Ненаписанное письмо

      Трандуила переполняли странные ощущения, недоступные смертным детям Эру. Он смотрел на Дориат и видел свой старый дом, словно с тех пор, как он покинул лес, не изменилось ничего. И в тоже время, он видел, то, как здесь все изменилось. Отчего-то зеленые глаза были тревожны, словно он ждал чего-то, что может его разочаровать, выискивая в переменах добрый или недобрый знак. Трандуил ускакал далеко вперед отряда, предупредив отца. Орофер понимал, что для сына, который возвращался после долгих лет домой, важно как можно скорее увидеть родные места, близких, снова почувствовать себя частью волшебного леса. Все эти годы, живя среди нандор, его сын пропитался духом свободы и дикой природы, и сейчас ему предстояло снова стать синда, принцем. Именно поэтому Орофер отпустил его «на разведку», взяв обещание, что тот успеет к встречавшим их Тинголу и Мелиан. Нандор как никто из всех эльфийских рас близки природе и умеют сливаться с ней, почти растворяясь. Поэтому и разведчики из них превосходные. Научившись у них мастерству скрытности, Трандуил легко обошел всех стражей Дориата, чувствуя, как древний лес принимает его, понимает его «игру», позволяя легко скрываться с глаз синдар. Молодой принц тенью скользнул по веткам деревьев так, что не шелохнулся ни один листик, ни одна птаха ни на мгновение не прервала свою песню. Сердце Трандуила радостно стучало в предвкушении от желанной встречи. Как изменился его друг, что с ним стало? Как Келеборн обрадуется его возвращению! Лис «видел» мягкую улыбку своего друга, свет серебристых, словно вода в летнем озере глаз и это заставляло зеленые глаза сиять, а ноги бежать еще быстрее. Еще немного и вот он — дом Келеборна, балкон, на котором они столько раз сидели звездными ночами, предаваясь мечтам о будущем. Губы Трандуила расплылись в улыбке. Он был уже готов скользнуть по ветвям вниз, чтобы тихо открыть двери балкона и подкрасться к другу, чей голос доносился сквозь открытое окно. Двери балкона открылись, и вышла женщина, высокая, красивая, смутно знакомая. Принц замер, чуть нахмурившись: что эта нолдо делает здесь? Женщина взяла со стола какое-то украшение и вернулась в дом. — Меламин, поторопись, нас уже ждут, — услышал Трандуил голос Келеборна. Внутри принца все оборвалось.«Меламин», эта женщина… неужели, пока его не было, она заняла его место? Неужели Келеборн забыл его, так, что даже не написал о ней? Сердце Трандуила замерло, а затем начало бешено биться. Ему хотелось немедленно спуститься, застать их врасплох, посмотреть на выражение лица Келеборна, но он не шелохнулся. Сюрприз все же получился, вот только не он для Келеборна, а для него, Трандуила, оказался большой и неприятный сюрприз. Ноги сами несли его обратно, сначала к оставленной на опушке леса лошади, затем лошадь сама нашла дорогу к отряду. Кучи скомканных мыслей и чувств бурлили внутри эльфа. Он обиды и ревности, до оправдания друга. Может, он просто не правильно все понял? Видимо, его слишком долго не было дома, а эта леди — Артанис, он помнил ее. Высокая, прекрасная леди нолдор, пришедшая из-за моря, сестра Фелагунда. Убийцы, как и все нолдор, почему именно их Мелиан и Тингол пустили жить в Дориат? Неужели на их руках меньше крови сородичей? И как его Келеборн мог полюбить убийцу?! Руки Трандуила невольно сжались в кулаки. — Ой, ион нин, — голос отца привел его в чувство. В синих, словно сапфир, глазах плясали солнечные зайчики. — Ты куда собрался? — Орофер, улыбаясь, смотрел на торопящегося сына, который был настолько задумчив, что едва не проехал мимо них. Князю очень не понравились глаза Трануила, словно на летнюю зелень легла тень. Он не мог понять, что могло произойти в Дориате такого? Никто из стражей не предупреждал ни о каких неприятностях, внутри пояса Мелиан уж точно не могла приключиться никакая беда, разве что кто-то из эльфов что-то натворит. — Что случилось? — Орофер дождался, пока сын поравняется с ним и спросил так, чтобы