Сколько стоит бесценное?

— Курво, брат, отдай мне, пожалуйста, меч. В ответ на эту просьбу Куруфин лишь поднял бровь и отложил книгу. Облокотившись предплечьями на стол и сцепив пальцы в замок, он стал молча рассматривать лицо Келегорма. Подрагивающие уголки губ показывали сдерживаемую улыбку, глаза горели (не в прямом, к счастью, смысле). Бегло осматривая позу, Куруфин понимал: его брату не терпится действовать. Всё это напоминало детство, когда он сочинял игры, у которых был один лишь изъян — нужно бы правила рассказать, прежде чем наслаждаться воплощённой задумкой. Так он догадался: Келегорм хотел поделиться идеей. — Меч не при мне, — кивнув своим умозаключениям, отметил Куруфин. — Но твоя просьба меня испугала. За какие намерения или дела, по-твоему, я могу поднять оружие на тебя? — Понимаешь, сегодня ночью ко мне пришла странная, но в тоже время гениально-простая идея! — уже совершенно свободно усаживаясь рядом с братом и обнимая его левой рукой, начал говорить Келегорм. Правой рукой он жестикулировал так, словно каждое слово он не произносил вслух, а лишь рисовал в воздухе. — Синдар не отдадут просто так сильмарилл. А нам он очень и очень нужен… — он замолчал и, сияя улыбкой, выжидающе посмотрел на Куруфина. — Брат, я бы прочёл твои мысли, если бы ты открылся осанвэ, но ты предпочёл облекать идею в слова. Так давай же тогда, договаривай, а не бросай мне намёки, как девушкам — комплименты. Келегорм опустил руку и то ли фыркнул, то ли выдохнул очень резко. Его задело сравнение — Лютиен уже умерла, а после неё ни одна эллет не казалась достойной доброго слова и восхищения красотой. Куруфин этого и добивался — так его брат перестал завлекать мишурой из общих фраз и сказал суть… — А что, если выкупить сильмарилл? … только вот от этой сути внутри словно распрямилась тугая пружина. В следующее мгновение Куруфин обнаружил себя свободным от объятий, стоящим и сжавшим в кулаки руки. — Ты предлагаешь платить деньги за то, что и так наше по праву? За кощунственно украденное, за святыню и достояние нашего дома? Бить он никого, конечно, не собирался, но гнев и обида жгли душу, и их горячие всполохи, вырываясь через взгляд твёрдо давали понять: нет, и не будет предложенного. И следующий вопрос брата был как ведро воды, выплеснутое в этот жар. — Но нам ведь нужны они, верно? Келегорм предвидел подобную реакцию, но был готов отстаивать свою идею. Не так, конечно, как сами камни, но всё же. Куруфин моргал, словно вмиг позабыв и квенья, и синдарин, а его брат продолжал с печальной улыбкой: — Если ради них мы готовы бросить вызов даже валар, то почему нас должен пугать простой и всего навсего унизительный способ? — Да потому что он… — «унизительный» Куруфин не смог выговорить. С одной стороны, было бы глупо падать ради того, чтобы возвратить дому величие, с другой: на войне ведь любое средство годится. Келегорм сидел и всё ещё улыбался, глядя на брата, который напоминал сейчас взъерошенного щенка. Или мальчика, возмущенного вселенской несправедливостью. Сам Келегорм понял, что мир полон грязи и лжи уже безумно давно. Когда ему хорошему и неотразимому отказали в пользу обросшего мужика-человека. — Даже если пытаться посылать к Диору с таким предложением, — стараясь дышать ровно и глубоко, проговорил Куруфин, — то какую мы можем предложить цену? — Какую угодно. Разве не очевидно? — Но откуда у нас будет… столько?! Подняв глаза в потолку Куруфин попытался представить себе эту сумму. За сколько можно купить бесценное? Да и стоят ли эти синдар того, чтобы за то, чтобы они отдали чужое им ещё и доплачивать? Благородство нолдор не знало границ, но это за них, кажется, перевалило. — Ты же знаешь, как сильмарилл был отнят у Моргота? Тингол дал то задание, с которым, он думал, Берен не справится никогда. Может быть его внук назначит неподъёмную для нас сумму? Но мы же не лентяи и не совсем бездари — заработаем как-нибудь. Всемером-то! Куруфин снова лишь хлопал глазами, осознавая разговор не как странный сон, а как бредовую реальность, с удивительно логичной основой. Он даже не обратил внимания на нелестный отзыв о его дарованиях. Келегорм говорил так убедительно, словно бы за ним была правда. Словно его слова — мысли самого Курво, вынутые из самого тёмного уголка сознания, который хранил трепетную любовь к розам и ленточкам в волосах. Слишком метко, слишком просто и слишком… Куруфин усмехнулся и прищурившись посмотрел брату в глаза: — Послушай, Тьелко, а не враг ли тебя убедил, что затея адекватна? — Что?.. Теперь Келегорм не смог усидеть — его обида была похожа выпрямившийся ивовый прут. Он не только вскочил, словно и не сидел нога за ногу, но и отошёл к противоположной от брата стене. Сложив руки на груди и опустив голову, он некоторое время стоял и, как нашкодивший мальчик, морщился, не понимая, как Куруфину пришло подобное в голову. Повернувшись, Келегорм выкрикнул: — Ну так убей меня, если вопрос был серьёзным! Чтобы он мог убедить меня в чем-то, с ним нужно иметь общение, нужно хотя бы не иметь недоверия, как было у отца в Валиноре! И если ты подозреваешь подобное… — казалось, что он выдохнул пар. — Только что ты развеял последние во мне сомнения, — Куруфин подошёл, улыбаясь, и положил руку на плечо брата. — Твои эмоции были искренны, я это почувствовал. С благодарностью глядя в глаза, Келегорм лишь уточнил напоследок: — Так ты согласен? — Лишний шанс не так страшен, как полное их отсутствие.

***

Однако, ответ Диора не все вопросы был до безобразия лаконичным — ни одного слова. — Всё же мы купим у них сильмарилл, — Куруфин был уверен. — Купим?.. — переспросил Келегорм. — Верно! Заплатим им металлом, но не драгоценным и в глотки!