Удачный танец

      Боруто ещё довольно долго будет рад своему долгожданному побегу с этого чертового бала и благодарен Мицуки за эту прекрасную идею. Конечно, день основания Конохи — один из самых главных и лучших по организации праздников в жизни деревни Скрытого Листа: ярмарки, где толпится куча народа, вечеринки, дорогие салюты и прочие празднования местных, но этот год решили сделать особенным. Однозначно, никто не мог отменить этот проклятый бал прямо здесь и сейчас, а если и мог, то не хотел. И после разговора с матерью по этому поводу желание у блондина не появляться там ни при каких обстоятельствах становилось ещё больше, чем раньше. Пустить на бал маленькую бомбу, способную разнести всё в этом ненавистном зале и испортить всё празднование — как это вообще могло прийти в голову Седьмому, если эта бомба замедленного действия — его собственный сын. Но никто особого внимания на это не обратил, кроме Шикадая, который ещё на входе начал учить парня уму-разуму. Но все зря. — Почему я должен был идти туда? — с довольным выражением лица произнес Боруто, снимая свой официальный черный костюм, который был не случайно испорчен всего несколько минут назад пролитым на него напитком. Бал. Кто вообще решил, что он должен там быть? Главная задача шиноби — защищать город, а не праздновать где-то на балу в бесполезном костюме, хотя он так хорошо сидел на блондине. — Я бы ни за что не пришел сюда, если бы не мама! Хоть теперь есть свободное время, чтобы они не лезли со своими танцами. — Не понимаю, зачем ты шел туда, если все равно не хотел этого делать, — с обыденным спокойствием произнес Мицуки, мимолетным взглядом рассматривая блондина с ног до головы, едва заметно облизнув уголок губ. — Только не устраивай драму, — мягкая улыбка на лице парня слегка успокаивала, но всё же ни чем другим она помочь сейчас не могла. — Я не устраиваю драму, — с легкой обидой в голосе произнес юноша, тихо фыркнув, разыскивая в своих вещах хоть что-то похожее на официальный костюм, и что Узумаки действительно согласен был надеть. Наблюдать за ним было одно удовольствие, точнее наблюдать, как он делал вид, что в самом деле собирается что-то искать, а не просто тянет время, натягивая на себя помятую рубашку, найденную где-то на полке в шкафу.       Мицуки уже довольно давно заметил в парне эту особенность. Когда он делает такое обиженное лицо, через силу выполняя то, что ему сказали. Слишком мило даже для него. В такие моменты, он скорее похож на котенка. Маленького, обиженного на весь мир, от которого все никак не могут отстать. Но Мицуки был не таким; хоть и немного, но он понимал парня, стараясь всячески помочь ему и поддержать. Ведь порой поддержка для Боруто значила многое, и даже Шикадай не часто мог помочь ему. — К чему вообще весь этот бал? Я не вижу в нем абсолютно никакого смысла. Тем более я не умею танцевать… — последняя фраза была как-то неуверенно промямлена блондином в надежде, что его не услышит даже друг. Непослушные пальцы застегивали пуговицы на рубашке, когда по комнате пронесся тихий смешок, но слишком знакомый и заметный. — Так ты не умеешь танцевать? — заинтересованно спросил Мицуки, поднимаясь с кровати поправляя свой фрак. Нет смысла этого скрывать: он смотрелся на нем хорошо, даже слишком. По началу, от него было сложно оторвать глаз, но со временем начинаешь привыкать, хотя оставался и некий осадок, из-за которого хотелось только и смотреть на этого парня. — А? Что? Нет! Тебе это послышалось! Я не говорил ничего подобного! — это было не то чтобы и стыдно, но кровь сама приливала к щекам Боруто, от чего речь становилась почти лихорадочной, и хотелось просто провалиться под землю. Возможно, все усугублял и смех Мицуки. Он делал это не специально, словно издеваясь над парнем, нет, просто так вышло. Ему казалось, что это слишком глупый недостаток, чтобы его стесняться, тем более он был поправим. — Да ладно тебе. Давай я научу тебя танцевать, — совсем не вопрос, а скорее утверждение. Проще решить всё самому, чем ждать, когда Узумаки согласится на это. И порой Мицуки был слишком резкий не в тех обстоятельствах. Даже сейчас.       