его никто не слышал. — Ничего, — в голосе Трандуила мелькнули холодные нотки. — Ты уверен, что нам вообще стоит возвращаться? — Ты же сам этого хотел. Элу и Мелиан ждут тебя, они соскучились. Трандуил смотрел прямо перед собой, но видел явно не лесную дорогу: — Да, конечно. Мне тоже не терпится их встретить. К радости всего отряда король и королева встретили их буквально через несколько миль. Тингол искренне спешил навстречу родичам, тем более что Трандуила не было так долго, и он, по разговорам лесных родичей, стал настоящим воином. С Орофером король и королева виделись в прошлом году, когда князь приезжал на праздник середины лета, на котором присутствовали члены дома Финарфина. Наличие этих нолдо в Дориате радовало Мелиан, но не радовало Элу. Поэтому его родич и друг Орофер был моральной поддержкой. Он успешно гасил раздражение короля, не позволяя тому излишне язвить. Последовавшие многочисленные вопросы отвлекли Трандуила от грустных мыслей. Знакомые и родные лица синдар на время вернули его в светлое и радостное прошлое. — В твою честь сегодня вечером будет пир, — Тингол ехал рядом с Лисом и чуть щурясь, смотрел на Трандуила. Ему всегда нравился юноша, своим цепким и живым умом, пронзительным взглядом ярко-зеленых глаз и, чего уж греха таить, таким же невыносимо язвительным характером, как и у самого Элу. — Ох, а стоит ли? — вырвалось у принца. Король поднял брови: — Почему нет? Неужели ты не хочешь праздника? — Хочу, наверное, — улыбнулся Трандуил, но эта улыбка не обманула Тингола. — Я не уверен, что повод достойный. — Домой вернулся синдарский принц, это более чем достойный повод, мальчик мой, — Элу положил руку на плечо юноши. — Лютиень так старалась, а мне будет приятно, что внимание будет твоим, а не этих нолдорских…wethrinaer. — Элу! — возмутилась ехавшая рядом с Орофером позади них, Мелиан. — Я обещал тебе быть с ними любезным, но их здесь нет, сердце мое, — фыркнул король. Дома все так, как он оставил, как бы не было стольких лет. Годы действительно быстро промелькнули, словно стайка рыб в стремнине весенней реки. Трандуилу казалось, что вообще ничего не могло измениться, однако, как он уже видел, изменилось многое. И он не знал, что же с этим делать. Как реагировать на эту Артанис? К счастью, у него было почти благословление Тингола, не жаловавшего нолдор и терпевшего их только потому, что дал слово и чтобы не огорчать Мелиан. До праздника было еще полно времени, поэтому принц залез в ванну, наполненную горячей водой с настоем ароматных трав. Эти настои ему делала Лютиень. Дочь Мелиан возилась с Трандуилом с самого его рождения, баловала его, прикрывала шалости, а когда они с Келеборном действительно могли набедокурить, принцесса Дориата всегда умела увести их от неприятностей. Трандуил слушал, как его подруга ходит по комнате, развешивает его праздничную одежду, как в детстве, когда он посапывал на летнем солнышке, а она прибирала разбросанные мальчишками вещи на места. Принцессе Дориата хотелось, чтобы маленький Лис был самым красивым на этом празднике, но она знала, каким сорванцом он был всегда. Поэтому принесла, на всякий случай, несколько комплектов одежды: ту, что она бы хотела видеть на нем, как на виновнике торжества, ту, что, скорее всего, выберет он, больше подходящее разведчикам при параде, и нечто среднее между этими двумя вариантами. Принц выбрался из ванны, взял полотенце и принялся сушить волосы. Сейчас они особенно вились, крупными тугими кольцами темного золота. Когда высохнут, то наверняка будут обрамлять его лицо пушистым ореолом, как в детстве, золотыми змейками тянуться ко всему вокруг, словно желая захватить как можно больше пространства. Он собрал их в кулак, чтобы повязать лентой, оставив в простом хвосте, но, неожиданно, распустил кулак, тряхнул головой, позволяя золотому водопаду охватить себя. — Тебя заплести? — в ванную заглянула Лютиень, тоже залюбовавшись сиянием золота волос. — Нет, у тебя есть что-нибудь