Святого Джорджа и у него появилась возможность подрабатывать, отец предложил ему место практиканта у себя в компании, да только к этому моменту Арчи уже сам хотел избавиться от родительской опеки и попробовать свои силы, поэтому его выбор пал на крупную юридическую фирму и её самый непопулярный отдел – общественные начала.       Иногда Арчи казалось, что работа выпивает из него все соки, но как только ему позволили впервые активно поучаствовать в одном из гражданских дел, и его команда в итоге выиграла суд – он наконец узнал терпкий запах успеха. В тот вечер он встретился с Ричи, потому что просто не мог не похвастаться собственным достижением.       – Я так рад за тебя, – совершенно искренне сказал друг, глянув своим знакомым взглядом.       Арчи знал этот взгляд вот уже четыре года, но всякий раз, когда ловил его на себе, сердце ускоряло бег. В знакомых, таких похожих на его, зелёных глазах сквозило восхищение, радость и...собственничество. Это удивительное сочетание было давно знакомо, и Арчи даже помнил, когда он впервые заметил этот взгляд на себе. Они сидели на крыше в первый день учёбы второго курса, смотрели на собственных одногруппников, которые прибывали в Академию, шутили над дезориентированными первогодками, Арчи, вроде, рассказывал, как съездил с родителями на отдых, Ричи только молчаливо кивал в ответ, а потом Арчи повернул голову, встретился с этим самым взглядом и залип:       – Что? – спросил он.       – Ничего, – пожал плечами Ричи, продолжив тем не менее пялиться.       Сначала Арчи подумал, что друг просто прикалывается, однако потом начал замечать детали, которые рушили эту теорию в пух и прах. На людях они всегда были просто лучшими друзьями, двумя очень похожими друг на друга альфами, словно братья: схожее чувство юмора, повадки, одна на двоих любовь к проделкам. А наедине словно волна откатывалась и обнажала скрытые богатства берега, так и Ричи позволял Арчи увидеть то, что было скрыто от чужих глаз. И это... подкупало. Жизнь Арчи не была сказочной, потому что родители не позволяли семейному достатку развратить юную душу, жизнь Ричи оказывалась грустной реальностью тоже из-за родителей, но совсем в другом ключе. И то, что альфа подпускал Арчи, и только Арчи, к скелетам из родового шкафа, ощущалось чем-то почётным. И взгляд этот, показавшийся шуткой вначале, появлялся только тогда, когда они были лишь вдвоём.       Нет, один раз, всё же Ричи не удержался, но на то была веская причина. На зимние каникулы во время второго курса Ричи пригласил Арчи в гости. Тому так сильно захотелось посмотреть мистерам Эдвардс в глаза, что он согласился без лишних уговоров, а когда очутился в старом семейном поместье, то понял, что Ричи ни за что не позвал его, если бы родители оказались дома. Однако всё же только вдвоём они тогда не были, у Ричи обнаружился младший брат – Шерман. Омега оказался красив до ужаса, хоть и был четырнадцатилетним подростком, но в тонких правильных чертах таился тот самый английский шарм, однако внимание к себе тот попытался привлечь более прозаичным способом. Арчи сначала подумал, что у Ричи с братом тоже напряжённые отношения, хоть тот и никогда об этом не упоминал, но в тот раз стоило только Шерману начать строить глазки или прикусывать нижнюю губу мечтательно, Ричи с рыком и матом выгонял мелкого в свою комнату, и тот покидал общество альф чуть ли не со слезами на глазах, потом высовывался снова, Ричи снова его выгонял. И только когда пришло время ужина, Ричи позвал Шермана с ними за стол, ласково назвав того Шери, Арчи понял, что он явно что-то упускает. А затем омежка опять начал стрелять глазками и хлопать блестящими, словно шёлковыми, огненно-рыжими ресницами, и Ричи знакомо потемнел, а потом глянул на Арчи тем самым взглядом, и пазл наконец сложился – его ревновали.       Когда Арчи начал медленно осознавать, что лучший друг – альфа – походу испытывает к нему не совсем дружеские чувства, он захотел отмахнуться. В конце концов чужие чувства на то и чужие, чтобы в них не лезть. Тем более, что Ричи никогда не разрешал себе чего-то большего, чем просто взгляд. Арчи сначала не задумывался, почему явный интерес со стороны друга его совсем не напрягает, пока однажды не понял, что мог бы позволить Ричи не только смотреть. Быть желанным всегда приятно, но быть желанным альфой, который перед тобой душу наизнанку выворачивает, оказалось больше чем приятно, это поджигало кровь. И вот тогда Арчи напрягся.       Первыми жертвами, кого он спросил, нормально ли то, что альфа хочет быть с альфой, стали родители Арчи.       – Такое случается, – осторожно начал объяснять папа и выдал собственное беспокойство, – но ты же понимаешь, золотце, что у такой пары не может быть деток?       – Господи, пап, мне не пять лет, – возмутился Арчи и покраснел против воли, – не надо только про пестики и тычинки начинать, ладно?       – Я-я не начинаю, просто пытаюсь предостеречь, – попытался оправдаться папа и боязливо взглянул на отца.       Тот сразу же притянул к себе мужа и строго глянул на Арчи:       – Не поднимай голос на папу.       – Прости, пап, – повинился Арчи, – в общем, я просто... – запнулся он.       – Ты не переживай, – утешал его папа, – может, это пройдёт.       – А если не пройдёт? – закусил губу альфа и посмотрел на родителей.       Те переглянулись многозначительно, и окончательный вердикт вынес отец:       – Мы поддержим тебя и одобрим любой твой выбор, Арчи. Главное в жизни – быть хорошим, порядочным человеком, и это мы с папой, уж поверь, будем взращивать в тебе даже против твоей воли, а навязывать пару – никогда.       Вот и весь разговор. Его родители всегда держали слово, хоть и не перестали интересоваться личной жизнью сына. Папа периодически спрашивал: "Ну как там твой альфа", а Арчи, с каждым разом всё больше и больше походя на побитую собаку, отвечал – "он не мой". Папа от такого ответа расстраивался из солидарности больше, потому что не переставал мечтать о внуках, и первое время всё же знакомил Арчи с сыновьями своих знакомых.       – Ты только дай ему шанс, – заверял папа, – он хороший омега.       Одному такому Арчи всё же попытался дать шанс. Омега оказался не из стеснительных невинных ромашек и на предложенный шанс согласился без особых уговоров, что Арчи несказанно польстило. Но на этом плюсы закончились. Когда они оба остались без одежды, Арчи вдруг чётко понял, что это совсем не то. Ладное тело под руками казалось болезненно хрупким, а ответные прикосновения и ласки – недостаточно приятны и практически не чувствовались. Арчи старался доставить удовольствие, и омега под ним по достоинству это оценивал, судя по беспамятным всхлипам и стонам, но вот сам отпустить себя так и не смог, даже разрядка показалась какой-то смазанной. Больше на папины уговоры Арчи не соглашался, а желание попробовать что-то подобное с Ричи от неудачного опыта только возросло.       Злую шутку с Арчи сыграла альфья самонадеянность. Он почему-то думал, что они с Ричи, сколько бы ни притворялись, сколько бы ни дистанцировались, всё равно окажутся вместе, поэтому внезапная новость друга о том, что он обручился, выбила почву из-под ног. И ладно бы по любви замуж выходил, но вот так – за деньги, за приданое, просто потому что приказали родители? Наверное, Арчи бы быстрее свыкся с мыслью, что Ричи выбрал не его, однако вчерашний поцелуй в туалете был, как это, новым уровнем.       Волна злости с новой силой начала подниматься где-то внутри Арчи, и он понял, что если сейчас же не выйдет из дома, то просто разнесёт всё тут к чертям собачьим. Он встал, оделся на автомате, так же на автомате скинул смс, и как только получил положительный ответ, прыгнул в машину и уехал по знакомому адресу.       Дверь ему открыл зеленоватый на вид Мэл.       – Приве... – оборвал себя Арчи, – я не вовремя?       – Не-не, всё в порядке, проходи, – мотнул головой тот, и Арчи тут же понял, что Мэл понял, что мотать головой не стоило, – я сейчас, – унёсся он куда-то в глубину дома.       Арчи почесал в затылке недоумённо, но в дом вошёл. Почти сразу ему навстречу вышел Кеннет с кухонным полотенцем на плече и пожал руку в приветствии.       – Что с Мэлом? – кивнул в сторону побега Арчи.       – Ну, – поморщился альфа, – мы как бы из-за свадебного путешествия пропустили вручение дипломов...       – Ага, помню, – кивнул Арчи.       – И получили их в итоге только вчера, эм, почтой, во-о-от, – уклончиво шмыгнул носом Кеннет и развел руками, – ну и всю ночь отмечали. Теперь Мэлу плохо.       Сквозь занятую альфами гостиную босыми ногами прошлёпал такой же зеленоватый Ари, едва заметив Арчи. Тот озадаченно взглянул на Кеннета.       – Почтальон, – пояснил тот, кивнув вслед Ариэлю.       – Значит, отмечали без... – уже почти возмутился Арчи, да только на слове "нас" в горле отчётливо встал ком.       Кеннет этой заминки не заметил, потому что тут же поспешил оправдаться:       – Да ладно тебе, всё получилось стихийно, мы вообще не думали, что будем пить, а у тебя, я знаю, работа, все дела. В следующий раз, – альфа положил руку на грудь, где должно было биться сердце, – рюмку к губам не поднесу, не позвав вас с Ричи.       Упомянутое имя моментально кольнуло обидой, и Арчи не нашёл в себе сил даже на то, чтобы просто натянуть на лицо безмятежность. Кеннет явно не понял, что такого сказал, и разговор как-то сразу зашёл в тупик, но, слава богу, с лестницы нестройной походкой спустился закутанный в махровый халат Мэл и избавил мужа от светской беседы, который тотчас скрылся где-то на кухне.       Мэл, в отличие от Кеннета, сразу же понял, что с Арчи что-то не так, а взгляд серых покрасневших глаз показался даже излишне участливым:       – Господи, Арчи, да на тебе же лица нет!       – Кто бы говорил, – не удержался от ремарки альфа.       