Свободен

Ветер с силой задувал в открытое окно машины мистера Фелла. Саймон вздрогнул, футболка и шорты — совсем не та одежда, в которой нужно ездить вечером с открытым окном. Но он и подумать не мог о том, чтобы попросить Рафаэля закрыть окно. Сам Рафаэль, казалось не испытывал никакого беспокойства по поводу холода. — Что-то не так? — Рафаэль повернул к Саймону голову, когда тот особенно громко клацнул зубами, — Ты замерз? Я закрою окно. — Нет, — Саймон поспешил остановить его, — Мой запах, — парень замолчал на полуслове, отворачиваясь к окну. — Что? — Сантьяго удивленно посмотрел на поникшего Саймона, — Не стоит стыдиться своей природы, Саймон. Льюис молча дёрнул плечом, выражая свое недовольство подобной темой. Ему уже давно осточертели разговоры на эту тему, каждый альфа считал, что сможет доказать омеге свою правду. Машина замедлила ход, Рафаэль припарковался у обочины и без разговоров вышел из машины, хлопнул дверью. Внутри Саймона все сжалось, он сразу принял это на свой счет, ведь Рафаэль был спокоен, пока омега с ним не заговорил. И без того плохое настроение стало еще хуже, Саймон жалел, что не сбежал еще в больнице, тогда бы не пришлось терпеть такое отношение к себе. За своими мыслями Саймон не заметил, что Рафаэль копался в багажнике. Льюис все сильнее мёрз, и можно было бы попросить включить печку, да только Рафаэль был где-то на улице, и позвать его оказалось для Саймона выше сил. — Держи, — Рафаэль сел на свое место и кинул на колени Саймону объемную толстовку, — Если не хочешь, чтобы я закрыл окно, то надевай. Саймон с сомнением рассматривал темно-синюю толстовку с эмблемой Бетмена. — Это моя, оставил её пару дней назад в машине отца, видимо, не зря, — Сам Рафаэль тоже сменил свою грязную футболку на серую кофту с длинными рукавами. Саймон невольно залюбовался альфой, даже в такой простой одежде, как кофта и джинсы, он выглядел красиво. Омега надел толстовку, с удовольствием расслабляясь от тепла. — Можно спросить, Джон знает, что у вас с Клэри? — вопрос Рафаэля ввел Саймона в ступор, он удивленно посмотрел на альфу, не понимая, о чем тот говорит, — Вы влюблены? — Мы омеги, ты вообще в курсе, что такое запрещено, только бетам можно становиться парами своего вида, — прищурился Саймон, ему была противна сама эта мысль, — Я люблю ее как сестру, и другого быть не может, она скоро найдет своего альфу, а я продолжу пить таблетки, вместе нам не быть, точно. Рафаэль кивнул на его ответ, он сосредоточенно смотрел перед собой, аккуратно управляя машиной. — Не стоит стыдиться своей природы, ты не виноват, что ты омега, — неожиданно, Рафаэль решил продолжить их разговор. — Не виноват, что твой запах заставляет альф хотеть тебя, нужно учиться с этим жить, ты не сможешь все время прятаться за таблетками. Саймон вздохнул, ему стало намного лучше, и сердиться и спорить не хотелось. — Я не стыжусь, я просто не люблю все это, сам факт того, что я должен кому-то принадлежать, — он ждал от Рафаэля смеха или злости, но Рафаэль смотрел на него абсолютно серьезно, словно ждал продолжения. — Мои родители так и не совершили обряд, они действительно любили друг друга, а не поддались инстинктам своих видов. — Но ведь и тебя никто не заставляет это делать, — Сантьяго пожал плечами, словно действительно не понимал, зачем Саймон делает из этого трагедию. Саймон промолчал, разглядывая дорогу за окном. — Я же не назвал тебе адрес, — вдруг опомнился Льюис, подскакивая на месте. — Не нужно, мы живем на одной улице, — Саймон удивленно уставился на Рафаэля, — Я каждый день вижу тебя утром, когда еду в школу, — глаза Саймона стали еще шире, он ни разу не видел Сантьяго в своем районе. — Ты серьезно? — он чувствовал себя глупо, как можно было не заметить такого? — Зачем мне врать? Мы с отцом переехали в новый дом в прошлом году, — Рафаэль улыбался от того, как менялось выражение лица Саймона. — Dios, ты очень невнимательный. — Зато ты, видимо, видишь все, — обиженно буркнул Саймон. — И нет, заставляют, вернее, пытаются заставить. — Хорошо, — Сантьяго, пользуясь остановкой у светофора, повернулся к Саймону. — А что будет, если ты встретишь альфу, своего истинного, которого полюбишь, и он тебя, тогда ты так же будешь считать укус злом? — Если он меня любит, зачем тогда кусать, ставить клеймо? — парировал Саймон, так же разворачиваясь к Рафаэлю всем телом. — Разве просто любви не достаточно? — Иногда нет, когда болел твой отец, укус альфы мог бы его спасти, но твоя мама не являлась его истинной парой, и он умер, — Рафаэль смотрел прямо в глаза Саймону, ожидая ответа. — Откуда ты знаешь? — Саймон сглотнул, прогоняя комок, застрявший в горле. То, что Рафаэль так легко обернул его же слова против самого Льюиса, напрягало. — Читал историю болезни твоего отца, я собираюсь стать врачом, помогать людям. — Врачи не всегда помогают, — выпалил Саймон, отворачиваясь от альфы, — И мы стоим на зелёный свет. Он уходил от разговора, задевать эту тему у него не было никакого желания, тем более с Сантьяго. — Стоим, но ты не ответил, — ладонь Рафаэля уверенно легла на затылок Саймона, альфа надавил, заставляя омегу повернуть к нему голову, — Что тогда, Саймон? Что, если твой альфа захочет спасти тебя, ты будешь его после этого ненавидеть? — Я не знаю! — Саймон оттолкнул от себя руку Рафаэля, снова отворачиваясь к окну, — Но я лучше умру, и если альфа будет меня любить, он поймет. Рафаэль плавно надавил на газ, заставляя машину тронуться с места. Они ехали молча, Саймон кутался в толстовку, которая пахла миндалем, любимым орехом омеги. Он видел, как Рафаэль с силой сжимает руль, его размеренное дыхание моментами сменяли длинные выдохи, словно что-то давило на его грудь. Льюис нашел взглядом часы, он уже пропустил прием и вечерней таблетки, не удивительно, что Рафаэля стал накрывать запах его течки. Увидев свой дом, омега облегченно выдохнул, скоро эта пытка для них двоих закончится. Он отстегнул ремень безопасности, как только машина остановилась. В окнах дома горел свет, его явно ждали, и Саймон вспомнил, что он оставил все свои вещи в кабинке в раздевалке, и телефон в том числе. Его тихий стон нарушил тишину в машине. — Мне конец, — Льюис опустил голову, ладонями закрыл лицо, пытаясь собраться с мыслями. — Что-то случилось? — голос Рафаэля звучал устало, и Саймон качнул головой, собирая все свои силы. — Всё нормально, спасибо, что довёз до дома, — он вылез из машины, накинул капюшон, — Пока, Рафаэль. — Знаешь, ты сказал, если любит — поймет, самое забавное, что ты понимать никого не хочешь, — вместо прощания произнес Рафаэль, закрывая окно машины прямо перед удивлённым лицом Саймона.