такое, чтобы они смирно лежали и всё? — Ооо, это что-то новенькое! — рассмеялась девушка, — сейчас принесу. Гости уже собрались и ждали только короля и Трандуила. Здесь, в зале, собрались либо близкие, либо высокие гости, для всех остальных праздник был в саду, да и по всему Дориату. Трандуил умел внушать любовь, когда был маленьким, а когда подрос — уважение. Даже Мелиан отмечала то, как принца слушается природа вокруг, словно он не эльдар, а айнур. Зная характер сына, Орофер уповал лишь на Лютиень. Ему очень не хотелось, чтобы праздник был испорчен, а странное настроение Лиса вполне могло привести к какому-нибудь инциденту. Князь задумчиво разглядывал гостей: в большинстве своем это были родичи, очень много перворожденных, много столь же молодых, как сам Трандуил. Еще нолдор, родичи леди Артанис. Говорят, что Фелагунд прекрасный певец, не такой, как Даерон или Маглор, но пользующийся славой едва ли не колдуна. Он стоял рядом с сестрой и о чем-то тихо переговаривался, сверкая лучезарной улыбкой. Стоящий рядом Келеборн заметно нервничал, что было не удивительно, ведь они с Трандуилом не виделись много лет. Да, принц Келеборн нервничал так, что старался ни к чему не притрагиваться, так как это бы выдало дрожь его рук. И чувствовал себя дураком. Сейчас выйдет Трандуил, посмотрит на него, а ему нужно будет представить другу свою жену. Своему лучшему другу свою жену. О которой он боялся рассказать все это время. Как он мог рассказать о ней? Что он должен был рассказать о ней? Как вообще все это объяснить? Трандуил не заставил себя ждать. Он вышел почти сразу за Элу Тинголом, под радостные восклицания родичей и гостей. Лютиень гордо шла чуть позади, сияя так, словно он был ее собственным творением. Мелиан прижала пальцы к губам, сдерживая эмоции, глядя на сына подруги, которой пришлось из-за тяжелых ран покинуть Арду и уплыть в Аман. Орофер, увидев сына, удивленно поднял брови. С одной стороны он был рад такому облачению своего взрослого сына. И все же, это было совершенно не в стиле Лиса. Неожиданная мысль внезапно озарила князя, и он посмотрел в сторону Келеборна, потом снова на сына и, не зная то ли смеяться, то ли ругаться, пробормотал: «Идиоты, Мандос всемогущий, какие идиоты»! Синда, в большинстве своем, предпочитали холодные оттенки цветов. Словно бы подчеркивая свою легкую, пронзительную сущность, единение с серебряной полночью. Даже прибывшие нолдо были в одеждах от светло-голубого до темно-синего. Поэтому Трандуил на их фоне выделялся, словно горящий на солнце изумруд на снежном покрывале. На нем была длинная приталенная мантия, глубокого зеленого, словно чаща, цвета, с едва заметной золотой вышивкой от середины бедра, уплотняющейся книзу. В вырезе виднелась нижняя туника со стоячим воротником, нежно-зеленого цвета, вышивки на ней не было, а сама дорогая ткань была перламутровой, словно нижняя часть весенних листьев. В разрезах по бокам мелькали ноги в штанах из мягкой, коричневой ткани и таких же коричневых сапогах до колен. Волосы свободно распущены и удерживаются лишь простым золотым обручем, без камней и орнамента, чистым, словно луч. «Явно что-то происходит, — вздохнул про себя Орофер, — лишь бы глупостей не наделал». — Это ж кому так повезет? — прошептал на ухо князю Элу и вместе с ним тихо рассмеялся. Трандуил остался доволен произведенным эффектом. Принимая поздравления с возвращением, комплименты и восхищения, искренне благодарил, стараясь не краснеть аки маков цвет, ведь он решил держать маску взрослого и знающего себе цену. Он был действительно рад видеть почти всех. Почти. — Привет, Илли, — тревожные глаза Келеборна встретились с яркими зелеными. — Привет, Тельпе, — Лис постарался улыбнуться как можно мягче и радостнее. — Я слышал, что ты теперь серьезный, семьянин. Келеборн вспыхнул и отвел взгляд: — Я… я должен был тебе написать. Прости, — он снова поднял глаза, словно бы ища прощения. — Я так скучал… — О, конечно, — не удержался Трандуил, и