Друг тут же схватился за голову, но потом всё же отмахнулся и вернул внимательный взгляд на альфу. Арчи повздыхал немного, но потом всё же сознался:       – Мы с Ричи вчера были в баре. Общались, обсуждали всякое там, а потом, – он нервно сглотнул и перешёл на полушёпот, – он меня поцеловал.       – Что? – раскрыл рот Мэл и тоже перешёл на полушёпот, – а как же его омега? Тот, с которым он обручился? – и тут же сделал поспешный вывод, – это значит, что вы теперь вместе?! Теперь всё хорошо?       – Ничего не хорошо, – излишне резко осадил омегу Арчи, тут же потупился, извиняясь, и пояснил, – Ричи по-прежнему помолвлен, и по-прежнему выходит замуж в конце месяца.       – Тогда я ничего не понимаю, – мотнул головой Мэл, – объясни всё с начала.       Арчи вздохнул и попытался рассказать свою версию событий, минимально раскрывая подробности семьи Ричи, однако скрыть злости на то, что друг посчитал его недостойным публичности, и то, что он собирается выйти замуж по расчёту, не получилось. Да и если быть уж совсем честным, не хотелось.       Мэла новые знания явно расстроили, он несколько минут переваривал услышанное, закусив губу, а потом спросил с неподдельным разочарованием:       – Думаешь, Ричи способен на такое? Ну, вот так, по расчёту, я имею в виду.       – Я уже не знаю, что думать, – вздохнул Арчи, – я был уверен, что нет, но, когда он мне рассказал, что просто согласился, даже не попытавшись отказаться, я тоже растерялся. Он ведь ко мне не за помощью в тот раз пришёл, а просто поставил перед фактом. Да и в конце концов, это его жизнь, меня это не должно касаться, – упрямо поджал губы Арчи.       – Но касается, – заметил очевидное Мэл.       – Но касается, – эхом отозвался альфа.       – А он вообще знает об этом? – через какое-то время вдруг спросил Мэл, склонив голову набок.       Арчи моргнул пару раз, анализируя вопрос, но потом поморщился:       – Да какая разница? Он сделал свой выбор, – больше себя, чем Мэла, попытался он уговорить.       – Неплохо, – ехидно хмыкнул тот и отогнул первый палец, – значит, он выходит замуж не по любви, – потом отогнул второй палец, – он не может избавиться от родительской опеки, – и отогнул наконец третий палец, – и он думает, что его чувства не взаимны, потому что в единственный раз, когда он решился на какой-либо шаг, ты его тупо послал.       – Всё было не так! – возмутился Арчи, – и я послал его, потому что я не буду встречаться с замужним альфой!       – Он пока не замужем, – всё так же ехидно заметил Мэл, ну точно от Кеннета понабрался.       Тот будто почувствовал, что о нём вспомнили, и выплыл в гостиную с пышным яблочным пирогом наперевес, поставив тарелку с заботливо отрезанным кусочком прямо перед Мэлом. У Арчи недружелюбно забурчал живот, потому что в нём со вчерашнего вечера кроме бокала пива ничего не было, и Кеннет едва глянув в его сторону протянул ему вилку.       – Ой, Кенни, а можно я не буду? – закапризничал Мэл и отодвинул от себя тарелку. У "Кенни" от фразы омеги глаза на лоб полезли, хотя Арчи не понял, что такого в ней было.       – А я сверху ещё шарик мороженого положу, – всё же нашёлся альфа.       – Ой, нет-нет, только не мороженое, – снова подозрительно позеленел Мэл.       Кеннет от этого пошёл пятнами, но окончательно лицо его вытянулось, когда омега добил его фразой:       – О! А у нас вчерашний холодец остался? Ну тот, с хрящиками из свиных ушей? Так хочется, – закатил глаза он.       – Сейчас принесу, – процедил сквозь зубы альфа и унёсся на кухню с невнятным, но явно нецензурным бормотанием.       На время завтрака перебранку пришлось отложить, потому что Арчи уплетал за обе щеки яблочный пирог, хоть тот и был сладковат на его вкус, Мэл хрустел хрящиками из холодца, то и дело обмакивая кусочки в горчицу и приговаривал что-то похожее на "м-м-м, то, что нужно", даже Ари почтил их своим присутствием, налегая на упомянутое мороженое. Только Кеннет смотрел круглыми глазами на Мэла, потом не выдержал и убежал наверх, после чего Арчи услышал рычащий ор:       – Пап! Пап, проснись! Он жрёт холодец!       После завтрака за Ари приехал Коул, который, к постыдной радости Арчи, тоже удивился тому, что его котёночек вчера участвовал в попойке и совсем без него, а Мэл с Арчи вернулись к своим баранам.       – Думаю, вам с Ричи пришло время откровенно поговорить, – заметил Мэл.       – И что я ему скажу? – хмуро буркнул Арчи.       – Правду, только правду, и ничего кроме правды, – твёрдо кивнул друг.       Спорить было бессмысленно, вот только Арчи не знал, готов ли он раскрыть собственные чувства перед Ричи, а главное, готов ли был он к возможности того, что Ричи даже после вскрытой правды выберет не его.       Рич уставился в одну точку с каменным лицом и снова процедил сквозь стиснутые зубы:       – Я сказал, что не выйду замуж.       