Об одиночестве, мечтах и сне

Перона ненавидела одиночество. И она ненавидела вспоминать, что она ненавидит одиночество. С самого детства ее, прелестную девчушку, сторонились другие дети. А как иначе, если у семилетней крохи в друзьях настоящий (пусть и карликовый) медведь в шипастом ошейнике, а вместо кукол — приведения? И даже то, что у нее замечательное платье, в карманах конфеты и самая лучшая корона принцессы, не прибавило ей популярности. Она любила Морию, потому что он избавил ее от одиночества. На Триллер Барке ее всегда окружал народ. Да, он был местами разложившийся, местами и вовсе нечеловеческой наружности, но кого это волнует, если рядом всегда есть собеседники, те, кто поддержат и выслушают. Перона любила бродить по галереям мрачного замка и беседовать с картинами, препираться с Абсаломом, и даже в слишком заумных речах доктора Хокбака можно было найти что-то интересное. Да и вообще, старый трупорез умудрялся делать такие замечательные подарки! За это Перона даже прощала ему его дурацкую шубу и совсем не милый голос Кумаси. Она вообще невероятно великодушна, если кто не знал. Больше десяти лет Перона была счастлива и никогда не вспоминала, как она ненавидит одиночество. И вот роковая встреча с Тираном Кумой переворачивает всю ее жизнь! Очнувшись в незнакомом месте, Перона сперва растерялась: где она и как сюда попала? А затем пришел восторг — в каком потрясающем месте она оказалась! Все, прямо как из ее грез: туман, сырость, темный лес, из которого доносится жуткий до дрожи вой, старый замок, скрипучие двери, паутина по углам… Все, как она представляла! Не хватает только рокового красавца, проклятого принца, с печатью грусти на лице, в стихах взывающего к ней, недоступной. И как только фантазии Пероны дошли до этого места, она услышала… тишину. Плотную, беспросветную, зажимающую в тисках и сдавливающую горло похлеще туго замотанного шарфа. На девушку навалилось понимание — здесь никого нет. Она одна. Она одинока. Она в одиночестве. Сердце Пероны забилось чаще, и воздуха для дыхания стало не хватать. Лоб покрылся испариной, а ноги и руки затряслись. Она ненавидит одиночество! «Нет, не может быть, чтобы тут никого не было!» — уверяла себя она и, оставив тело в первой попавшейся комнате с симпатичным диваном, полетела на разведку. В замке определенно кто-то жил. Перона даже смело предположила, что мужчина — в одной из спален она обнаружила гардероб, до отказа забитый рубашками с жабо, штанами и сюртуками. Так что мечты о проклятом принце все еще могли исполниться. Но где же он, герой ее романа? Судя по слою пыли на мебели, хозяин замка давно покинул это место… «Только бы не навсегда…» — промелькнула мысль, но Перона поспешила ее забыть. За следующие дни Перона облетела часть острова и поняла, что, кроме воинственных бабуинов, компанию ей здесь никто не составит. И тут для нее начался почти настоящий ад. Перона не выходила из замка, жалась по углам и уже была готова начать разговаривать с кастрюлями. А что, если нарисовать пару глаз, нос и рот — будет вполне себе собеседник. Некоторые зомби Хокбака были так же разговорчивы и умны. Каждый день Перона снова и снова исследовала остров и замок. Это отвлекало от липкого страха и давало шанс чем-то себя занять. Ведь стоило проверить и бабуинов, а вдруг они сложили оружие? И вот, наконец, удача! В место ее сказочного заключения попал еще один герой… Или бывший враг, но уже и не тазик с нарисованным лицом. Пусть этот пират из команды мугивар и причастен к тому, что ей пришлось покинуть родной Триллер Барк, но с ним же можно общаться… Ну, хоть как-то… Когда вернулся хозяин замка и предполагаемый проклятый принц в одном лице, Перона уже была изрядно разочарована. Так что явление еще одного шичибукая она восприняла почти философски. Ей же и так в последнее время не везет. Отчего бы что-то должно измениться? Ощущение даже, что ее… кто-то проклял! Девушка