колкость не смогла скрыться за улыбкой. — Приветствую тебя, принц Трандуил, — Артанис, видимо не дождавшись, когда их представят, подошла сама. — Трандуил, это леди Галадриель, моя… жена, — он чуть заметно запнулся перед последним словом. — Не передать словами, как я счастлив, видеть вас, моя леди, — Лис грациозно склонился над рукой эллет, скрывая мелькнувшую гримасу. Наблюдавший эту сцену Тингол едва не расхохотался, и только присутствие жены рядом не позволило ехидной натуре короля подпортить праздник. — Позвольте представить вам моих братьев: Финрод, Ородрет, Ангрод и Аэгнор. «Счастье-то какое, — Трандуил почувствовал себя змеем, с клыков которого сейчас начнет капать яд. — Она ж ничем от братьев не отличается, разве что платье на ней женское»! Однако вслух радушно приветствовал новых знакомых. Братья Галадриель были высокими и мощными, как и вся порода нолдор, сама воинственная дева была одного роста с Лисом и статью действительно не уступала братьям. Трандуил лихорадочно соображал, что же делать, как-то нужно уйти от этой компании. Нолдор он не любил, как и Тингол, и совершенно не знал о чем говорить с этими чужаками. Видеть жену друга он не мог. Ему не хотелось сейчас быть и с Келеборном. Он чувствовал его виноватый взгляд, его желание поговорить, объясниться, но не хотел этого. Не сейчас. Гнев на друга был силен, ему хотелось причинить Келеборну столько боли, сколько испытывал сейчас он сам. — Лесные эльфы говорят, что ты превзошел их в мастерстве рейнджеров, — голос у Фелагунда текучий и завораживающий, становилось понятно, почему люди пошли за ним. Трандуил пожал его руку, на краткий миг ему даже показалось, что мужчина собирается его руку не пожимать, а поцеловать. Лис всегда соображал быстро, даже слишком. Он лукаво улыбнулся и склонил голову на бок: — Это же явная лесть, Ваше Величество, — в зеленых глазах сверкнули золотые искорки. Финрод на миг опешил, не поверив, что этот юноша просто эльф, и забыл вовремя выпустить его руку. Это не осталось незамеченным: Келеборн чуть нахмурился, бросив на брата жены настороженный взгляд. — Не могу судить, я не видел тебя в деле, — нашелся Фелагунд, немедленно исправляя оплошность, и даже убирая руку за спину, словно боясь, что эта рука снова возьмет руку синда. — Тогда нужно устроить охоту, — Трандуил чуть прищурился и расплылся в совершенно кошачьей улыбке. — Нужно попросить Элу. Он, конечно, представлял, что делает. «Ты забрала у меня Келеборна, я заберу у тебя брата». Совершенно четко, холодно и немного отстраненно Лис отражал свое каждое действие, каждый жест. Единственное, что он недооценил — своего очарования, поэтому совершенно не представлял, какой эффект произвел на стоящего перед ним мужчину. Не видел, как поджала губы Артанис, как сжал кулаки Келеборн, как округлились глаза отца и Тингола, как тихо рассмеялась Мелиан. Майя склонилась к уху любимого мужа и прошептала: — Кажется, они поладят. — Если этот выкидыш западного мира хоть пальцем тронет Лиса, я ему голову оторву, — прошипел Элу, заставив фыркнуть Орофера и еще больше позабавив свою жену. Лишь Лютиень озабоченно смотрела на происходящее. Она чувствовала, что ее милому Лису больно и горько. Она знала его гордый и своенравный характер, он ни за что не покажет боль. Правда, что может выкинуть, тоже не предсказать. Трандуил словно почувствовал ее озабоченность, и повернулся к подруге, протянув ей руку: — Тинувиель, ты же поможешь мне уговорить твоего отца? Келеборн был словно во сне. Он не мог оторвать глаз от Трандуила. Только сейчас он понял, почему именно Артанис. Он же сам дал ей это имя — Галадриель. Сколько раз он восхищался золотым светом волос Трандуила! Сколько раз пропускал шелк его кудрей через пальцы! Неужели тоска по другу оказалась настолько сильной, что его образ наложился на образ девы-нолдо. Они расстались юными, и он даже не мог сказать, насколько любит Лиса. Не мог этого осознать. Первое время он просто ждал и писал письмо за