В столовой на секунду всё же воцарилась тишина, пока папа набирал в легкие побольше воздуха, Шерман, сгорбившись, водил по пустой тарелке ложкой и представлял себя сейчас, наверное, мухой на стене, отца с ними не было – он не появлялся дома со вчерашнего вечера, и было очевидно, где он пропадает. Может быть поэтому ситуация дома накалилась ещё больше, а может, папа наконец понял, что Рич не шутит.       – Неблагодарная тварь, – зашипел омега, – я растил тебя всю твою жизнь, лучшие годы потратил, жопу порвал, в прямом смысле, когда рожал тебя, столько денег угрохал на твоё образование, а ты ноги об меня собрался вытирать?!       – Я тебя не просил, – сотряс воздух Рич.       – Что? – переспросил папа.       – Я тебя рожать меня не просил, ясно? Так что, это был твой и только твой выбор, – развернул ответ альфа и посмотрел родителю прямо в глаза, – и образование не просил, и уж точно я не просил тебя искать мне мужа. Хочешь, чтобы я тебя содержал? Так я найду работу, буду присылать тебе с зарплаты немного денег...       – Ты что, издеваешься надо мной? – перебил Рича омега, брызнув слюной от бешенства, потом вытер рот тыльной стороной руки, и вдруг моментально успокоился, а в голосе зазвучала скорбь, – Ричард, я не хотел тебе говорить, но Шерман не сможет закончить пансион. Ни у меня, ни у отца больше нет возможности оплачивать его учёбу. Я думал... Я думал, что ты выйдешь замуж, и на приданое твоего мужа мы сможем оплатить последний курс Шермана. Сам понимаешь, цена там заоблачная, зарплаты какого-нибудь интерна не хватит даже на один из семестров. Шерман, – обратился папа к младшему брату Рича, альфа на автомате повернул голову в его сторону, но тот, услышав собственное имя из уст родителя ещё больше сжался и ложка в руке отчетливо задрожала, – мальчик мой, ты ведь хочешь доучиться? Все твои друзья там, верно? Да и любой альфа с радостью возьмёт замуж омегу, который отучился в Пансионе, ты ведь хочешь замуж за хорошего альфу, да?       Шерман ничего не ответил, а папа тем временем снова вернул взгляд на Рича и глянул так, что альфа почти поверил:       – Хочешь отомстить мне, пожалуйста, не знаю, чем я такое отношение заслужил, но, Ричард, не ломай Шерману жизнь.       Рич закусил внутреннюю сторону щеки, в папину жалость по отношению к младшему сыну он естественно не верил. Родитель буквально с рождения Шермана называл того "лишним ртом" и делал это не всегда за глаза. Папа любил наседать на Рича, показывая тем самым, на кого из сыновей он возлагает собственные надежды и мечты о безбедной старости, а вот на Шермана частенько забивал, просто потому что с омеги в этом мире почти ничего не возьмёшь. Вот только сейчас папа был кое в чём прав – Шерман не заслужил этого.       Видит Бог, Рич не хотел никому зла, он только хотел жить своей жизнью, втихаря любить лучшего друга. Пока они учились на последнем курсе, планировал пройти стажировку в небольшом рекламном агентстве, и даже не подозревал истинной причины, по которой папа настоял на том, чтобы Рич перевёлся на домашнее обучение, а потом плотно засел за семейные финансы. Дело в том, что у папы образования почти никакого не было, и старший сын помог разобраться в жуткой путанице из неоплаченых счетов, заложенной недвижимости и незакрытых кредитов, по которым капали огромные проценты. Когда Рич разгрёб всё это, то просто был в шоке, он давно уже знал, что дела семейные в последние годы шли не очень хорошо, но только в тот момент понял, насколько глубоко его семья была в жопе. И Рич был дико зол на обоих родителей, ведь именно они были виноваты в этом положении, но совсем не понимал, почему это дерьмо надо теперь было расхлёбывать ему. И он бы с радостью плюнул на них и ушёл, хлопнув дверью, если бы не одно но – Шерман остался бы с ними.       Младший брат регулярно заговаривал о побеге и сквернословил не хуже Рича, вот только для альфы было понятно, что Шерман в этом мире не выживет сам. Рич видел насколько тот застенчив, и насколько он не верит в себя, благодаря похуистическому воспитанию родителей, которые почти сразу же поставили на нём крест, просто потому что он омега. И только когда Шерман пошёл учиться в свой этот пансион для омег, потихоньку начал отходить, будто оттаивал, хотя в присутствии родителей всё так же мечтал стать мухой на стене. Рич знал, насколько для омеги был важен пансион, просто потому что сам помнил, как последние пять лет ждал окончания каникул, чтобы побыстрее вернуться в академию и окунуться в мир нудной зубрёжки и весёлого студенчества.       – Я хочу увидеть документы, – в конце концов сказал альфа.       Папа сначала не понял, но потом позвал Рича в отцовский кабинет и послушно показал свежую выписку из пансиона, где чётко было видно, что последний курс и правда не был оплачен, и сумма долга оказалась по-настоящему неподъёмной. Альфа тихо рыкнул и вышел из кабинета, спиной почувствовав, что папа хищно улыбается. У него получилось.       