***

Тело горело, пропущенные таблетки давали о себе знать. Саймон застонал, попытка перевернуться на другой бок окончилась неудачей, всё тело ниже поясницы просто отказывалось его слушаться. Вставший член, горящий от влаги анус, все это только добавляло дискомфорта и ненависти к своему слабому телу. Саймон хотел секса, хотел, чтобы его заставили прогнуться и наконец-то избавили от этой муки. Омега снова застонал, рукой задевая свой пенис, ему требовалась разрядка, хоть такая! Доползти до душа удалось лишь со второй попытки, казалось, стены ходят ходуном, как и пол под ногами. Холодная вода отрезвляла, Саймон застыл, опираясь спиной о стену. — Слабак, слабак, — сквозь зубы сипел омега, с ненавистью разглядывая себя в отражение душевой. — Как можно полюбить такое? Последний вопрос оказался лишним, сознание тут же подкинуло ему воспоминание о сегодняшнем разговоре с Сантьяго о любви. Саймон закрыл глаза, образ Рафаэля перед глазами никуда не делся, наоборот, фантазия пошла в пляс, избавляя альфу от одежды. Первое, неуверенное касание самого себя, и Саймон стонет, кусая ребро своей свободной ладони. Вода смягчает трение, его ладонь скользит по всей длине, сжимает член уверенно и твердо. Рафаэль делал бы это именно так, он все делает уверенно и правильно. Саймон откидывает голову назад, словно открывает свою шею перед альфой, снова стонет, когда разбушевавшаяся фантазия подкидывает ему обманную боль укуса. Все его тело на секунду напрягается, легкая боль в районе поясницы сменяется взрывом в голове, и Саймон падает на колени, сжимает свой пульсирующий член сильнее. — Рафа, — он пугается своего собственного голоса, но отрицать глупо, он кончил с его образом в голове и именем на губах, чувствуя запах миндаля вокруг себя.