письмом, получая в ответ такие же яркие, эмоциональные и полные невысказанных чувств письма Трандуила. С каждым годом, с каждым письмом тоска становилась все невыносимее. С ней нужно было что-то делать. И вот, перед ним предстал столь любимый образ, окутанный золотом свечением. Келеборн даже не понял, что и как произошло. Он словно слепой котенок ходил за принцессой, в надежде, что тоска утихнет. И она утихла, на время. Пока однажды ему не принесли весть, что Трандуил возвращается. Он убеждал себя, что единственная вина перед Трандуилом в том, что он не рассказал об Артанис, что не дождался друга и не пригласил его на свадьбу. О том, что все это ложь, он и думать не смел. Брат его жены сидел на кушетке под цветущим деревом, и перебирал струны своей арфы. Взгляд синих, словно бархат, глаз Фелагунда не отрывался от виновника торжества, вокруг которого сейчас собралась вся молодежь. На губах нолдо играла мягкая улыбка. Келеборну очень хотелось подойти к королю Нарготронда и сказать, чтобы тот даже не думал о Трандуиле. Лис принадлежит Дориату. Тельпе с силой потер лицо. Трандуил принадлежит Дориату. Не ему. Он сам сделал, чтобы так было. Он потерял даже призрачное право на Лиса. Это была игра эльфов Арды, нолдор играли в нее редко, так как проигрывали своим местным сородичам. Собственно, из всех нолдорских игроков, только Финрод однажды сумел победить. На ветвях дерева подвешивали корзину, в которую водящий складывал какой-то предмет. Чаще всего это была какая-то безделушка: лента, кольцо, браслет. Вокруг дерева пряталась «охрана», их цель — не дать забрать предмет из корзины. Остальные игроки должны были незаметно выкрасть предмет и доставить его хозяину, который устраивал угощение в честь победителя. Сегодня водила Лютиень. Собственно, чаще всего водящими были женщины, так как у них всегда есть что-то вкусное. В охране гости — нолдор, так как соревноваться в незаметности они отказались, признавая, что уступают синдар. Охранники же они отменные. Во всяком случае, за первые полчаса игры попались несколько «похитителей», которых со смехом стаскивали с ветвей и отправляли помогать готовить праздничный обед. Еще через полчаса раздался мягкий звук рога, означающий, что лента Лютиень у нее. «Охрана» с удивлением осмотрела пустую корзину, под хихиканье хозяев. Собственно, синдар тоже не понимали, как и когда корзина опустела. На поляне, на которой собирался небольшой праздник, Трандуил аккуратно вплетал ярко-синюю ленту в темные волосы Лютиень. Вокруг них крутились ее подруги, восхищаясь проворством Лиса. Судя по тому, как он совершенно спокойно вышел на поляну, никто и из игроков даже не заметил его перемещений. Эльфы на поляне даже не сразу поняли, что игра уже остановлена. Только после того, как Даерон спросил, почему принц не участвует в игре, Трандуил весело помахал лентой, вызвав бурю восторга. — Как ты это сделал? — спросил Ангрод, улыбаясь от уха до уха. — Я же все глаза проглядел, клянусь, не отрывал взгляда от корзины! — Значит, ты очень медленно моргаешь, мой принц, — рассмеялся Трандуил. — Он словно один из духов леса, — покачала головой Лаирель. — Признавайся, принц, ты уверен, что ты элдар? Лис округлил глаза: — Клянусь, моя госпожа, мне папа с мамой так сказали! Делано-торжественно синдар водрузили на голову Трандуила венок из полевых цветов и вручили тарелку сладостей. До сладостей эльфы были охочи словно дети, как и до веселья. В отличие от нолдор, которых вечно что-то тяготило, синдар были легки и беззаботны, как бывают легки и беззаботны те, у кого чиста душа и совесть. Келеборн все же улучил момент, и застал Лиса одного. Тот как раз выбежал из хоровода, чтобы немного отдохнуть. — Илли, ты меня избегаешь? — Келеборн был настроен решительно. — С чего ты взял? — приподнял брови Лис, лукавя, так как видеть Келеборна все еще не хотел. — За те дни, что ты здесь, мы так ни разу и не поговорили. — Вот он я, о чем ты хочешь поговорить? — Я должен извиниться