Стоило только хлопнуть дверью своей комнаты, как в неё тут же заскрёбся Шерман.       – Уйди, – Рич возвратил знакомую фразу, но оба понимали, что так у них произносилось приглашение, поэтому омега тотчас шмыгнул внутрь.       – Ты не обязан этого делать, слышишь? – сказал Шерман.       Альфа подскочил к тому, и в глазах омеги на секунду мелькнул страх, но Рич всего лишь обхватил своими ладонями его лицо и сдавил щеки. Мордочка у Шермана из-за этого моментально стала мультяшно милой, и альфа ещё раз убедился в том, что поступает, как велят родители, не зря.       – Ты доучишься в этой своей шараге, понял? – тряхонул его разок Рич, грозно глянув в такие же зелёные как у него самого глаза, и попытался успокоить, – да и можно ведь развестись, правда?       Шерман закрыл глаза и закусил губу, Ричу почему-то такая реакция совсем не понравилась, а потом и гадать не нужно стало.       – Блядь, – тихо выругался омега, – Рич, когда ты вчера уехал, я подслушал папин разговор, – он открыл глаза и посмотрел с болью, – он что-то говорил про брачный договор, не знаю, я не всё понял, но, боюсь, что они хотят...       Не нужно было договаривать, Рич и так всё осознал:       – Блядь, – повторил он, потом вспомнил вчерашний вечер, так некстати упомянутый Шерманом и мысленно сдался, – да и хуй с ним.       – Что? – опешил младший брат, – нет, Рич, оно того не стоит, правда, – в который раз повторил он, – давай сбежим, а? Вместе!       Рич грустно ухмыльнулся и покачал головой:       – Вот именно, Шери, оно того не стоит, – и добавил уже жёстче, – я сказал – ты доучишься. Точка.       – Господи, да что с тобой? – отшатнулся Шерман и глянул на брата так, будто впервые его видел, – ты же только что говорил, что ни за что не выйдешь замуж!       – Я просто... Я просто кое-что вспомнил, – всё так же грустно улыбался Рич, – хотя бы одному из нас должно достаться то, чего он так хочет, и выбор пал на тебя.       Омега нахмурился от слов брата, открыл было рот, но потом закрыл, так и не найдя, видно, что ответить, а затем просто обнял Рича так сильно, как только мог, прошептав: "Спасибо". И этого Ричу было достаточно, чтобы ещё больше увериться в том, что он поступает правильно. Если бы... Если бы только Арчи не отшил его вчера вечером, альфа бы всерьёз подумал и о побеге, и о том, что пора бы тоже найти какую-нибудь работу, вставать потихоньку на ноги, но друг ясно дал понять, что не заинтересован в таких отношениях, поэтому никакие из этих наивных планов теперь не имели значения по большому счёту.       Желания познакомиться с будущим супругом за весь оставшийся месяц так и не появилось, да и родители не особо настаивали, так что для Рича день свадьбы вырисовывался в лучших традициях консерватизма. Родители неизвестного омеги, а, может, и сам он, явно не поскупились на торжество, и сейчас Рич безуспешно пытался завязать бабочку в одной из комнат старинного замка, который был снят для церемонии бракосочетания. Пальцы не слушались отчасти потому, что нужно было не просто вдеть невидимый крючок в петлю, а завязать аксессуар старинным способом, который Рич не слишком хорошо помнил, а отчасти потому, что альфа просто не видел в этом никакого смысла. Во всех наряжаниях, гуляниях, поздравлениях. Всё казалось насквозь фальшивым и оттого жутко мерзким и каким-то смазанным. Впрочем, последнее могло быть из-за того, что Рич ужасно спал в ночь перед свадьбой: сон не шёл, в голову лезли самые болезненные воспоминания из прошлого и смешивались с фантазиями такого же болезненного будущего, ещё и Шерман тихонько плакал за стенкой. Наутро, правда, делал вид, что ничего такого не было, но они с братом слишком хорошо друг друга понимали.       Звонить Арчи Рич не пытался, но несколько дней назад альфа не удержался и отбил короткое сообщение на знакомый номер:       «Знаю, ты не хочешь меня видеть, но я буду очень рад увидеть тебя хотя бы мельком в последнем ряду в толпе» – альфа и сам понимал, что смс буквально сочилось отчаянием, и позже жалел, что послал его. Особенно после того, как на него не пришло никакого ответа.       Он сначала проверял маниакально телефон каждые пару минут, но примерно через сутки понял, что Арчи скорее всего добавил его в чёрный список после злосчастного вечера. Господи, ну зачем надо было строить из себя героя?! Арчи и так был в нём разочарован из-за того, что Рич согласился на замужество, а после неудачной попытки поцелуя, и вовсе презирал, наверное. Арчи ведь был нормальным альфой, а не больным извращенцем, который влюбился в лучшего друга-альфу, с которым у них никогда бы ничего не получилось. Рич только одного не мог понять, почему его чувства, неправильные и противоестественные по своей природе – так, по крайней мере, все их позиционировали – ощущались как настоящие. Почему у него иногда дух захватывало, когда он видел Арчи, и сердце ускоряло бег перед их встречей? И почему так болезненно ныло в районе солнечного сплетения, когда Рич оказался отвергнут?       