Killer.

***

Подошвы лакированных ботинок ступали по асфальту, расчерченному на маленькие плитки, преобразующиеся в замысловатые узоры. Любой другой человек бы озирался по сторонам, удивляясь восхитительности парка, ведь не каждый день бываешь в таких красивых местах, которые скрашивают жизнь, внося своеобразные яркие краски, состоящие из смешения нескольких цветов, в связи с чем получается безбашенный, насыщенный цвет, врывающийся в бытие, словно ястреб, пикирующий вниз стремительной пулей. Да и если учитывать то, что в других районах все предстоит куда хуже, ведь сейчас везде разруха вперемешку с голодом, то Хосок, должно быть счастливчик, раз может позволить себе одно прибытие здесь. Силуэт мужчины явно выделялся на фоне остальных, возвышаясь среди мрачных фигур. Несмотря на холодную погоду, на широких плечах его находился только тонкий чёрный пиджачок, лежащий поверх белоснежной рубашки, так аккуратно облегающей рельефный стан. Прохожие странно косились, фыркая на лучезарную улыбку, состоящую из тридцати двух ровных и белоснежных зубов, что расположилась на слегка вытянутом лице, походившем своей яркостью на солнце, озарявшее мглу своим светом. Ноги обтягивают укороченные брюки, такого же цвета, как и вышеописанный пиджак, бёдра же жгутом стягивал кожаный ремень с чёрной бляшкой, не выделяющийся на фоне делового костюма, так сильно подчёркивающего солидность, статность и юность молодого человека, больше походившего на бизнесмена. Хотя, в некоторой степени так и было. Длинные ноги; высокий рост, не особо то и свойственный азиатам; рыжие волосы, режущие глаза; карие, почти тёмные очи, пленяющие не одну омегу; ярко выраженные ключицы, заставляющие заглядываться фетишистов противоположного пола. И, наконец улыбка, светящая так, словно она маяк, мигающий на горизонте. Ветер треплет рыжие космы, сушит кожу, пряди лезут в миндалевидные глаза, но юноша, несмотря на погодные условия, стремится попасть в нужное место до наступления кромешной темноты. Утопая в зефирном закате, Джей-Хоуп скрывается за очередной заброшенной постройкой, которая является окончательной границей благополучного района, коих, к слову, осталось совсем немного, да и то потому, что там часто ошиваются всякие губернаторы и чеболи, не знающие страданий. Ступеньки, познающие уже не одну компанию наркоманов, бомжей и алкашей, кажутся такими родными для Чона. Сейчас он быстро ступает по бетонной поверхности, минуя этажи, где его изредка встречают пары недовольных глаз. Они, впрочем, живут здесь не от хорошей жизни, поэтому не стремятся предъявлять претензий Хосоку, такому важному и разодетому. Ну, мало ли что. Редкие камешки скрипят под подошвой ботинок, но Хосоку, мягко говоря, плевать. Он пришёл лишь для уединения, дабы привести мысли в порядок, почувствовать спокойствие и защищённость. Глупо, наверное, давать этому месту клеймо должной защиты, но он привык. Сердце пропускает пару ударов, а зад сам опускается на холодный бетон. Взгляд устремляется на ночное небо, усыпанное гроздью сверкающих небесных тел. Тишина становится мягкой усладой для барабанных перепонок.