за… — За то, что женился? — рассмеялся Лис, но глаза его не смеялись. — За то, что не сказал тебе об этом, — в голосе Тельпе скользнула мольба. — Лис, я, правда, не знаю, как так произошло! Она хорошая, и я должен был написать тебе, пригласить, но не сделал этого, и не могу объяснить почему. — Потому что не хотел? — Не знаю, — голос Келеборна упал. — Я не могу даже объяснить, что я чувствую. Я люблю ее. Трандуилу стоило немалых усилий сохранить невозмутимое выражение лица. Несмотря на то, что ситуация была, в общем, понятной, он все равно оказался не готов к подобному признанию. Ему очень хотелось просто уйти. Молча, ничего не говоря. Уйти и все, никогда больше его не видеть. — Я люблю тебя, — он даже не сразу понял, что это сказал Келеборн. — Прости? — Я люблю тебя Илли, ты же знаешь. Всегда любил. Мое феа принадлежит тебе с самой первой встречи. Но Артанис была рядом, и смогла заглушить мою тоску по тебе. Мне казалось, что это логично: сделать ее своей женой. Тогда казалось, пока я не понял, что потерял тебя. Трандуил тяжело вздохнул и пожал плечами: — Ты сделал выбор, Тельпо. Ничего не изменить. Ты и леди Галадриель вместе до конца времен. Я надеюсь, что вы будете счастливы. Он заставил себя положить руку на плечо друга, чуть улыбнулся и снова пошел к веселящимся. Келеборн смотрел себе под ноги, и в его голове звучало: «до конца времен». Ему хотелось догнать Трандуила, схватить в объятья и не отпускать. Пусть говорят, что хотят, но он не мог потерять своего Лиса. — Милый, ты почему не со всеми? — прохладная рука жены скользнула по его спине. — Я просто отдышаться отошел, — он как можно веселее улыбнулся и повернулся к ней. Трандуил еще некоторое время потанцевал в кругу, заглушая чужими песнями и смехом пустоту внутри. Потом, когда на небе зажглись звезды, и песни возле костра стали тише и лиричнее, ускользнул в лес. На душе было странно. Он какой-то частью понимал Келеборна, понимал, что тот принц и от него совершенно точно потребуют наследников. Наследников Трандуил при всем желании дать Келеборну не мог, а завести наследников на стороне не позволил бы. Глупая ситуация получается. И все же он не мог простить Келеборна за то, что тот не предупредил, не сказал. За то, что признался только сейчас, а не перед отъездом Трандуила из Дориата, не в письмах… — Склоняюсь к тому, что ты все же не эльдар, — Финрод какое-то время наблюдал за Лисом, сидящем на просторном уступе скалы и смотрящим вдаль. — Это почему? — не поворачиваясь, спросил Илли, слыша, как нолдо приближается к нему. — Ты не видишь себя со стороны, верно? — тихо засмеялся Фелагунд. — Если бы мог, то понял и меня, и других. — Как ты меня нашел, мой король? — Трандуил действительно удивился, так как считал, что это место знает только он, ведь со стороны леса его не видно из-за деревьев, а снизу не видно из-за скалы. Финрод опустился рядом: — Не могу объяснить, просто почувствовал. Ну, а само место нашел лет десять назад, когда в одиночестве прогуливался по лесу. — Говорят, ты — колдун, — Лис повернулся к нему, мерцая во тьме зеленью глаз. Мужчина понял, почему именно «Лис». Раскосые глаза, тонкие черты лица и нечто неуловимо-лукавое и таинственное, и роскошные золотые волосы. — Это месть мне за то, что я тебя не считаю эльда? — фыркнул король. — Это слух о тебе, — принц чуть откинулся на руки назад, чтобы удобнее было смотреть на собеседника. — Смотря что подразумевать под колдовством, — улыбнулся нолдо, любуясь, как свет звезд играет в больших глазах синда. — Ты околдовываешь всех вокруг себя, — Трандуил вернул улыбку. Отчего-то ему рядом с Фелагундом было удивительно спокойно и хорошо, он действительно искренне говорил о колдовской сущности короля. Даже мысль о предательстве Келеборна не была столь болезненной. — Почему ты ушел? — спросил Финрод. — Это из-за моей сестры? Ты ревнуешь своего друга? Он не насмешничал, он искренне беспокоился. Лис выпрямился, и отвернулся от него, устремляя взгляд