Боруто толком не успел ничего сказать или возразить, когда холодные пальцы сжали его ладонь, а расстояние между ним и юношей стало едва ощутимым. Сам же блондин был, мягко говоря, в шоке, не готовый к такому с самого начала, в отличие от своего партнера, который смотрел на него пронзительным взглядом и улыбался как ни в чем не бывало. — Давай, это не так уж и сложно, попытайся вести и повторяй за мной, — сейчас ещё большей растерянности придала ещё и рука Мицуки, легко опустившаяся на талию парня, но сопротивляться сейчас было бы глупо.       Первые шаги. Казалось, что начало должно быть таким же, как и продолжение. Все мирно и спокойно, никаких резких движений или давления ног — причем именно за это Боруто беспокоился больше всего, поэтому его взгляд был опушен вниз, чтобы следить за движениями партнера. — Боруто, подними глаза. Нужно смотреть на пару, а не в пол, — тихий смешок вновь вызвал у блондина некое смущение, но все же пришлось поднять свой взгляд. А там — эти янтарные глаза, что так внимательно наблюдают за действиями парня. И давно он так на него смотрит? Что это ещё за взгляд? Мицуки никогда не одаривал никого подобным, и Узумаки видит его таким впервые, от чего на душе становится как-то не по себе. Не то чтобы страшно или что-то из этого рода чувств, нет. Скорее, это вызывало явное смущение, из-за чего щеки непроизвольно окрашивались в кроваво-красный румянец, а глаза начинали бегать по комнате, в надежде ухватить взглядом что угодно, лишь бы не эти глаза и эту до боли знакомую и приятную улыбку.       Но хватило всего одно мгновение, чтобы нарушить нависшее спокойствие. Когда ледяные губы едва ощутимо коснулись шеи Узумаки, ноги незамедлительно потеряли все чувство такта, и удержать равновесие было просто нереально. Но упасть в одиночку не так весело, как утащить за собой на пол ещё и друга, что и сделал блондин.       Открыв глаза, парень вновь увидел их. Ярко-желтые глаза, которые с тем же пронизывающим насквозь взглядом смотрели на него; от них невозможно было оторваться, словно это чары — самые сильные и нерушимые. Мицуки — чертов дьявол в человеческом обличье или же змей с неповторимыми глазами, которые способны утянуть за собой любого, кто на них попадется. А Боруто и попался, что теперь не в силах даже отвести в сторону свой смущенный взгляд. — Эм… прости, я говорил, что не умею этого делать, — глупо усмехнувшись, пролепетал парень, упершись рукой в грудь юноши, попытавшись отстранить его от себя. Но все попытки были тщетны и вызывали на лице змееныша лишь улыбку. Ту самую, особенную. — Мы ведь ушли всего на несколько минут… Я думаю, что стоит собираться. — Да, думаю ты прав, солнце, — и снова поцелуй. Не в шею, в губы. Он целуется холодными губами слишком горячо. А краска на щеках Узумаки становится все ярче и ярче, но что уж там скрывать, он, вроде как и не особо против. Подставляется под ледянющие руки всем телом, оказываясь в объятьях, от которых уже нет желания отказываться. Отвечает на поцелуй, но как-то неуверенно и нерешительно, словно боясь чего-то. Он — холодный, а с ним так горячо. Но дьявольского воздуха начинает не хватать — чертовы нервы. Боруто не может смотреть ему в глаза — ему просто нельзя, они слишком чародейские, поэтому он вновь отводит взгляд в сторону, чуть прикрывая очи. — Это не правильно, — взволнованно шепчет он, скрывая румяность за ладонью, едва заметно сжатой в кулак. — Правила нужны, чтобы их нарушать, — так же шепчет Мицуки, целуя юношу в тонкое запястье, вставая. Он рад, доволен, даже счастлив, наверное. Ему не отказали — это не было похоже на отказ, так что всё прекрасно. — Я буду ждать внизу.       Издевательски облизнувшись, парень вышел из комнаты, оставив на полу совращенного блондина, который хотел сейчас исчезнуть бесследно, чтобы не чувствовать весь этот огонь, разливающийся по его телу накатистой волной эмоций.