В любом случае, всё это нужно было выкинуть из головы как можно скорей, потому что церемония начиналась буквально через полчаса. Однако стоило только Ричу мотнуть головой в попытке избавиться от ненужных мыслей хотя бы механическим способом, как дверь комнаты распахнулась настежь, и в дверном проёме возник растрёпанный Арчи.       – Так, у меня мало времени, мой обеденный перерыв заканчивается через сорок минут, поэтому собирай свои манатки, и мы сваливаем, – буквально на одном дыхании выдал он.       Рич от такого напора даже растерялся слегка и задал один из глупейших вопросов, ворохом попадавших в голове:       – Куда?       – Как куда? – возмутился Арчи, – куда угодно, куда-нибудь, можно заехать поесть, если ты голоден, – шмыгнул он носом.       Образ лучшего друга казался сейчас не просто сюрреалистичным, а вовсе галлюцинацией, но стоило только протянуть руку, а точнее, две, втянуть того в комнату и ногой захлопнуть дверь, как мозг медленно осознал, что то, что он перед собой видит, не глюк.       – Ты-ты прочитал моё смс? – попытался разобраться Рич в причине появления Арчи.       – Смс? А, не, телефон всё, тю-тю, – развел руками тот, – разбился недели две или три назад. На новый денег пока нет, а у родителей, ты знаешь, я просить не хочу. А что? Ты мне писал? Звонил? Оставлял грязные ругательства на автоответчике?       – Тогда что ты здесь делаешь? – попытался не сорваться в позорную истерику Рич, хотя волна неконтролируемой эйфории начала подниматься откуда-то изнутри.       – Как что? – снова возмутился Арчи, – краду тебя, в лучших традициях романтических комедий! Ну же, Ричи, пойдём, нет, не так. Побежим!       Рич совершенно точно не понимал, что происходит, почему Арчи пришёл к нему, что всё это означает для них, был до ужаса рад его видеть, вот только было одно но.       – Я не могу, – мотнул головой он и даже отступил на шаг в надежде, что это хотя бы немного поможет отгородиться от моментально нахлынувшей боли собственных слов, Арчи на такое поморщился, и Рич попытался объяснить свой ответ, – я правда-правда больше всего на свете хотел бы убежать с тобой, Арчи. Господи, я ведь люблю тебя, понимаешь? Не как друга, – уточнил с удивительной лёгкостью он, – и я понимаю, что это безответно...       – Чёрт, ты и правда так думаешь, – удивлённо перебил его Арчи, но Рич продолжил объяснять.       – И я дико хочу оставить позади весь этот грёбаный фарс, но я не могу. Я обещал.       – Кому обещал? – побледнел Арчи.       – Шерману, – не стал скрывать Рич, у друга от этого ответа кровь на лице снова начала циркулировать, – всё сложно, но главное, что если я не выйду замуж, то он не сможет доучиться в своём Пансионе, потому что у родителей нет денег на оплату последнего курса, а я ему обещал, понимаешь?       Арчи помедлил секунду, о чём-то задумчиво размышляя и уточнил, глядя прямо в глаза лучшему другу:       – Значит, делаешь это ради Шермана?       – Только ради него, – растерянно кивнул Рич и снова попытался донести мысль до Арчи, хоть и с меньшим рвением, – я дал ему слово. Альфы, старшего брата, как угодно, но я дал слово, и я обязан его сдержать.       – Хорошо, – кивнул в ответ Арчи и тоже отступил на шаг.       У Рича от такого очевидного жеста моментально кольнуло в груди:       – Презираешь меня, да?       – Ну почему же, – вздохнул Арчи, – теперь мне всё ясно. И я поддержу тебя. Я уважаю твой выбор, каким бы он ни был, – к великому удивлению Рича продолжил он, а потом и вовсе поверг в шок, – и твои чувства не безответны.       – Что? Но ты же... Там, в баре, ты сказал...       – Я помню, что я сказал, – поджал губы альфа, – я думал, что хочешь выйти замуж, чтобы никто не заподозрил тебя в нетрадиционности, и что ты решил подкатить ко мне, только когда твоя репутация надёжно могла быть прикрыта наличием мужа. И ты ни слова не сказал о Шермане, о его учёбе, я думал, что ты просто захотел лёгкой жизни, имея под боком меня в качестве любовника.       Арчи внезапно подлетел к Ричу и обхватил его лицо руками, чтобы уткнуться лоб в лоб, а потом тряхнуть его, обхватив за плечи:       – Ну почему из тебя всю важную информацию нужно буквально клещами тянуть, а? Почему я узнаю всё это за полчаса до твоей грёбаной свадьбы?!       Рич не знал, что ответить, внутри бушевал такой коктейль из эйфории и ужаса неизбежности, да ещё и Арчи оказался в такой близости.       – Что мне делать? – прошептал он.       – Делай, что должен, что считаешь нужным, а я, как и сказал, поддержу тебя. Выйти замуж ты, может, и согласился, но надевать пояс верности – нет.       Наверное, это было неправильно. Наверное, раз он действительно готовился вступить в брак, Рич должен был принять на себя полную ответственность за всё, что к нему прилагалось, но он уже сердцем был с другим, поэтому чёртова мораль была задушена на корню.       