Абсолютная защита

Тучи на небе рвали друг друга, злобно сверкая. Дождь, не переставая лил, создавая на мокром асфальте лужи с пенящимися пузырями. И, вроде бы, все привычно и обыденно, но только, если присмотреться в небо, видно, как, разрывая свинцовые тучи, летит на землю что — то неизвестное деревни Дождя. С громким стуком, будто ломающиеся разом все кости, нечто ударилось о землю и захрипело от боли и страшных мучений. Присмотревшись внимательнее, можно заметить девушку в светлом шелковом платье, которое уже было мокрым и испачканным в грязи. У неизвестной особы были длинные черные волосы, что из –за дождя кудрями спускались на холодный асфальт прямо в лужу. К сожалению, лица не было видно, но это не самое примечательное, что было в леди. Длинные крылья, с мягкими на вид перышками, едва заметно подрагивали, будто чувствовали свою собственную боль, не ту, которую чувствует хозяйка, а совершенно иную. И нимб, светящийся настолько сильно, что слепило глаза. Прохожие сторонились, поджимали губы, не позволяя грешному языку произнести невинное «ангел», а затем и вовсе уходили, старательно делая вид, будто дитя неба и вовсе не было. Девушка вдруг зашевелилась, ее раны чудесным образом исцелялись прямо на глазах и был слышен хруст срастающихся костей. Черноволосая дива привстала, ее крылья будто стали каменными, не поднимались, лишь перышки дрожали, словно было им холодно. Она ладонью убрала с лица прилипшие волосы, растирая по лбу грязь, и ярко — голубыми глазами взглянула на небо и смотрела она совсем не на устрашающие облака. Казалось, смотрела она сквозь них, пытаясь разглядеть там своих братьев и сестер. — Творец Небесный, Отец, услышь дочь свою, как слышишь ты молитвы грешников, дай сил вернуться назад, к тебе, дай зализать свои раны под твоими крыльями, — двушка взмолила* Бога, и голос ее был сладок, как дикий мед и мелодичным, как прекрасная соната. Ангелу никто не ответил. А она продолжала молить отца своего, не потому что хотела вернуться, а потому что не помнила, за что прогневались небеса и послали на Землю людскую. Девушка взмахнула крыльями и в разные стороны полетели брызги, но они все равно продолжали быть тяжелыми и неподъемными. Тогда, юная особа сжала кулаки и постаралась взлететь, прилагая к этому невероятные силы. Ей удалось подняться на четыре метра вверх, крылья едва слушались, они разгоняли волнами ветер и слышно было, как тяжело давалось им это. Девушка застыла, ее посиневшие губы дрожали, а глаза покраснели. Из –за дождя не было видно, но она рыдала, давилась слезами, хлюпала порозовевшим носом и что — то отчаянно шептала, вглядываясь в темное, будто ночное, небо. Силы покинули ангела быстро и она камнем полетела обратно, в глубокую мутную лужу. Воздух вокруг нее, будто ребенка, придержал дитя неба невидимыми руками, не позволяя удариться о поверхность воды и ласково потрепал перышки, успокаивая, но не давая никаких природных сил, лишь нимб светиться ярче стал. Девушка лежала в холодной луже, хваталась руками за неровности асфальта и вытаскивала себя из воды, потому что знала, что умрет. — «Ангелы не могут умереть — они рождены мертвыми», — пронесся в голове голос Отца и по телу пробежала волна небывалого умиротворения. Темноволосый ангел задрал крылья над собой, не позволяя каплям попадать на тело, и сделано это было из последних сил. Рядом кто — то остановился, девушка чувствовала силу, исходящую от человека и пустоту, такую глубокую и темную, что становится страшно. Кто — то коснулся крыльев, будто оценивая их внешние состояние, затем неизвестный замер, ожидая нападения от ангела, но та лишь хрипела, не в силах поднять головы. Сверху послышался смешок, от которого маленькие волосы на затылке встали дыбом. — Пожалуйста, — молит дива и человек, воспринимает это, как приглашение к действию. Он сдавливает крылья в своих мозолистых руках и тащит девушку в темный переулок, под навес, чтобы не капал дождик ни на нее, ни на него. Девушка напоминает намокшего воробья, она стонет от боли, и боль эта не физическая, а моральная. Неизвестный отпускает крылья и те с негромким хлюпом падают, неподвижно оставаясь лежать на сухом участке земли. Ангел не может даже рта открыть, чтобы поблагодарить своего спасителя. И этот самый спаситель склонился над прекрасной девушкой, лег на нее, прижимая к холодной земле свои телом, и не наткнулся он на сопротивление, потому что слаб был ангел. Неизвестный тяжело задышал на ухо, залез мокрыми ладонями под мокрое платье, больно сжал грудь, как сжимал он этими руками крылья и вдруг прекратил свои издевательства. «Спаситель» прекращает осквернять ангела, он оказывается рядом с девушкой и та, повернув голову, начинает вопить, потому что смотрела прямо в остекленевшие глаза своего мучителя. Его рот был широко открыт, уголки губ порваны и зубов его не было видно. Ангел пытался отползти от мертвого человека, но сил не было даже на то, чтобы отвернуть голову в другую сторону. И произошло то, от чего холод пробежал по спине. Сзади послышались негромкие стуки, будто мелкие камешки падают на асфальт, но черноволосый ангел отчего — то знал, что это совершенно не камушки. И время застыло, замерло, будто испугалось и звуки дождя затихли. — Убить ее? — уточняет грубый голос сзади. — Нет, сначала допросим, затем решим, что делать, Кисаме. Ангел перестает слышать голоса, в ушах зазвенело, а перед глазами «красочный» мир стал расплываться. Рада была темноте этой девушка.