О мечтах

Маар Броннер искренне не понимал, почему его дед так противился его путешествию в Штаты. Чтобы Маар мог увидеть легендарные Бродвей, Уолл-стрит, Таймс-сквер и Эмпайр Стейт Билдинг, самому Времени в количестве две штуки пришлось чуть ли не на коленях умолять Механика Чёрной Королевы. И Маар был отпущен на все четыре стороны, но при обязательном сопровождении Ника Лазарева. Но жизнь и Зодчий круг, который и послал их вдвоём в Большое Яблоко, явно не готовили Маара Броннера к настолько правдоподобным галлюцинациям. Поэтому, пока Ник уминал купленный за пару долларов хот дог и изучал карту, Маар чуть не поседел, когда увидел чёрную слюнявую собаку ростом в четыре метра. - Ник, пошли отсюда, пожалуйста, - Лазарев был явно удивлён такому испуганному тону вечно весёлого Маара. - Хорошо, дружище, - Маар, несказанно обрадованный ответом, чуть ли не побежал к ближайшей станции метро, так и не оглядываясь назад. Маар Броннер всегда был очарован Осталой, но сейчас его задание, заключавшееся в проверке подпорченных старых часовых механизмов на Пятой Авеню, стало его проклятием – в окне поезда метро ему померещилась уродливая старушка с крыльями. - Маар, ты в порядке? – спросил Ник, когда Маар шарахнулся от покрытого с ног до головы золотой краской уличного артиста. - Да, в полном, - немного нервно ответил Маар, надеясь всем сердцем, что его паранойя бессмысленна. Вообще, Маар Броннер всегда мечтал о семье – воспитанный только дедом по материнской линии и не разу в жизни не заставший отца, он тихо завидовал даже Василисе Огневой, чьи родители хоть и игнорировали существование друг друга, но всё же участвовали в жизни своего ребёнка. И уж сложно передать словами, какой чёрной завистью Маар Броннер завидовал Нику Лазареву, который пусть даже и имел только отца, но зато какого! Но уж о чём Маар Броннер не мечтал, так это точно о видении не соблюдающего правила дорожного движения дымчато-серого такси, за рулём которого сидели три безглазые старухи, смотрящие прямо на него. Маар готов был поклясться, что одна из них направила свои пустые глазницы в его сторону и помахала ему! Да, Маар Броннер был скромным парнем – он никогда не мечтал о том, чтобы сойти с ума во время своего первого самостоятельного и разрешённого путешествия на Осталу. Поэтому, когда он смог отвлечься от странных мыслей и начать заниматься любимым делом, Маар был несказанно рад. Он сразу же почувствовал, что часы на Пятой Авеню были не в порядке, и они с Ником запросто начали их проверять, как только добрались до них, чуть ближе к вечеру. Несмотря на небольшой размер, эти часы сильно влияли на время всего Нью-Йорка, и любая неисправность в них могла повредить здоровью не только нью-йоркских часовщиков, но и обычных остальцев. Странно, что даже когда Маару и Нику пришлось их чуть-чуть разобрать, никто не обратил внимания. Может быть, потому что в своих потёртых джинсах и толстовках они отдалённо походили на рабочих. Когда же они с Ником сидели в Центральном парке и громко разговаривали обо всём на свете, Маар уже почти успокоился. Но Нью-Йорк не отпускал Броннера – Маар готов был поклясться, что видел, как с неба падает огромный железный дракон! Парень тихо взвыл, напугав этим впечатлительного Ника, и молча пошёл к пруду, чтобы хоть как-то развеять мысли о сумасшествии. Но даже там Маар Броннер нашёл себе приключение - из тени деревьев на него вышла уродливая сморщенная старуха в чёрном платье, совсем как та, что он видел в окне поезда. Маар застонал от досады, спрятав лицо в ладони. Ему хотелось верить, что, когда он поднимет голову, старуха исчезнет, но нет, она только подошла ближе. - Полукровка… Маар пожалел, что уделял так много усилий занятиям по английскому языку, ведь не пойми он перевод единственного слова, которое прошипела та старуха, ему бы было намного спокойней. Старуха тем временем расправила свои сморщенные крылья, но Маар Броннер не для того воевал с Астрогором и открывал Бронзовую комнату в Расколотом замке, чтобы умереть от когтей возненавидевшей его старушки. Ярко-зелёные крылья привычно расправились за спиной, а часовая стрела приятно грела руку, и Маар тихо радовался, что хоть что-то осталось прежним. Маар взлетел над крылатой старухой, явно удивив её своей выходкой, но ненадолго - она пошла в нападение. В первые секунды старуха удивила Маара – её время не останавливалось, словно у неё не существовало часового коридора. И единственное, что Маар Броннер мог сделать в такой ситуации, так это летание от неё на бешеной скорости и пускание в неё же боевыми эферами. Но и это не могло длиться долго – острые медные когти-таки цапнули Маара сразу за оба крыла, и тот, не ожидав такого поворота, камнем упал на землю. Старуха, заметив, что её жертва почти обезврежена, с громким хохотом спикировала на Маара, но тот из последних сил послал в неё боевой эфер. У Маара Броннера не осталось сил не то, что на часодейство, а на передвижения в целом. Он просто лежал на влажной траве Центрального парка в Нью-Йорке и как-то флегматично предполагал, насколько вероятно то, что всё, что с ним произошло – галлюцинация. Шипение злобной старушки было совсем близко, а Маар лишь раздосадовано смотрел на часовую стрелу, зажатую в руке. Но спасение пришло к Маару неожиданно – чьи-то огромные руки подхватили его, больно задев раненные крылья, а чей-то бас наверху прокричал шипящей старухе, чтобы она «не трогала мальчика-фею». Маар Броннер устал удивляться, уж слишком много разных странных вещей произошло с ним за этот день. Единственное, что его сейчас волновало, так это местонахождение его друга Ника, который почему-то проигнорировал нападение ещё более озлобленной версии Чёрной Королевы на Маара. Спаситель не очень аккуратно закинул Маара за плечо и, тихо что-то бормоча, потопал в неизвестном Маару направлении. Но Маару уже было откровенно плевать – ещё страннее этот день стать уже не может, да и сознание постепенно ускользало то ли от пережитого шока, то ли от боли не только в крыльях, но и во всей отбитой при падении с четырёх метров половины тела. Маар смутно помнил ещё и девчачий голос, как ему пытались что-то запихнуть в рот и как это что-то имело вкус блинов, которые мама готовила ему в детстве. В себя Маар пришёл только когда с рассветом его, уже без крыльев, аккуратно положили на вытоптанную траву, щекотавшую нос. Маар удивлённо поднял голову – рядом с ним стоял парень ростом под два метра с – о, Время! - одним глазом посреди лба, а сверху на него смотрели кентавр (удивляться уже не было сил) и взволнованная рыжеволосая девушка, сверкавшая зелёными глазами в предрассветном солнце. - Приветствуем в Лагере Полукровок, Маар Броннер, сын Аполлона. И тут-то Маар Броннер понял, что опять вляпался по самые уши.