Рич положил руки на плечи Арчи, как делал это миллион раз, и впервые это действие вызвало нервные сокращения в желудке:       – Тебе, наверное, пора.       – Я останусь на церемонию, – беспрекословным тоном ответил Арчи и добавил чуть спокойней, – должен же быть хоть кто-то на твоей стороне.       Друг выскользнул из комнаты Рича быстро и незаметно, а у того голова была совершенно пустая, на душе скребли кошки, и все действия совершались чисто механически. Даже чёртова бабочка оказалась завязанной, вот только Рич вообще не помнил, как справился с мудрёным узлом. Он так же на автомате спустился на первый этаж, какой-то бета с рацией на поясе приказал ему идти туда-то, вставать так-то. Рич сделал и то, и другое и оказался перед гостями. Перед глазами поплыло от осознания масштаба ошибки, которую он совершает, и воздух, казалось, стал вязким до такой степени, что вдохнуть невозможно, а горло словно начало опухать.       Рич прошёлся глазами по последним рядам и почти сразу заметил рыжеволосый силуэт в толпе. Было видно, что Арчи темнее тучи, и от его вида в мозг ещё сильнее въелось осознание, что своим замужеством он делает несчастными теперь двоих. Рич с трудом заставил себя отвести взгляд и сфокусировать его на первых рядах. С одной стороны сидели родители: отец откровенно скучал, папа наоборот выглядел напряжённым как струна и то и дело переваливался через мужа, чтобы перебросится словами с пожилой парой – родителями второго брачующегося. Шерман почему-то сидел на скамейке с другой стороны, словно кто-то хотел подчеркнуть его ненужность на этом празднике. Омега взглянул на старшего брата и тут же закусил губу, но это не помогло, и Рич увидел, что подбородок его начал дрожать. Шерман тоже понимал, в какое дерьмо собирается вляпаться альфа.       Заиграла музыка, но Рич даже не мог распознать мелодии, в уши будто кто-то напихал ваты или налил воды, ладони покрылись липким холодным потом, а потом в проходе появилась тонкая фигурка суженого. Передвигался он словно против воли, а когда встал напротив Рича, то стало понятно, что вступать в брак омега не хотел так же сильно, как и он. И когда Рич увидел заплаканное лицо, несколько небольших синяков – словно кто-то пальцами сдавливал – в основании тонкой шеи, слишком туго затянутые волосы в сложную причёску, что-то внутри него щёлкнуло и сломалось. Он как-то машинально взглянул на Шермана, тот видом без пяти минут зятя тоже оказался шокирован.       Священник начал читать панихиду по холостой жизни, а Рич смотрел на омегу перед собой и понимал, что людей, которых этот брак сделает несчастным становилось всё больше и больше. И тем не менее, когда омегу спросили, согласен ли он стать мужем Ричарда Эдвардса, тот сорванным голосом ответил "да", а потом очередь отвечать дошла до Рича, и разум в одночасье прояснился.       – Нет, – ответил он.       – Простите? – переспросил священник.       – Какого чёрта ты творишь?! – тут же зашипел папа с первого ряда и ткнул в бок отца, – сделай что-нибудь!       – Так, – попытался не допустить скандала священник и посмотрел на Рича как на ребёнка с задержкой развития, – давайте, я задам вам вопрос ещё раз?       – А давайте, – махнул рукой Рич и был почти уверен, что с задних рядов до его слуха донёсся смешок.       Святой отец прочистил горло и начал ещё раз:       – Ричард Джон Эдвардс, берёте ли вы в супруги Эйвори Робина Майера?       – Нет, – тут же ответил Рич и глянул на священника как на дебила, – хотите задать свой вопрос ещё раз?       – Только посмей!.. – начал вставать со своего места папа.       – Я уже посмел, – спокойно перебил его альфа, – я не собираюсь разгребать ваше дерьмо ценой своей и его, – кивнул он на несчастного омегу перед собой, который испуганно дёрнулся от одного мимолётного жеста в свой адрес, – жизней. Разбирайтесь сами, а я пошёл! К своему парню! – понесло Рича, потому что в голове с каждым новым вдохом становилось всё легче и легче, – он, кстати, альфа. Я люблю его и мне насрать на всё, что вы по этому поводу думаете.       Рич сделал шаг с постамента в проход, папа в этот момент начал падать в обморок, но альфа с большим интересом взглянул на Шермана, который смотрел на него большими жалобными глазами, дескать: "а как же я?".       – Чего расселся? – кивнул ему Рич и потянул руку.       Шерман подскочил как ужаленный, на веснушчатом лице заиграла улыбка от уха до уха, а изящная ладонь тут же легла в руку Рича. Тот обернулся напоследок, глянув на притихшего за спиной омегу:       – Эй, ты с нами?       Эйвори в шоке уставился на Рича, потом несмело кивнул, и вот тут началась бойня. Родители омеги наконец активизировались, и тому пришлось поторопиться, чтобы схватить руку Рича до того, как его скрутит отец. Все трое ринулись на выход, и как только оказались на пороге, Рич последовал за спешащим к припаркованному автомобилю Арчи. Альфы быстро запихали омег на заднее сиденье и тронулись, захлопнув двери уже на ходу. Рич не удержался и показал средний палец бежавшим какое-то время за машиной родителям.       – Чувствую, – заметил Арчи, как только они завернули за угол и выехали на шоссе, – на работу я сегодня так и не попаду.       – Нет, ну почему же, – откинулся на спинку сиденья Рич, – можешь высадить нас в центре города, а мы уж найдём, чем заняться, да, мальчишки? – обернулся он к омегам и тут же увидел перед собственным носом сложенную из альфьего кулака фигу.       Мальчишки на заднем сиденьи захихикали, но Шерман быстро взял себя в руки и посмотрел на Рича, тот глянул в ответ:       – Не жалеешь?       – Я бы себе не простил, – искренне ответил омега.       – А ты? – обратился он к своему недо-мужу.       Тот только плечами пожал и опустил глаза:       – Я готовился сбежать сегодня вечером.       – У тебя был план? – удивился Рич.       – Ага, так что я был бы вам крайне признателен, если бы вы смогли подбросить меня до автобусного парка на Главной улице, – излишне вежливо попросил он.       – Подбросим, конечно, – заверил Арчи.       – Тебя там кто-нибудь ждёт? – решил всё же уточнить Рич, оставлять этого омегу одного как-то не хотелось, но Эйвори лишь кивнул в ответ, и Ричу пришлось продолжить допрос, – надеюсь, это не он оставил на тебе синяки?       – Нет, – омега поднял глаза и будто бы засветился, – синяки мне оставил отец как раз-таки из-за него.       – О, – хлопнул глазами Рич и развернулся на сиденье, медленно осознавая, что не он один собирался послать к чёрту мораль.       Эйвори мечтательно глядел на пейзаж за окном, Шерман тоже притих, начав, видно, осознавать, что они со старшим братом только что натворили. Оба понимали, что дорога в родительский дом была заказана, а, значит, теперь идти оставалось только вперёд.       – Я не жалею, – сказал Шерман, когда они высадили Эйвори на обещанной остановке и остались втроём. Рич только кивнул в ответ, – и ещё я догадывался, ну, о вас, – сверкнул он глазами в конце.       Альфы переглянулись, но ничего не стали отвечать. Ричу происходящее всё ещё казалось нереальным.       Арчи привёз их в родительский дом, где их встретил папа альфы, он тоже больше удивился присутствию с ними Шермана, чем новому статусу Рича, который Арчи обозначил родителю. Папа быстро определил гостям комнаты в их просторном доме, и Арчи, видно, надеялся, что Рич будет занят их с Шерманом устройством, но альфа не находил себе места, да и, стоило только Арчи скрыться из его поля зрения, как тут же в висках начинало биться беспокойство, поэтому Рич уже через пять минут пошёл на поиски друга, да так и застыл перед не закрытой до конца дверью в гостиную.       – ...Несколько тысяч из моего трастового фонда, – говорил Арчи, а Рич почему-то остановился, не решаясь зайти в комнату, и остался позорно подслушивать. Оказалось, не зря, – чтобы оплатить Шерману последний год в его Пансионе.       – Думаю, – отвечал тем временем омега, – отец не будет против.       – А я?! – ворвался в комнату Рич и бросил на Арчи полный гнева взгляд, – а я, думаешь, буду не против?!       – Спокойно, – поднял руки альфа и глянул на родителя, – папуль, оставь нас на минутку.       Папа шмыгнул за дверь, и воздух в гостиной моментально заискрился.       – Думаешь, я позволю тебе содержать меня? – оскалился Рич. Он только что выпутался из одной зависимости не для того, чтобы моментально попасть в другую.       – А при чём здесь ты? – притворно удивился Арчи и, расправив плечи, вернул слова другу, – я делаю это ради Шермана.       – Со своим младшим братом я разберусь сам, – не уступал Рич, – ты ведь этого от меня хотел? Самостоятельности? Чтобы я так же как и ты поднимался с нуля, вставал на ноги? Так почему ты хочешь...       – Я по-прежнему хочу именно этого, но я ничего не говорил про Шермана, – перебил его Арчи и тоже начал терять терпение, – я сорвал твою свадьбу и тем самым задолжал ему вышку, ты тут, прости, ни при чём.       – Чушь, – фыркнул Рич.       – Дипломатия, – поправил его Арчи и с вызовом кивнул на дверь, – а теперь иди и скажи своему младшему брату, что добрый дядя Арчи хотел оплатить ему учёбу по собственной воле, но ты, к большой радости, отговорил его от этого аморального поступка.       Рич поджал губы и закрыл глаза, ему начало казаться, что его и тут загоняют в угол. Арчи уловил его изменившийся настрой, подошёл вплотную и острожно коснулся плеча:       – Ричи, просто помни, что я – не они.       – Знаю-знаю, – ещё сильнее зажмурился тот и закусил губу, – я просто... Я верну тебе деньги, обещаю.       – Да насрать мне на деньги, слышишь! – тряхнул его за плечи Арчи, – посмотри на меня! Ричи! Рич!       Рич распахнул глаза и уставился на своё "отражение", которое тут же притянуло его к себе и смяло губы в жёстком поцелуе, словно захотев выпить из него всю прошлую жизнь.