вдаль, в ночной лес. — Ты же знаешь, что мой король недолюбливает вас, нолдо. Почему я должен любить? — Мальчик, все не так прос… — Да, твоя сестра меня раздражает, — Трандуил перебил его, сурово сдвинув брови. — Я не верю, что Келеборн просто так забыл мне написать. Финрод вздохнул. В свое время он тоже был удивлен странной одержимостью Келеборна его сестрой. Артанис же, после всех бед, что с ними случились, рядом со спокойным, уравновешенным синда словно бы оттаяла и обрела покой. Когда принцесса дома Финарфина смотрела на принца Дориата, ее лицо смягчалось, и она становилась той Нисси, которая танцевала на полях Валинора. Да, она любила молчаливого синда. И он ее. За что она любит Келеборна Фелагунд понимал, а за что Келеборн ее — понял, только увидев Трандуила. — Мне кажется, что тут уже ничего не поделать. — Тебя не даром зовут Ном, — в это мгновение язвительностью Трандуил очень напомнил своего короля, что позабавило Финрода. — Ну, до мудрости мне еще долго, а вот очевидные факты я вижу. Он схватил хотевшего встать молодого эльфа за руку, заставив остаться на месте. Трандуил даже слегка опешил, он никогда не ощущал на себе такую силу: мощную и мягкую одновременно. — Не сердись на меня, и на Артанис с Келеборном не сердись. — Я буду скорбеть в одиночестве, — поджал губы Лис, отворачиваясь, так как боялся, что на глазах выступят предательские слезы. Все это было очень странно. Отчего-то общество этого нолдо ему действительно нравилось. Он не стал вырываться, так как хотел, чтобы король Норготронда его остановил. Совершенно непохожий ни на Келеборна, ни на кого бы то ни было из его прежней жизни. Трандуил замер, когда пальцы Финрода осторожно убрали пряди волос с его лица, затем обхватили за подбородок и повернули лицо к себе. Сердце синда едва не перестало биться, когда синие глаза внимательно посмотрели в его. Он словно бы чего-то жутко боялся и ждал. — Если ты мне позволишь, то никогда не останешься один, мальчик. Илли не знал, что ему делать и как реагировать, когда губы короля накрыли его губы, осторожно, словно боясь напугать. Лис чувствовал себя зайцем, готовым драпануть куда-нибудь подальше. Вместо этого он неуверенно приоткрыл губы, позволяя языку мужчины скользнуть внутрь и неловко отвечая на поцелуй. — Ты уверен, что хочешь поехать с ними? — Тингол хмурился. Он понимал, что это будет хорошим опытом дипломатии для принца Трандуила, и в будущем пригодится. Однако Лис собирался в Норготронд, а там нолдор. Много нолдор и мало синдар. И — что хуже всего — феаноринги. — Недавно приехал и снова уезжаешь? — вздохнула Лютиень. — Отстаньте от него, — прервала охи семейства Мелиан. — Он уже не ребенок. Если решил, пусть едет. Майа повернулась к Лису: — С тобой мое благословление, мальчик, только обещай, что не будешь брать пример в дипломатии с Элу. — Да-да, смешно, — проворчал король. — Орофер, ты-то что скажешь? Князь пожал плечами: — С ним неплохая компания собирается. Саерос, опять же, проветрится… — Вот это меня уже беспокоит, — покачала головой Мелиан, понимая, что язвительности одного Трандуила хватит, чтобы взбесить всех феанронигов, а уж если Саерос с его длинным и острым языком едет… — Нет, вот Саерос пусть точно едет! — оживился Элу. — Это попахивает диверсией, — захихикала Лютиень. -… и Фелагунд обещал присмотреть за ними, — закатил глаза Орофер. Трандуил смотрел на них и тихо улыбался. — Я обещаю писать каждый день отчеты… — Чтобы феаноринги точно уверились, что ты шпионишь, — закивал головой Орофер. Утром следующего дня Трандуил, снова в походном платье, сбежал по лестнице к лошади, где его уже ждали. Он попрощался со всеми, даже с Келеборном. Причем прощаться с другом ему отчего-то доставило удовольствие. Он видел ревность в глаза Тельпе и она доставляла Лису удовольствие, но еще большее удовольствие доставляло ему плохо скрытое неодобрение Артанис. Легко вскочив в седло, Илли помахал рукой и тронул лошадь, догонять отряд, покидавший Менегрот.