зажмурилась в предвкушении. Возможно, это одно из тех проклятий, что на хорошеньких принцесс насылают завистливые старые тетки? И его должен снять красавец-герой томным поцелуем первой любви? В очередной раз вынырнув из грез, Перона обозрела кандидатов в пылкие возлюбленные. Один, едва слышно чертыхаясь от боли в ранах, ковылял вдоль стены в противоположную сторону от своей комнаты. Ну, может, ему просто в тупике между чуланом с метлами и туалетом посидеть захотелось. Второй расслабленно потягивал вино, полностью скрывшись за газетой. Перона всецело не одобряла пристрастия к алкоголю, да и возраст подкачал… зато, наверное, опытный. Хоть и совсем не милый. — Нет… принцев из вас не выйдет… — тяжко вздохнув, констатировала Перона и полетела спать. Мечники на это заявление никак не отреагировали — Зоро валялся за углом без сознания, а Дракуль полностью погрузился в чтение статьи о новом сорте вина. Со сном на Курагайне у Пероны с самого начала были проблемы. Может, шок первых дней виноват, а может — просто недостаток какао в крови сказывался. Снилась ей отвратная гадость. Утром девушка не могла и кадра вспомнить, но неприятное липкое ощущение оставалось до самого полудня. Дошло до того, что под глазами у нее залегли некрасивые тени. Моральные страдания — это, конечно, хорошо, но только не в том случае, когда они не дают спать лично ей. Перона не помнила, как оказалась там первый раз. Серьезно! Просто однажды утром она проснулась от пристального недоброго взгляда, похожего на холодок лезвия у самого носа. Открыв глаза, девушка поняла, в чем дело — она спала не в своей постели, а вместо плюшевого медведя терзала во сне… хозяина замка! Желтые глаза Михоука смотрели раздраженно, неодобрительно и в некоторой степени удивленно. Это было даже немного мило, если учесть, что Перона еще и ногу на него по-хозяйски закинула. — Доброе утро… — ее всегда учили, что вежливость — это ключ к взаимопониманию. Раньше она этим правилом безбожно пренебрегала, но в данной ситуации немного взаимопонимания ей было крайне необходимо. — Кому как… — прищурившись, отозвался шичибукай. — Что ты тут делаешь? — Эм… сплю… — постаравшись улыбнуться как можно невиннее, ответила Перона. Голова была пуста, зато впервые за несколько дней она чувствовала себя восхитительно выспавшейся. — Тебе твоей кровати мало? — бесцеремонно скинув ее ногу со своего бедра, мужчина встал и, не смущаясь голого торса (очень даже неплохого, краем глаза отметила отвернувшаяся Перона), направился к окну. Наступило привычно туманное утро, и бледное солнце стремилось отвоевать себе хоть немного прав. — Да мне просто спалось плохо. Я не привыкла засыпать одна… — и только заметив насмешливо поднятые брови Дракуля, девушка поняла, насколько двусмысленно прозвучали эти слова. — Не в этом смысле! — поторопилась оправдаться она. — Ну, конечно, — кивнул Михоук. — Ищи себе постельную грелку в другом месте. — Ты…! — задохнувшись от возмущения, Перона вскочила на кровати. — Как ты смеешь намекать на… на… Вообще на что-то намекать, старый чурбан! Извращенец! И-и-импотент! Последнее слово было явно лишним. Отбросив рубашку, которую он уже достал из шкафа, Михоук в несколько шагов преодолел расстояние до кровати, подхватил ее подмышки и бесцеремонно выставил за дверь. На все крики и пару весьма приличных пинков по коленке он, к сожалению, не обратил никакого внимания. А от последнего удара о закрытую дверь у Пероны еще неделю болел большой палец на ноге! Два с половиной года спустя Перону все еще тревожат неприятные сновидения. Она просыпается в середине ночи в холодном поту и часто до утра не может сомкнуть глаз. Так и сидит, закутавшись в одеяло, пропитанное родным запахом Дракуля и пялясь в темное окно. В эти ночи Михоук не с ней. Он где-то далеко, выполняет идиотские поручения Дозора. А девушка вспоминает, что ненавидит одиночество. И ненавидит вспоминать, что ненавидит одиночество.